Современная нефтяная политика и стратегия Азербайджана
Приведенные данные свидетельствуют об опасном для интересов России процессе наращивания усилий зарубежных государств и их компаний по установлению контроля над нефтяными ресурсами Каспия, их разработкой и транспортировкой. Идет активное наступление на рынки Закавказья крупнейших транснациональных корпораций при параллельном и одновременном снижении уровня российской торгово-экономической и политической активности в регионе. Азербайджан приобретает значение страны, на которой завязываются интересы ведущих развитых стран мира: США, Великобритании, Франции, Японии, Италии, Турции, Норвегии и других. Уже сегодня можно увидеть контуры будущей гигантской инфраструктуры по обслуживанию западных интересов и проектов в Азербайджане, банков, гостиниц, аэропортов, морских портов, автомобильных и железных дорог, системы подготовки кадров, информационных систем, ориентированных на Запад, и т.д. Все это не могло не отразиться на складывающейся в Азербайджане и регионе в целом неблагоприятной для России геополитической ситуации, дальнейшее развитие которой не сулит для российской политики безоблачных перспектив. С конца 90-х годов, пожалуй, имеются основания для того, чтобы считать включение каспийского региона в зону «жизненных интересов» США и их союзников свершившимся фактом, вполне логично укладывающимся в программу реализации разработанной Вашингтоном и осуществляемой им стратегии «нового мирового порядка». События вокруг нефтяных контрактов развиваются с такой быстротой, что возникает больше вопросов, чем находится на них ответов. И главный среди них — есть ли хоть какая-то ясность относительно реальных нефтеуглеродных запасов: нынешняя нефтяная лихорадка сопровождается сплошными парадоксами. В том числе и таким: почему Советский Союз, уделявший огромное внимание развитию топливно-энергетического комплекса, не стал осваивать гигантские нефтеуглеродные залежи Каспия, а двинулся за тяжелой сибирской нефтью. Странно и то, что высокая себестоимость каспийской нефти не только не отпугивает инвесторов, но, наоборот, является как бы привлекательной стороной сделки. И самое удивительное то, что полностью и детально расписанные контракты заключаются до определения объемов нефти и до проведения геологоразведочных работ. Все это и вызывает вопросы — почему западные компании так сильно стремятся получить каспийскую нефть? Их поведение не укладывается в представления здравого смысла. Скажем, элементарный подсчет показывает, что каспийская нефть обойдется потребителю дороже, нежели арабская1. Кроме того, согласно многочисленным геологическим и геофизическим отчетам 1978—1988 гг. цифры нефтеуглеродных запасов на порядок меньше, нежели те, что рекламируются по большинству из заключенных контрактов. Невольно возникает вопрос: в чем же дело — неосведомленность советских руководителей, халатная небрежность геофизиков или авантюризм нынешних иностранных инвесторов?
## Монитор. 1997. № 6 (10). С. 24—27.
Не может не обратить на себя внимание уже то, что ни по одному из заключенных контрактов дополнительных геофизических работ фактически не проводилось, а контракты заключались по данным старых геофизических исследований1. Между тем, хорошо известно, что оценка перспективных запасов нефти геофизическими методами является довольно приблизительной. Часто структуры, которые согласно геофизическим данным обладают гигантскими запасами, на деле оказываются далеко не столь нефтеносными. Декларируя максимально возможную величину, геофизики исходят из того, что при более детальном геологическом исследовании данные будут конкретизироваться и соответственно снижаться.
