Технология контролирования коммуникаций основывается на следующем положении: конфликт происходит в результате неэффективной коммуникации, а его разрешение должно включать процесс налаживания эффективных коммуникаций. Под эффективной коммуникацией мы понимаем намеренную передачу информации, а также получение и интерпретацию ее точно в том виде, в котором это предполагалось при ее передаче, при последующем использовании информации в первоначальном виде и ее участие в формировании и изменении ценностей, интересов и целей. Необходимость контролируемой коммуникации понятна, если признать, что конфликт интересов является субъективным феноменом и возникает тогда, когда существуют условия, препятствующие правильному пониманию ценностей и рассмотрению альтернативных средств и целей. Это утверждение оспаривается другой теорией, согласно которой причина конфликта в агрессивности и экспансионистских устремлениях государств; тогда силовые отношения определяют сущность и структуру мирового сообщества, а разрешение конфликта возможно только при вмешательстве третьей стороны, при принуждении к миру или при военной победе одной стороны над другой. В последнем случае каждое государство будет стремиться навязать свою волю противнику в мирных переговорах после его поражения или в условиях, явно ведущих к поражению. Здесь коммуникация эффективной не будет, она не влияет на процесс урегулирования конфликта (если только одна из сторон не готова принять условия), и это будет продолжаться до тех пор, пока один из противников выступает победителем. Если считать, что конфликт между государствами основан на непонимании, неправильной оценке ситуации, неспособности увидеть альтернативные средства достижения целей и других поведенческих факторах, то [с.354] следует потенциальная возможность его урегулирования с получением взаимной выгоды. Следовательно, эффективная коммуникация уместна даже во время войны. Рассмотрим две различные посылки и соответствующие им различные средства прекращения конфликта в трудовой сфере. Первый вариант – когда звучит отказ от переговоров до тех пор, пока бастующие не приступят к работе (или не снимут локаут), урегулирование конфликта достигается только после поражения одного из противников. Второй вариант – когда переговоры происходят в ходе забастовки (или локаута) и работа возобновляется уже на основе достигнутых соглашений. В первом случае коммуникация не налаживается до победы какой-либо стороны, а во втором она существует даже во время конфликта. Полное разрешение конфликта в отличие от его урегулирования базируется на достижении соглашений, предшествовавших прекращению конфликта, иначе победившая сторона будет навязывать условия урегулирования конфликта. Таким образом, первым шагом в изучении конфликта и его разрешении является установление эффективной коммуникации. Эффективность коммуникации зависит от нескольких характеристик. Коммуникация может быть намеренной или ненамеренной, иметь целью передачу точной информации или введение в заблуждение, информация может быть точно или неточно принята, точно принятая информация может быть адекватно или неадекватно интерпретирована. Каждая из этих характеристик зависит от формы коммуникации, например она может быть вербальной или визуальной, прямой или косвенной, и от сопутствующих ей обстоятельств, например она может протекать в условиях страха или безопасности, осведомленности или предрассудков. Сложность и важность этих проблем коммуникации, до сих пор фактически игнорировавшиеся теорией межгосударственных отношений, подтверждают гипотезу о тесной взаимосвязи, конфликта и неэффективной коммуникации, доказывают действенность межличностных технологий налаживания коммуникаций и, в случае необходимости, проверки эффективности коммуникаций при помощи методов обмена ролями или игровых методов. В политических отношениях существует множество форм коммуникации, однако наиболее распространены из них самые неэффективные. Когда в 1967 г. Президент Арабской Республики Египет Насер установил контроль над проливом Акаба, он, обращаясь к израильтянам, сказал следующее: «В течение двадцати лет мы были вынуждены мириться с ситуацией, когда арабский мир находился под влиянием Запада, что недопустимо с национальной точки зрения. Раньше у нас не было возможности ни изменить это явление, ни понять его последствия для арабского мира. Теперь военная сила позволяет нам занять более выгодную [с.355] позицию для торговли. Сейчас мы можем обсуждать проблемы беженцев, будущего состава, статуса и роли Израиля на Ближнем Востоке и его общей структуры, и это стало бы первым шагом на пути к освобождению арабского мира от внешнего влияния, которое тормозит его политическое и экономическое развитие. Мы не испытываем неприязни к евреям как таковым, фактически мы один народ. Но мы не можем терпеть присутствие враждебного государства, созданного за счет арабов, которое уже пыталось при поддержке Запада проводить экспансионистскую политику и которое представляет постоянную угрозу для всех соседних с ним арабских государств». Президенту Насеру приходилось также многократно обращаться к арабскому миру. Его публичные обращения (израильтяне могли слышать их) и высказывания подразумевали, что государство Израиль должно быть стерто с лица земли, что устранит угрозу для арабского мира. Смысл военных операций против Израиля тоже не мог быть истолкован как приглашение к трезвому обсуждению. Наоборот, военные действия вполне отвечали позиции, высказанной в обращениях к арабскому миру, воспринимались израильтянами как первый шаг в реализации вербализованной ранее угрозы. Военные операции и публичные заявления Президента Насера подтверждали его намерение «утопить» евреев в море. Израиль ответил превентивным ударом. После прекращения огня Израиль продолжал оккупировать значительные районы соседних государств. Тем самым он пытался донести до арабов определенную информацию, но не смог сделать этого и получить желаемого ответа. Руководство Израиля столкнулось с той же проблемой, что и президент Насер. От него требовали официальных публичных заявлений, при этом в правительстве наблюдалось хрупкое равновесие власти, а общественное мнение было настроено за удержание плодов завоеваний. Продолжая оккупацию территории, правительство Израиля пыталось сказать Президенту Насеру и всему арабскому миру: «Наша