Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера в 1941 году
О Великой Отечественной войне написано немало фундаментальных трудов, издано множество монографий и военно-теоретических исследований. И все-таки вся правда о ней до конца еще не выявлена. В последнее время на страницах печати высказываются разные точки зрения о причинах возникновения войны, обсуждаются вопросы о "превентивной войне", "упреждающем ударе", "внезапности нападения"1. В ряде публикаций утверждается, что СССР весной 1941 г. готовил превентивную войну против Германии, разрабатывая стратегию упреждающего удара по сосредоточенной на границе, но еще не развернутой германской армии2. Кипение страстей по этим вопросам до сих пор не ослабевает, идут дискуссии на различных уровнях. Это нашло, в частности, отражение во время проведения "круглого стола" на тему "Превентивная война, внезапность нападения" в мае 1992 г. в Институте военной истории Министерства обороны Российской Федерации. Почему же спустя полвека мы вновь и вновь возвращаемся к событиям начала Великой Отечественной войны? Причин тому много, выделим из них главные. Во-первых, необходимость раскрыть полную правду о том, как и почему летом 1941 г. наши Вооруженные Силы и страна в целом оказались на грани катастрофы. Во-вторых, недостаточная глубина исследования данных проблем из-за недоступности многих архивных документов ввиду грифа секретности. 157 Все это породило публикацию иногда ненадежных или даже сомнительных источников, различных домыслов и толкований. Особое место здесь отводится последнему оперативному плану войны ("Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками"3), разработанному Генштабом Красной Армии по состоянию на 15 мая 1941 г. И это вполне естественно. Ведь именно с этим планом мы вступили в войну, им руководствовались командующие войсками округов и их штабы, действовали войска. Отметим, что в публикации в "Военно-историческом журнале", посвященной плану 15 мая 1941 г., приведены лишь несколько страниц из него4. Опущены очень важные места, особенно вводная часть и некоторые абзацы в конце, что не позволяет составить верное представление об этом плане. Поэтому в приложении к статье упомянутый план публикуется в полном виде (см. с. ). Чтобы правильно оценить план 15 мая 1941 г., необходимо проследить развитие военно-оперативного планирования в Красной Армии на протяжении двух предвоенных десятилетий. К сожалению, широкие круги читателей мало знают об оперативном планировании войны, проводившемся в СССР в предвоенные годы. Вопросы принятия решений и их документальное оформление по многим причинам объективного и субъективного порядка глубоко не исследованы. Уже ушли из жизни люди, которые принимали личное участие в этом нелегком и весьма ответственном деле. Восстанавливать историческую правду в настоящее время приходится по имеющимся архивным делам, записям в личных тетрадях руководителей Народного комиссариата обороны (НКО), Генштаба и политических деятелей страны. А это не всегда возможно. Всестороннее исследование вопросов планирования войны очень важно для объективной оценки причин возникновения войны, подготовки к ней государств и армий, планов сторон, анализа хода войны, ее уроков и выводов. В самом деле, оперативный план войны, являясь концентрированным выражением военной доктрины, принятой в государстве, представляет собой тот стержневой документ, вокруг которого увязываются в единое целое мобилизационный 158 план, план строительства вооруженных сил, программа развития вооружений и боевой техники, подготовки резервов, планы экономических мероприятий и т.