## Монитор. 1997. № 6(10).
Получается удивительная вещь — если во всем мире не принято заключать контракты по предварительным геофизическим данным, то здесь, наоборот, еще не имея точных геологических данных, полученных в результате проведенных геологических работ, в контрактах указываются и количество добываемой нефти, и пропорции ее раздела. Реальное место Азербайджана в международной нефтяной иерархии еще трудно различимо. Сами по себе политико-нефтяные декларации государственных деятелей, протоколы о намерениях и тому подобная политическая мишура лишь сопровождают, камуфлируют «нефтяные игры», но при этом они сигнализируют и о том, что каспийской нефти придается особое значение, что она все больше включается в общий баланс интересов, на которых, собственно, и базируется нефтяная политика. Стало быть, ставка на каспийскую нефть делается отнюдь не на пустом месте, хотя и не все так просто и благополучно, как это старается внушать людям официальная пропаганда. В Азербайджане нет средств для самостоятельного освоения ресурсов Каспия. И поэтому руководство страны — как прошлое, сформированное Народным фронтом, так и нынешнее, добивается привлечения в этих целях иностранного капитала. В начале 1993 года был парафирован первый вариант соглашения между Азербайджаном и международным консорциумом, состоящим из «Бритиш Петролеум», «Статойл», «Амоко», «Юнокал», «Пензойл», «Мак-Дермотт», «Ремко» и «Тюркиш Петролеум», относительно эксплуатации «Азери», «Чирага» и «Гюнешли». Однако после вооруженного выступления, осуществленного в нине 1993 года полковником Суретом Гусейновым, фактически открывшего Г. Алиеву путь к возвращению во власть, в этот проект были внесены серьезные коррективы. В частности, доля Азербайджана в прибыли была увеличена с 70% до 80%, а «Гюнешли» было выведено из совместной разработки. Новые власти решили тогда сохранить под своим исключительным контролем месторождение, имеющее, по оценке президента Государственной нефтяной компании Азербайджана (ГНКА) Н. Алиева, «стратегическое значение для экономики республики». Весьма важным был и заметный поворот Г. Алиева к сотрудничеству с Россией. В частности, в ноябре 1993 года были подписаны два российско-азербайджанских соглашения. Первое из них было заключено между ГНКА и российским Министерством топлива и энергетики. В нем шла речь об участии России в освоении нефтегазовых ресурсов Каспия, о сотрудничестве в области трубопроводного транспорта и нефтегазового машиностроения. Последнее для России, по-видимому, особенно важно, ибо на территории Азербайджана расположены важнейшие предприятия бывшего СССР, производящие оборудование для добычи и переработки нефти и газа. Тогда же был подписан протокол о намерениях между ГНКА и российской компанией «ЛУКойл» об участии последней в освоении «Азери» и «Чирага» совместно с международным консорциумом. Российская компания получила 10% инвестиций, которые брались из азербайджанской доли. Кроме того, «ЛУКойл» получил право участвовать в разработке «Гюнешли» (впоследствии эта договоренность была дезавуирована азербайджанской стороной), а также в модернизации сухопутного месторождения «Сиазань», которое эксплуатируется уже более 30 лет1.
Таким образом, в Баку была выбрана сбалансированная линия, учитывающая интересы России, западных компаний и, естественно, свои собственные. Азербайджанская сторона получила, в частности, возможность увеличить загрузку своих нефтеперерабатывающих заводов, которые после распада СССР работали лишь на 60% мощности, а также улучшить положение дел в нефтяном машиностроении, ориентированном преимущественно на Россию. Немалое значение имела военно-политическая сторона проблемы. Азербайджанское руководство, видимо, надеялось, что допуск российских компаний к каспийской нефти благотворно скажется на позиции Москвы в карабахском конфликте. Такие настроения поддерживались намеками из российской столицы. Так, министр топлива и энергетики РФ Юрий Шафранник прямо заявил, что «подписание договора между Москвой и Баку скажется на разрешении карабахского конфликта1».
