Победоносное сражение Гурийского отряда 27 мая 1854 года
Неприятель, ожидая нападения, еще ночью вышел из лагеря и расположился впереди правым флангом к реке, а левый примкнул к лесистым покатостям горы Джихенджури. Как только наши войска начали выходить на поляну перед Чолоком, он открыл по ним огонь из батарейных орудий. Князь Андронников, во исполнение своего плана произвести главный удар на левый фланг турок, развернул боевой порядок следующим образом. Правый боевой участок генерала Майделя — 4 батальона60, 4 горных орудия и рота саперов — разворачивался на правом берегу Чолока, правее дороги, и, перейдя реку вброд, должен был атаковать левый фланг турецкой позиции, т. е. командующую высоту, которая ночью еще не была занята противником. Левый участок генерала Бруннера — 4 батальона61, 4 горных орудия и рота саперов — разворачивался влево от дороги и, переправившись отчасти по мосту, отчасти вброд черед реку, должен был наступать на ближайшее к Чолоку турецкое укрепление. Резерв полковника Карганова — 3 батальона и 10 орудий62 — располагался за серединой. Кавалерия в походной колонне стояла у дороги за резервом. Генералы Майдель и Бруннер перестроили свои отряды на правом берегу Чолока под сильным огнем в боевой порядок в две линии 447
батальонов, имея артиллерию между батальонами и саперов сзади. После этого генерал Майдель перешел вброд реку и начал принимать вправо, чтобы очистить место участку генерала Бруннера, когда он перейдет на левый берег Чолока. Батарея из резерва на рысях выехала в центр боевого расположения и открыла огонь, к которому присоединились и горные орудия обоих участков. Чтобы не подвергать войска продолжительному обстрелу неприятельской артиллерии, решено было, как только боевой порядок развернется на левом берегу Чолока, атаковать противника участком генерала Майделя. Для усиления его генерал Бруннер с батальонами своей второй линии должен был передвинуться с левого на правый фланг и поддержать генерала Майделя. Когда все эти перестроения закончились, боевая линия двинулась вперед, продолжая на походе принимать вправо. Движение это было совершено в примерном порядке, несмотря на убийственный огонь неприятельской артиллерии. Наши батареи быстро выезжали вперед на позицию, открывали меткий огонь и снова брали в передки. Под прикрытием артиллерийского огня генерал Майдель атаковал левый фланг турок. Батальоны Куринского полка, пробежав через болото и кустарники, ударили в штыки и ворвались в лагерь, а литовские батальоны обошли фланг противника и довершили поражение первой линии турок. Селим-паша выслал для поддержки левого фланга весь свой резерв и встретил наступавшие колонны картечью и батальным огнем пехоты. Куринцы, понеся огромные потери, немного подались назад. Тогда князь Андронников решил произвести общее наступление. Батарея вынеслась вперед и осыпала неприятеля картечью. Пять батальонов кинулось вслед за куринцами в штыки, казаки понеслись в охват обоих флангов, а грузинская конная дружина обскакала турок с тыла и изрубила неприятельский батальон. Турки упорно оборонялись в своих завалах, но, выбитые оттуда штыками и шашками, обратились в бегство. Князь Андронников, оставив на поле сражения наиболее потерпевшие урон войска, отправил для преследования разбитого неприятеля генерала Бруннера с 41/2 батальона и 4 горными орудиями, вслед за которым двинулся и полковник Карганов с 2 батальонами, 2 горными орудиями и грузинской милицией. Турок гнали до селения Легвы, пока они совершенно не рассеялись; милиция же преследовала еще верст на десять дальше. Приняв на себя в Легве возвращавшуюся кавалерию, генерал Бруннер отошел на главные силы, и весь отряд вернулся в Озургеты на прежнюю позицию, заняв постами пешей милиции линию Чолока и поставив кавалерию перед Озургетами. Трофеями этой славной победы были 13 орудий, множество знамен, три укрепленных лагеря со всем имуществом турок и масса 448
пленных, которых целыми толпами приводили наши милиционеры. Потери турок доходили до 5 тысяч63, в том числе были ранены Селим-паша и начальник башибузуков Ахмет-паша; почти вся их милиция разбежалась по домам. Наши потери были также велики и доходили до 1500 человек, в том числе был ранен бывший начальник Гурийского отряда князь Гагарин64. Поражение Селима-паши произвело на турок и их союзников удручающее впечатление. Сераскир обвинял Селима-пашу, который, вопреки категорически данного ему приказания обороняться, самовольно перешел из Озургет в наступление65. По словам маршала С.-Арно, это был турецкий генерал хорошего закала и горячего военного характера. Французский главнокомандующий принужден был, чтобы прийти на помощь Батумской армии, немедленно отправить к Селиму-паше находившиеся в его распоряжении полк турецкой пехоты и две батареи. Несколько турецких фрегатов под конвоем французского «Вобана» повезли это подкрепление к восточным берегам Черного моря66. Дух Анатолийской армии после поражения Селима-паши сильно упал. Надежда у всех была на Батумский отряд, от которого ожидали самых решительных успехов, а главное, на непременное соединение с Шамилем и совместные с ним действия. Весть о совершенном разбитии Селима-паши принесла полное разочарование, и «самые решительные недоброжелатели России не надеялись более на возможность наступательных операций»67. Об ужасном положении Анатолийской армии после победы князя Андронникова свидетельствовали и союзники68. «Карсская армия,— доносил французский консул в Трапезунде маршалу С.