Копия черновика письма Г.Н. Флерова И. В. Сталину Юго-Западный фронт 5 апреля 1942 г. Сов. секретно Дорогой Иосиф Виссарионович! Вот уже 10 месяцев прошло с начала войны, и все это время я чувствую себя, и действи- тельно очутился, в положении человека, пытающегося головою прошибить каменную стену. В чем я ошибаюсь? Переоцениваю ли значение «проблемы урана»? Нет, это неверно, и единственное, что делает урановые проекты фантастическими, — это слишком большая перспективность в слу- чае удачного решения задачи. Мне приходится с самого начала оговориться. Может быть, я не прав, в научной работе всегда есть элемент риска, а в случае урана он больше, чем в каком-либо другом. В письме к тов. Кафтанову я указал 10-20% вероятности удачного решения вопроса, и эта величина ни в коем случае не преуменьшена. Однако, представим на минуту, что с ураном «вышло». Прав- да, революции в технике это не произведет— уверенность в этом дают работы последних довоенных месяцев, но зато в военной технике произойдет самая настоящая революция. Произойдет она без нашего участия, и мы за это должны будем дорого заплатить; все это только потому, что в научном мире и сейчас, как и раньше, процветает косность. Знаете ли Вы, Иосиф Виссарионович, какой главный довод выставляется против урана: «Слишком здорово было бы, если бы задачу удалось решить. Природа редко балует человека». 425 Может быть, находясь на фронте, я потерял всякую перспективу того, чем должна зани- маться наука в настоящее время, и проблемные задачи, подобно урановой, должны быть отложены на «после» войны. Так считает академик А.Ф. Иоффе, и в этом он глубоко ошибает- ся. Мне кажется, что если в отдельных областях физики нам удалось подняться до уровня работ иностранных ученых и кое-где даже их опередить, то сейчас мы совершаем большую ошибку, добровольно сдавая завоеванные позиции. За год, за два мы отстанем настолько, что у того же академика Иоффе опустятся перед трудностями руки, когда придет время вер- нуться от военного изобретательства к проблемным задачам. Самые большие глупости делаются с самыми лучшими намерениями. Мы все хотим сделать все возможное для уничтожения фашистов, но не нужно пороть горячку— заниматься только теми вопросами, которые подходят под определение «насущ- ных» военных задач. Случайно попав, вместе с К.А. Петржаком, в круг академических ученых благодаря рабо- те о спонтанном делении урана (в настоящее время повисшей в воздухе), с началом войны мы оказались выбитыми из колеи научной работы. Оба мы были мобилизованы, оба мы пытались заикнуться о том, что мы — научные работники, и оба мы остались в армии, потому что как раз в этот момент на оба института, в которых мы работали, Физико-технический и Радиевый, напала немота, что привело к отсутствию всякого ходатайства за нас как за людей, занимаю- щихся научным полезным делом. К.А. Петржак— младший лейтенант, я— техник-лейтенант, мы сражаемся, работаем и стараемся делать это как можно лучше, но меня все время мучит, что уран оставлен, между тем как я чувствую, что даже сейчас, в тяжелых условиях войны, с 10-месячным отставанием, мы все же смогли бы очень много сделать в этой области. Все письма, которые Вы получаете, Иосиф Виссарионович, могут быть разбиты на две груп- пы. В первой — письма с предложениями, которые могут, по мнению авторов, помочь борьбе с фашистами! Во второй — подобные же предложения, но вместе с тем проведение этих предло- жений связано с какими-то изменениями в положении самих авторов писем. Мне очень тяжело писать, зная, что к письму с полным правом может быть применен «трезвый» подход. Ну что там волнуется Флеров? Занимался наукой, попал в армию, хочет выкарабкаться оттуда, ну и, исполь- зуя уран, засыпает письмами всех и вся, неодобрительно отзывается об академиках, делая все это из самых эгоистичных личных соображений. Так вот, считаю необходимым для решения вопроса созыв совещания в составе академиков Иоффе, Вавилова, Хлопина, Капицы, акад. YCCP Лейпунского, профессора Ландау, Алиханова, Курчатова, Арцимовича, Френкеля, Харитона, Зельдовича. Желателен также вызов К.А. Петржака. Прошу для доклада 1 ч. 30 м. Очень жела- тельно, Иосиф Виссарионович, Ваше присутствие, явное или неявное. Вообще говоря, сейчас не время устраивать подобные научные турниры, но я лично вижу в этом единственный способ доказать свою правоту— право заниматься ураном, т.к. иные способы — личные переговоры с А.Ф. Иоффе, письмо к т. Кафтанову— все это не приводит к цели, а просто замалчивается. На письмо и 5 телеграмм т. Кафтанову ответа я не получил. При обсуждении плана Акаде- мии наук говорилось, вероятно, о чем угодно, но только не об уране. Это и есть та стена молчания, которую, я надеюсь, Вы мне поможете пробить, так как это письмо последнее, после которого я складываю оружие и жду, когда за границей решат эту задачу. Г. Флеров12- 22 АП РФ. Ф. 93, д. 23/46, л. 422—439. Записка И.В. Курчатова — подлинник, остальные докумен- ты — копии черновиков.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Копия черновика письма Г.Н. Флерова И. В. Сталину» з дисципліни «Атомна бомба (1945-1954)»
