Курская дуга (Операция «Цитадель»), СССР 4 июля – 23 июля – 23 августа 1943 года
Приблизительно к тому времени, как завершилась Тунисская кампания, остров Атту Алеутской гряды на севере Тихого океана был очищен от японцев (середина мая 1943 года), которые затем ушли (15 июля) и с острова Кыска. В июне началась затяжная кампания с целью захвата Соломоновых островов. Затем решающие события произошли на Восточном фронте в Европе. Время от времени до этого при использовании бронетехники у русских проявлялись проблески вдохновения, что контрастировало с их прежней роботоподобной манерой действий (на совести автора. – Ред.).
КУРСК 4 июля 1943 г.
Фронт в марте 1943 года (после мощного наступления Красной армии на южном фланге советско-германского фронта и контрнаступления немцев под Харьковом. – Ред.) в конце концов стабилизировался, образовав почти непрерывную линию траншей, почти так же, как это было на Западном фронте в Первую мировую войну. Немцы не могли вести наступление в погодных условиях зимы (они всё могли, если бы были силы. – Ред.) и намеревались это сделать, когда погода смягчится. (Автор плохо изучил хронику контрнаступления немцев под Харьковом – в конце зимы. А затем надо было собрать нужные силы. – Ред.) Их целью продолжала оставаться Москва, но, прежде чем пытаться предпринять новое наступление на Москву, немцы решили сократить свою линию фронта, ликвидировав большой его выступ с городом Курском в центре. Местность здесь представляла собой равнину со множеством ручьев, рек, долин, оврагов и балок, полей зерновых и других культур, сел и поселков и несколько поднималась к северу. На Курском выступе (Курской дуге) русские в дополнение к трем полосам обороны линии фронта устроили еще четыре рубежа обороны, за которыми находился последний, пятый рубеж обороны вдоль реки Дон. Было сделано все возможное, чтобы не дать немцам развить свое последнее в этой войне генеральное наступление. Рубежи обороны прикрывались мощными минными полями. 70-я армия русских находилась к юго-востоку от Комаричей. Напротив Севска располагалась их 65-я армия. Восточнее Рыльска оборонялась 60-я армия. Напротив города Сумы была развернута 38-я армия. Далее по южному флангу Курской дуги занимали оборону 40-я армия, 1-я танковая армия и 6-я гвардейская армия. 7-я гвардейская армия и 69-я армия размещались к востоку от Корочи. В резерве восточнее Курска оставались 5-я гвардейская армия, 53-я армия и 27-я армия, а также, в глубине, 47-я армия и 5-я гвардейская танковая армия. Фронт русских к югу от Орла прикрывали (с запада на восток) 2-я танковая армия, 13-я армия и 48-я армия. Готовые контратаковать немцев, в глубине обороны стояли 19, 16, 9 и 3-й танковые корпуса. Сам Курск был укрепленным городом, в районе которого находился 9-й танковый корпус, 5-й гвардейский танковый корпус находился к северу от Прохоровки, а к юго-западу и югу от Обояни находились районы взаимной поддержки, занятые с запада на восток 31-м танковым корпусом, 6-й танковым корпусом и 3-м механизированным корпусом. 2-й гвардейский танковый корпус располагался на укрепленной позиции близ Корочи, а 2-й танковый корпус находился у Валуек. В резерве оставался 10-й танковый корпус в районе Старого Оскола, к северу от него разместились 1-й механизированный корпус и 4-й гвардейский танковый корпус. Восточнее Нового Оскола, ближе к Дону, от Острогожска до Россоши разместилась 5-я гвардейская танковая армия (18-й и 29-й танковые корпуса, 5-й гвардейский механизированный корпус). Танки в укрепленных районах были врыты на выделенных им запасных позициях. Часть тяжелой артиллерии располагалась очень близко к линии фронта, имея приказ не открывать огонь до тех пор, пока немцы не пойдут в атаку. Координированный огонь артиллерии был спланирован по группам от одного до десяти артиллерийских полков, с плотностью артиллерийского огня до 300 орудий и минометов на 1 км. Кстати, любопытно отметить, что год спустя русские утверждали, что удвоили эту плотность. До этого немцы ввели новшество в виде так называемой противотанковой позиции. В этом случае группа противотанковых орудий отдавалась под единое командование и использовалась для сосредоточения противотанкового огня на одной цели по команде. Такие участки сосредоточенного огня были организованы на