## Сегодня. 1993. 25 нояб.
Сотрудничество с Россией, однако, никоим образом не предполагало — на что, в свою очередь, надеялись влиятельные круги в Москве — отказа Азербайджана от развития отношений с западными партнерами и с Турцией. В феврале 1994 года, будучи с официальным визитом в Анкаре, Г. Алиев сказал, что Азербайджан отнюдь не склоняется к отказу от турецкого проекта строительства нефтепровода и к одобрению российского варианта. В декабре 1994 года появились сведения, что Азербайджан предложил Ирану право на 5% от общей суммы инвестиций из своей доли в обмен на финансовую помощь. Наметилось и другое сотрудничество двух стран в нефтяной области. Тегеран был заинтересован в совместных предприятиях по исследованиям в иранском секторе Каспия — созданию соответствующего оборудования и плавучих платформ, поскольку, по словам Н. Алиева, хотел бы вплотную подойти к разработке иранского сектора Каспийского моря. Для Азербайджана сотрудничество с Ираном представляло интерес по многим причинам. Под предлогом войны в Чечне российская сторона перекрыла железную дорогу через Дагестан, а транспортные коммуникации через Грузию были весьма ненадежны. В итоге Баку столкнулся с острой проблемой связей с внешним миром, которую пытался решить, налаживая транспортные пути через Иран. Кроме того, через территорию последнего планировалось провести газопровод в Нахичевань, испытывающую энергетический голод. Однако участие Ирана в консорциуме было заблокировано западными партнерами как по экономическим, так и по очевидным политическим мотивам. После «контракта века» Азербайджан заключил еще ряд контрактов с иностранными нефтяными компаниями, некоторые из них закончились неудачно. К примеру, контракт по месторождению Карабах. Структура Карабах была открыта в 1965 г. Карабах расположен в северной части Апшеронского архипелага, в 120 км восточнее Баку. Сейсморазведка определила предварительные запасы Карабаха в 80 млн. т нефти при глубине залегания пластов — 3300—4200 метров. Контракт production sharing (соглашение о разделе продукции) на разведку и разработку каспийского месторождения Карабах был подписан 10 ноября 1995 г., 13 февраля 1996 г. он был ратифицирован парламентом Азербайджана (Милли Меджлисом). 23 февраля 1996 г. он вступил в силу. Летом 1996 г. компании вместе с ГНКАР образовали операционный консорциум — Caspian International Petroleum Company (CIPCO), который с августа 1996 года начал свою работу (CIPCO — Каспийская международная нефтяная компания — КМНК). В ее состав вошли: Pennzoil — 30%, «ЛУКойл» — 12,5%, СП «LUKAgip» — 45%, Agip — 5%, ГНКАР — 7,5%. По условиям контракта, общая сумма бонусов, которые планировалось выплатить азербайджанской стороне, должна была составить 135 млн. долл. По оценкам экспертов, размер общих капитальных затрат для реализации контракта — 1,7 млрд. долл. Предусматривалось проведение разведочных работ в течение 3 лет (сейсморазведка и бурение трех скважин). При необходимости, разведочный период мог быть продлен еще на полтора года. По условиям соглашения, первую нефть на Карабахе.) после подтверждения наличия запасов в промышленных масштабах планировалось получить через 18 месяцев (в конце 2000 г. Работы по бурению скважин проводило азербайджано-американское СП Caspian Drilling Company. Однако 26 января 1999 г. КМНК выступила с официальным заявлением о прекращении своей деятельности. Представители Управляющего комитета подрядчиков КМНК подтвердили, что обнаруженные на структуре Карабах углеводородные запасы «в настоящее время не являются коммерчески выгодными». По словам президента КМНК Джеймса Тилли, данные трех скважин, пробуренных на Карабахе, показывают, что средний показатель запасов структуры не превышает 30 млн. т нефти. Это и стало поводом для КМНК отказаться от дальнейшей реализации проекта при существовавшей в то время конъюнктуре мировых цен на нефть. Официально консорциум завершил свою работу 23 февраля 1999 г. (именно эта дата являлась окончанием трехлетнего разведочного периода). На выполнение работ в рамках программы разведочного периода КМНК затратила не менее 100 млн. долл. Вслед за официальным объявлением КМНК о самороспуске стало известно о том, что «ЛУКойл» и правительство Азербайджана приступили к переговорам о возможных вариантах возмещения затрат российской компании в рамках проекта Карабах1.