д. Разумеется, оперативные планы войны, как в любом государстве, имелись и в Советском Союзе. В различное время они носили разные названия: "О стратегическом развертывании Красной Армии на случай войны на Западе по варианту ПС" (1924 г.)5, "Записка по обороне СССР" (1927 г.)6, "План стратегического распределения РККА и оперативного развертывания на Западе" (1936 г.)7, "Основы стратегического развертывания на Дальневосточном театре военных действий" (1938 г.)8, "Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940–1941 годы" (1940 г.)9, "Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками (май 1941 г.)"10. Планирование военных действий Красной Армии было в центре внимания Генерального штаба и правительства СССР. С 1921 по 1923 г. оно сводилось к разработке документов в штабах военных округов. С 1924 г., когда был создан штаб РККА, и до начала Великой Отечественной войны оперативные планы разрабатывались и уточнялись не менее 15 раз. К разработке плана и ознакомлению с ним допускался строго ограниченный крут лиц. В Генштабе к нему были допущены в полном объеме исполнитель – заместитель начальника Оперативного управления, начальник этого управления, первый заместитель начальника Генштаба, начальник Генштаба, нарком обороны СССР и основные члены Совета Обороны (И.В. Сталин, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович). План имел самый высокий гриф секретности – "совершенно секретно", "особо важно". В предвоенное время он разрабатывался в единственном экземпляре, на утверждение докладывался только лично Сталину и Молотову. Анализ указанных оперативных планов войны показывает, что наиболее полно и грамотно, с высокой штабной культурой они были разработаны и оформлены в период деятельности в должности начальника Генштаба маршалов Советского Союза М.Н. Тухачевского и А.И. Егорова. 159 Ответственным исполнителем этих документов был начальник Оперативного управления – заместитель начальника Генштаба В.К. Триандафилов. Планы регулярно обсуждались и утверждались Советом Труда и Обороны (СТО). Постоянными докладчиками в СТО по этим планам были указанные выше лица, но чаще всего Триандафилов. В ходе заседания тщательно велся протокол, в котором фиксировались рассматривавшиеся вопросы, выступления членов Совета и приглашенных лиц. Решения оформлялись постановлениями СТО. Они незамедлительно доводились Генштабом до исполнителей. По исполнительным (частным) директивам разрабатывались фронтовые и армейские оперативные документы (планы обороны госграницы, иногда (до 1935 г.) – планы фронтовых и армейских операций). Все документы оформлялись надлежащим образом, подписывались должностными лицами и утверждались. Структура оперативных планов войны была следующей: 1. Военно-политическая обстановка (оценка вероятных противников). 2. Состояние вооруженных сил вероятных противников. 3. Намерения и вероятные планы противников. 4. Основы нашего стратегического развертывания. 5. Основы стратегического развертывания на Западе. 6. Основы стратегического развертывания на Востоке. Пункты 5, 6 иногда входили в пункт 4, пункт 6 большей частью самостоятельно не выделялся. План, как правило, имел приложения: а) схема развертывания (одна или по отдельным вариантам); б) схема соотношения сил и средств; в) карта базирования ВВС; г) план распределения сил и средств; д) ведомость распределения сил и средств; е) план-график железнодорожных перевозок по вариантам и некоторые другие документы. Во время деятельности в Генеральном штабе Тухачевского оперативный план именовался "План обороны страны" и имел следующую структуру: 1) военно-политическая обстановка (взаимоотношения с сопредельными государствами, оценка их возможностей, боевой и численный состав армии, предполагаемые намерения); 2) система вооруженных сил (структура НКО, виды вооруженных сил, их организация); 3) система и состояние подготовки страны к обороне; 4) общие выводы. 160 Этим планом устанавливалась численность Красной Армии: 600 тыс. человек в мирное и 3 085 тыс. человек в военное время, а также ежегодный бюджет – 584 638 тыс. рублей11. Последний оперативный план войны был официально оформлен в 1938 г. Его подписали нарком обороны К.Е. Ворошилов, начальник Генштаба Б.