большую глубину, были сделаны приготовления для ведения многослойного огня. Русские переняли этот метод и добавили к нему минные поля. Они были мастерами маскировки и установления минных полей, и для немцев не было чем-то необычным, когда они обнаруживали до 40 тыс. мин в день на участке корпуса. К этому времени в составе русской танковой бригады было два танковых батальона из 23 танков каждый и моторизованный пехотный (мотострелковой) батальон. Танковый корпус состоял из трех танковых бригад и мотострелковой пехотной бригады (в которой иногда был свой собственный штатный танковый батальон), двух полков самоходных артиллерийских установок (САУ), включавших в себя противотанковые орудия, минометы и установленные на машинах ракетные установки «катюша», которых немцы называли «Орга н Сталина». Они стреляли ракетами, которые различались по калибру – от 75-мм до 300-мм, со скорострельностью от 16 до 54 выстрелов в минуту. Таким образом, русский танковый корпус насчитывал 150 танков и был примерно наполовину меньше западной бронетанковой дивизии (и несколько меньше германской танковой дивизии, в которой в это время насчитывалось до 180 танков). Механизированные корпуса были похожи на германские панцергренадерские дивизии. В состав такого корпуса входили танковая бригада и три мотострелковые пехотные бригады, каждая со своим штатным танковым батальоном. Были также отдельные танковые бригады, имевшие по 107 танков, но без пехоты, а также тяжелые танковые полки, в которых было по 23 танка КВ (КВ-1 и КВ-1с). Это были тяжелые танки с толстой броней, но вооруженные теми же 76-мм пушками, как и Т-34, в дополнение к трем или четырем пулеметам. На шасси некоторых танков КВ были установлены 152-мм пушки в неподвижной рубке спереди, и их называли КВ-14, или СУ-152 (самоходные артиллерийские установки). Другие русские САУ напоминали их немецких собратьев, и на них были установлены орудия калибром от 76 до 203 мм. На основании доступной информации и с учетом вышеупомянутых в этом районе соединений представляется, что танковая боевая мощь значительно превышала 2 тыс. танков. Поскольку у русских на каждый танк приходилось обычно по две самоходные артиллерийские установки, их должно было быть у них около 4 тыс. (Войска Центрального и Воронежского фронтов, непосредственно противостоявших германскому наступлению, имели 3444 танка и САУ, в т. ч. 900 легких. Личный состав этих фронтов насчитывал 1 млн 336 тыс. – Ред.) Немцы понятия не имели, что у русских здесь было целых две воздушные армии, а также 10 700 орудий и 920 «катюш». (Всего в указанных фронтах насчитывалось 19,1 тыс. орудий и минометов. – Ред.) (В составе стоявшего восточнее Степного фронта, помимо 5-й гвардейской танковой армии, имелись 5 общевойсковых и 1 воздушная армия, а также 1 стрелковый, 6 отдельных танковых и механизированных и 3 кавалерийских корпуса. – Ред.) Весь русский фронт был разделен на фронты, которые управлялись Ставкой Верховного главнокомандования из Москвы. У этих фронтов были свои штабы. Подготовленные штабисты были также наготове в Москве и могли быть отправлены на любой фронт, если того требовала ситуация. Кроме сокращения линии фронта, которое повлекло бы за собой создание большего числа наличных войск, немцы надеялись, что их атака спутает все планы русских на летнее наступление, а также восстановит уверенность вермахта в своих силах. Планы взять в клещи район Курска появились еще в марте 1943 года (в ходе контрнаступления под Харьковом), но отсрочка за отсрочкой все время сокращали шансы немцев на успех и повышали шансы русских на то, чтобы отбить германское наступление. Отсрочки были вызваны отсутствием единодушия в германском командовании относительно дальнейшего планирования операции, потому что аэрофотосъемка показывала все возрастающее наращивание сил русских. Но Верховное командование продолжало планировать и откладывать. Если бы наступление началось раньше, оно, возможно, имело бы шанс на успех, но к июню русским уже стало точно известно о планах немцев от агентов в Германии, которые передавали донесения через Швейцарию, а также от партизан в немецком тылу. В этом сражении, которое, фактически, состояло из двух отдельных сражений, немцы собирались отказаться от своей мобильной тактики в пользу прорыва, пожалуй, самых