Синергетический подход и проблема субъективного фактора
Проблема движущих сил истории, как уже было сказано ранее, может рассматриваться лишь с позиций определенного общефилософского понимания сущности человека и бытия, отношения трансцендентного и феноменального, свободы и скованности личности. Позитивистские, структуралистские, функ-ционалистские и разнообразные, производимые из них при помощи приставки "пост-" методики здесь мало чем могут быть полезны. Вовсе уходит от проблемы то современное умонастроение, которое избрало своим именем ничего содержательно не выражающее слово "постмодернизм".Введение. История и личность 13 Мы можем быть убежденными христианами или буддистами, гегельянцами или марксистами и, с соответствующими установками, подходить к вопросам конечных причин исторического движения. История предстанет перед нами в эсхатологической перспективе или в виде мерцающей ряби на поверхности бесчисленного множества бесконечно перекомбинирующихся дхамм, в качестве саморазвития Абсолютного Духа к самопознанию и свободе или поступательного процесса развития производительных сил и производственных отношений, наконец, в виде той бесконечно возвращающейся "на круги своя" цикличности, которая вызывала приступы дионисийского восторга у Ф. Ницше и ужасала своей бессмысленностью Ф.М. Достоевского (не зря же о ней Ивану Карамазову говорит именно черт). Однако какой-либо из этих или некоторого множества возможных других подходов, будучи основанным на мировоззренческих убеждениях отдельного человека, не может быть признан другими, избравшими иные мировоззренческие основания. Необходимо четко отграничивать сферу объективного, рационального, доказательного познания исторического процесса от воззрений на историю, производных от приверженности исследователя некоторым мировоззренческим принципам общефилософского или религиозного порядка, принципам, выбор которых зависит, в конечном счете, не от логики и фактов, а связан со своеобразным вектором духовной направленности (интенционально-сти) отдельной личности. Произведя такое разграничение, мы должны будем признать, что основной объем проблематики, относящейся к движущим силам истории, свободе и необходимости выбора, смыслу или абсурду исторического движения и пр. не может иметь удовлетворительного рационального научного решения. Давая интерпретацию этих вопросов, нам всегда следует помнить и оговаривать, исходя из каких мировоззренческих (вненаучных) убеждений мы подходим к их решению. Иное дело — сама интерпретация хода истории, моделирование соответствующих процессов в конкретных социокультурных системах, по отношению к чему структуралистская и функционалистская, а в последние десятилетия — синергетическая методики способны работать весьма продуктивно. Доминировавшая в XIX в. парадигма монодетерминированности (чем-то "в конечном счете") и неизменной однонаправленности (в духе неосознанного признания "целевой причины" Аристотеля) исторического движения в мировой общественной мысли уже давно сменилась идеей многофакторного определения социокультурного процесса. Его устремленность не считается жестко обусловленной (если, конечно, речь не идет о заведомо пропагандистски-идеологических доктринах, обещающих человечеству светлое глобалистское будущее). Предполагается, что направленность движения имеет вероятностный характер. От бесконечного числа случайностей и действий конкретных, преследующих свои собственные цели людей зависит, какая именно из имеющихся возможностей и в какой форме станет действительностью, к каким последствиям это приведет. История подчиняется вероятностной логике. В ней понятия возможности и совозможности значат больше, чем закон и необходимость. Однако альтернативные возможности развития из какой-то История мировой цивилизации В силу объективных причин (пусть, как правило, нам и не известных) один из сценариев почти всегда имеет больше шансов на реализацию. Но его воплощение в жизнь никоим образом не предрешено. Множество случайностей могут неожиданно все изменить существеннейшим образом: ведь пуля Ф. Кап-лан вполне могла убрать с исторической сцены В. Ульянова-Ленина уже в 1918 г., а тогда большевики едва ли смогли бы удержать власть в своих руках. Из философов прошлых времен к такому пониманию структуры бытия в аспекте ее динамики (без прямой экстраполяции на историю) ближе всех подошел Г.В. Лейбниц. По его мнению, с логической точки зрения возможно существование определенного множества одинаково возможных вещей. Но почему же тогда реализовываются из них одни, а не другие? Б. Рассел интерпретирует взгляды на сей счет названного немецкого философа следующим образом. Все, что логически возможно, но не реализовано, как бы борется за свое право на актуализацию. Однако не все возможные вещи могут реализоваться потому, что не все они "совозможны". Возможно, чтобы существовало "А", и так же возможно существование "В". Однако невозможно, чтобы одновременно существовали и "А", и "В", т. е. они не являются "совозможными". Может быть день, и может быть ночь, но в данном месте одновременно не может быть и день, и ночь. Так и человек может быть живым или мертвым, но не мертвым и живым одновременно. Ф. Кап-лан могла убить, а могла и не убить В. Ульянова-Ленина, но в одно и то же время убить и не убить его она не могла. Здесь вероятностное рассуждение Г.