Краткое рассмотрение чистой скоординированной игры… позволит показать, что она сама по себе является важной игрой, и поможет определить главные характерные особенности смешанной игры, которые явно прослеживаются в частном случае чистой скоординированной игры… Каждая скоординированная игра явно содержит некоторый основной момент для выбора действия, некий ключ к согласованию, некий рациональный мотив для сближения взаимных ожиданий игроков. …Один и тот же вид скоординированного действия может выступать мощной силой не только в игре чистого согласования, но и в ситуациях смешанной игры, которые содержат конфликт; как показали эксперименты, это вполне достижимо при полном отсутствии возможности к взаимодействию. Но есть также немало примеров, когда чистая координация – ожидаемые действия по определению партнеров и согласованию планов с ними – выступает как значимый момент. Явный пример этому – действия толпы. При формировании толпы ее членам следует знать, не только где и когда встречаться, но и когда предпринимать действия, чтобы они были согласованными. Наличие явного лидера решает эти проблемы, но такой лидер часто идентифицируется и изолизуется властью, которая старается предотвратить действия толпы. В этом случае проблема толпы заключается в том, чтобы согласованно действовать без явного лидера, найти признаки будущего успеха, наличие которых придает члену толпы уверенность в том, что если он так поступает, то он поступает так не один. Роль «инцидентов» можно рассматривать как координационную роль; она заменяет явное лидерство и коммуникации. В отсутствие провоцирующих событий толпе очень трудно вообще предпринять акцию, так как иммунитет требует, чтобы все знали, когда действовать сообща. Аналогичным образом, если в городе нет очевидного для всех главного места встреч или места драматического действия, это может стать для толпы препятствием к тому, чтобы собираться спонтанно [с.260], т.е. нет такого «очевидного» места, о котором каждый бы знал, что это то самое место, которое очевидно и для других. Поведение сторонников кандидата, одержавшего победу на выборах, или поведение их при голосовании также зависит от жестов «взаимного восприятия», когда каждый предпочитает быть среди большинства или по крайней мере видеть, как большинство объединяется. Полный паралич действий может быть результатом координации по умолчанию и интриги. Когда белые и чернокожие полагают, что большая часть некой зоны будет «неизбежно» занята чернокожими, такая «неизбежность» есть характеристика ожидания. А то, что главным образом воспринимается как неизбежное, не является конечным результатом, а всего лишь ожиданием этого результата, которое и делает результат неизбежным. Каждый ожидает от каждого, что каждый ожидает от другого результат, и каждый не в силах отрицать этого. Только в крайних случаях существует постоянное основное правило. Никто не может ожидать, что предполагаемое действие закончится на отметке 10, 30 или 60 процентов, никакие точные проценты не смогут привести к соглашению в толпе или найти место для ее сбора. Если традиция предписывает 100 процентов, она будет нарушена только при четкой договоренности о ее нарушении, если координация действий останется лишь предполагаемой, то компромисс может оказаться невозможным. Люди находятся во власти ложной коммуникационной системы, которая заставляет их предпринимать какие-то действия, и они не могут договориться о том, чтобы воздержаться от подобной активности. Очевидно, что скоординированная игра выходит за рамки постоянных институтов и традиций и, возможно, за пределы такого явления, как лидерство. В ряд всевозможных видов правил, которым подчиняется развитие конфликтов, следует включить традиционные взгляды на особенности конфликта, согласно которым каждый может ожидать от другого, что тот осведомлен о явном кандидате на победу, и победа одерживается благодаря тому, что уже определено молчаливым согласием. Действие законов морали и социальных законов, а также многих других законов и правил (таких, как правило не заканчивать предложение предлогом3), которые давно потеряли свое значение, зависит от способности стать «решениями» в скоординированной игре: каждый ожидает от каждого, что тот ожидает от другого соблюдения закона (правила, обычая), и, таким образом, их несоблюдение причиняет явный ущерб. Модная одежда и причудливые автомобили также могут отражать [с.261] определенную игру, когда люди не желают отставать от большинства, которое