Не удалось реализовать проект «Дан Улдузу — Ашрафи» (в состав концорцим входили американские компании «Аmосо» (30%) и «Unocal» (25,4%), японская «Itосhu» (20%) и саудовская «Delta» (4,5%). Было подписано соглашение Ленкорань — Талыш-дениз, в ходе официального визита во Францию президента Азербайджана Г. Алиева. Однако все-таки были определенные геополитические критерии, позволяющие разделить все компании на три основные группы. Первая группа состояла из трех компаний США («Моbil», «Texaco»' и «Соnoсо»), не участвующих ни в одном из ранее подписанных азербайджанских контрактов, Причем, изначально прогнозировалось, что американские компании вряд ли добьются результатов. Вторая группа состояла из трех европейских компаний («Deminex», «Аgip» и «Реtrofina»), каждая из которых обладала реальными шансами «вписаться» в проект. Третью группу составляла иранская компания OEIС, которая обладала наибольшими возможностями стать очередным участником пятого по счету азербайджанского нефтяного контракта Ленкорань — Талыш-дениз. Впоследствии после ряда изменений определился окончательный состав участников: «Тоtal» — 35%, германская Wintershall — 30%, ГНКАР — 25% и OEIC — 10%. Контрактная площадь «Ленкорань — Талыш-дениз», охватывающая 420 квадратных километров, располагается в южной части азербайджанского сектора Каспия на глубине 20-100 метров. Капиталовложения в проект должны были составить, по предварительным данным, около 2 млрд. долл. Ожидаемые доходы в размере 10—15 млрд. долларов. Контракт Ялама. Площадь — 55 кв. км. Расположена в северной части так называемого азербайджанского сектора Каспийского моря вблизи побережья Дагестана. Нефтяные пласты залегают на глубине 3—4,5 км. Запасы нефти оцениваются от 50 до 100 млн. т. В апреле 1997 г. НК «ЛУКойл» предложила Государственной нефтяной компании Азербайджанской Республики (ГНКАР) провести совместные исследования структуры Ялама (Д-222). Соглашение о совместном освоении структуры Ялама было подписано в Москве между «ЛУКойл» и ГНКАР 3 мая 1997 г. Контракт предусматривает паритетное долевое участие компаний в проекте (50% на 50%). Финансирование разведочных работ обязалась обеспечить российская компания. Затем долевое участие было пересмотрено в пользу «ЛУКойла» — 60% на 40%. Срок действия контракта 25 лет с возможностью продления на 5 лет, прямые капитальные и операционные затраты оцениваются в 1,5—2 млрд. долл. Однако в июле 1997 года поступило сообщение о том, что представитель «ЛУКойла» заявил о вероятности переуступки российской компанией части своей доли в проекте Ялама зарубежным нефтяным компаниям. 4 ноября 1997 г. парламент Азербайджана (Милли Меджлис) ратифицировал контракт production sharing на разведку и разработку перспективной структуры Ялама. В январе 1998 года НК «ЛУКойл» переуступила 27,6% из своей доли (60%) в проекте Ялама компании ARCO. В итоге 60% долевого участия в проекте Ялама были закреплены за СП «ЛУКАрко» (совместное предприятие «ЛУКойла» и его стратегического партнера — американской компании ARCO, в 1999 г. поглощенной британской British Petroleum). В самом СП доли распределились следующим образом: ЛУКойл — 54%, ARCO — 46%. Геофизические исследования на структуре Ялама начались в июле 1998 года. В сентябре 1999 года компания Atlantic Richfield Company (ARCO) подписала соглашение о своем выходе из проекта Ялама. После этого шага «ЛУКойл» вновь стал обладателем 60% долевого участия в проекте1.