мощных в истории войн оборонительных позиций. Немцы сосредоточили здесь около 900 тыс. солдат, 10 тыс. орудий, 2 тыс. танков (согласно Б. Мюллер-Гиллебранду – «Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг.», т. III, с. 285–286, – на 30.06.1943 года на южном фасе Курского выступа у немцев имелось 1303 танка и 253 штурмовых орудия, на северном фасе 552 танка и 280 штурмовых орудий. Кроме того, было 190 устаревших танков на юге и 194 на севере. Всего 2772. – Ред.) и САУ и 2830 (около 2050. – Ред.) самолетов. Аэродромы в Финляндии, Норвегии и в других местах на Восточном фронте были оголены для того, чтобы сосредоточить взятые с них самолеты для поддержки наступления под Курском. Пять летных эскадрилий были размещены для непосредственной поддержки танковых частей. Всего было 50 дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных, 3 отдельных танковых батальона и 8 дивизионов штурмовых орудий, но перед ними были силы русских общей численностью, пожалуй, в полтора миллиона солдат (1,336 плюс 0,5 млн в Степном фронте. – Ред.) и внушительные оборонительные позиции. В немецкой танковой дивизии в 1940 году, как правило, было три или четыре батальона по сотне танков в каждом. За три года потери в танках превышали их производство, так что к 1943 году в среднем в танковой дивизии зачастую было лишь около двадцати семи танков, а количество самоходных артиллерийских установок (часть на шасси легких, чешских, французских танков и др.) было увеличено настолько, чтобы довести их общее число до восьмидесяти. Танковые дивизии СС были в лучшем положении. Им обычно доставалась новейшая и самая лучшая военная техника. Одной из таких была так называемая панцергренадерская (моторизованная) дивизия «Великая Германия». В ней было 180 танков, 80 из которых были новыми «Пантерами», еще не побывавшими в боях (по Мюллер-Гиллебранду, 163 новых танка, 12 устаревших и 35 штурмовых орудий). В такой дивизии (а здесь были еще «Адольф Гитлер», «Рейх», «Мертвая голова» и «Викинг»), было также два моторизованных пехотных полка, полк штурмовых орудий (САУ) из 35 орудий, а также вспомогательные войска. В каждой из этих дивизий СС было по батальону танков «Тигр» вместо «Пантер». «Пантера» была ответом немцев на русский танк Т-34, который, в свою очередь, вырос из БТ, а тот из шасси танка «Кристи». Т-34 представлял собой низкий быстроходный танк (до 55 км/ч) с бронированным корпусом хорошо подобранной формы (толщина брони 45 мм, но за счет наклона листов бронезащита была эквивалентна 60–75 мм). На нем была установлена 76-мм скорострельная пушка на вращающейся башне и еще были два пулемета. «Пантера», появившаяся позже, превосходила Т-34, но к этому времени еще не были устранены все ее недостатки. У нее была скорострельная мощнейшая 75-мм пушка. Форма «Пантеры» была почти такой же, как у Т-34, бронезащита, лоб 80—100 мм, скорость до 46 км/ч. «Тигр» фирмы «Хениель» уже бывал в бою прежде, как на Восточном фронте, так и в Тунисе. «Фердинанд», или «Тигр» фирмы «Порше», был не похож на него. Мощная 88-мм пушка была установлена на башне, находившейся сзади. У него не было пулеметов. Немцы также использовали «Голиафы» и «Битлы» – крошечные машины, внешне напоминавшие британские танки Первой мировой войны, которые управлялись на расстоянии по проводам или по радио. Они несли на себе взрывчатку, которую можно было сбрасывать, а машины возвращались к оператору, в то время как взрывное устройство приводилось в действие на расстоянии. Таким образом можно было уничтожать танки противника или подрывать минные поля. Вся германская мотопехота в первом эшелоне получила инструкции на старых русских минных полях по поводу техники установки мин у русских и обнаружения мин. Эта тренировка оказалась неоценимой, потому что позднее у пехоты практически не было потерь от мин. Инженерные войска должны были сопровождать пехоту для того, чтобы делать проходы в минных полях для танков. Ложные движения, движения взад-вперед, передвижения транспорта днем, ложные радиопереговоры только что подтянутыми частями – все это делалось для того, чтобы скрыть то, что происходило, но русским быстро становилось известно о всех передвижениях. Иногда они даже использовали громкоговорители, чтобы объявить немцам на фронте дату и время каждой