Испытание первых советских ядерных и термоядерных бомб было лишь началом пути к уменьшению ядерной опасности, исходившей со стороны Соединенных Штатов. До появления баллистических ракет основным, можно сказать, единственным реальным средством доставки ядерного оружия могли быть только бомбардировщики. В 1949 году, когда в Советском Союзе была испытана первая атомная бомба, она могла быть использована лишь с бомбардировщика Ту-4. Но его дальность полета с бомбами — около 5000 км — была явно недостаточной для полета до Америки даже в одну сторону, поскольку, как известно, минимальное расстояние между ближайшими точками на территориях СССР и США (исключая Аляску и Чукотку) равно 5500 км. Ни самолетов-заправщиков, ни промежуточных аэродромов на территориях третьих стран, способствующих преодолению межконтинентальных расстояний, Советский Союз не имел. Поэтому реальной возможности для ответного возмездия по территории США у СССР не было. Между тем поступающие по разным каналам сообще- 90 ния свидетельствовали, что Вашингтон, особенно после обретения Советским Союзом атомной бомбы, резко форсировал усилия по наращиванию своих стратегических возможностей. Советская разведка сообщала о характеристиках появившихся на американских авиабазах в 1948— 1950-х годах новейших американских бомбардировщиках Б-36 и Б-47 — носителях атомных бомб. Радиус действия Б-36 был вполне достаточным для бомбардировок России даже с собственной территории. Бомбардировщик Б-47 не дотягивал до межконтинентальной дальности, но уже был опыт базирования Б-29 с ядерными бомбами в Англии, поэтому было ясно, что гостеприимная Западная Европа была готова предоставить плацдарм заокеанским ястребам. Предусматривался и другой вариант действий — со своей территории с дозаправкой в воздухе. Об этом свидетельствовало форсированное создание крупного флота дозаправщиков. Сообщалось и о том, что на фирме «Боинг» работают над проектом еще более мощного сверхдальнего бомбардировщика, способного преодолевать расстояния до 15 тысяч километров и нести вдвое больше атомных бомб. Все эти сведения не располагали к благодушию. Нараставшая ядерная угроза требовала от советского руководства принятия чрезвычайных мер по ее нейтрализации. Поскольку предпринятые попытки разрядить ситуацию путем переговоров о запрещении ядерного и термоядерного оружия с ликвидацией накопленных запасов результатов не дали, в Москве были вынуждены прибегнуть к единственно возможному в этих условиях решению: как можно скорее создать соответствующую ответную угрозу США. Только таким образом, по мнению советского военно-политического руководства, можно было надеяться на то, что Вашингтон будет проявлять большую сдержанность при принятии решений, связанных с угрозой применения или с применением ядерного оружия и с большей охотой пойдет на диалог с Советским Союзом. Сталин торопил авиационных конструкторов и промышленников, требовал любой ценой и в кратчайшие сроки создать сверхдальний бомбардировщик, способный внести смятение в умы американских планировщиков ядерного нападения. Важно, чтобы они почувствовали, что Америка стала досягаема и что любая ядерная авантюра против СССР не останется безнаказанной. На Аме- 91 рику, не привыкшую к тому, чтобы ее города бомбили, даже перспектива стать объектом возмездия всего несколькими атомными бомбами, может оказать достаточно эффективное сдерживающее воздействие. И чрезвычайные меры были приняты: в 1951 году в ОКБ А. Н. Туполева и в ОКБ В. М. Мясищева начали форсированно разрабатываться сразу два типа тяжелых межконтинентальных бомбардировщиков Ту-95 и М-4. Это не было распылением средств и возможностей. Параллельная разработка двух типов бомбардировщиков одного назначения сокращала возможность неудачи, которую просто нельзя было допустить. Первым в воздух поднялся самолет, который являлся прототипом бомбардировщика Ту-95 — на нем вместо еще не готовых четырех двигателей НК-12 конструкции Н. Д. Кузнецова были установлены восемь менее мощных двигателей конструкции В. А. Добрынина. Двигатели работали попарно на четыре соосных винта. Решение оказалось неудачным. Начатые летные испытания свидетельствовали о ненадежности столь сложной конструкции силовых агрегатов. Кончилось тем, что в очередном испытательном полете в мае 1953 года загорелся один из двигателей. Пожар погасить не удавалось. Но летчик А. Перелет решил спасти машину. Дав команду: «Экипажу покинуть самолет! Остаюсь я и