Пожалуй, отнюдь не случайно очагами наиболее острых финансовых кризисов, разразившихся в середине и второй половине 90-х гг., стали те страны и регионы, которые в минувшем столетии осуществили догоняющую индустриальную модернизацию, сумели приблизиться, пусть и не во всех отношениях и не по всем показателям, к уровню экономически и технологически развитых стран Западной Европы и Северной Америки. Более того, можно сказать, что и финансовые бури, поразившие в 1997 1999 гг. Восточную Азию, Россию и Бразилию, и распад Советского Союза в 1989 1991 гг. являются звеньями одной цепи, ибо в основе этих событий, столь не похожих, казалось бы, друг на друга, лежит неспособность и бывшего СССР, и новых индустриальных стран (НИСов) Азии дать адекватный ответ на вызов постиндустриализма становления в странах Северной Америки и Западной Европы общества, основанного на знании и информации. Кстати сказать, затянувшаяся японская стагнация 90-х гг. явление того же порядка. Причем и в случае СССР, и в случае Японии или азиатских «тигров» инерция прошлых достижений, а также социально-политические структуры, принципы организации и управления, обеспечившие успех догоняющей модернизации, стали препятствиями для перехода к новому типу развития за счет использования информации и знания. Наконец, не стоит также забывать и о том, что ускоренные индустриальные модернизации, будь то в бывшем СССР, странах Латинской Америки или Азии, не смогли до конца переплавить элементы традиционного, добуржуазного сознания, приверженность общества или его части общинности и патернализму, которые при ослаблении или даже разрушении местной индустрии, обесценении индустриального труда под давлением конкуренции на глобальных рынках - порой оказываются благодатной почвой для архаизации многих сторон общественной жизни, т.е. фактически для выпадения из современности. Такое выпадение происходит сегодня на всем пространстве СНГ. Ведь как бы ни относиться к почившей в бозе советской системе, так называемому советскому социализму, нельзя не признать, что эта система представляла собой форму безусловно, весьма несовершенную модернизации, индустриального развития Большой России. Советский социализм явился попыткой повторить путь исторического развития Запада, только в специфически российском исполнении. Соответственно и конфронтация двух военно-политических блоков в годы «холодной войны», и национально-освободительные, антиимпериалистические движения против политического и экономического присутствия стран Запада в бывшем «третьем» мире, движения за модернизацию являлись формами столкновения и поиска различных моделей этого развития собственно западной, предполагавшей «развитие изнутри», и форсированной, делавшей упор на преобразующую силу государства. Недаром склонный к социально-философским рассуждениям бывший заместитель министра финансов Японии Эйсуке Сакакибара писал в одной из своих статей: «Холодная война» была ничем иным, как гражданской войной внутри Запада или, точнее, внутри западной идеологии прогрессивизма»1. Следуя логике рассуждений Сакакибары, можно поставить вопрос: не является ли, в частности, и финансовый кризис в Азии предвестником конца западного пути развития для этого региона, не требуется ли, сделав выводы из кризисных потрясений 1997 - 1998 гг., заняться поисками иного, незападного варианта современности, хотя само словосочетание «незападный вариант современности» может показаться весьма странным? Актуальность этого вопроса связана с самим характером складывающихся новых отношений постиндустриальных стран Запада с индустриальными регионами, лежащими за пределами Западной Европы и Северной Америки. Еще недавно позднеиндустриальный, фордистско-кейнсианский капитализм с массовым производством и массовым потреблением, социальным государством и сильными профсоюзами объективно нуждался в расширении рынков. Он был заинтересован в том, чтобы вовлечь в массовое потребление как можно более широкие слои населения не только в развитых, но и в бедных, периферийных странах. Отсюда вытекала и его заинтересованность в индустриальной модернизации этих стран. Другое дело, что нередко привходящие неэкономические соображения брали верх над этим экономическим императивом. Да и в тех случаях, когда такая модернизация начинала осуществляться, ее реальные результаты отнюдь не всегда совпадали с желаемыми. Предполагавшийся проект часто воплощался «сикось-накось», не так, как замышляли его авторы. И все же общая задача индустриального развития в периферийных и полупериферийных странах в целом соответствовала стремлению капитала к расширению рынков как внутри, так и за пределами центра мир-экономики. Что же касается постиндустриального капитализма, точнее посткапитализма, то он может быть заинтересован, а может быть и не заинтересован в таком расширении. Ведь по мере сегментации и дифференциации рынков, растущего разнообразия спроса потребителей, по мере того как благодаря автоматизации и информатизации производственных процессов высоко прибыльным может быть и мелкосерийное производство, и оказание узкоспециализированных, подчас уникальных услуг, отпадает и необходимость в росте массового потребления. Постиндустриальный Запад может позволить себе не думать о расширении рынков и развитии промышленности в периферийных странах. И чем более относительно замкнутой, обособленной от периферии становится группа развитых и наиболее развитых стран, тем меньше остается надежд на то, что богатый дядюшка поможет сирым и убогим «членам мирового сообщества» обеспечить им социально приемлемый, средний по мировым меркам уровень благосостояния. Но если раньше дядюшка и мог помочь по части индустриальной модернизации, по крайней мере исходя из собственных интересов так, как он считал нужным, чтобы не обидеть и себя, то сегодня нет ничего более наивного, чем уповать на такую помощь. Если она и будет оказана (и оказывается), то отнюдь не по экономическим, а прежде всего по политическим и военно-стратегическим соображениям. Соответственно, однако, возрастает и плата за нее. Вот в таком контексте попробуем рассмотреть некоторые итоги развития индустриальных стран Латинской Америки и Восточной Азии в 90-е гг. завершившегося столетия.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Конец индустриальных модернизаций?» з дисципліни «Мегатренди світового розвитку»