запланированной атаки и каждую отсрочку. План германского наступления был сравнительно простым. Германские силы на юге, на севере должны были наступать навстречу друг другу и встретиться восточнее Курска. Главный удар должен был быть нанесен на юге по обе стороны Томаровки в направлении Курска, XLVIII моторизованным (в наших источниках называются танковыми, хотя официально стали именоваться так позже. – Ред.) корпусом слева, II моторизованным (танковым) корпусом СС в центре и II моторизованным (танковым) корпусом, наступавшим к востоку от Белгорода в качестве флангового прикрытия. Наступавшая здесь ударная группировка группы армий «Юг» состояла из следующих соединений. Оперативная группа «Кемпф»: XLII армейский корпус, справа. Армейский корпус «Раус» из двух пехотных дивизий в центре. III моторизованный (танковый) корпус слева состоял из 6, 7 и 19-й моторизованных (танковых) дивизий примерно с 370 боевыми машинами (322. – Ред.) и 168-й пехотной дивизии. 4-я танковая армия: II моторизованный (танковый) корпус СС справа, состоявший из моторизованной (танковой) дивизии СС «Лейбштандарте Адольф Гитлер», моторизованной (танковой) дивизии СС «Рейх», моторизованной (танковой) дивизии СС «Мертвая голова» с общим количеством в 343 танка (410. – Ред.), 95 (104. – Ред.) штурмовых орудий и одной трети 167-й пехотной дивизии. XLVIII моторизованный (танковый) корпус в центре, состоявший из 3-й танковой дивизии примерно с сотней танков (102 и 2 штурмовых орудия), моторизованной дивизии «Великая Германия» (PGD) со 180 танками (175 и 35 штурмовых орудий. – Ред.), 11-й танковой дивизии со 118 танками, 10-й танковой бригады с 204 танками «Тигр» и двух третей 167-й пехотной дивизии. LII армейский корпус из шести пехотных дивизий слева. С воздуха их поддерживал 4-й воздушный флот. Резерва не было. 2-й германской армии, располагавшейся между двумя наступавшими группировками, не отводилось активной роли в планировавшихся операциях. На севере наступление осуществлялось силами 9-й армии, боевой состав которой был следующим. 9-я армия: ХХ армейский корпус из четырех пехотных дивизий на левом, восточном фланге. XLVI моторизованный корпус из четырех пехотных дивизий. XLVII моторизованный корпус, который включал в себя 2-ю (136 танков), 9-ю (113 танков) и 20-ю (86 танков) моторизованные (танковые) дивизии. Танковое подразделение 505 с 15 танками «Тигр», танковое подразделение 312 с «Голиафами» и шесть пехотных дивизий. XLI моторизованный (танковый) корпус, состоявший из 18-й моторизованной (танковой) дивизии (75 танков), подразделение танков-истребителей 656 (2 °CАУ), отдельных дивизионов штурмовых орудий, в т. ч. «Фердинанд», подразделения САУ 216 с 15-см минометами, установленными на шасси «Тигра», бронетанковых подразделений 313 и 314 с «Голиафами» и двух пехотных дивизий. XXIII армейский корпус слева, включая роты штурмовых орудий 185 и 189 с тяжелыми самоходными артиллерийскими установками, моторизованные саперные роты 811 и 813 на полугусеничных бронемашинах и три целых и одна треть пехотных дивизий. Всего в XLVII танковом и XXIII армейском корпусах насчитывалось 280 штурмовых орудий. Резерв из 4-й и 12-й моторизованных (танковых) дивизий (110 и 86 танков) и 10-й и 33-й гренадерских моторизованных дивизий. К северу от 9-й армии находилась 2-я германская танковая армия, в состав которой входили XXXV, LIII и LV армейские корпуса. Армейский корпус «Раус» с двумя пехотными дивизиями должен был прорваться между Графовкой и Соломином, в то время как III танковый корпус должен был прорваться через белгородский плацдарм к Короче. У них не было поддержки с воздуха. II танковый корпус СС должен был наступать в направлении Прохоровки. XLVIII танковый корпус, первоначально без танковой поддержки, должен был наступать на Обоянь. Танки должны были идти впереди пехоты на юге. 2-я армия в центре должна была оставаться на месте. На севере главный удар должен был наноситься XLVII механизированным корпусом, но используя только 20-ю механизированную дивизию с идущей впереди пехотой. Завершающее наступление на севере должно было быть проведено два дня спустя 2-й и 9-й бронетанковыми дивизиями, идущими впереди LVI механизированного корпуса, который состоял лишь из четырех пехотных дивизий. Эта атака велась в направлении на