Связь теории с производством. Конечная цель теории. Естественное и искусственное
Если в своем происхождении теория связана с эмпирическим материалом, будучи его обобщением, если по своему содержанию она является выражением (отражением) сущности изучаемых явлений и, следовательно, должна ей соответствовать, то по своему назначению (по своей конечной цели) она служит производственной практике человека, в которую она воплощается, приобретая специфическую форму непосредственной производительной силы общества. Однако связь теории с производственной практикой не исчерпывается одним только 3 Здесь имеется в виду характеристика электрического тока, сохраняющегося как электрическая форма движения. Та же его часть, которая превращается в теплоту, измеряется уже не в вольтах, а в ваттах, как на это и указывает Энгельс. 221
этим завершающим пунктом развития теории, когда у нее раскрывается в полной мере ее производственно-практическая функция. Такая связь существует с самого начала, когда теория возникает путем обобщения накопленного уже в достаточном объеме и надежно проверенного фактического материала (в смысле его добротности). В Средние века человеческая практика (промышленное производство и торговля) доставила пока еще в неупорядочной форме массу научных фактов, послуживших затем, после приведения их в порядок, источником для образования науки. Сюда, по словам Энгельса, относились: «...магнитная стрелка, книгопечатание, литеры, льняная бумага (употреблялась арабами и испанскими евреями с XII века; с Х века постепенно входит в употребление, а в XIII и в XIV веках становится уже более распространенной бумага из хлопка...), порох, очки, механические часы, явившиеся крупным шагом вперед как во времяисчислении, так и в механике» [20, с. 506]. В хронологической таблице изобретений Энгельс отмечает все наиболее крупные изобретения Средних веков, указывая те страны, в которых они были сделаны, например, магнитная игла от арабов перешла к европейцам около 1180 г. (см. [29, с. 507]). Анализируя процесс возрождения наук после «темной ночи Средневековья», Энгельс указывал, что «со времени крестовых походов промышленность колоссально развилась и вызвала к жизни массу новых механических (ткачество, часовое дело, мельницы), химических (красильное дело, металлургия, алкоголь) и физических фактов (очки), которые доставили не только огромный материал для наблюдений, но также и совершенно иные, чем раньше, средства для экспериментирования и позволили сконструировать новые инструменты» [20, с. 501]. Он ссылается на географические открытия, совершенные в погоне за наживой, т. е. в конечном счете, по словам Энгельса, в интересах производства. Эти открытия доставили богатейший материал из области метеорологии, зоологии, ботаники и физиологии (человека). В XVII и XVIII вв. мануфактурное производство в странах Западной Европы опиралось в основном на механическую технику, что стимулировало в широком масштабе накопление соответствующих фактов механического характера. В XIX в. накопление фактического материала, извлекаемого непосредственно из производственного процесса, происходящего в промышленности и сельском хозяйстве, увеличилось во много раз по сравнению с более ранними эпохами в истории естествознания. Как отмечал Маркс, в условиях капиталистического производства «развивается сознательное техническое применение науки, планомерная эксплуатация земли...» [23, с. 772]. Подобное «сознательное техническое применение науки» есть не что иное, как прежде всего раскрытие производственно-практической функции теории. При этом Маркс отмечает, что в XIX в. 222
земледелие не достигло еще той ступени развития, какой достигла промышленность» [30, с. 219]. Это вполне понятно, разъясняет Маркс, так как земледелию приходится осваивать новые приемы производства, а не двигаться по уже проторенной дороге: «промышленность основывается на более старой науке — механике, а земледелие — на совершенно новых науках: химии, геологии, физиологии» [30, с. 219]. Из приведенного материала следует, что производственно-практическая функция механики (старой науки) уже способствовала достижению конечной цели научного движения; напротив, у вновь возникших или только недавно возникших наук (химии, геологии, физиологии), которые к тому же имеют дело с несравненно более сложным объектом природы, нежели предмет механики, эта функция только начинала проявлять себя и потому еще не успела в должной мере обеспечить достижение конечной цели научного движения. К рассмотрению гносеологической причины опережающего развития механики мы вернемся в главе VIII. Сейчас же нас интересует вопрос о самом процессе раскрытия производственно-практической функции естественнонаучной теории и о его предпосылках. Необходимой предпосылкой этого процесса являются признание законов природы и построение объясняющих эти законы научных теорий. Для достижения этого необходимо полностью элиминировать чуждое влияние субъекта на ход и результат исследования, с тем чтобы в итоге вновь открытый закон природы выступил в его чистом виде, причем не только в смысле его очищения от посторонних влияний, существующих в самой природе (т. е. объективно), но, главное, в смысле предупреждения какого-либо влияния со стороны взглядов, целей, ожиданий, вкусов самого исследователя, открывшего или изучившего этот закон (т. е. субъективно). Когда новый закон предстанет в таком виде, он может быть использован на практике в интересах человека, может быть овеществлен в какой-либо технической конструкции или технологическом рецепте в промышленности, в каком-либо агрономическом или зоотехническом приеме в сельском хозяйстве или какой-либо лечебной или профилактической процедуре в медицине. Что же получится, если исходное условие об освобождении закона природы от всего постороннего, случайного, привнесенного в него извне, особенно от самого субъекта, не будет выполнено и, вообще, если не будет обеспечено, гарантировано, что в закон не попадает нечто, закону не свойственное? В таком случае практические действия человека, построенные на таком «законе», не только не приведут к достижению поставленной цели, но, напротив, приведут к самым плачевным результатам. Здесь мы подходим к соотношению между естественным (натуральным) и искусственным. Закон природы не может и не должен носить отпечатка того, кем, когда, где и как он был открыт и 223