бортинженер!» — он вместе с бортинженером А. Черновым до конца боролся за ее спасение. Оба стали Героями Советского Союза (посмертно). Эта катастрофа задержала создание бомбардировщика на два года. Но все равно параллельная разработка двух стратегических бомбардировщиков себя оправдала. Бомбардировщик М-4 вышел вперед. Он поднялся в воздух в январе 1953 года. Самолет имел четыре турбореактивных двигателя конструкции А. А. Микулина. При массе около 180 тонн он развивал скорость до 950 км в час и был способен донести 5-тонную бомбу на дальность около 11 000 км. Его летные испытания также проходили не особенно гладко. Случались происшествия и по техническим причинам, и из-за недостаточной подготовленности экипажа. Но главная проблема оказалась в другом — при испытании на дальность самолет показал, что он не способен без доза- 92 правки в воздухе действовать на межконтинентальных дальностях. Срочно возникла необходимость оборудовать его системой дозаправки. Поэтому, хотя серийное производство бомбардировщика М-4 началось в конце 1954 года, межконтинентальным он стал лишь спустя два года. Что касается бомбардировщика Ту-95, то после установки на нем двигателей Кузнецова, дела пошли лучше, и в 1955 году началось его серийное производство. Он имел массу 172 тонны и развивал скорость до 800 км в час. Но самое главное — при боевой нагрузке в 15 тонн мог действовать на межконтинентальных дальностях полета. В ОКБ Мясищева с 1954 года по схеме самолета М-4 разрабатывался также стратегический бомбардировщик ЗМ с более мощными двигателями конструкции Добрынина и крылом большей площади. На самолете ЗМ было установлено 19 мировых рекордов. Однако и М-4, и ЗМ в качестве стратегических бомбардировщиков такого развития, как Ту-95, не получили. Уже с 1960-х годов бомбардировщики ЗМ стали переоборудоваться в самолеты-заправщики. В конце 1950-х годов в ОКБ Мясищева разрабатывался еще один стратегический бомбардировщик М-50, однако в связи с перепрофилированием серийного завода на производство баллистических ракет далеко продвинувшиеся работы по созданию бомбардировщика М-50 были прекращены. В 1956 году Советский Союз уже располагал первыми двадцатью двумя межконтинентальными бомбардировщиками. Конечно, возможности этих бомбардировщиков не могли уравновесить возможности почти полутора тысяч бомбардировщиков, которыми в то время располагали Соединенные Штаты. Однако их появление в советском арсенале все же обозначило качественное изменение в стратегическом взаимоотношении СССР и США. Теперь Америка стала досягаема и, следовательно, из военно-стратегических концепций американского военного ведомства должен был исчезнуть элемент безнаказанности. У советских людей прибавилось уверенности в завтрашнем дне — все понимали, что это только начало. В Москве, конечно, понимали, что в то время и в обозримом будущем выиграть или хотя бы сыграть вничью в соревновании с Соединенными Штатами в области стра- 93 тегической авиации — дело бесперспективное (во всяком случае, в том, что касается количества стратегических бомбардировщиков). Но было жизненно важно показать американцам, что имеющиеся на вооружении советских ВВС стратегические бомбардировщики способны решать боевые задачи не хуже американских, тем более что американцы широко и броско рекламировали возможности своих новых стратегических бомбардировщиков Б-52. И когда весной 1959 года стало известно о мировом рекорде дальности полета — 14 450 км, установленном американскими летчиками на этим бомбардировщике, было принято решение побить его. Возможности для этого были — для самолета Ту-95 такая дальность была вполне досягаемой даже без дополнительных баков с горючим, которые были в рекордном полете установлены на Б-52. Еще осенью 1957 года на самолете Ту-95 с новыми двигателями НК-12М на заводских испытаниях была достигнута дальность без дозаправки 16 750 км. Утереть нос американцам хотелось, и полет на максимальную дальность состоялся. 