М. Шапошников. Он был утвержден Сталиным, Молотовым, Кагановичем и Ворошиловым как членом Совета Обороны. С 1938 по 1940 г. план не уточнялся, хотя в этом имелась необходимость, так как изменилась территория СССР, увеличились людские резервы, стало больше военных округов. Только к августу 1940 г. оперативный план был разработан вновь (исполнитель – заместитель начальника Оперативного управления Генштаба генерал-майор A.M. Василевский). Его представил начальник Генштаба Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников наркому обороны Ворошилову, но одобрения не получил, так как в плане, по мнению последнего, преувеличивалось значение германской группировки в Восточной Пруссии, делался якобы неверный вывод, что основные события развернутся к северу от устья р. Сан, и, кроме того, в нем не был проработан вариант на случай, если главные силы противника будут развернуты южнее Варшавы и нанесут свой главный удар на Киев. История показала правильность выводов, сделанных в августовском проекте плана 1940 г., хотя он и не был утвержден. Вскоре Шапошников был удален от должности начальника Генштаба и назначен заместителем наркома по укрепленным районам. Работа по уточнению оперативного плана продолжалась уже под руководством нового начальника Генштаба генерала армии К.А. Мерецкова. Непосредственным исполнителем по-прежнему оставался Василевский. К сентябрю 1940 г. проект оперативного плана был готов. 18 сентября он был скреплен подписями наркома обороны С.К. Тимошенко и К.А. Мерецкова и представлен Сталину и правительству на утверждение. 5 октября этот план, носивший название "Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940–1941 годы", был рассмотрен правительством 161 (практически Сталиным и Молотовым)12. После учета замечания, высказанного Сталиным, – об усилении войск Юго-Западного фронта – 14 октября он был утвержден. В первом разделе плана делался следующий вывод о противниках Советского Союза: "Таким образом, Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на Западе против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией, Финляндией, и на Востоке – против Японии, как открытого противника, или противника, занимающего позиции вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение"13. Предполагалось, что главным театром военных действий станет Западный, а наиболее вероятным противником будет Германия. Дальнейшие события подтвердили этот очень важный вывод военно-политического руководства Советского Союза о составе коалиции противника. В плане было правильно определено местоположение основной группировки немецких войск к северу от устья р. Сан, способной нанести главный удар в направлении на Ригу, а частью сил – на Ковно и далее на Двинск – Полоцк или на Ковно – Вильно и далее на Минск. Предполагались концентрические удары противника со стороны Ломжи и Бреста, с последующим их развитием в направлении Барановичи – Минск. Вспомогательный удар ожидался с территории Румынии в направлении на Жмеринку. Это был, по сути, первый вариант возможных действий войск противника. Не исключалась также вероятность создания основной группировки на юге, в районе Седлец – Люблин, для нанесения главного удара на Киев (второй вариант). Примерным сроком развертывания германских армий считалось 10–15 суток от начала сосредоточения. Однако "основным, наиболее политически выгодным для Германии, а следовательно, наиболее вероятным является первый вариант ее действий, т.е. с развертыванием главных сил к северу от устья р. Сан"14. Каковы же были основы стратегического развертывания советских войск на западе, заложенные в замысел рассматриваемого плана войны? Прежде всего предусматривалось два варианта развертывания войск. По первому из них "главные силы 162 Красной Армии на западе должны быть развернуты к югу от Брест-Литовска, с тем чтобы мощными ударами в направлении Люблин, Краков и далее на Бреслау на первом этапе войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз"15. По второму варианту главные силы должны быть развернуты "к северу от Брест-Литовска, с задачей нанести поражение главным силам германской армии в пределах Восточной Пруссии и овладеть последней"16. В основе замысла по первому варианту лежало решение следующих задач: · "1. Активной обороной прочно прикрывать наши государственные границы в период сосредоточения войск. · 2. Во взаимодействии с левофланговой армией Западного фронта силами Юго-Западного фронта нанести решительное поражение Люблинско-Сандомирской группировке противника и выйти на р. Висла, в дальнейшем найести удар в общем направлении на Кельце, Краков и выйти на рубеж р. Пимица и верхнему течению реки Одер. · 3. Прочно прикрыть границы Северной Буковины и Бессарабии. · 4. Активной обороной Северо-Западного и Западного фронтов сковать часть сил немцев севернее Брест-Литовска и в Восточной Пруссии. Прочно при этом прикрывать Минское и Псковское направления"17. По второму варианту предусматривалось: 1. Прочное прикрытие направлений на Минск и Псков. 