Среди группы социально-структурных факторов, влияющих на межэтнические отношения, можно выделить три наиболее существенных: 1) взаимосвязь социальной и этнической стратификации; 2) влияние социально-структурных изменений; 3) этнический фактор в социальной мобильности. Обобщая многочисленные исследования по межэтническим отношениям, которые давно ведутся в США, Г. Оллпорт пришел к выводу, что предубеждения и конфликты ослабляются, если контактирующие группы обладают одинаковым статусом". Но полиэтнические государства, где все общины обладают более или менее равным социальным статусом, найти трудно. Феномен же большего представительства в престижных группах одних национальностей в ущерб другим достаточно широко распространен и на личностном уровне действительно воспринимается как дискриминация. <Белую работу сделает белый, черную - черный>. Для того чтобы <раскрыть> степень неравенства, социологи, изучая взаимодействующие группы, всегда анализируют социальную структуру. Результаты такого анализа по постсоветскому пространству представлены в гл. 3 и 5 данного учебного пособия. В Российской Федерации уже к началу 90-х годов в 11 из 21 республики уровень образования - один из показателей социального статуса, особенно для 80-х годов, - у титульных национальностей был выровнен или практически выровнен с русскими в республиках (или был даже выше). Это касалось адыгейцев, бурят, балкарцев, башкир, калмыков, карачаевцев, лакцев, татар, осетин, хакасов, черкесов, якутов". Однако выравнивание не означало, что <равностатусный контакт!> стал привычным, а это очень важный социально-психологический фактор. При социальном сравнении, которое влияет на отношения, важно непременно учитывать два обстоятельства. Первое - сравнение у людей разных национальностей идет не вообще, скажем, русских и армян, русских и татар, русских и евреев, а русских и татар в Татарстане, или русских, армян и евреев, например, в Москве, т.е. в обозримой локальности. Второе обстоятельство - равностатусный контакт должен стать привычным, т.е. нужно длительное время для адаптации к такому общению. Ну и естественно, равностатусный контакт не является панацеей от напряжений, поскольку на характер общения влияют многие другие факторы и обстоятельства. Таким фактором является, например, второй среди выделенных нами - изменение социального положения групп. Движение к желаемому равностатусному общению, как это ни парадоксально, ведет к напряжениям в межэтнических отношениях. КонфликтНасть здесь связана с тем, что доминирующая в высокостатусных слоях группа должна <потесниться>. Вместе с тем, у той национальности, которая продвигается в эти слои, растут потребности. <Чем больше имеем, тем больше хотим>, - таков социологический закон возрастающих запросов. Следовательно, вторая группа социальных факторов, которая связана с социально-структурными изменениями, является конфликтогенной. Ряд американских социологов выявили многочисленные конфликты, связанные с десегрегацией негров. Именно в их работах установлены некоторые важные закономерности. Так, быстрые изменения в статусе <отстающих> групп ведут к большей конфликтности. Уровень конфликтности снижается, если действуют <организованные группы>, способные сконцентрировать свои усилия вокруг определенных образцов десегрегации. В тех общинах, в которых за изменения выступали комитеты содействия, мэры, церковные организации, межрасовые советы и т.п., межрасовые отношения смягчались. В других же общинах, где такого содействия не было, враждебность групп возрастала. Поэтому у детей белых и афроамериканцев были разные результаты от их совместного обучения в школах. <На скорость и направление изменений оказывает влияние и стратегическое исскуство лидеров>, - к такому заключению пришли Дж. Симпсон и Дж. Нигер**. В СССР, а затем и в Российской Федерации было высказано немало недоумений по поводу того, почему народы, которые в советское время получили доступ к образованию (а нередко даже пользовались в этом отношении определенными преимуществами), все более заметно начали представительствовать в структурах власти, т.