какими соображениями руководствовался при этом открыватель. Сама природа выступает как существующая вне и независимо от человека и человечества, как чуждая ему и равнодушная (безразличная) к его нуждам и запросам. Поэтому и ее законы, будучи открыты и познаны, должны обнаружить такие же признаки. Они должны быть столь же естественны, как и сама природа. Соответственно этому из всех теоретических построений, от которых требуется максимальное отражение объективной природы, требуется изгнание всего искусственного, не имеющего естественного источника и обоснования. Так, системы науки, ее классификации, ее обобщения должны быть естественными, а не искусственными, т. е. соответствовать внутренним связям, которые присущи самим систематизируемым, классифицируемым, обобщаемым предметам или их отображениям (понятиям). Однако, как только естественное (закон природы) познано и представлено именно как естественное (объективное), сейчас же круто меняется ситуация: на первый план немедленно выступает субъективное в виде практической цели человека — использовать познанный закон природы для удовлетворения определенных общественных потребностей. А для достижения этой цели необходимо воплотить этот закон в определенное, полезное для человека и нужное ему устройство — техническое, технологическое, агрономическое, медицинское и т. д. Сделать это можно лишь искусственным путем, так как в самой природе и в ее законах нет ничего такого, что предусматривало бы какие-либо вообще цели человека. Сохранить естественное в первозданном виде, не прилагая к нему никаких искусственных приемов его обработки, не воздействуя на него в определенном направлении, — значит использовать дары природы в таком их виде, как они встречаются независимо от человека. Вся производственная деятельность общества, все производство основаны как раз на переходе от естественного к искусственному, которое человек осуществляет с помощью орудий. Энгельс писал, что «орудие означает специфически человеческую деятельность, преобразующее обратное воздействие человека на природу — производство» [20, с. 357]. На низших ступенях развития общества орудиями производства служат материальные предметы, специально изготовленные для этой цели человеком. На более высокой ступени его развития, когда наука начинает превращаться в непосредственную силу общества, она сама обнаруживает способность оказывать «преобразующее обратное воздействие человека на природу», воплощаясь в те или иные вещественные образования, участвующие в производственном процессе. Говоря о соотношении между естественным и искусственным, следует отметить, что естественное (например, источники какого-либо полезного для человека вещества или наличие у этого вещества нужных свойств), как правило, оказывается ограниченным. 224
Например, источники в природе могут быть исчерпаны или их действие может оказаться зависимым от преходящих (климатических, сезонных и пр.) условий, или же у найденного в естественных условиях вещества обнаружится отсутствие требуемого свойства. При таких обстоятельствах, как правило, возникает задача: перейти от получения данного продукта в естественных условиях к его искусственному изготовлению. Энгельс ссылается на «ализарин, красящее вещество марены, которое мы теперь получаем не из корней марены, выращиваемой в поле, а гораздо дешевле и проще из каменноугольного дегтя» [21, с. 284], т. е. путем ряда последовательных химико-органических синтезов, начинающихся с углеводородов и их простейших производных, содержащихся в продуктах перегонки каменноугольного дегтя. Естественное в виде материала, находимого в готовом виде в природе, обнаруживает теперь свою недостаточность, свою ограниченность в смысле удовлетворения потребностей общества; напротив, искусственное оказывается способом преодоления этой недостаточности и этой ограниченности путем варьирования и расширения тех возможностей, которые раскрыли перед человеком познанные законы природы. Эти познанные законы природы составили основу всей практической производственной деятельности человека, и теперь перед научной теорией встала задача: искусственно изменяя условия действия этих законов, найти оптимальные условия для достижения стоящей практической цели. С этим и связано развертывание производственно-практической функции теории, науки. Таким образом, сначала решению задачи, стоявшей перед человеком, ищущим и открывающим новый закон природы (естественное), мешало в мышлении все искусственное; от него надо было полностью освободить познаваемое естественное (закон природы). Затем, когда эта первая задача была решена, то естественное (в виде стихийных условий действия данного закона) превратилось в обстоятельство, мешающее поиску оптимального решения новой задачи — удовлетворить конкретные потребности общества, что можно было достичь только искусственным путем: для этого стихийно протекающий в природе процесс превращался в сознательно управляемый, поставленный в искусственные условия. Таким образом, обе противоположности поменялись местами: то, что сначала было положительным (естественное), стало затем (в указанном выше смысле) отрицательным, а то, что было отрицательным (искусственное), стало положительным. Противоположности взаимно перешли одна в другую, превратились друг в друга, в полном соответствии с законом диалектики. Применительно к научной теории и ко всему естествознанию такое диалектическое превращение противоположностей и означало, что сперва у теории (науки) раскрылись обобщающая и 225
объяснительные функции, а затем на их основе — производственно-практическая (высшая) функция.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Связь теории с производством. Конечная цель теории. Естественное и искусственное» з дисципліни «Марксистка концепція історії –XIX століття»