2. Нанесение решительного поражения главным силам, находящимся в Восточной Пруссии. 3. Прочное прикрытие государственных границ на участках Западной Украины, Северной Буковины и Бессарабии, а также нанесение поражения группировке немецких войск в районе Люблина, Грубешов – Томашов. В соответствии с общим стратегическим замыслом, часть которого приведена выше, была поставлена задача командующим фронтами, в частности командующему Юго-Западным фронтом генерал-полковнику М.П. Кирпоносу. Разработанный штабом Киевского Особого военного округа (КОВО) план предусматривал операцию в три этапа. "1-й этап операции – оборона на укрепленном рубеже по линии госграницы... 2-й этап – наступление. 163 Задача – ближайшая задача фронта. Глубина 120–130 км. Начало наступления с утра 30 дня мобилизации... 3-й этап операции. Задача – завершение стратегической задачи фронта"18. План операции КОВО был разработан к концу 1940 г. Все планы других военных округов, в частности и Западного Особого военного округа (ЗапОВО), нацеливались только на оборону. В плане ЗапОВО в пункте 2 отмечалось: "Переходить и перелетать госграницу нашим частям разрешается только по особому указанию Народного Комиссариата обороны, переданного через комвойска"19. Для полноты картины предполагаемых военных действий со стороны Вооруженных Сил СССР рассмотрим задачи, поставленные командующим войсками КОВО 5-й армии. "1. 5-я армия (рп № 1). Задача оборонять государственную границу на фронте иск. Влодово, Устимуг, Крысынополь, не допустив вторжения на нашу территорию. В основу обороны положить упорную оборону районов и возведенных полевых укреплений Ковельского, Владимир-Волынского и северной части Струшеловского укрепрайонов. Всякие попытки противника прорвать оборону ликвидировать контратаками корпусных и армейских резервов"20. Подобные же задачи ставились 6, 26, 12-й армиям. Задачи оборонительного характера обозначены и в планах прикрытия в полосах армий; в них ни слова не говорится о наступлении21. Таким образом, мы видим, что все документы оперативного плана – от Генштаба до армий включительно – позволяют сделать вывод о том, что Советский Союз не готовился к нападению на Германию первым. Сам характер предполагаемых военных действий отражал не наступательную, а скорее зонтичную доктрину, согласно которой предусматривается ведение оборонительных действий войсками прикрытия, а затем, после развертывания основных войск, переход в наступление. Существенно новым в сентябрьском плане 1940 г. являлось признание "южного варианта" основным. Причиной этого, отмечал маршал М.В. Захаров22, были соображения субъективного характера. 164 Во-первых, оказало влияние личное убеждение Сталина в том, что гитлеровцы в войне с Советским Союзом будут стремиться прежде всего овладеть Украиной, Донецким бассейном. Он полагал, что Германия не может вести длительную войну без захвата жизненно важных ресурсов Украины и Северного Кавказа. Но Гитлер и не делал ставку на длительную войну. Он был последователем теории "тотальных" и "молниеносных" войн, разработанной в свое время Шлифеном, Мольтке-младшим и Людендорфом. Во-вторых, многие военачальники еще придерживались устоявшихся взглядов, вытекавших из "периферийной стратегии", которая была разработана в СССР в 30-х годах профессором Академии Генштаба А.А. Свечиным, последователем в этом вопросе теоретических обоснований немецкого историка Г. Дельбрука. Несостоятельность этой теории была затем показана маршалами Советского Союза А.И. Егоровым и Б.М. Шапошниковым. В-третьих, немалое значение имело и то, что все руководители Наркомата обороны и Генштаба служили ранее в Киевском военном округе. Это нарком обороны С.К. Тимошенко – бывший командующий округом; первый заместитель начальника Генштаба Н.Ф. Ватутин – начальник штаба округа; начальник Оперативного управления Генштаба генерал-лейтенант Г.