Также отметим, что «ЛУКойл» является участницей соглашения об основных принципах контракта по месторождению «Кяпаз». Важными в работах по добыче нефти стали контракты по структурам «Нахичевань», «Огуз D/30» и «Апшерон» были подписаны в Белом доме, с американскими нефтяными компаниями в ходе визита Президента Азербайджана в США летом 1997 года. О значимости для обеих стран этих контрактов говорит тот факт, что до сих пор за всю историю в резиденции президентов США в Белом доме не подписывался ни один нефтяной контракт. Сторона предусматривает общий объем капиталовложений в 7 млрд. долларов. Прибыль от реализации более чем 25 млрд. долл. (по существующим ценам на нефть). Весной 1999 г. в США было подписано еще три новых нефтяных контракта с западными компаниями, а последний — 20 — заключен в 2000 году. Несмотря на то, что с какого-то времени церемония подписания новых соглашений по каспийской нефти перестала вызывать особый интерес у общественности, заключенные с американскими компаниями вызвали повышенное внимание и вот почему. Первое соглашение с компанией «Exxon» предусматривало разработку морского блока перспективных структур «Зафар»/»Машал» («D-9»/»D-38»). В соответствии с договоренностью «Exxon» (оператор проекта) имеет 30% долевого участия, ГНКАР — 50%, оставшиеся 20% «свободны». Одним из основных претендентов на участие в работах стала французская компания «Total». Напомним, что блок «Зафар»/»Машал», открытый в 1961 году, расположен в 110 км к юго-востоку от Баку (к югу от структуры «Шах-Дениз»), глубина моря от 550 до 900 метров, площадь — около 640 кв. км. Продуктивные пласты находятся на глубине 5—6 тыс. метров. Оценочные запасы нефти «Зафар» составляют 100 млн. т, «Машал» — 40 млн. т. Второй контракт, подписанный с компанией «Mobil», предусматривает разведку и разработку офшорного блока перспективных структур «Савалан»-»Далга»-»Лерик-Дениз»-»Джануб». В процентном соотношении ГНКАР 50%, «Mobil» (оператор) — 30%. 20%, как и в первом случае, остаются «свободными». Контрактная площадь равна приблизительно 850 кв. км, глубина моря — 50—100 метров, а продуктивные пласты залегают на 4—4,5 тыс. метров. Запасы оцениваются в 100—120 млн. т. И, наконец, третий контракт был заключен с компанией «Moncrifoil» на разработку оффшорного блока перспективных структур «Падар»-»Харами». Долевое участие между сторонами: ГНКАР — 20%, «Moncrifoil» — 64%. Оставшиеся 16% зарезервированы за некой компанией ISR. Относительно низкое долевое участие ГНКАР в проекте объясняется большим риском проведения работ. Блок расположен между месторождениями «Кюрсанги»-»Карабаглы» и «Нефтчала». Специалисты затрудняются назвать предположительные запасы нефти на этих структурах. Подписанные соглашения вызывали интерес у наблюдателей в связи с «крушением» нескольких консорциумов. После таких событий многие зарубежные инвесторы вполне резонно заговорили об обманчивости утверждений о колоссальных запасах нефти в Азербайджане. Сейчас же все задаются вопросом, почему, в таком случае, монстры типа «Exxon» и «Mobil» пошли на риск, подписывая новые контракты? Причин такого поворота событий, по мнению аналитиков, может быть несколько. Во-первых, не случайно подписание контрактов именно с «Exxon» и «Mobil». Выбор был сделан в преддверии их последующего объединения. Возможно, так они планировали составить достойную конкуренцию на Каспии вновь созданной компании BP-Amoco, владеющей пятью «азербайджанскими» проектами. Во-вторых, после обвального падения в 1998 году цен на нефть в мире и перенесенного из-за этого компаниями шока ценовая ситуация в 1999 году значительно стабилизировалась. Стоимость нефти последовательно росла, и, таким образом, материальное положение нефтяных гигантов улучшилось. И, наконец, после закрытия печально известного CIPCO и проблем на структурах «Дан Улдузу» — «Ашрафи», ГНКАР стала прикладывать усилия к тому, чтобы убедить инвесторов в привлекательности азербайджанского сектора. И, судя по всему, это удалось. Современная нефтяная политика и стратегия