В. Лейбница должно быть дополнено признанием фактора случайности, играющего подчас в истории огромную роль. Случайность имеет свои причины. Но они полагаются вне сферы ее проявления. Неточность выстрела Ф. Каплан могла быть вызвана ее волнением (ставшим причиной дрожи руки), невольным отвлечением внимания в момент нажатия на курок, толчком и пр. Но как бы то ни было, то, что В. Ульянов-Ленин был не убит, а ранен, в плане историческом было случайностью, не имевшей своей причины в социокультурной сфере бытия. Подобным же образом Наполеон Бонапарт мог погибнуть при осаде Тулона, а И. Сталин умереть от оспы в детстве. И как бы тогда выглядела история двух последних веков? В последние десятилетия в категориях вероятности и случайности трансформацию систем описывает синергетическая концепция Брюссельской школы И. Пригожина. Ее с полным на то основанием можно рассматривать в качестве принципиально нового уровня (и в определенном смысле преодоления) системного подхода, связанного с рассмотрением самих систем как исторически изменяющихся реальностей. Эта концепция удачно объединяет структура-листско-функционалистскую основу традиционного системного подхода с преимуществами видения объекта исследования в его развитии через смену качественно определенных состояний и катаклизмов, диалектики (если употреблять это дискредитированное диаматом слово) порядка и хаоса. Синергетика является концепцией самоорганизации систем как таковых, будь это явления неживой природы, организмы или человеческие сообщества, поскольку все они, как отмечает С.Б. Крымский, подчинены общим синергетическим закономерностям и могут рассматриваться в качестве структурных компонентов единого процесса самоорганизации.Введение. История и личность 15 Подходы классической новоевропейской науки и синергетики к пониманию природы изменений как таковых, где бы они ни происходили, принципиально различны. Первая рисует картину мира, в которой любое событие заведомо определено первоначальными условиями. Поэтому случайность элиминируется в принципе, а ее фактическое наличие объясняется тем, что мы не обладаем полнотой информации. Понятно, что распространение данной парадигмы на исторический процесс не могло не привести к игнорированию фактора человеческой свободы в истории, протестом против чего был романтический, анархический (штирнеровско-бакунинский), а затем ницшеанский волюнтаризм, концепция "бунтующего человека" А. Камю и пр. Синергетика же принципиально отбрасывает однозначную запрограммированность развития начальными условиями и придает большое значение спонтанности и случайности. Она исходит из того, что системы по своей природе находятся преимущественно в состоянии неустойчивого равновесия не только в силу внешних обстоятельств, но и ввиду спонтанных изменений в них самих. Незначительные, сперва малозаметные отклонения от "нормы" могут привести со временем к кардинальным изменениям. В результате система даже без существенных воздействий извне периодически оказывается в полосе нестабильности — в "точке бифуркации". Этот момент в сущности означает кризис системы, когда она, будучи дисбалансированной и оказываясь в некотором смысле "без руля и ветрил", начинает блуждать, нащупывая свой путь в "поле возможностей" — в широком диапазоне: от выхода на более высокий уровень самоорганизации до деградации и распада. Тут каждая мелочь может иметь непредсказуемые последствия именно потому, что базовые принципы системы уже не срабатывают, а новые еще не сформировались. Поэтому, как подчеркивают И. Пригожий и И. Стенгерс, в "точке бифуркации" принципиально невозможно предвидеть, в какое состояние система перейдет. Случайность и спонтанность проявления дезинтегрированных элементов подталкивает то, что осталось от системы, к чему-то новому. Однако после того, как путь (один из многих возможных) определен, снова в свои преимущественные права вступает детерминизм — до того момента, когда уже эта, новая, система не окажется в новой полосе спонтанных изменений. При таком подходе развитие любой системы содержит как детерминистские, так и вероятностные признаки и характеризуется чередованием периодов стабильности, когда ее эволюция может объясняться в категориях более-менее строгой причинности, и нестабильности — когда перед системой открываются возможности выбора одного из нескольких вариантов дальнейшего движения. И уже тот путь, который ею избран, актуализирует, выражаясь словами Г.