Новый мир, идущий на смену эпохе Модерна, рождается в контексте противоборства трех исторических тенденций: модернизации, постмодернизации и демодернизации (неоархаизации). В основе новой цивилизационной ситуации на планете лежит иная логика исторического процесса, порождающая сложноподчиненную конструкцию мирового Севера и мирового Юга. Феномен Модерна, уже претерпев серьезную трансформацию внутри североатлантического ареала, был по-своему принят и переплавлен в недрах неотрадиционных восточных обществ, в ряде случаев полностью отринувших его культурные корни и исторические замыслы, но вполне воспринявших внешнюю оболочку современности, ее поступательный цивилизационный импульс («модернизация в обход Модернити»15, по выражению Алена Турена). В свое время в отеле «Фермонт» в Сан-Франциско состоялась встреча 500 ведущих политиков, предпринимателей, ученых планеты. В ходе одного из заседаний произошел примечательный диалог между Дэвидом Паркером, одним из основателей империи «Хьюлетт-Паккард», и Джоном Гэйджем, управляющим высшего звена корпорации «Сан-Майкросистемс». «Сколько служащих вам на самом деле нужно, Джон?» звучит сакраментальный вопрос. «Шесть, может быть, восемь», отвечает Гейдж. Ведущий дискуссию профессор Рустум Рой обостряет ситуацию: «А сколько человек в настоящее время работает на «Сан-Системс»? Следует молниеносный ответ Гэйджа: «16 тысяч. Но все они, кроме небольшого меньшинства, являются резервом для рационализации».
Основные персонажи исторической драмы словно поменялись ролями: теперь, кажется, Запад защищает сословность, а жернова Востока создают гомогенность. Рожденная на финише второго тысячелетия неравновесная, эклектичная и в значительной мере транснациональная конструкция глобального сообщества есть, таким образом, продукт постмодернизационных усилий и совместного творчества всех действующих персонажей современного мира. Неравновесность создавшейся ситуации, рост значимых для человечества видов риска источник пристального интереса к нестационарным моделям грядущего миропорядка, часть сценариев развития которых создается исходя из принципов и методологии контролируемого хаоса. Нынешний кризис исторического проекта Модернити, однако, не только имеет значимые духовные или культурные следствия, но и чреват также серьезными социально-экономическими и политическими трансформациями. Дополнительную сложность в понимании архитектуры нового тысячелетия представляет то обстоятельство, что мы имеем дело с переходной, незавершенной ситуацией цивилизационного сдвига, в которой равноправно сосуществуют и прежние, знакомые персонажи и реалии, неведомые ранее, отчасти именно поэтому трудноуловимые и полностью пока не опознанные. И все же попытаемся обозначить хотя бы контур этой возникающей на пороге XXI в. мировой конструкции. Развитие информационных технологий, транспортных и коммуникационных возможностей, всего могучего арсенала цивилизации существенно ослабило в ХХ столетии роль географических пространств и ограничений, налагаемых ими. В мире возникла новая география целостность, определяемая не столько совокупностью физических просторов, сколько возможностью синхронного мониторинга событий в различных точках планеты в режиме реального времени. А также способностью цивилизации к оперативной проекции властных решений в масштабе всей планеты. В результате сформировалась существенно иная, нежели прежде, перспектива глобального развития, претерпела определенные метаморфозы конфигурация цивилизационных противоречий. Новое качество мира глобализация проявилось также в том, что в 90-е гг. практически на всей планете реализовывался единый тип хозяйственной практики. Возникли также новые, транснациональные субъекты действия, слабо связанные с национальными государства-
ми, на территориях которых они разворачивают свою деятельность. Соответственно изменились принципы построения международных систем управления, класс стоящих перед ними задач, да и вся семантика международных отношений. Глобальное управление при этом отнюдь не предполагает тотальную унификацию социальной и экономической жизни планеты. Переплавленное в тигле интенсивного взаимодействия стран и народов новое мироустройство замещает прежнюю модель Ойкумены иерархичной конструкцией геоэкономических регионов. В рамках глобальной, но далеко не универсальной мир-экономики проступают контуры ее специализированных сегментов самобытных «больших пространств», объединенных культурно-историческими кодами, стилем хозяйственной деятельности, общими социально-экономическими факторами и стратегическим целеполаганием. Горячий сторонник либеральных ценностей и в то же время фактический оппонент ряда чуждых ему аспектов неолиберализма, Ральф Дарендорф следующим образом формулирует принцип «экономического плюрализма»: «Было бы неправильно предполагать, что все мы движемся к одной конечной станции. Экономические культуры имеют столь же глубокие корни, как и культура языка или государственного устройства»16. В результате над прежней национально-государственной схемой членения человеческого универсума все отчетливее нависает тень грядущих нового регионализма и групповых коалиций.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Геоэкономическое мироустройство» з дисципліни «Мегатренди світового розвитку»