Тёплое и Фатеж. XLI механизированный корпус должен был атаковать в направлении к югу от Малоархангельска, а XXIII механизированный корпус – к северу от Малоархангельска. Интересно сравнить утверждения русских о количестве задействованных немецких танков с германскими цифрами, отражающими их фактическое число. В донесениях русских говорилось о «тысячах» немецких танков. На самом деле можно говорить о количестве в 1081 танк (у Мюллер-Гиллебранда 1493 танка, в т. ч. 190 устаревших. – Ред.), из которого половина была представлена танками Pz Kpfw III плюс 376 штурмовых орудий (САУ). (У Мюллер-Гиллебранда 253 штурмовых орудия. – Ред.) Как уже упоминалось, моторизованные (танковые) дивизии СС были в полном или близком к нему боевом составе, а в других дело обстояло хуже. Атака на юге началась жарким душным днем 4 июля через несколько часов после полудня. Ей предшествовала короткая артподготовка и бомбардировка с воздуха. Еще до ее начала русские совершили авианалеты на немецкие аэродромы в момент заправки на них самолетов. Танки, которые должны были участвовать в атаке, были подтянуты ночью 3 июля и попали в грязь, возникшую в результате обрушившегося ливня, что задержало XLVIII танковый корпус до ночи 4 июля. Данный ему приказ на атаку не должен был быть приостановлен для оказания помощи застрявшим товарищам, и движение следовало продолжать. Танки выстроились для атаки в виде клина. В этом построении «Тигры» были его острием, а основание образовывали танки Pz Kpf Wg IV или «Пантеры». Многие танки застряли в топкой местности, были подбиты русской артиллерией и русскими штурмовиками, которые продолжали действовать, несмотря на первоначальное превосходство немцев в воздухе. Затем 10-я бригада тяжелых танков нарвалась на русское минное поле, умело установленное в высокой траве, и понесла большие потери. В конце первого дня лишь сорок «Пантер» (у Мюллер-Гиллебранда «Тигров») осталось от первоначально задействованных 204. Большинство немецкой бронетехники было введено в бой ближе к вечеру, но танки столкнулись с трудностями на болотистой местности и минных полях. Но если бы было не так мокро, потери от мин, возможно, были бы еще большими, потому что они всегда менее эффективны на рыхлой почве. В ту ночь моторизованная пехота и эвакуационные машины подбирались к застрявшим танкам, чтобы попытаться их вытащить. Наступающие силы на юге к вечеру примерно на 5 км вклинились в оборону русских. Саперы проделывали проходы в минных полях после первой волны наступления, и пехота практически совсем не пострадала от мин, в том числе благодаря проведенной с ней соответствующей подготовке. Однако русские, обороняясь, нанесли наступающей пехоте потери примерно в тысячу солдат в каждой германской дивизии. Столкнувшись с подобными действиями русских в обороне, немцы изменили тактику танкового боя, перейдя от построения клином к построению «танковый колокол». В этом построении танк Pz IV становился головным, а «Тигр» помещался в центре. Другие танки Pz IV располагались по правую и левую стороны расходящейся арки. Половина гусеничных машин саперов шла за танками, чтобы по первому сигналу очищать путь от мин и обозначать проходы, а за ними двигались пехотные полугусеничные минометы или другие минометы на машинах. Танки Pz II и III находились в хвосте наготове для преследования в случае прорыва. Командир построения «колоколом» с передовым артиллерийским наблюдателем для самоходных штурмовых орудий, находившихся в хвосте, ехал в командирском танке, следовавшем за передовым танком Pz IV. Командирским танком обычно был Pz III или другой танк с макетом пушки для маскировки и оборудованный несколькими видами радиосвязи, один из которых служил для связи с эскадрильей пикирующих бомбардировщиков Ю-87 «Штука», предназначенной взаимодействовать с конкретным «танковым колоколом». Такое же построение было использовано ночью, но с более короткими промежутками между машинами. Полугусеничные заправщики и машины с боеприпасами шли следом. Все боевые танки имели на вооружении дымовые снаряды, чтобы ослеплять противотанковые средства противника, и разноцветные осветительные ракеты для подачи сигналов о направлении движения своих собственных частей. За танковыми порядками двигалась пехота, вооруженная пулеметами и гранатами. Это