организует, но в то же время не является организующим настолько, чтобы удерживать большинство от его формирования. Концепция роли в социологии, содержанием которой являются ожидания других относительно поведения определенного человека, а также его ожидания по поводу поведения других по отношению к нему, отчасти может быть интерпретирована в терминах стабильности «совпадающих ожиданий», которые присущи скоординированной игре. Некто попадает в зависимость от конкретной роли или в зависимость от другого потому, что это есть единственная роль, которая при данных обстоятельствах может быть определена для него с молчаливого согласия. Наглядным примером может служить esprit de corps4 (или его отсутствие) армейского отряда или команды военно-морского судна, где действует система оценки отдельного товарища или содружества по умолчанию. Эти социальные организмы подчиняются законам замещения, но имеют собственные характерные черты, опираясь на которые можно объяснить отдельные ситуации или тенденциозное поведение. Индивидуальный характер каждого из этих подразделений, по-видимому, можно объяснить совпадающими ожиданиями – ожиданием каждого относительно того, что каждый ожидает от другого, с новыми ожиданиями, распространяющимися лишь на время, позволяющее определить ожидания последующих соглашений. Есть понятие «социального договора», главные условия которого понимаются и принимаются каждым последующим поколением. Мне говорят, что постоянство традиции в социальном целом есть одна из причин, по которой официальная идентичность армейской группы – дивизии или полка – название, численность, история – часто сохраняется умышленно даже тогда, когда его силы истощены настолько, что только традиция, которая отражена в официальной идентичности группы, остается ценным качеством, необходимым для создания будущего. Именно традиция позволяет собирать подоходный налог в одних странах и не позволяет в других: если существуют соответствующие взаимные ожидания, люди будут ожидать оправдания, что у них нет достаточно сил, чтобы противостоять власти, и будут постоянно выплачивать налог или из чувства взаимной солидарности, или из страха наказания, таким образом, реализуя свои ожидания. Природа интеллектуального процесса в координации. Необходимо подчеркнуть, что координация не опирается на предположение о том, что будет делать «средний человек». Человек координации по [с.262] умолчанию не пытается предположить, что будет делать другой в определенной ситуации; человек стремится предположить, что другой будет предполагать, что другой предполагает, что он предполагает, и т.д. Причина оторвана от определенной ситуации до тех пор, пока эта ситуация не даст некий ключ для согласованного выбора. Люди стараются не просто голосовать, как большинство, а стараются голосовать, как большинство, когда каждый хочет быть, как большинство, и каждый знает, что это – не предсказывать Мисс Золотой Дождь 1960, а покупать акции или недвижимость, поэтому один ожидает от другого, что другой ожидает от первого, что он купит. Вложение денег в алмазы очень яркий тому пример: роль алмазов как денег можно объяснить только как «решение» скоординированной игры. (Обычная бытовая версия скоординированной игры: два человека были одновременно прерваны во время телефонного разговора друг с другом; если оба перезванивают один другому, они услышат короткие сигналы – линия занята.) Рассмотрим игру «Выберите положительное число». Экспериментально… показано, что большинство людей на просьбу выбрать число, остановятся на таких числах, как 3, 7, 13, 100 или 1. Но если попросить их выбрать то же число, которое будут называть другие, а другие также заинтересованы в выборе одинакового числа, при этом каждый знает, что другие также пытаются сделать то же самое, – мотивация уже другая. Преобладает выбор числа 1. В этом есть своя логика: нет какого-то уникального «благоприятного числа»; разнообразие таких вариантов, как 3, 7 и т.д., очень велико, и не существует способа выбора «наиболее благоприятного» или самого очевидного числа. Когда спрашивают, какое число среди всех положительных чисел является самым необычным или каким правилом следует руководствоваться при получении недвусмысленных результатов, то можно удивиться ответам, согласно которым мир всех положительных чисел имеет «первое» или «наименьшее» число. Формулирование теорией игр координационной проблемы. Матрица расчета чисто координационной проблемы может выглядеть так, как показано на рис. 5.