Азербайджана привели к тому, что образовалась активная и ажиотажно работающая «биржа нефтяных контрактов». Компании ведут друг с другом очень жесткую борьбу за каждый процент долевого участия в каждом из проектов. И это понятно, здесь компании открывают для себя нефтяное Эльдорадо. Благодаря конкуренции, Азербайджан получает возможность некоторого выбора. Более того, борьба между компаниями компенсирует в какой-то мере отсутствие надежной международной поддержки и необходимого опыта участия Азербайджана в мировых политических и экономических отношениях. На данный момент ГНКАР имеет подписанные соглашения об основных принципах контрактов или меморандумы о взаимопонимании с рядом иностранных компаний. Причем эти договоры предусматривают дальнейшую реализацию как проектов на море, так и на суше. К морским проектам относятся «Кюрдаши», «Атешгях», «Янан-Тава», «Мугань-Дениз», блок «А», «Инам», мелководная часть «Гюнешли», «Валабиха», и т.д. Соглашение об основных принципах контракта «Кюрдаши» было подписано в ходе официального визита президента Азербайджана в Италию между ГНКАР и «Аgip». Претендентами на участие в проекте стали «RD Shell», «Тоtal», «Сhevron», «Техасо», ТРАО и др. Та же «RD Shell» оказалось претендентом на структуру «Валабиха», находящуюся вблизи туркменского сектора Каспия. Однако переговоры с ГНКАР по этому вопросу проходят лишь начальную стадию. Отметим, что крупнейшая в мире нефтяная компания «RD Shell» до сих пор не участвует ни в одном из азербайджанских нефтяных контрактов. Причина — стратегическая ошибка компании в претворении своей политики в Азербайджане.»RD Shell» в свое время затребовала для себя 17% долевого участия в Контракте века и, не получив их по вполне понятным политическим соображениям, «обиделась». Но события последнего года показывают, что «все обиды позади» и «RD Shell» начинает работать с ГНКАР. Стоит особо подчеркнуть активность в Азербайджане японских добытчиков. Так, например, после получения компанией «Itochu» процентов долевого участия в Контракте века и в «Дан Улдузу — Ашрафи» японцы начали переговоры с ГНКАР о вероятности сотрудничества по проекту «Атешгях — Янан-Тава — Мугань-Дениз». На этот блок претендует «японский» консорциум, в состав которого входят «Itochu», «Japex», «Taykoku» и индонезийская «Inpex». «Азербайджанский бизнес» японцев на этом отнюдь не прекращается. Используя кредитную линию своего Эксимбанка, компании этой страны осуществляют строительные работы на месторождениях «Нефт Дашлары» и «Бахар». Объем работ оценивается в более чем 100 млн. долларов. Кроме того, до сих пор остается в силе предложение компании «Mitsui», выразившей готовность выделить ГНКАР нецелевой кредит в объеме 1 млрд. долларов. Японцы желают получить проценты и в контрактах на разведку и разработку месторождений и структур, намечаемых к подписанию с другими компаниями. Они интересуются также нефтепереработкой, нефтетранспортировкой. Инвесторов весьма привлекает также структура «Инам». Так, долгое время этот проект желала заполучить российская «ЛУКойл», но получила отказ от ГНКАР. Затем, в Вашингтоне между ГНКАР и компанией «Аmосо» соглашение было подписано об основных принципах. Большую заинтересованность к структуре выразила британская компания «Моnument oil & gas», во главе с экс-министром энергетики Великобритании Тимом Эггаром. Большие перспективы у проекта по месторождению «Гюнешли». Планируется подписание контракта с американской «Соnaсо». Причем, вероятно, контракт будет нестандартным для Азербайджана, так как подрядчик не будет совладельцем добытой нефти, а получит плату за услуги. Из перспективных проектов на суше самым интересным называют «Кюрсанги — Карабаглы», на который претендуют американские «Unokal» и «Frontera». Примечательно, что в последнее время компании, работающие на Каспии, переключаются и на сушу Азербайджана.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Современная нефтяная политика и стратегия Азербайджана» з дисципліни «Каспійська нафта: економіка і геополітика»