К. Маландин и некоторые другие. Позднее к ним прибавился начальник Генштаба генерал армии Г.К. Жуков, тоже бывший командующий войсками Киевского округа. По мнению штаба КОВО, главная группировка войск противника (145–170 дивизий) должна была быть сосредоточена против Юго-Западного фронта и главный удар был наиболее вероятен на Киев. После утверждения правительством "Соображений об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 – 1941 годы" в Генштаб были вызваны командующие войсками, члены военных советов и начальники штабов округов для разработки своих оперативных документов, которые здесь же утверждались наркомом обороны. В конце декабря 1940 г. в Генштабе проходили сборы высшего командного состава Красной Армии. В ходе их были проведены стратегические игры по обстановке, сходной 165 с последним оперативным планом, где определились новые взгляды на ведение войны в современных условиях. В соответствии с этими взглядами назначенный на должность начальника Генштаба Жуков дал указание начальнику Оперативного управления Маландину уточнить "Соображения..." к 22 марта 1941 г., а по "северному варианту" – к 8 марта. Практически работа по их уточнению велась Оперативным управлением Генштаба постоянно, поэтому проект плана был готов уже к 11 марта. Он имел существенные отличия от предыдущего. Во-первых, предполагалось, что главные силы германской армии развернутся на юго-западе от Седлец (Польша) до Венгрии с тем, чтобы ударом на Бердичев, Киев захватить Украину. Но не исключалось развертывание основной группировки в Восточной Пруссии и на Варшавском направлении. Во-вторых, отрицалась целесообразность развертывания главных сил Красной Армии против Восточной Пруссии и на Варшавском направлении – высказывались серьезные опасения, что борьба на этом фронте может привести к затяжным боям, свяжет наши главные силы, не даст нужного и быстрого эффекта и тем ускорит вступление Балканских стран в войну против нас. При этом учитывались сложные природные условия местности для применения механизированных войск, наличие сильных укрепленных районов и серьезная подготовка театра боевых действий. В-третьих, отмечалось, что "наиболее выгодным является развертывание наших главных сил к югу от р. Припять с тем, чтобы мощными ударами на Люблин, Радом и на Краков поставить себе первую стратегическую цель: разбить главные силы немцев и в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне против нас... Дальнейшей стратегической целью для главных сил Красной Армии в зависимости от обстановки может быть поставлено – развитие операции через Познань на Берлин или действия на юго-запад на Прагу и Вену, или удар 166 на севере на Торунь и Данциг с целью обхода Восточной Пруссии"23. По данному плану были подготовлены уточняющие директивы для Прибалтийского и Западного Особых военных округов, наркома ВМФ. В них подчеркивалось, что мы нападать не собираемся. Указанные директивы составлены в единственном экземпляре и в войска не отправлены. Возможно, по плану Сталиным были высказаны замечания во время доклада Жукова о положении дел в Генштабе (Жуков принял Генштаб в феврале 1941 г.) и военно-политической обстановке. Видимо, были даны какие-то указания на сей счет, которые Жуков, как отмечено в его мемуарах, прибыв из Кремля в Генштаб, записал по памяти в рабочую тетрадь24. Еще раз проанализировав обстановку с учетом указаний Сталина, Генштаб переработал "Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза" по состоянию на 15 мая 1941 г. В майских "Соображениях..." 1941 г. отмечено: "В настоящее время по данным разведывательного управления Красной Армии Германия имеет развернутыми около 230 пехотных, 22 танковых, 20 моторизованных, 8 воздушных и 4 кавалерийских дивизий, а всего около 284 дивизий. ...Германия, в случае нападения на СССР, сможет выставить против нас 137 пехотных, 19 танковых, 15 моторизованных, 4 кавалерийских и 5 воздушно-десантных дивизий, а всего до 180 дивизий"25. Даны также боевые составы стран-сателлитов Германии и в целом всей группировки. Надо сказать, что выводы по составу войск противника были преувеличены. Намерения противника практически изложены так же, как и в варианте 11 марта 1941 г. Но важным является следующий вывод: "Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить (подчеркнуто в тексте. – Ю.