Иран постепенно укрепляет свои геополитические позиции на ближнем и Среднем Востоке, в Средней Азии, в России и начинает налаживать контакты с Западом. В декабре 1997 г. в Тегеране прошло Восьмое совещание в Верхах государств - членов Организации Исламская конференция, нормализовавшее отношения Ирана с арабскими странами, видевшими со времен свержения проамериканского режима шахиншаха Мохамеда Реза Пехлеви в ходе революции 1979 г. в персидском соседе источник экспорта радикального ислама пуританского толка. Кроме того, один из первых руководителей государства на этом совещании в интервью американской компании СНЫ дал ясно понять, что «используя разумный диалог (с США), мы можем приблизиться к миру, безопасности и спокойствию»1. Улучшение отношений Ирана с ближайшими и дальними странами говорит об отказе от идеологизации внешней политики. Какие векторы ее развития предпочтет наш южный сосед? Это далеко не праздный вопрос. Объективно геополитическое положение двух стран толкает их навстречу друг другу. Но комбинаций построения геополитических сил в важнейшем геостратегическом регионе планеты может быть очень много. Это понимают как ближние соседи, так и Запад. Со стороны США делаются постоянные попытки перехватить инициативу. Американцы реально мыслят и понимают, что в XXI в. Иран будет лидером в Северо-Западной Азии, включающей Ближний и Средний Восток, Афганистан и Пакистан, Центральную Азию. Другие политики видят Иран как новый полюс силы, раскинувшейся от бывшей Советской Центральной Азии (Таджикистан, Узбекистан) и Северного Афганистана, т. е. от Тебриза на западе, до Карачи — на востоке, общей площадью более 2 млн. кв. км.2 По мысли А.В. Митрофанова,
В этой целостности сольются многие народы и государства, имеющие тысячелетнюю общую культуру и государственность3.
Сейчас же современное положение стран и народов этого субрегиона играет на Турцию (как члена НАТО), и на весь западный альянс в целом. С этим тезисом можно согласиться, но вот другое положение, выдвинутое тем же автором, можно поставить под сомнение:
объединение Великой Персии дает необходимую стабильность на наших южных границах; исключает вмешательство США в дела на Среднем Востоке; делает этот регион зоной безопасности для живущих здесь народов, включая туркмен и узбеков, издавна тяготеющих под длань Персии4.
К концу XX в. международная ситуация сложилась таким образом, что все главные геополитические фигуры на Ближнем и Среднем Востоке — Иран, Пакистан, Афганистан, Ирак, Израиль и Турция — находятся на перепутье: ни мира, ни войны. В результате сложного действия различных сил отношения Ирана с Турцией и США к концу XX в. улучшились, а с Израилем и Ираком — ухудшились, Турция и Израиль отдалились от России. Ирак и Иран — сблизились. Итак, видно, что Иран объективно притягивает интересы России и США. Но у России в этой южной игре есть свои явные преимущества; она не строит свою политику исходя из идеологических соображений, не ставит ее в зависимость от тонкостей внутриполитической борьбы в Тегеране. Укреплять геополитическую дружбу с персами нам надо в силу объективных причин. Благодаря умелому применению идей Мэхена, Спайкмена и др. — «стратегии анаконды» (все душащей огромной змеи) — США отсекли от Хартленда прилегающие к нему моря и береговые территории «внутреннего полумесяца», американцы свели к минимуму выходы России к Черному и Балтийскому морям, далеко отбросили от Индийского океана, загнали в глубь континента (потеряны Центральная Азия и Закавказье). Современное геополитическое положение государств Центральной Азии и Закавказья очень нестабильно, направленность их внешней политики неясна. Объясняется это в немалой степени этническим разнообразием устремлений: туркменов, азербайджанцев, каракалпаков, киргизов, хотя на их образ жизни и мыслей оказало большое влияние пребывание в составе Российской империи и в Советском Союзе. В экономическом, финансовом отношении они также в основном зависели от России и Советского Союза. Это