построение колоколом возникло не сразу, оно разрабатывалось в течение нескольких дней. На севере 6-я германская пехотная дивизия атаковала 4 июля в 17.30, чтобы расчистить путь для 20-й танковой дивизии, но она была потеснена назад к своей изначальной позиции контратакой русских. После артобстрела и бомбардировки с воздуха в течение часа атака была возобновлена на всем тридцатикилометровом фронте. Противотанковые части с «Фердинандами» были теперь направлены вперед вместе с 86 танками 20-й танковой дивизии. Это обеспечило некоторое продвижение вперед. Между XLI танковым и XXIII армейским корпусами были использованы «Голиафы» с дистанционным управлением, чтобы обезвредить русские минные поля, а не подставлять войска для очистки минных полей. Русские утверждали, что более 200 танков и самоходных артиллерийских установок нарвались на мины в северной части фронта и что семьдесят немецких танков были подбиты штурмовиками в первые двадцать минут, но это, очевидно, преувеличение. Во второй день на северном фасе Курской дуги русские, как они утверждали, уничтожили еще двести немецких танков, но, согласно германским подсчетам, в течение второго дня в бой вводились только 20-я танковая дивизия и «Фердинанды». 9-я и 18-я танковые дивизии были введены в бой на третий день в соответствии с планом, и был совершен прорыв обороны примерно на 10 км в глубину. Затем атака захлебнулась. Немцы окопались, установили мины. Были значительные потери в «Фердинандах», которые были особенно уязвимы перед приближавшимися к ним вплотную командами пехотинцев-смертников с подрывными зарядами в сумке – потому что у «Фердинандов» не было пулеметов. В течение ночи с 6 на 7 июля русские бросили в контратаку два танковых корпуса. Им не удалось проделать проходы в своих собственных минных полях, и они потеряли много танков Т-34 по инерции движения в контратаке. Вслед за предваряющей бомбардировкой с воздуха и артподготовкой последовала еще одна атака русских танков и пехоты, которая также успеха не имела, но многие русские танки успели зарыться в землю и остались вблизи немецких позиций. Немцы возобновили атаку 8 июля и ввели в бой резервы, 4-ю и 12-ю танковые дивизии и 33-ю панцергренадерскую дивизию. 2-я и 4-я танковые дивизии трижды брали высоты южнее Тёплого, и трижды русские их оттуда выбивали. 9 июля на севере было некоторое затишье, а 10-го немцы возобновили здесь свои атаки. В ночь с 10 на 11 июля был подтянут последний резерв – 10-я панцергренадерская дивизия, а измотанный 47-й танковый корпус был отведен. Атака на севере почти выдохлась. К 14 июля продвижение составило еще около полутора километров. В тот же день 2-я танковая армия русских нанесла мощный контрудар, и к 17 июля на севере немцы отступили к своей первоначальной позиции. (У немецкой ударной группировки на севере возникла и угроза с тыла – 3-я советская танковая армия начала с 12 июля прорываться на Орел с востока. – Ред.) На юге Курской дуги немцы вклинились в первые две линии обороны русских, а затем окопались. Утром 6 июля массированная атака немцев на русские артиллерийские позиции, казалось, не достигла ничего, потому что артиллерия русских затем снова успела сразу же открыть огонь. Но когда русские в контратаке 7 июля ввели в бой танковый корпус из шестидесяти четырех танков Т-34, все они были подбиты и подожжены немецкими «Штуками» и самоходными артиллерийскими установками. У немцев взаимодействие танков с авиацией было превосходным (но при всем при этом были достигнуты столь незначительные успехи). 8 июля атака немцев на юге силами дивизии «Великая Германия» завершилась прорывом, он был развит ночной атакой 6-й танковой дивизией с использованием трофейных танков Т-34. И хотя потери русских были очень высоки, немецкие войска к этому времени совершенно вымотались. Их наступление в направлении Прохоровки было остановлено еще одной массой русских танков, несмотря на то что многие из них были подбиты. Русским танковым контратакам обычно предшествовал массированный артобстрел. К началу танковой атаки артиллерия продолжала вести огонь, оставляя при этом узкие проходы. Немцам было трудно определить, где и в какое время будет осуществлен удар, за исключением тех случаев, когда русские танки шли по этим проходам с «повисшей» на них пехотой. Если танки и пехота отклонялись за пределы этих проходов (что они часто и делали), их, конечно, подбивали огнем их собственной артиллерии. В результате русская пехота и танковые части стали проявлять признаки паники. 