Рис. 5. Матрица расчета [с.263]
Первый игрок выбирает горизонталь (строки), второй – вертикаль (столбцы), и они получают результаты, отмеченные числом 1 в клетке, где их выборы пересекаются. Если каждому выбору первого игрока соответствует единственный выбор второго, который дает «выигрыш» обоим игрокам, то мы сможем расположить вертикали таким образом, что все клетки матрицы, содержащие выигрыш, будут находиться на диагонали. Эти клетки указывают на позитивные результаты для обоих игроков, в остальные мы можем вписать ноль… Но мы должны исключить возможную аксиому, которая могла бы быть предложена по аналогии с другими теориями игр… и по которой «наименования» строк, столбцов и игроков не должны оказывать влияния на конечный результат. Это объявляется тем, что стратегии в определенном смысле несут отпечаток наименования, поэтому, если символические или коннотационные характеристики выходят за пределы математической структуры игры, игроки могут подняться над абсолютным шансом и «выиграть» эти игры; и именно поэтому эти игры интересны и важны. Даже игру, представленную на рисунке, где строки и столбцы отражают минимум символического значения, не так уж трудно «выиграть», т.е. игрокам целесообразнее предпринять какое-либо действие, чем положиться на случай, как это видно из рисунка. (Если представить, что такая игра является бесконечным набором строк и столбцов, то она нам покажется скорее легкой, нежели трудной. В этом случае она похожа на игру, упомянутую выше, «Выбери положительное число», но поскольку метод «именования» является другим, то остается меньше шансов, что игроки выберут 3, 7, 13 и т.д.) Таким образом, формирование матрицы наносит ущерб выбору из-за того, что внимание фокусируется на «первом», «среднем», «последнем» и т.д. Если стратегии не именовать последовательно с помощью чисел или букв алфавита, а давать им именные названия, тогда они не будут представлены в каком-либо порядке и выбор будет координироваться именами. При этом становится очевидным, что интеллектуальные процессы выбора стратегии при чистом конфликте и выбор стратегии при координации являются абсолютно не похожими. Так, если один из игроков признает решение «минимакс», то он действует наугад в игре с нулевой суммой. В игре с чистой координацией цель игрока – угадать решение другого игрока на основе воображаемого процесса интроспекции, отыскивая общие решения; при стратегии «минимакс» в игре с нулевой суммой, действуя именно наугад, можно неожиданно достичь нужного результата; здесь главная цель первого игрока состоит в том, чтобы избежать обмена мнениями, даже случайного. [с.264] Предположим, что мне надо назвать одну карту в колоде из 52 карт, а вам догадаться, какую карту я назову. Традиционная теория игр дает ответ на вопрос, как мне сделать выбор при условии, что я не хочу, чтобы вы превзошли меня; я могу выбрать карту наугад и практически не сомневаться в том, что у Вас будет немного шансов отгадать, какую карту я назову. Но если смысл игры в том, что я действительно хочу, чтобы вы отгадали выбранную карту правильно, а вы знаете, что я попытаюсь выбрать ту карту, которая облегчит вам догадку, то при стратегии случайного выбора молчаливое сотрудничество невозможно. Холмс может нарушить принцип именования станций и решить, где сходить с поезда, бросив монету; тогда, у Мориарти 1 шанс из 50 угадать, как упадет монета. Но если у них общий интерес, они должны каким-то образом применять принцип именования станций для того, чтобы действовать более продуктивно, чем при случайном выборе; а применение этого принципа зависит в большей степени от воображения, чем от логики мышления, больше от поэзии и юмора, чем от математики. Особенно важно, что традиционная теория игр не определяет какую-то «ценность» для этой игры: не может быть обнаружено априори, в какой степени люди могут согласовывать свои действия, хотя и подверженные систематическому анализу. Эта часть теории игры зависит, безусловно, от эмпирических доказательств. Необходимо особенно отметить, что само доказательство влияния наименований (ввиду символических или дополнительных деталей игры) и зависимость теории от эмпирического доказательства еще не отвечает на вопрос, является ли теория игры предсказуемой или нормативной, имеет ли она отношение к общим правилам действительного выбора или к стратегии правильного выбора. Я не утверждаю, что люди просто действуют под воздействием символических деталей, но они с точки зрения правильной игры должны находиться под таким воздействием. Нормативная теория должна давать стратегии, без которых люди не могут обходиться. Более того, она не должна отрицать или исключать детали игры, которые могут дать значительную выгоду двум или более игрокам, и то, что игроки не должны пренебрегать взаимными интересами. Две пары, танцующие на паркете и борющиеся за свободное пространство, или две армии, прибегающие к обману для установления линии перемирия, совместно могут нести потери от процессов принятия решений, если они ограничены абстрактными свойствами ситуации. Особый смысл этого общего рассуждения в том, что игра в «нормальной» (математически абстрактной) форме не является эквивалентом игры в «пространной» (экстенсивной) форме, так как мы согласились с логикой, в соответствии с которой рациональные игроки согласуют [с.265] свои ожидания. … Такие же предположения полностью справедливы и для прямого торга. Терминологический смысл этих рассуждений в том, что «некооперативная (отказ от сотрудничества )» есть плохое название для игры молчаливой координации; она является неосознанно кооперативной в собственном смысле и остается такой, когда мы добавляем конфликт и образуем игру с молчаливым смешанным мотивом … [с.266]
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Скоординированные игры» з дисципліни «Теорія міжнародних відносин»