был исключительный случай в мире, когда метрополия кормила, поила, учила народы своих окраин. Кроме того, велика взаимозависимость стран этого региона. Например, Казахстан связан с Россией десятками, если не сотнями жизненных артерий. Но с Турцией и другими тюркоязычшыми странами он связан этнически и культурно. Его стратегическим партнером в Каспийском бассейне (нефть, газ) стал Азербайджан. Выход на ближневосточные рынки Казахстан полручает через стыковку железных дорог с Туркменией. С Узбекистаном и Киргизией у него единая энергетическая сеть, с Китаем — огромный участок стратегически важной границы. Китай и Иран так же, как и Россия, объективно заинтересованы в ограничении влияния атлантизма в государствах Центральной Азии: кладовой природных ресурсов и рынке сбыта. Кроме того, Иран — это еще выход для России к теплым морям через «проливы — государства»; занимая стратегическое положение по отношении к Пакистану — важному звену в «кольце Анаконды» и к прибираемому Пакистаном к рукам Афганистану, Тегеран сможет помочь России прорвать удушающие объятья западной «змеи». Далее, Иран может противодействовать тем странам на Ближнем Востоке, которые находятся под контролем НАТО: Саудовской Аравии (источник ваххабизма), Турции (пантюркизм), Израилю (постоянная агрессия). Иначе подключение тюркоязычных народов на территории бывшего СССР к геополитическим усилиям Турции привело бы их к использованию в качестве «санитарного кордона» против Ирана и России. Мировая практика знала такие примеры. Другой объективный фактор, сближающий интересы наших двух государств — Иран - одна из самых полиэтнических стран мира и этническая напряженность не обошла его стороной. На северных рубежах (а у РФ - на южных) два конфликтных очага: афгано-таджикский и кавказский. Обе страны заинтересованы в их умиротворении. В геополитическом плане в развитии этих конфликтов, протекающих в «дуге нестабильности», охватывающей регионы Северной Африки и Северо-Западной Азии, заинтересованы прежде всего США и Европа. Они постоянно поддерживали и поддерживают, разжигают очаги напряженности, войны между арабами и израильтянами, армянами и азербайджанцами, грузинами и осетинами, курдами и турками; не прекращаются конфликты в Таджикистане, Афганистане, Кашмире, Югославии, обостряется положение на Северном Кавказе: и Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии и т.д. Иран, как и Россия, делает упор на посреднические функции; именно так и поступает он в армян о-азербайджанском конфликте и в гражданской войне в Таджикистане, В обоих случаях он добивался баланса сил противоборствующих сторон Конечно, исламский Азербайджан ближе Тегерану, чем Армения. Иран и Турция «борются» за Баку, заинтересованы в его закреплении в сфере своего влияния. Турция смогла добиться того, что в Азербайджане кириллица была заменена латиницей, а не арабской вязью (шрифтом). Но исторически (в ретроспективе и перспективе) у Ирана больше оснований для усиления своего влияния в Азербайджане. До присоединения к Российской империи современный Азербайджан находился в составе Персии. И сейчас в Иране проживает более 15 млн. азербайджанцев, тогда как в самом Азербайджане — 6 млн. человек. И там, и там исповедуют ислам шиитского толка. Но Иран не предъявляет каких-либо претензий на территориальную целостность Азербайджана. При присоединении последнего к Персии был бы нарушен сложный демографический и социальный баланс. Долгосрочные геополитические интересы Ирана и России во многом совпадают в армянском субрегионе, который мы рассматриваем шире, чем территория нынешней независимой Армении. Для России это традиционный православный союзник, в 301 г. н. э. объявивший христианство государственной религией и учредивший первую автокефальную церковь. С Персией армян связывают многие исторические интересы: суть их во многом лежит в долговременном соперничестве Ирана и Турции. Последняя, нанеся огромную рану армянам в 1915 г., когда считанные дни было вырезано, убито около 1,5 