Так как в Малой Валахии находился самостоятельный отряд генерала Липранди, который «имел свой особый круг действий», то князь Горчаков в своей инструкции определял лишь взаимные отношениях этих двух отрядов. Таким образом, если бы неприятель переправился в больших силах на левый берег Дуная между Раховом и Зимничем и угрожал тылу Мало-Валахского отряда, то это не должно было отвлекать внимания генерала Данненберга от Большой Валахии. Ему предлагалось только наблюдать за неприятельскими силами посредством отряда генерала Попова, которому предписывалось издали следить за турками до р. Жио. Но если бы неприятель вместо движения против Липранди направился на Данненберга, то этот последний должен был собрать все свои войска, идти навстречу противнику и дать сражение там, «где сие окажется выгоднейшим, не допуская его до Бухареста». 4марта вечером князь Горчаков с большей частью своей главной квартиры прибыл в Браилов. Для нерешительного командующего армией эти дни вплоть до совершения переправы были поистине самыми мучительными. Чтобы хоть немного обрисовать ту трудную обстановку, в которой находился князь Михаил Дмитриевич, приведем выдержки из дневника его ближайшего со- 58
трудника и начальника штаба генерал-адъютанта Коцебу35: «4 марта. В 7 Ѕ часов мы были в Браилове. Вечером были у нас Лидерс и Шильдер. Странно ведется разговор между последним и Горчаковым. Они никогда не могут сговориться, всегда они друг друга перебивают, и все кончается ничем. 5 марта. Мы обозрели противоположный берег с башни карантина. Обрисовывается возможность перехода. Много мы совещались. Было решено главную массу войск переправить у Галаца, а здесь, как и у Гирсова, произвести диверсию. 6 марта. Я заснул полон отваги и надежд на будущее. Меня разбудили по случаю прибытия фельдъегеря с уведомлением, что фельдмаршал Паскевич назначен главнокомандующим всеми войсками от Курляндии до Одессы. Вместе с тем получены соображения главнокомандующего о нашем положении. Эти соображения должны затормозить все наши дальнейшие операции, потому что они исходят из той точки зрения, что Австрия объявит нам войну, что французы и англичане сделают высадку у Одессы, вследствие чего нам придется отойти за Серет и на правом берегу только занять Мачин, Исакчу и Тульчин. Малую Валахию нам придется оставить. Досадно, досадно. 9-го мы здесь начнем действовать. 7 марта. Вечером держали военный совет. На нем мало порядка. Едва я лег в 11 часов в хорошем расположении духа, как князь Горчаков прислал за мной, потому что фельдъегерь привез бумаги от фельдмаршала, который запрещает нам взять Гирсово и повелевает постепенно очищать Бухарест. Он опасается десанта французов у Аккермана и движения их на Леово. Вот вздор! Одну дивизию он хочет взять от нас в Бендеры и Кишинев! Для чего же мы теперь переходим через Дунай? 8 марта. Приготовления продолжаются. К сожалению, нам мешают ветер и метель. Заговорили об откладывании. Между тем мы получили важные сведения об укреплении Мачина; нелегко будет взять эту крепость, так же как и Исакчу!» Зная характер князя Горчакова, зная те чувства, которые ему внушал фельдмаршал, можно еще больше оттенить решимость, с которой он довел до конца предпринятую им операцию почти накануне приезда явно ей не сочувствовавшего нового главнокомандующего. Диспозиция перехода через Дунай была составлена генералом Лидерсом еще 2 марта36 и несколько видоизменена позднейшими распоряжениями князя Горчакова. Согласно этой диспозиции переправа должна была совершиться с 9 на 10 марта главными силами со стороны Галаца и демонстративными отрядами со стороны Браилова и Измаила. Кроме того, против Гирсова также решено было демонстрировать переправу, но без перехода на противоположный берег реки.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Вид Перекопа» з дисципліни «Східна війна 1853—1856»