19 июня 1959 года серийный стратегический бомбардировщик Ту-95 (командир корабля В. Решетников, штурман В. Таранов), вылетев с аэродрома Узин (Украина), за 21 час 15 минут без дозаправки топливом в воздухе и без дополнительных топливных баков по замкнутому маршруту пролетел 17 150 км. Вылетевший одновременно с ним второй такой же самолет (командир корабля Е. Мурнин) пролетел за 21 час 02 минуты 16 950 км. Это была победа, о которой вскоре сообщили все центральные советские газеты1. Наряду с развертыванием межконтинентальных стратегических бомбардировщиков в Советском Союзе продолжались работы по созданию межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) наземного базирования. Надо отметить, что работы по созданию баллистических ракет в СССР и США велись практически параллельно, причем и там и тут использовался немецкий опыт. Американцы в конце войны сумели опередить русских. Развив наступление в предгорьях Альп, они прорвались в район города 1 Вряд ли это понравилось американцам. Поэтому через три года они вновь вернули рекорд: в 1962 году экипаж американского бомбардировщика Б-52Н за 22 часа 10 минут пролетел 20 168 км. 94 Нордхаузен (Тюрингия), где находился подземный завод «Миттельверк», производивший сборку ракет Фау-2. Завод был построен силами пленных уже после того, как был уничтожен аналогичный завод в Пенемюнде. Нордхаузен в соответствии с разграничением зон оккупации находился в советской зоне, и американцы были вынуждены отойти на запад в свою зону. Хотя пребывание американцев в Нордхаузене не было длительным, они все же успели прихватить с собой не только ценные архивы, серийные и опытные ракеты, а также значительную часть оборудования, но и... около 500 ведущих специалистов во главе с главным конструктором Фау-2 фон Брауном. (Впоследствии Браун был назначен техническим директором конструкторского бюро управляемых снарядов управления артиллерийского и технического снабжения армии США. Под его руководством и с участием немецких специалистов-ракетчиков, ранее работавших в Пенемюнде и Нордхаузене, был создан целый ряд ракет различного назначения.) То, что осталось в Нордхаузене после американцев, было ими, по возможности, приведено в негодное состояние либо уничтожено. Но кое-что все-таки осталось. Для изучения этого «кое-чего» в июне 1945 года советское руководство направило в советскую зону оккупации Германии группу видных специалистов-ракетчиков, в состав которой были включены С. П. Королев, В. П. Глушко, Н. А. Пилюгин, В. П. Мишин и др. Проработав в Нордхаузене и в других пунктах, имеющих отношение к разработке и производству ракет Фау-1 и Фау-2 более года, советские специалисты возвратились на Родину. Делая оценку результатов проведенной работы, видный советский ученый в области ракетной и космической техники Ю. А. Мозжорин говорил, что немецкий период изучения ракетной техники дал советским специалистам «и много и мало. Мало — потому что мы не нашли для себя каких-либо теоретических и технологических тайн, ключевых решений, которые нам ранее не были известны и от которых зависело бы создание ракет дальнего действия. Много — потому что убедились, что ракетное дело, его развитие лежат в пределах наших технологических и производственных возможностей и необходима серьезная организация ракетного производства» (5). Оценка точна. Действительно, четвертьвековой период целенаправленного развития ракетной техники в СССР, прерванного в 95 1941 году, вывел советских ученых и инженеров на уровень, позволяющий без раскачки начать разработку баллистических и крылатых ракет «дальнего действия». Напомню. Точкой отсчета «целенаправленного» развития ракетной техники в СССР принято считать образование в 1921 году Московской лаборатории для реализации идеи создания «воздушно-реактивной мины». В 1925 году (после перевода в Ленинград) она стала называться газодинамической лабораторией (ГДЛ) и заниматься разработкой неуправляемых реактивных снарядов. В начале 1930-х годов на основе ГДЛ и московской ГИРД (группы инженеров реактивного движения) был создан Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ), которому была задана разработка неуправляемых реактивных снарядов (НУРС) и жидкостных реактивных двигателей для ракет и самолетов. Созданные институтом самолетные НУРС типа М-8 и М-13 вскоре хорошо себя зарекомендовали в войне с японцами на Халхин-Голе, а созданные чуть позже «Катюши» — в Великой Отечественной войне. До начала войны институтом был также создан и испытан ракетоплан РП-318-1 и проработаны несколько вариантов крылатых ракет классов «земля-земля» и «воздух-воздух». В целях ускорения работ, в мае 1946 года Советом Министров СССР было принято постановление о создании Специального комитета по ракетной технике под председательством второго лица государства — Г. М. Маленкова. Головным министерством по разработке и производству ракетного оружия определялось Министерство вооружения. Были указаны и министерства-смежники. В Министерстве вооруженных сил СССР в составе Главного артиллерийского управления создавалось Управление реактивного вооружения. Одновременно создавались Государственный центральный полигон (ГЦП) ракетной техники и Научно-иссследовательский институт по ракетному вооружению. Для разработки реактивных снарядов с жидкостными двигателями был воссоздан Научно-исследовательский институт реактивного вооружения, получивший наименование НИИ-88. Был определен либо вновь создан ряд других организаций-смежников. 