млн. представителей православных, остается для армян самым неприязненным субъектом внешних отношений. И, конечно, взаимная неприязнь к туркам делает Иран и Армению геополитическими союзниками. Вот почему Тегеран активно поддерживает интересы Армении и особый статус Нагорного Карабаха. Не менее важно и то, что Армения, находясь в зоне российского влияния, может контролировать и активно воздействовать реализацию проекта начала XXI в.: предполагаемое строительство нефтепровода Азербайджан - Грузия - Турция. Сейчас армянские вооруженные силы, находящиеся почти на 40% территории Азербайджана, — важный рычаг воздействия на внешнюю политику Баку. Москва, безусловно, объективно заинтересована в жесткой увязке карабахского вопроса и нефтяного проекта, поддерживая Армению, которая к концу XX в. еще не признана Анкарой как независимое государство и Турция не имеет северным соседом дипломатических отношений. Кроме того, Турция неоднократно проводила у армянских эаниц военные учения, призывает ввести на территорию Нагорного Карабаха, Чечни, Дагестана, Ингушетии, а в перспективе всего Северного Кавказа войска НАТО, что, естественно, совершенно неприемлемо для России и стран Центральной Азии. Баку подвергается мощнейшему давлению США, поэтому его решения чаще всего идут во вред собственным геополитическим интересам и склоняются в пользу Турции. Например, Иран так не был допущен к азербайджанскому каспийскому проекту под давлением США Азербайджан и Грузия подписали соглашение в военной сфере как между собой, так и с Турцией. Наметились контуры военно-политического союза между Азербайджаном, Израилем, Турцией. Другими словами, идет сложная гостратегическая игра, где Россия может чувствовать себя уверенно только в Армении, так как военные базы и российские пограничные войска из Грузии будут окончательно'выдворены, как только РФ перестанет играть важную роль в грузино-абхазском конфликте. Схожи российско-иранские геополитические интересы в Таджикистане, который является единственной республикой Центральной Азии, где говорят на фарси (как и в Иране). В Душанбе действует фонд имама Хомейни, оказывающий значительную гуманитарную помощь Таджикистану. Помогает Таджикистану и Россия. Соединяют усилия двух стран-соседей в этой геостратегической точке еще и экономические интересы. Если сформулировать проблему экономических интересов России и Ирана относительно геополитически важных для обоих государств стран-проливов, то она может прозвучать так: России важно не допустить влияния атлантизма на Иран и направить сырьевые потоки из государств Центральной Азии через иранскую территорию. Геополитические отношения стран складываются из многих компонентов, среди которых немалую роль играет экономический. Иран, наш исторический сосед, — страна с уникальным исламским государственным строем, где проживает более 60 млн. человек, а валовой продукт составляет 100 — 120 млрд. долл. Как никакая другая страна на Ближнем и Среднем Востоке Иран располагает богатейшими природными ресурсами: одни из крупнейших месторождений в мире нефти и газа, большие залежи металлических руд (железа, меди, цинка, свинца, хромитов, марганца), огромные запасы строительного камня, гидроресурсов. Среднегодовой темп прироста ВВП с 1989 по 1998 гг. превысил 5%. В основе его увеличения лежит рост в производительных отраслях, прежде всего в обрабатывающей промышленности, металлургии, энергетике, транспорте. Экономика страны планируется, особенно инвестиции. Почти четверть ВВП реинвестируется в экономику, что говорит об инвестиционной, привлекательности страны. Большая часть валютных поступлений Ирана — доходы от продажи сырой нефти — в среднем 14 — 15 млрд. долл. в год. Размер ВВП на душу населения составляет около 2 тыс. долл. Б год. Эффект роста ВВП был снижен в 80-х годах из-за высокого прироста населения страны - до 3,1% (один из самых высоких в мире), но в 90-х годах прирост населения значительно снизился и к концу XX в. составил 2% в год. Один из показателей социального