Зависимость состояния науки и ее социальной направленности от общественного строя
Маркс и Энгельс видели прямую связь между состоянием науки и характером того общественного строя, при котором наука существует и развивается в данное время в данной стране. В условиях антагонистического общества для успешного развития науки требуется прежде всего максимальная автономность научных объединений от государства, освобождение ученых от патриархально-цеховых пут и запретов. В древности и в средние века наука была одним из элементов государственной системы и непосредственно подчинялась предписаниям деспотического государства. Сопоставляя формы организации науки, характерные для Пруссии XIX в. и средневекового Китая, Энгельс писал: «...в прусском Китае в цех ученых принимался лишь тот, кто все это (занятия в университете. — Ред.) выполнял соответственно предписаниям. Всякий же другой... стоял вне цеха и был лишен права в официальном порядке применять свои знания» [19,с.59,60]. Азиатский способ производства и соответствующая ему бюрократическая машина, проанализированная Марксом и Энгельсом, предполагали наличие фундаментальных особенностей состояния науки и организации научной деятельности в странах древнего и средневекового Востока. В бюрократической системе, например, в средневековом Китае, научная деятельность рассматривалась лишь как способ выдвижения чиновников на посты в бюрократической иерархии. Подобная социальная ориентация научной деятельности влечет за собой полное подчинение науки нормам и предписаниям государства, отсутствие всякой свободы в научном поиске, в выборе проблем, в их решении, подавление научного исследования патриархально-традиционными запретами. Капиталистическая цивилизация, возникшая в Европе в новое время, разрушила эту патриархально-традиционную, «цеховую» организацию труда ученых, привела к освобождению их от освященных авторитетом и традицией уз и мелочных предписаний, сформировала сначала узкий, а затем более широкий слой образованных людей, занимающихся интеллектуальным трудом и неподвластных вненаучным организациям. Марксистская концепция истории науки предполагает изучение конкретных социальных условий, в которых развивается научное знание, выявление различных политических и экономиче ских сил, оказывающих воздействие на технический и научный прогресс, способствующих или препятствующих развитию естествознания. Основоположники марксизма указывали на то, что в той или иной стране, например в Швейцарии, могут сущест- 449
вовать «бок о бок различные ступени культуры — от самой передовой машинной промышленности до самого настоящего пастушеского быта» [6, с. 92]. Это обстоятельство вызывает необходимость всестороннего исследования противоречивых тенденций и уровней культуры в отдельной стране, требует учета того, что одна тенденция — патриархально-традиционная — находится в борьбе с наукой, а другая, связанная с техническим и промышленным прогрессом, нуждается во всемерном развитии естественнонаучных знаний и предполагает его. Подобного рода подход к изучению противоречивых сил и тенденций, воздействующих на прогресс науки, нашел свое воплощение в том анализе социальных и культурных условий развития науки и научного образования в Германии, который дали Маркс и Энгельс. Это — один из примеров конкретного изучения развития науки в теснейшей связи с гражданской историей, историей общества. В письме к Энгельсу от 7 декабря 1867 г. Маркс писал: «Пруссия давно перестала быть страной, в которой возможно или наблюдается какая-нибудь научная инициатива, особенно в области политической, исторической или социальной» [31, с. 342]. По существу к этой же мысли Энгельс приходит в результате своих исторических исследований, касающихся Германии. В работе «Крестьянская война в Германии» он показывает, каким образом шло экономическое и политическое развитие этой страны, начиная с XIV в. Он подчеркивает, что «цивилизация в Германии существовала лишь местами» [7, с. 347] и что немецкая промышленность и земледелие значительно отставали от уровня других европейских стран. В книге «Революция и контрреволюция в Германии» Энгельс подчеркивал, что «система феодального землевладения почти повсюду оставалась господствующей» в Германии, что «в одних местностях феодализм был сильнее, чем в других, но нигде, за исключением левого берега Рейна, он не был полностью уничтожен» [8, с. 8]. Далее Энгельс анализирует ряд особенностей социально-экономического, политического