Г.) нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому командованию, упредить (подчеркнуто в тексте. – Ю.Г.) противника в развертывании и атаковать германскую 167 армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск"26. Намерение нанести упреждающий удар было весьма заманчивым и сулило при определенных условиях крупные стратегические результаты. К таковым условиям относились: во-первых, выбор нанесения удара в то время, когда войска первого стратегического эшелона противника только прибывали и находились на территории Германии или в пути следования, авиация также еще не совершила маневр на передовые аэродромы. Во-вторых, подготовка такого удара должна быть совершена под прикрытием всех видов маскировки и секретности, что обеспечило бы стратегическую внезапность нападения. Малейший промах здесь был бы поводом для Гитлера по развязыванию войны против СССР. В-третьих, необходимым условием для реализации замысла должно быть заблаговременно принятое политическое решение о войне с Германией, которое в той обстановке мог сделать только Сталин. Такого решения, как известно, принято не было. Более того, все приготовления к войне на местах пресекались сверху. Все это не позволило создать не только наступательную группировку войск, но и своевременно занять районы и рубежи обороны. Тем не менее основы стратегического развертывания Красной Армии в майском плане 1941 г. остались практически прежними, за исключением дальнейшего усиления Юго-Западного направления и детализации задач по войскам невоюющих округов и Дальневосточного фронта. Но существенно изменилась в сторону ограничения последующая стратегическая цель. Она в новом оперативном плане была сформулирована следующим образом: "Разгромить крупные силы центра и северного крыла германского фронта и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии". Таким образом, уже не ставилась задача развития операции на Берлин или Вену, Прагу. Из сформулированных задач видно, что глубина наступательной операции составляла 300 – 350 км, а полоса фронта наступления – 168 до 350 – 400 км, т.е. примерно 10% всей протяженности советско-германского фронта. Очень важно подчеркнуть, что отношение Сталина к последнему плану было особое. Это диктовалось, думается, сложившейся обстановкой и явной угрозой нападения Германии на СССР. Сталин постоянно общался с Тимошенко и Жуковым, в мае 1941 г. они были на приеме у Сталина в Кремле несколько раз: 10, 12, 19 и 23 мая. Здесь же, в Кремле, 24 мая состоялось секретное совещание под личным руководством Сталина с командующими округами, членами военных советов и командующими ВВС западных приграничных округов27. На совещании присутствовали 22 человека, в том числе Сталин и Молотов. Совещание не стенографировалось, поэтому достоверно воспроизвести, что на нем происходило, трудно. Но, судя по составу участников совещания, можно с большой вероятностью сказать, что разговор шел о надвигающейся угрозе нападения на СССР, задачах войск в соответствии с разработанным планом. Рассматривая майский план 1941 г., некоторые авторы делают вывод о "подготовке Красной Армии к наступлению"28. Но общая стратегическая идея этого плана не носила агрессивного характера. Ведь по плану предусматривалась оборона на 90% всей протяженности фронта в течение почти месяца, и только затем в зависимости от условий предполагались наступательные боевые действия. Следовательно, замысел оперативного плана войны отражал не наступательную, а скорее зонтичную доктрину. Войскам прикрытия согласно смыслу зонтичной доктрины должна ставиться задача прикрыть прочной обороной развертывание своих войск, выявить состав наступающих войск противника, определить направление главных и других ударов для уточнения задач главным силам своих войск. Все это говорит о том, что Советский Союз не готовился к агрессии против Германии в 1941 г. Подтверждением того же является отсутствие решения на начало войны со стороны советского политического руководства и