96 Собранные в Германии образцы ракет Фау-2, наземное оборудование, проверочные и испытательные стенды и документация вовсе не оказались лишними. Достаточно сказать, что первой ракетой, стартовавшей на первом советском ракетном полигоне в Капустином Яре, была немецкая Фау-2. Ее запуск был осуществлен в октябре 1947 года бригадой особого назначения резерва Главнокомандования (БРОН РВГК). Затем последовали другие пуски этой ракеты, в процессе которых отрабатывались технология предстартовых и пусковых операций, соответствующая документация и организационная структура бригады. Ровно через год, в октябре 1948 года бригадой был осуществлен пуск первой отечественной баллистической ракеты, созданной в ОКБ-1, руководимом С. П. Королевым. Ракета создавалась с участием немецких специалистов на базе той же Фау-2. Она имела дальность пуска 270 км и была снаряжена обычной головной частью с зарядом массой чуть больше тонны. В декабре 1950 года комплекс Р-1 был принят на вооружение. Параллельно с ракетой Р-1 в 1947 году началась разработка ракеты Р-2. К ее созданию, как и к созданию последующих баллистических ракет, немецкие специалисты уже не привлекались. Особенностью ракеты Р-2 было то, что на ней впервые в полете отделялась головная часть и был применен несущий топливный бак. Ракета имела стартовый вес 20 т, и при том же весе ВВ имела дальность полета 550 км. Р-2 была принята на вооружение в 1951 году. Первые отечественные ракеты Р-1 и Р-2 по современной классификации относились к ракетам оперативно-тактического назначения. В ноябре 1951 года в ОКБ-1 было начато проектирование ракеты средней дальности. Вначале ее проектировали под фугасную головную часть и называли Р-5. Однако к концу летно-конструкторской отработки появилась возможность установить на ракете ядерную боеголовку. После испытания ракеты в ядерном оснащении ее стали называть Р-5М. Новая ракета со стартовым весом 28 т позволяла поражать важные военно-промышленные и административные объекты на удалении до 1200 км. В 1956 году она была принята на вооружение. Наконец, дело дошло до межконтинентальной дальности. Поскольку полной уверенности в положительном результате создания МБР не было, одновременно была за- 97 дана разработка межконтинентальной крылатой ракеты. Главным руководителем обеих тем был назначен С. П. Королев. Однако вскоре в связи с ужесточением графика разработок тема межконтинентальных крылатых ракет была передана в Министерство авиационной промышленности в КБ С. А. Лавочкина (проект «Буря») и в КБ В. М. Мясищева (проект «Буран»). После оценки проектов предпочтение было отдано ракете Лавочкина. Ракета была разработана и испытана. Всего в 1957—1960 годах было осуществлено 18 пусков, половина из которых с полигона Капустин Яр по полигону на Камчатке. Работы по созданию межконтинентальной баллистической ракеты были продолжены в ОКБ-1 под руководством С. П. Королева. При выборе оптимальной компоновки МБР, названной Р-7, были рассмотрены две схемы: тандемная (с поперечным делением ступеней ракеты) и пакетная (с продольным делением). Была выбрана пакетная схема. На такое решение повлиял, в первую очередь, уже накопленный опыт конструирования ракет меньшей дальности. Встал вопрос с выбором системы управления ракетой по направлению и по дальности. Поскольку опыта запуска ракет на межконтинентальную дальность не было, были сомнения в том, что эту задачу можно решить путем использования автономной системы управления. Поэтому в первоначальном варианте предусматривалось производить коррекцию траектории ракеты с помощью радиотехнической системы. Однако проработка показала, что при запуске МБР с существующего полигона в районе Капустина Яра один из пунктов управления пришлось бы строить в Каспийском море. Это посчитали неприемлемым. Не вполне устраивала и трасса полета ракеты. Поэтому возникла необходимость строительства нового полигона. После тщательных изысканий было принято решение построить новый полигон