и культурного развития Германии, отсталость немецкой промышленности, феодальный гнет, сковывающий сельское хозяйство, назойливый надзор невежественной и высокомерной бюрократии, многочисленность мелких ремесленников и торговцев. Система ремесленного производства, характерная для Германии начала XIX в., оценивается Энгельсом как простой пережиток Средневековья. «Это общее отсутствие современных условий жизни, современных видов промышленности сопровождалось, разумеется, почти таким же повсеместным отсутствием современных идей...» [8, с. 11, 12]. Буржуазия, оказавшаяся после мартовской революции у руля прусского государства (см. [6, с. 116]), проповедует «всеподданнейшее благоговение, христианское смирение и кротость перед троном, алтарем, армией, бюрократией и феодализмом... с филистерской ограниченностью цепляясь за стародавний рутинный 450
полуцеховой строй, пытается посрамить беспокойный гигантский дух изобретений в промышленности» [6, с. 162]. Вот почему Маркс и Энгельс сравнивают способ организации производства и науки в Пруссии с патриархальным Китаем. На примере Англии Энгельс дает глубокий анализ социальных причин развития техники в условиях капитализма. Показывая, что прогресс техники при капитализме направлен против рабочего класса и приводит к еще большему его закабалению, Энгельс пишет, что при нынешних отношениях наука направлена против труда. Иллюстрируя эту мысль историей технических изобретений, он отмечает: «... почти все механические изобретения, в особенности бумагопрядильные машины Харгривса, Кромптона и Аркрайта, были вызваны недостатком в рабочей силе. Усиленный спрос на труд всегда влек за собой изобретения, которые значительно увеличивали силу труда и потому уменьшали спрос на человеческий труд. История Англии с 1770 г. до наших дней — непрерывное тому доказательство. Последнее крупное изобретение в бумагопрядении — сельфактор — было вызвано исключительно спросом на труд и ростом заработной платы; оно удвоило работу машин •ъ тем наполовину сократило ручной труд, лишило половину рабочих работы и в результате этого понизило заработную плату другой половины; оно уничтожило сговор рабочих против фабрикантов и разрушило тот последний остаток силы, который еще позволял труду выдерживать неравную борьбу против капитала» [1, с. 570,571]. Анализируя место науки в социальной системе, связь науки с историей общества, Маркс и Энгельс подчеркивали необходимость изучения конкретно-исторических форм отношения к науке в различные периоды всемирной истории, осмысления процессов подъема и угасания интереса к естественным наукам в общественном сознании той или иной страны, передачи научной эстафеты от одной страны к другой. Выдвижение на первый план одних стран в научном прогрессе и отодвигание других на задний план является, по их мнению, выражением неравномерности экономического развития капитализма в различных странах. Этот процесс смены стран — «застрельщиц» в развитии науки исследуется основоположниками марксизма на примере Америки, которая во второй половине XIX в. становится одним из главных конкурентов Англии. В 1881 г. Энгельс отмечал, что «в изобретении сберегающих труд машин впереди идет уже не Англия, а Америка. Американские изобретения ежедневно вытесняют английские патенты и английские машины. Американские машины ввозятся в Англию, и это касается почти всех отраслей промышленности» [19, с. 272]. Даже в хлопчатобумажной промышленности, как отмечает Энгельс, изобретательский гений перекочевал из Англии в Америку. «Новейшие усовершенствования в прядильных и ткацких машинах для хлопчатобумажной промышленности почти все американского происхождения, и 451
Манчестеру пришлось ввести их у себя. Во всякого рода промышленных изобретениях Америке определенно принадлежит ведущая роль, между тем как Германия оспаривает у Англии второе место. В Англии все более растет сознание того, что ее промышленная монополия безвозвратно утрачена, что она по сравнению с другими странами неизменно теряет почву, тогда как ее соперники делают успехи, и что мало-помалу она дойдет до того, что ей придется довольствоваться положением одной из многих промышленных стран, вместо того чтобы быть, как она когда-то мечтала,„мастерской мира"» [21, с. 386, 387].
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Зависимость состояния науки и ее социальной направленности от общественного строя» з дисципліни «Марксистка концепція історії –XIX століття»