правительства, в соответствии с которым СССР первым бы приступил к приготовлению к войне, первым бы провел мобилизацию, сосредоточение и развертывание войск на наивыгоднейших рубежах. Но на это Сталин не решился 169 даже в первые часы после нападения Германии на Советский Союз. До настоящего времени документов, подтверждающих наличие такого политического решения, не выявлено. Ссылки на директиву, принятую на заседании Главного военного совета 14 мая 1941 г., – о пересмотре направления пропаганды в Красной Армии29 – как доказательство изменения военной доктрины на наступательную неубедительны. Это скорее свидетельствует о запоздалости принимаемых мер, если сравнивать со степенью готовности немецкой армии. Директива Главного управления политпропаганды Красной Армии была подготовлена только к 20 июня 1941 г. Окончательное редактирование было поручено наркому обороны С.К. Тимошенко, секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову и начальнику Главного управления политпропаганды А.И. Запорожцу. Вряд ли они сумели это сделать до начала войны. Вместе с тем известно, что политическое решение о подготовке нападения на СССР Гитлером было принято еще 31 июля 1940 г. Немецкая армия с 1939 г. была воюющей армией, полностью отмобилизованной, ее численность составляла на июнь 1940 г. 5 765 тыс., на июнь 1941 г. – 7 329 тыс. человек. В соответствии с захватнической политикой Гитлера уже в мае 1941 г. в выгодных пунктах были сосредоточены 100 пехотных дивизий, штабы корпусов, армий и групп армий, а с 6 по 18 июня – 100% всех запланированных для нападения танковых и моторизованных дивизий и т.д. В это же время наши западные военные округа имели на 21 июня 1941 г. 2 220 тыс., с военными сборами – 2 586 тыс. человек, а по мобилизационному плану было положено иметь 4 722 тыс. человек. И только в середине мая 1941 г. на запад начали выдвигаться две общевойсковые армии (16-я, 19-я) со сроками прибытия до 1 июля 1941 г. Следует также иметь в виду, что план 15 мая 1941 г. не предусматривал нанесения упреждающего удара именно в 1941 г. В нем рукой заместителя начальника Генштаба Красной Армии Н.Ф. Ватутина был вписан абзац, в котором говорилось о необходимости "начать строительство укрепрайонов на тыловом рубеже Осташков, Почеп и предусмотреть строительство новых укрепрайонов в 1942 г. 170 (подчеркнуто нами. – Ю.Г.) на границе с Венгрией, а также продолжать строительство укрепрайонов по линии старой госграницы"30. Таким образом, речь шла о дальнейшем укреплении оборонительных рубежей, проведении этой работы и в 1942 г. Кроме того, нельзя делать вывод о том, готовился ли СССР к наступлению (агрессии) или обороне, только по одному оперативному документу, подготовленному Генштабом. К тому же от его разработки до практических дел – дистанция огромного размера. Необходимо в этой связи исследовать оперативные документы округов (фронтов), армий, учесть состояние всех вооруженных сил, степень подготовленности театра военных действий, возможности всего государства. Общий характер подготовки советских войск к будущей войне Василевский в неопубликованном интервью "Накануне войны" (1965 г.) определял так: "Наши вооруженные силы готовились не только к отпору внезапного нападения врага, но и к тому, чтобы встречными мощными ударами и широкими наступательными операциями в последующем полностью уничтожить вооруженные силы агрессора"31. В самом деле, если мы возвратимся к советским оперативным планам, то увидим, что основной стратегической целью был "разгром главной группировки и других крупных сил немецкой армии"32, а не захват чужих стран и овладение территорией. И последнее. На заседании Главного военного совета по итогам советско-финской войны, состоявшемся 14–17 апреля 1940 г., Сталин требовал воспитывать наш комсостав в духе активной обороны. А, как известно, активная оборона может состоять из совокупности оборонительных и наступательных операций. Важен также комплексный анализ "Соображений..." 