9 июля 5-я гвардейская танковая армия стала выдвигаться от Дона в район северо-восточнее Прохоровки. Панцергренадерская дивизия «Великая Германия» была головной в наступлении немцев на юге, и она понесла большие потери. Однако 10 июля возникла необходимость повернуть ее наступление на северо-запад по дуге при поддержке эскадрилий пикирующих бомбардировщиков «Штука» в попытке отрезать русские танки. Это удалось, и «Великая Германия» в течение ночи была заменена 3-й танковой дивизией (чтобы вернуть панцергренадерскую дивизию на прежние позиции). 12 июля «Великая Германия» отдыхала, но боевые действия продолжались к западу от нее. 13 июля русские бросили в бой в стык между III германским танковым корпусом и II танковым корпусом СС остатки своей 26-й гвардейской бригады и V гвардейский механизированный корпус. К 14 июля продолжение наступления немцев в северо-западном направлении уже было невозможным. Активные действия русских против III танкового корпуса потребовали помощи от «Великой Германии», которая вторично атаковала в западном направлении с позиций несколько южнее Новоселовки. По пути, чтобы ослабить натиск русских, было отбито несколько их контратак – 3-го танкового и 1-го механизированного корпусов 1-й русской танковой армии, что привело к тяжелым потерям у русских. Соединение «Великой Германии» с III танковым корпусом было осуществлено ко второй половине дня. Но немцы были уставшими, в то время как силы русских, казалось, возросли. Из восьмидесяти танков «Пантера» в «Великой Германии» осталось лишь несколько. Немцам казалось, что у русских были неистощимые резервы, а их контратакам не будет конца. Тенденция русских постоянно контратаковать, казалось, исходила от боязни командиров, что их обвинят в недостатке решимости. В результате они несли ужасные потери даже после того, как атака немцев была остановлена. И независимо от того, где прорвались немцы, они не выходили на оперативный простор, все еще находясь среди еще большего числа оборонительных позиций русских. Наступление немцев на север было направлено на Обоянь. К югу от этого населенного пункта русские ввели в бой два полка самоходных артиллерийских установок, которые были уничтожены за два часа, но жертвы были не напрасными, потому что немцы не смогли достигнуть города. Минные поля, сосредоточение масс русской пехоты и танков, безжалостно введенных в бой в контратаке, преодолеть было невозможно. Затем произошло одно из тех совпадений, которые часто нельзя предсказать в войне: 14 июля немцы запланировали вновь атаковать Прохоровку – район, где собирались пойти в наступление и русские. То, что произошло, стали называть величайшим танковым сражением войны. Атака немцев выглядела незначительной по сравнению с активностью русских. Русские использовали 850 танков и самоходных артиллерийских установок, которые поддерживали штурмовики. Они утверждали, что уничтожили 300 немецких танков огнем артиллерии, танков и огнем с воздуха, но сомнительно, чтобы немцы ввели их в бой так много. (Танковая битва под Прохоровкой произошла 12 июля. В этот день немцы, в основном танки 2-го танкового корпуса СС, прорвали последнюю, третью тыловую армейскую полосу обороны и вышли на оперативный простор. Во встречном танковом сражении они были остановлены и, оставив на следующий день попытки прорваться, начали постепенно сворачивать свое последнее «генеральное наступление». – Ред.) Однако известно, что к тому времени оставалось три «Пантеры» из первоначальных восьмидесяти в «Великой Германии», да и те пришлось бросить. Это было уже слишком. К этому времени из-за наступления русских, которое началось 12–14 июля в районе Орла, центр тяжести сместился туда. Тем временем союзники высадились на Сицилии, поэтому немцы решили отменить удар на Курск 13 июля. (Хорошая мина при плохой игре. – Ред.) II танковый корпус СС (то немногое, что от него осталось. – Ред.) был выведен для использования в Италии, в то время как XLVIII корпус был выведен и отправлен по железной дороге на фронт Орел – Брянск (туда были отправлены 2 танковые дивизии. – Ред.). Во