в пустынной местности в Казахстане, в районе станции Тюра-Там. Жесткий график разработки МБР Р-7 требовал столь же жесткого графика развертывания систем, служб и сооружений полигона. В течение двух лет предстояло построить в пустыне стартовую и техническую позиции, измерительные пункты по трассе полета ракеты и в районе падения боеголовок, оснастить их соответствующим оборудованием и средствами связи, построить жилой городок с соответствующей инфраструктурой, связать все это дорогами, 98 линиями энергоснабжения и т. д. Для испытаний ракеты на межконтинентальную дальность, кроме всего этого, пришлось создать специальную флотилию из четырех кораблей. Все это должно было функционировать к началу 1957 года. Сроки были выдержаны. Прошло еще несколько лет, и полигон Тюра-Там превратился в многофункциональный испытательный центр— космодром Байконур. В 1957 году начались испытания МБР Р-7. 25 августа она «штатно» достигла полигона на Камчатке. Правда, как говорили, ее головная часть при прохождении плотных слоев атмосферы разрушилась, но это событие, по заключению специалистов, «не носило проблемного характера», поэтому пуск ракеты квалифицировался как событие, свидетельствующее о создании в СССР первой межконтинентальной баллистической ракеты. Как указывалось в правительственном сообщении, «решение проблемы создания межконтинентальной баллистической ракеты позволяет достигать удаленных районов, не прибегая к стратегической авиации, которая в настоящее время является уязвимой для современных средств ПВО» (6). Скептические высказывания западных средств массовой информации в отношении межконтинентальной дальности ракеты вскоре прекратились — в начале октября того же года в Советском Союзе был запущен первый в истории человечества искусственный спутник Земли. Ракета Р-7 была принята на вооружение в 1959 году. Впоследствии на ее базе было создано несколько ракет-носителей для запуска искусственных спутников Земли и космических аппаратов. Что касается крылатой ракеты «Буря», то в связи с успешным ходом испытаний МБР Р-7 работы по ее созданию были прекращены. Было решено, что МБР имеет ряд преимуществ перед межконтинентальными крылатыми ракетами, включая ее неуязвимость средствами ПВО. Некоторые специалисты и в то время, и позже считали это решение неоправданным — завершение работ над «Бурей», по их мнению, могло бы привести к созданию стратегического оружия, которое весьма соответствовало бы геостратегическим условиям СССР, а также позволило накопить опыт, который пригодился бы для развития гиперзвуковой авиации. Может быть, они были правы. Во всяком случае, на будущих переговорах об ограничении стратегических вооружений 99 «Буря» могла бы стать хорошим советским козырем для принятия согласованного решения о запрещении вообще всех крылатых ракет большой дальности. Но это ретроспективные суждения. Наверное, в 1957 году люди, принимавшие решение по крылатой ракете «Буря», видели все иначе. Ракета Р-7 была первой из советских баллистических ракет межконтинентальной дальности. Вслед за ней в 1961 году была принята на вооружение разработанная в ОКБ-586 (гл. конструктор М. К. Янгель) МБР Р-16. Ракеты создавались в спешном порядке, в условиях многократного и все возрастающего превосходства США в стратегических наступательных вооружениях (СНВ). Они имели невысокую точность, большое время предстартовой подготовки, недостаточную защищенность и ряд других недостатков. Но для них была досягаема Америка. И это было главным. Уже имевшиеся на вооружении межконтинентальные бомбардировщики-носители ядерных и термоядерных бомб, предстоящее оснащение стратегических ядерных сил межконтинентальными баллистическими ракетами наземного базирования, а в перспективе — и подводными лодками с баллистическими ракетами, потребовало решения: какому виду сил отдать предпочтение — либо следовать за американцами и дальше развивать в первую очередь стратегическую авиацию, либо попытаться пойти по другому пути, взяв за основу строительства своих стратегических ядерных сил разрабатываемые межконтинентальные баллистические ракеты. Для США проблема выбора пути создания стратегических ядерных сил столь остро не стояла — они имели самые крупные в мире авиацию и военно-морской флот, а также располагали мощной производственной базой и ресурсами для развертывания любой конфигурации стратегических ядерных сил. История распорядилась так, что на всем североамериканском континенте не было и нет