1941 г. и разработанных оперативных планов округов и армий. Заканчивая рассуждения об оперативных планах войны, разработанных в различное время Генеральным штабом, считаем необходимым остановиться на официальном оформлении указанных документов. После 1938 г. все оперативные планы, разработанные Генштабом, не имеют подписей наркома и начальника Генштаба (кроме сентябрьского плана 1940 г., подписанного 171 Тимошенко и Мерецковым). Не найдем мы в них и подписей Сталина, Молотова. Казалось бы, данные документы не имеют юридической силы. Но они докладывались Сталину в Кремле. Так, по сентябрьскому плану Тимошенко и Мерецков были с докладами 16 сентября, 5 и 14 октября 1940 г. План получил одобрение Сталина, но его подписи нет. Попытки исследователей найти документы с соответствующими подписями не увенчались успехом. Картина проясняется, если мы обратимся к высказываниям Василевского в упомянутом выше интервью "Накануне войны". "Все стратегические решения высшего военного командования, на которых строился оперативный план, – писал он, – как полагали работники Оперативного управления, были утверждены Советским правительством. Лично я приходил к этой мысли потому, что вместе с другим заместителем начальника Оперативного управления тов. Анисовым в 1940 г. дважды сопровождал, имея при себе оперативный план вооруженных сил, заместителя начальника Генштаба тов. Ватутина в Кремль, где этот план должен был докладываться наркомом обороны и начальником Генштаба И.В. Сталину... Никаких отметок в плане или указаний в дальнейшем о каких-либо поправках к нему в результате его рассмотрения мы не получили. Не было на плане и никаких виз, которые говорили бы о том, что план был принят или отвергнут, хотя продолжавшиеся работы над ним свидетельствовали о том, что, по-видимому, он получил одобрение"33. После завершения стратегического планирования в Генштаб вызывались командующие войсками, члены военных советов, начальники штабов и оперативных управлений, которые на основе общего оперативного плана неделями работали в оперативном управлении над окружными планами. За несколько недель до нападения фашистской Германии на нашу страну вся документация по окружным планам была передана из Генштаба командованиям и штабам округов. Некоторые историки относят неудачи начального периода к запоздалой разработке оперативного плана. Изучая причины, которые поставили в катастрофическое положение Красную Армию и в целом нашу страну в начальный период войны, Василевский писал: 172 "Надо говорить прежде всего не о том, существовал ли в Вооруженных Силах Советского Союза к моменту нападения на нас фашистской Германии план отражения этого нападения, а о том, почему наши Вооруженные Силы не были приведены своевременно в полную боевую готовность и не оказались там, где им надлежало быть даже по этому далеко не совершенному плану"34. В самом деле, даже самая подготовленная и обученная армия может быть разгромлена, если она не будет приведена в полную боевую готовность, не займет намеченные районы обороны и если она не будет своевременно отмобилизована. Ошибка Генштаба в планировании заключалась в том, что Красная Армия и немецкая армия ставились в одинаковые условия по срокам отмобилизования и развертывания. В расчет брался классический вариант развязывания войны, когда ввод в дело основных сил начинался после отмобилизования и развертывания войск под защитой армий прикрытия. Не учитывался имевшийся к тому времени опыт второй мировой войны, когда войны не объявляются, а начинаются уже отмобилизованными и подготовленными армиями. Задача, которая была поставлена армиям прикрытия, могла решаться только главными силами при обязательном условии своевременного приведения их в боевую готовность. К сожалению, Генштабом не было определено хотя бы примерное время нападения Германии, а ведь от этого должен был идти весь отсчет времени проводимых мероприятий. Существовал и другой просчет. Это – переоценка значения Юго-Западного направления и недооценка Западного направления как главного, выводящего противника кратчайшим путем к Москве. Ошибку пришлось исправлять в ходе войны рокировкой 16-й и 19-й армий на Западное направление и вводить их в сражение в исключительно сложной обстановке уже начавшейся войны.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера в 1941 году» з дисципліни «Інша війна: 1939 – 1945»