В. Лейбница, спектры "совозможных" с ним и между собой возможностей. Иными словами, из "точки бифуркации" путь может лежать в различных направлениях, а то, какой выбор система обретет, зависит преимущественно от малозаметных на первый взгляд факторов и определяемых ими совпадений обстоятельств. Реализующаяся случайность, актуализируя одну из потенциальных возможностей, раскрывающуюся как действительность, открывает перед системой новые возможности и делает весь процесс ее движения в определенном направлении необратимым.16_____________________________________________История мировой цивилизации Установка на принципиальную многовариантность (в границах потенциально возможного) актуализации системы является одним из базовых принципов современного научного (прежде всего, в области естествознания) мышления. Очевидно, что такой общеметодологический взгляд гораздо более приемлем для историка, чем традиционный детерминизм. Он дает возможность учета в качестве важнейшего обстоятельства движения человечества или его дискретных сообществ (цивилизаций, государств, отдельных народов) свободы воли и выбора отдельных индивидов. Именно в ней, в неподвластной до конца никаким внешним обстоятельствам имманентной страсти и свободе творческой самореализации человека, следует усматривать причину спонтанных отклонений (предполагавшихся Эпикуром даже для атомов), а значит, и случайных, заведомо непредсказуемых изменений, влекущих за собою далекоидущие последствия. История, в которой имеют место не только объективные факторы, но и индивидуальная человеческая свобода выбора, не может быть понятой в рамках категориальной структуры: причина — следствие — необходимость. Более адекватно она, как'показала В.Л. Храмова, реконструируется на основе универсальной для научного мышления XX в. ментальной структуры, объединяющей категории необходимости, случайности, возможности и действительности. В последние годы такой вероятностный подход к осмыслению ключевых исторических моментов ("точек бифуркации") и поведения в них отдельных, принципиально влияющих на ход событий личностей начинает заявлять о себе в научной литературе. Сказанное, конечно, не означает, будто бы человеческая свобода, творческая деятельность, спонтанная реализация воли и сил имеют место лишь в "точках бифуркации". Они присутствуют всегда, но при различных обстоятельствах их воздействие на общее состояние системы принципиально различно. При ее стабильном существовании и поступательном эволюционном развитии они мало влияют на общий ход событий. При вступлении же системы в полосу нестабильности (при том, что сама эта нестабильность часто является следствием именно проявления возростающего числа таких спонтанных импульсов) значение отдельной личности для выбора дальнейшего пути ее трансформации (вплоть до деградации) принципиально возрастает. Личностный фактор с особенной силой начинает действовать с "осевого времени", относимого к середине I тыс. до н. э. Однако принципиальное повышение его роли не снимает и значения объективных закономерностей. К числу последних следует, по всей видимости, относить и такие реалии, как промышленный переворот или глобализация, при том что без воли и усилий отдельных лиц они бы не происходили, как и ничто другое в истории. Следует подчеркнуть и то обстоятельство, что общества различных типов (и в разных фазах своего исторического пути) в различной степени и форме предполагают актуализацию индивидуальной спонтанной свободы, что имеет свои далеко идущие последствия для исторических судеб различных социокультурных систем. Характер соотношения субъективного фактора и объективных социокультурных закономерностей непосредственно связан со стадиальной позицией некоего социума и с причастностью его определенному пути развития. При этом формы и степень внешней реализации человеческих сил и способностей в высокой степени определены уникальной социокультурной природой отдель-Введение История и личность 17 ной цивилизации со свойственной ей системой религиозно-этических, шире — смысложизненных установок. В понимание этого момента существеннейший вклад внесли исследования М. Вебера. Поэтому перспективным представляется использование принципов синергетики как общей теории самоорганизации систем в процессе осмысления социокультурного развития человечества — как в целом, так и в его конкретных пространственно-временных проявлениях, в частности, применительно к судьбам отдельных цивилизаций и народов. Однако не может быть речи о механическом перенесении синергетических закономерностей, выявленных преимущественно в сфере физики, на социокультурные явления, поскольку здесь действуют конкретные, преследующие свои личные цели и наделенные внутренней творческой свободой люди. Вопрос о соотношении личностного момента и объективных закономерностей в истории — на той или иной стадии общественного развития, применительно к обществам того или иного типа, — до известного предела, в плоскости философского дискурса, может решаться теоретически. Однако применительно к истории отдельного социума (с уровня конкретной цивилизации и ниже — государства, народа, сословия, конфессии и пр.) он должен рассматриваться уже сугубо конкретно, путем историко-социокультурного анализа. Все сказанное позволяет сделать вывод, что как возможности использования синергетического подхода при осмыслении исторического процесса, так и проблема соотношения в истории субъективного фактора (свободы, творчества, самоутверждения человека) и объективных закономерностей предполагают их конкретизацию через стадиальный, полилинейный и цивилизацион-но-дискретный подходы, взятые в их синтетическом единстве. А это предполагает более конкретное представление каждого из них, о чем пойдет речь в первой части этой книги.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Синергетический подход и проблема субъективного фактора» з дисципліни «Історія світової цивілізації»