военная победа была достигнута при помощи превентивного удара, хотя мы пытались убедить вас, что не будем проявлять военной инициативы. Но мы не ведем себя как победители: мы знаем, что не покорили и не могли бы покорить все арабские государства. Мы даже не можем продолжать удерживать оккупированные районы, поскольку наши человеческие и материальные потери слишком велики. И мы не можем вести войны в каждом поколении. Более того, мы уже не можем полагаться на Запад в большей степени, чем любое государство может полагаться на великую державу. Географически мы принадлежим Ближнему Востоку, и мы должны стать ближневосточной страной. Мы тоже заинтересованы в том, чтобы защитить этот регион от иностранного вмешательства. Мы должны сыграть свою роль в разрушении барьеров и создании функционального и экономического сотрудничества. [с.356] Если мы сейчас сдадим позиции, у нас не будет возможности для торговли, и мы вернемся к тому, что имели, – а политически это неприемлемо. Отступить можно лишь в том случае, если бы обе стороны признали, что готовы согласиться со значительными различиями в том, как каждая из наших стран представляет себе мир на Ближнем Востоке. Наконец, создание нормальных отношений откроет путь для осуществления демобилизации, разоружения и совместного развития. Альтернатива этому – сохранять обеим сторонам ракетные базы и иметь возможность превентивного удара, чего ни одна из сторон не может себе позволить из-за возрастающих требований собственного развития». Эта информация не была воспринята Президентом Насером, другими арабскими лидерами и всеми арабами, поскольку она не согласовалась с публичными заявлениями, из которых следовало, что оккупация территории будет продолжаться, и это подтверждало подозрения арабов в агрессивных намерениях Израиля. В споре или при обмене военными акциями каждая из сторон убеждена, что она передает позитивную информацию, тогда как другая сторона агрессивна и не предлагает никаких конструктивных идей. Недоверие и подозрения в агрессивных намерениях взаимны. В рассмотренной ситуации взаимное непонимание препятствовало установлению прямой дискуссии. Поведение каждой из сторон укрепляло выработанные по отношению к ней стереотипы и делало диалог все менее и менее возможным. Рано или поздно другие соображения должны были выйти на первый план; например, Арабской Республике Египет было необходимо любым образом прекратить противостояние, чтобы не допустить повторного удара, а насущная потребность для Израиля – обеспечить собственную безопасность, которую не гарантируют договоры с арабами и иностранное вмешательство. Сила и угроза как средства общения использовались издавна, однако история свидетельствует, что средства неэффективны, в частности в результате дезинформации. Чтобы послания были получены адресатом и были восприняты именно так, как подразумевалось отправителем, нужно установить канал вербальной или визуальной коммуникации. Но противоборствующие стороны обычно не имеют в своем распоряжении таких каналов, а если и имеют, то пользуются ими без всяких правил… Прямая и непрямая вербальная коммуникация в ситуациях, аналогичных рассмотренной, не используется из опасения взаимного недопонимания реакции общественности в своей стране. В связи с этим каналы прямой и непрямой вербальной коммуникации устанавливает дипломатия. Однако эта форма общения не сильно отличается от военной, поскольку действует в рамках силовых структур и дает возможность существованию множества интерпретаций. По дипломатическим каналам передаются информация, угрозы и условия [с.357] сотрудничества, а также дезинформация, или «шумы». Разведывательные службы обеспечивают правительство информацией, которая интерпретируется в свете господствующих идеологий, теорий или стереотипов и поэтому являются источниками дезинформации. В качестве каналов коммуникации выступают репортажи, статьи и дискуссии в печати, официальные заявления; но при этом передаваемая информация зачастую искажает реальное отношение или реальную политику; она еще больше искажается, при ее интерпретации получателем. В официальных отношениях между государствами коммуникация редко бывает эффективной. Более того, дипломатическая коммуникация функционирует согласно общепринятой традиции, т.е. не может рассматривать возможности, альтернативные официальной политике. Системный подход к конфликту в Нигерии или к спору между Сомали, Эфиопией и Кенией2 вызывает множество вопросов по проблемам легитимизации и урегулирования спора посредством политических соглашений… То, насколько эффективной и открытой может быть дипломатическая коммуникация, не играет роли, так как она ограничена изначально. Даже дипломатическое восприятие государственных отношений строго регламентировано: политические деятели стараются вложить поступающую информацию в рамки существующих теорий и образов. Коммуникация эффективна только тогда, когда есть гибкость и контроль над процессами восприятия и обсуждения ответов. Разрешение конфликта достигается при эффективной коммуникации, поэтому оно возможно только благодаря самим участникам конфликта. При этом необходимо учитывать различные восприятия ситуации противостоящими сторонами, а не третьей стороной. Процесс разрешения конфликта в основном заключается в подтверждении того, что отправленная информация получена в исходном виде, а сообщение послано осознанно и содержит точную информацию. Это – самый сложный момент в конфликтной ситуации. Действительно, предрасположенность государств, вовлеченных в конфликт, к непониманию обусловливает неэффективность самых простых способов коммуникации, и в этих условиях единственным адекватным способом установления взаимоотношений может быть контролируемая прямая дискуссия. Различие между обществами и общностями состоит в уровне и целях коммуникации: в первых она является средством мирного сосуществования, а в последних это ценность сама по себе. Контроль над коммуникацией между участниками конфликта представляет собой попытку повысить ее уровень, что позволило бы превратить отношения конкуренции [с.358] и противоборства в поиск общих ценностей. Для этого необходимо представить неизвестные ранее альтернативы, предлагаемые нетрадиционными моделями и концепциями.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Эффективная коммуникация» з дисципліни «Теорія міжнародних відносин»