II танковом корпусе СС все еще оставалось четыре танка Pz II, 88 Pz III, 69 Pz VI («Тигры»), 20 командирских танков, 11 Т-34 (трофейных русских танков, использовавшихся немцами) и 69 САУ. В XLVIII танковом корпусе все еще было 42 танка Pz III, 56 Pz IV, 43 Pz V («Пантера») и шесть Pz VI («Тигр»). К 23 июля 4-я германская танковая армия на юге была потеснена назад к своим первоначальным позициям (а 23 августа Красная армия взяла Харьков. – Ред.). Немцы взяли 32 тыс. русских пленных и утверждали, что русские потеряли 17 тыс. убитыми и 35 тыс. ранеными и что 2 тыс. русских танков и 2 тыс. САУ были уничтожены или захвачены. Но и немецкие танковые и моторизованные дивизии были обескровлены. Немцы потеряли в личном составе 3330 убитыми и 17 390 ранеными. Русские утверждали, что немцы потеряли 3 тыс. танков и 85 °CАУ, 150 единиц артиллерии, 5 тыс. грузовиков и 1400 самолетов. Но поскольку, хотя бы потому, что у немцев на юге было только около 1300 танков и САУ (1556, да еще подходили подкрепления. – Ред.) и здесь все еще оставалось около 400, это утверждение считается преувеличением. (У немцев была отлично поставлена эвакуационно-ремонтная служба, поэтому танки могли подбиваться не раз и возвращаться в строй – если не сгорали и не взлетали на воздух или не были совершенно разбиты тяжелым снарядом, например 152-мм, или прямым попаданием авиабомбы.) Если предполагается, что потери на севере составляли такое же соотношение, общее число потерь в танках у немцев, вероятно, приближалось к девяти сотням (1500. – Ред.). Но едва ли они были даже такими. Утверждения немцев о танковых потерях русских считают меньшим преувеличением. (В цифрах потерь много мифологии. Однако после срыва своего последнего настоящего наступления немцы преуспели здесь больше. Согласно достаточно серьезным источникам, в гигантской битве на Курской дуге немцы потеряли около 500 тыс. убитыми, ранеными и пропавшими без вести, Красная армия – 863 тыс. – Ред.) При наступлении русских на Орел в головном отряде шли тяжелые танки КВ и британские танки «Черчилль», за которыми следовали Т-34 и американские средние танки при поддержке «катюш». «Катюши» использовали также для срыва контратак немцев. Ослабив натиск в районе Курска, русские смогли перебросить артиллерию на фронт в районе Орла и достигнуть соотношения на этом фронте в пять артиллерийских полков на каждый мотострелковый полк. Артиллерийские части, по мере развития атаки, перемещались в стороны и перегруппировывались. Усилившиеся атаки русских 21 июля вынудили 9-ю немецкую армию бросить в бой на орловский участок обороны 12-ю и 20-ю танковые дивизии и 36-ю пехотную дивизию. XXIV танковый корпус, включавший в себя 17-ю танковую и моторизованную (танковую) дивизию СС «Викинг», переброшенные из района южнее Харькова, и 23-ю танковую дивизию из северной группировки, также двинулся в направлении Орла. Орел был взят русскими 5 августа. Немцы стали возводить оборонительный рубеж Витебск (на Западной Двине) – Орша (на Днепре) и в 1943 году отступили к этому рубежу. У Сталинграда немцы пренебрегли своим преимуществом в мобильной тактике. Трагедия состояла в том, что опыт прорыва через многочисленные линии траншей в Первую мировую войну был забыт, и более того – немцы считали возможным переходить в наступление, хотя знали, что русским об этом известно и они это наступление ожидают. Сегодня некоторые немцы утверждают, что не следовало использовать «Пантеры», пока в них не были устранены недостатки и пока их не было в наличии в гораздо большем количестве. Но маловероятно, что и в этом случае результат был бы иным. Но что еще труднее понять, почему так мало было использовано наличной бронетехники на севере, где пять танковых дивизий держались в резерве и лишь одна была использована в первоначальной атаке. Если бы немцы приложили все усилия для того, чтобы взломать здесь такие серьезные оборонительные позиции, они, возможно, смогли бы нейтрализовать ответный русский удар на севере и использовать дополнительную бронетехнику на юге и не оказаться в положении, когда противник не по зубам.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Курская дуга (Операция «Цитадель»), СССР 4 июля – 23 июля – 23 августа 1943 года» з дисципліни «Великі танкові бої - Стратегія і тактика 1939-1945»