государств или военно-политических союзов, которые могли бы рассматриваться Вашингтоном как потенциальные противники. До 1950-х годов Америка, защищенная двумя океанами, была практически недосягаема, в том числе и для советских ядерных сил. Сами же США имели возможность наносить ядерные удары по СССР как со своей территории — с помощью стратегической авиации, так и с военных баз на территории третьих стран, распо- 100 ложенных вблизи границ Советского Союза — ядерными средствами немежконтинентальной дальности. В их ударе могли принять участие и американские ВМС, которые в то время господствовали на морях и океанах и также начали оснащаться ядерным оружием. Развертываемые на кораблях самолеты-носители и крылатые ракеты типа «Регулус» могли поражать объекты в глубине территории СССР. Следует также иметь в виду, что в 1951 году свое первое ядерное устройство взорвала Великобритания, а в 1960 году— Франция. Обе страны были (и остаются) союзницами США. Это обстоятельство вносило в советско-американские стратегические взаимоотношения дополнительный фактор в пользу США. Все это упрощало задачу определения приоритетов при строительстве американских стратегических ядерных сил. В 1940—1950-х годах приоритетными были стратегические бомбардировщики. Приверженность этому виду стратегического оружия была обусловлена и тем, что в первые послевоенные годы, когда ядерные заряды были еще слишком громоздкими, других средств, способных доставить их до цели, просто не было, а созданная в ходе прошедшей войны мощная авиационная промышленность требовала военных заказов. Также нетрудно понять и тяготение США к морским видам оружия. Территория США расположена на берегах двух океанов с незамерзающими акваториями и удобными местами для базирования кораблей. Это обстоятельство, наряду с наличием в послевоенное время военно-морских баз на территориях третьих стран, а также глобальные устремления внешней политики Вашингтона, предопределили для США создание, наряду со стратегической авиацией, нового приоритетного вида стратегических вооружений — атомных подводных лодок с дальнобойными баллистическими ракетами на борту (ПЛАРБ). Что касается МБР, то первоначальный повышенный интерес к ним со временем сменился спокойным отношением как к одному, но не самому важному, средству стратегической ядерной «триады». У Советского Союза все было иначе. Кроме той угрозы, которая исходила непосредственно со стороны США, в Европе появилась новая военная сила, нацеленная на советское государство — блок НАТО, на вооружении которого, кроме американского, вскоре появилось и европейское (английское и французское) ядерное оружие. Тре- 101 бовали внимания и вопросы безопасности на востоке страны. Необходимо было нейтрализовать нарастающую угрозу. Силы сдерживания создавались заново, поэтому было важно не ошибиться, правильно расставить приоритеты, которые позволили бы, опираясь на существенно меньшие экономические возможности, чем те, которыми обладали США и, тем более, суммарно США и их союзники по НАТО, в короткие сроки создать надежный стратегический ядерный потенциал, который бы сдерживал вероятных противников от угроз применения ядерного оружия против СССР и его союзников. В годы войны советская авиационная промышленность производила, в основном, самолеты фронтовой и истребительной авиации. Кроме того, стратегические бомбардировщики дороги не только в производстве, но и в эксплуатации в мирное время. Для богатой Америки это не имело особого значения, в отличие от разоренного войной Советского Союза. Попытка добиться паритета, опираясь в первую очередь на стратегическую авиацию, была бы обременительна для страны. Соревнование с Соединенными Штатами в области создания подводного ракетного флота было хотя и более приемлемо, но все же сравнимо с игрой на чужом поле и по чужим правилам. Поэтому в Москве было принято решение: не отказываясь от ограниченного определенными рамками развития стратегической авиации и подводного ракетоносного флота, положить в основу стратегических ядерных сил межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования (МБР). Случившийся вскоре карибский кризис показал, что свое назначение — сдерживание Вашингтона от размахивания ядерной дубинкой — первые советские ядерные средства межконтинентального радиуса действия оправдали.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «АМЕРИКА СТАЛА ДОСЯГАЕМОЙ» з дисципліни «Супердержави XX століття. Стратегічне протиборство»