-Арно69,— представляет очень печальную картину, и можно быть уверенным, что если к ней не явится на помощь корпус союзных войск, то первое же столкновение ей грозит полным поражением». К сожалению, наши власти на Кавказе смотрели несколько иначе на положение турок, невзирая на весьма правдивые донесения русских пограничных консулов и агентов. «Князь Андронников болен,— писал генерал Реад князю Бебутову70,— и переезжает на пользование в Боржом. Дела там не в очень хорошем положении; люди чрезвычайно болеют и в Кутаисе более 3300 человек в госпитале. Все внимание там обращено теперь на Абхазию, где Сефир-бей и Магомет-Аминь действуют заодно, чтобы двинуть туда сильную экспедицию горцев... Магомет-Аминь приезжал на английском пароходе в Сухум для совещаний. Турки укрепились и окопались в Редут-Кале, но оттуда до сих пор ничего не предпринимали. Пароходы беспрестанно крейсируют от Батума в Редут и Сухум-Кале, и это более всего производит тревожное положение в этом крае». Такое впечатление на Кавказе произвела посылка маршалом С.-Арно полка пехоты и двух батарей и несвязные демонстрации 449
Магомета-Аминя. И по обыкновению только император Николай по-прежнему здраво смотрел на положение дел. «Sa Majeste,— писал князь Долгоруков генералу Реаду71,— attend avec la plus vive impatience la nouvelle de l’ouverture des opèrations offensives du prince Beboutow. Tous les renseignements s’accordent à constater que le corps turc de Kars est trés dèsorganisè. Un coup de vigueur de ce côtè est fort dèsirable». Победоносные войска Гурийского отряда также находились под впечатлением преувеличенных слухов о подходе на восточный берег Черного моря сильных подкреплений со стороны морских держав и о готовности к серьезным операциям со стороны МагометаАминя. Поэтому там решено было обратиться исключительно к обороне Рионского края. Князь Багратион-Мухранский, заменивший раненного в сражении при Чолоке князя Гагарина и заболевшего князя Андронникова, остановился на следующем, утвержденном государем, плане действий. Он исходил из заключения, что при «подавляющем превосходстве сил союзников», при обладании ими морем, которое давало возможность неприятелю высадить в каждом пункте черноморского побережья превосходные силы раньше, чем мы узнаем об его намерениях, мы не в состоянии предупредить наступления союзников, которое может быть одновременно или порознь со стороны Абхазии, Редут-Кале и Кобулета. Поэтому нам оставалось лишь занять такую стратегическую позицию, с которой можно было бы парализовать наступление противника или, по крайней мере, задержать его до подхода подкреплений из Грузии. Лучше всего этому условию соответствовала местность на левом берегу реки Цхени-Цхали около селения Марани (Орпири). Но, стягивая сюда все силы, мы отдавали находившиеся на флангах Гурию и Мингрелию без боя, чего также нельзя было сделать без риска уронить престиж России в единоверных и преданных правительству странах. Князь Багратион решил поэтому образовать два небольших отряда — гурийский и мингрельский, а в центре между ними поставить общий резерв, устроив между отдельными частями своего отряда хорошие пути сообщения. Мингрельский отряд силой в 5 3/4 батальона расположился в Зугдидах и Хетах; гурийский, силой в 4 1/2 батальона,— на Акетских высотах, и главные силы, 6 1/2 батальона, были стянуты к местечку Сортиани, лежащему в одинаковом расстоянии от обоих отрядов. В конце июля войска заняли новые места, и этим окончилась здесь кампания 1854 года. Не менее успешны были наши действия и на левом фланге в Ереванском отряде. Как известно, первоначально на этот отряд была возложена задача наблюдательная; он должен был охранять Ереванскую губернию от неприятеля, включая сюда и Сурмалинский участок, нахо- 450
дящийся на правом берегу Аракса. Поэтому барон Врангель сосредоточил в начале мая, как только переправа через Аракс после весенних разливов стала возможна, свой отряд на берегу этой реки, у селения Амарата. Здесь в течение долгой стоянки были приняты меры к устройству отряда и к обеспечению его всем необходимым к наступательным действиям, которые, впрочем, не разрешено было начинать, пока их не откроет Александропольский отряд. Наконец, 15 июня было получено от князя Бебутова уведомление, что он со своим корпусом переходит Арпачай, почему и Ереванскому отряду предписывалось произвести наступление до селения Игдырь, или даже до Орговского поста, и маневрировать на этом пространстве, показывая вид, что мы хотим перейти турецкую границу, но на самом деле ее не переходить. 18 июня отряд, состоявший из пяти неполных батальонов, 12 орудий, 9 сотен казаков и 9 сотен милиции, перешел к Игдырю, где и расположился лагерем, имея впереди кавалерию и за ней пехоту. 22 июня барон Врангель решил произвести частью сил демонстрацию к Орговскому посту, а может быть, и дальше, к турецкой границе, чтобы внушить туркам более сильное убеждение в намерении нашем вторгнуться в их пределы. Вечером 3 батальона, 8 орудий и 10 сотен скрытно выступили из Игдыря по Орговской дороге, переночевали на посту и утром хотели направиться далее к турецкой границе, но на ней были обнаружены толпа башибузуков и неприятельский батальон. Барон Врангель остановился, чтобы выждать действия турок, но и те оставались на границе, не имея, видимо, намерения нас атаковать. После этого наш отряд, простояв несколько часов у Орговского поста, отошел к Игдырю, преследуемый башибузуками. Демонстрация эта собственно достигла обратных результатов, чем те, на которые рассчитывал барон Врангель; она показала туркам ничтожество наших сил и отсутствие желания наступать и даже просто принять бой. Но в то же время она прибавила нашему врагу самомнения и в будущем помогла нам вовлечь турок в желательный для нас бой. После этого дела отряд до половины июля стоял у Игдыря в бездействии.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Победоносное сражение Гурийского отряда 27 мая 1854 года» з дисципліни «Східна війна 1853—1856»