состояния общества — детская смертность — резко снижена. Врачебная помощь населению в основном бесплатная, уровень грамотности — 90% — один из самых высоких показателей не только в Третьем мире, но. и на планете. Следовательно, любому непредвзято мыслящему политику, ученому видно, что политическая и социальная ситуация в стране стабильная и она имеет мощный потенциал, подкрепленный динамичной демографической структурой: половина всех иранцев — моложе 15 лет, и в ближайшие десятилетия население страны будет быстро увеличиваться. При условии прекращения международной изоляции, активизации внутреннего потенциала прогнозируется рост темпов прироста ВВП с 5% до 8 - 10% или выше. Этому, безусловно, способствуют принимаемые на пять лет планы экономического развития. Особенно большое внимание уделяется в них нефтегазовым отраслям. Определенные трудности для инвесторов представляет принятый в США закон Амато. По этому закону даже неамериканские компании могут быть подвергнуты санкциям, если их инвестиции в нефтегазовые отрасли составят более 40 млн. долл. В стране созданы развитая нефтяная промышленность, нефтепроводы и терминалы в Персидском заливе. С геополитической и геостратегической точек зрения это имеет большое значение для России. Нефтяной промышленностью командует государство, представленное Иранской нефтяной национальной компанией. В связи с освоением Каспийского и других месторождений нефти и газа Иран заинтересован не только в инвестициях, но и в технологиях, оборудовании, связанных с морским бурением. Наш южный сосед занимает третье место в мире по запасам газа и полон желания сделать эту отрасль экспортной. Из ближайших геополитических соседей только Россия по объективным причинам, а к ним можно причислить прежде всего геостратегические и технологические возможности, способна и заинтересована в оказании помощи Ирану, особенно в освоении месторождения Южный Парс. Кроме того, РФ — реальный претендент на строительство и обслуживание коммунальных газовых сетей, газохранилищ, на реализацию программы газового конденсата, сжиженного газа. Другие соседи Ирана (например, Турция, при своей проатлантической политике вряд ли пойдет на сотрудничество с персами, боясь сурового окрика из-за океана, Туркмения, Азербайджан больше ориентируются на Турцию, Запад) не располагают соответствующей технологической, научной базой и производственными мощностями. Стратегическая цель России по отношению к Ирану — сочетание торгового партнерства с инвестиционным. Такое партнерство может быть реализовано в строительстве, разработке технических проектов, в горнодобывающей, легкой, пищевой промышленности, транспорте. Особенно заманчиво выглядело бы сотрудничество в области транспорта. От развертывания транспортных магистралей выиграют и Россия и Иран. Последний может служить мостом между Западом и Востоком, Севером и Югом. Существуют даже такие грандиозные проекты, как:
для России будет важно осуществить совместное строительство ка нала, соединяющего Каспийское море с Персидским заливом5.
Во всяком случае отражением объективной потребности в сотрудничестве стало подписание в 1997 г. министерствами транспорта России и Ирана документов по перспективной программе: обустройство маршрута Север — Юг (Хельсинки — Москва — Волгоград — Астрахань — Энзели — Ноушехр — Бендер, Аббас). Принято решение о строительстве обводной дороги (автомагистрали) вокруг Каспия, о совместном судоходстве на Каспии с обустройством портов в Астрахани, Ноушехре и Энзели. Для строительства порта в Оля на Каспии создана совместная российско-иранская компания. Перспективным может оказаться участие РФ в энергетических программах соседа. На конец XX в. из 50 тыс. деревень электрифицировано немногим более 30 тысяч. Тем более, что Иран активно поддерживает государственные компании, участвующие в названных проектах и имеющие громадные финансовые средства.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Россия и Иран: новая реальность» з дисципліни «Геополітика»
