Открытие пустоты дало тот первый ключ, который мог бы привести к развитию рациональной химии уже в XVII веке, а не столетием позже. Вакуумный насос показал, насколько воздух был необходим как для горения, так и для дыхания, и сосредоточил внимание ученых на родственных между собой проблемах пламени и жизни. Бойлю, Гуку и Мэйо, исходившим в поисках решения этих проблем из догадки, высказанной Парацельсом, удалось близко подойти к доказательству того факта, что воздух содержит нечто существенно необходимое для горения и придающее артериальной крови ее красный цвет. Бойль говорил об этом как «о маленькой жизненной квинтэссенции (если можно так ее назвать), служащей для освежения крови и восстановления наших жизненных духов». Мэйо называл его «селитряным воздушным спиртом», связывая таким образом с порохом то, что должно было стать впоследствии кислородом Лавуазье. Однако дальше этого они не смогли пойти по двум основным причинам: вследствие отсутствия надлежащей научной теории и несовершенства технических приборов и материалов. Химия никогда не входила в классический канон, и элементы Аристотеля—земля, вода, воздух и огонь—всегда имели скорее метеорологический и физический, чем химический аспект (стр. 103). Однако арабская и средневековая химия, или скорее алхимия, тесно переплеталась с астрологией, связывавшей металлы с планетами. Крушение картины мира Аристотеля и Платона означало, что без своих воздушных н планетных влияний химия, как указывал в «Химике-скептике» Бойль, оказалась лишенной всяких разумных оснований. Не лучше обстояло дело и со «спагирической» химией арабов-Пар аце л ьса, основанной на трех началах—ртути, сере и соли (стр. 218). Эти начала были слишком туманными и изменчивыми, чтобы их можно было приспособить к корпускулярной философии, которая специально предназначалась для того, чтобы исключить «тайные силыъ. Самому Бойлю удалось дать хотя и негативнее, но точное определение понятия элемента: «Ни одно тело, которое не является совершенно однородным, а может быть дальше разложено на любое число отдельных субстанций, как бы малы они ни были... не представляет собой подлинного начала или элемента». К несчастью, технология химии не позволяла определить, исключая некоторые металлы, действительно ли данное вещество является элементом или нет; и критерий Бойля оставался неприменимым в течение еще сотни лет. Он сам признал это обстоятельство в своем очерке «Безуспешность экспериментов». Ньютон, занимавшийся химией гораздо дольше, чем физикой, не пошел в своей практике дальше этого. В области теории, как показал Вавилов4-85;4-108, он разработал модель атома, состоящего из корпускул, находящихся внутри более крупных агрегатов, последовательнее и теснее сцепленных друг с другом. Научная революция 261 Это было изумительное и совершенно логическое предвосхищение современного атома с его электронами и ядрами, однако о нем не вспоминали в течение почти 300 лет. В XVII веке химия не достигла еще такого состояния, когда было бы возможным применение корпускулярного анализа. Для этого ей необходимо было упорно накапливать новые, добытые опытным путем факты, что должно было осуществиться в следующем столетии. В отличие от физики, химия требует многократного экспериментирования и не содержит самоочевидных начал. Без таких начал она должна оставаться «оккультной» наукой, зависящей от реальных, но необъяснимых тайн. До тех пор пока химия обращалась с одними и теми же материалами, которые были известны еще древним, она имела тенденцию стать стереотипной. Но после XV века химический мир быстро расширялся. Случайно получали новые вещества с замечательными свойствами, такие, как, например, фосфор; в странах Старого н Нового Света открывали новые металлы, как, например, висмут и платину. Для того чтобы объяснить их свойства, необходимы были новые теории, постоянно проверявшиеся новой практикой. В первое время эти теории были по необходимости качественными и туманными. но они образовали существенную основу для более точных теорий. Потребности все более специализировавшихся ремесел и промышленности вызывали постоянную нужду в определенных химикалиях—селитре, квасцах, железном купоросе (сульфате железа), купоросном масле (серной кислоте), соде, что породило химическую промышленность, из опыта и проблем которой должна была вырасти рациональная химия позднейших времен.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Ложная заря рациональной химии» з дисципліни «Наука в історії суспільства»