е. говоря социологическим языком, <выравнивались по социальной структуре>, вместе с тем заявляли о своих новых претензиях, сначала в завуалированных формах (как в СССР - в конце 70-х годов), а потом (после <перестройки>) и открыто. Объяснение подобным фактам дает теория социально-структурных изменений. Собственно, так было во всем мире. Например, в тот период, когда фламандцы и Баллоны выравнивались в структуре, бельгийское общество должно было принимать меры для стабилизации; когда франкоканадцы стали догонять в социально-экономической сфере англоканадцев, Канада встала перед проблемой совершенствования государственного устройства. Такую же ситуацию переживал в свое время СССР и переживает сегодня Россия. Есть ли способы смягчить действие данного фактора, кроме времени, необходимого для взаимной адаптации к новой <расстановке> позиций в социальной структуре? Такие способы есть. К их числу, как уже говорилось, относится прежде всего действие гражданских законов, организационных структур, лидеров. Что касается ситуации в Российской Федерации и странах ближнего зарубежья, то в период экономической трансформации здесь действует еще одно осложняющее обстоятельство - формирование нового престижного слоя - <богатых людей>, которых представляют банкиры, бизнесмены, предприниматели. Людей каких национальностей окажется больше в данном слое? Это сейчас вопрос не просто ощущения престижа, достоинства, но и экономического интереса, что наиболее сильно затрагивает большинство людей. Оформление собственности в нашей стране очень часто оказывается связанным с доступом к властным структурам (получение кредита, аренда помещения и т.п.), именно поэтому социальные интересы оказываются связанными еще и со стремлением доступа к власти. Русские в Эстонии, Латвии хотят быть равноправными гражданами не только из чувства собственного достоинства, но и потому, что для <негражданина> существуют ограничения в доступе к собственности. А эстонцы и латыши этими привилегиями хотят пользоваться преимущественно, ссылаясь на то, что и так в 1 995 г. не менее 60% бизнеса было сосредоточено в руках русских и евреев. Есть и другие социальные параметры, которые близко затрагивают интересы людей и осознаются как дискриминационные, в частности, возможности социального роста, мобильности, а точнее, социальных перемещений. В СССР этот процесс зависел и от способностей людей, и от их стартовых возможностей, но он был и управляемым. Например, первые секретари ЦК компартий союзных республик были лицами титульной национальности, а вторые секретари - русскими. На высших командных должностях в армии всегда были русские, в некоторых случаях украинцы. Но в республиках идеологию союзной власти проводили <свои> для местного населения люди, поэтому в Академии общественных наук при ЦК КПСС готовились руководители из лиц титульных национальностей и им <открывали дорогу> в республиках. Готовились кадры и для развития производительных сил на местах. В результате мобильность, особенно среди титульных национальностей республик, была высокой, как правило выше, чем у русских (см. гл. 6). Скажем, если 2/3 или 3/4 людей из среды <моей национальности>, живущих в городах (а именно с урбанизацией был тесно связан процесс мобильности), повысили свое социальное положение по сравнению с отцами, то, естественно, представления о достоинствах <моего народа>, о его самодостаточности находят все большее распространение, и растут претензии на более высокий статус. Далеко не всегда такие претензии спокойно воспринимались окружающими людьми нетитульной национальности, особенно русскими**. Среди людей понизивших свой статус по сравнению с отцами или в течение трудовой жизни, доля негативных установок на межэтнические контакты всегда выше. Для измерения межэтнических установок часто используют шкалу Богардуса, по которой выясняют готовность респондента <принять человека иной национальности как: а) гражданина государства, б) делового партнера, в) соседа, г) друга, д) члена семьи (муж дочери, жена сына)>. Шкалу обычно модифицируют. В советское время модифицировали и мы, поскольку проблема принятия лиц иных национальностей как граждан не стояла, да и соседей в городах редко кто мог выбирать. Но интересно было другое. Шкала рассчитана на измерение дистанции готовности к контакту: если, скажем, грузин готов принять русскую (русского) в качестве члена семьи, то он тем более готов принять ее (его) как друга, соседа, делового партнера. Однако в ряде районов со сложной межэтнической ситуацией эта шкала <не работала>. Например, в Эстонии во время опросов 70-х годов эстонцы чаще проявляли готовность к смешанным бракам, чем к партнерству в трудовой сфере. Тогда мы сделали вывод: установки на контакты в сфере трудовой деятельности и сфере неформального общения находятся под влиянием разных факторов. Если в трудовой сфере на них адияют конкурентные (конкурсные) ситуации, то в сфере быта - нормы культуры конкретного народа**. Культурные факторы, влияющие на межэтнические отношения, делятся на две группы: первая связана с просвещением и информированностью, вторая - с традиционными нормами каждой культуры (в социологии чаще говорят просто о традиционализме). Тот факт, что образование, и в целом просвещение, способно разрушать межэтнические границы, снимать предубеждения, установлен в многочисленных исследованиях. В однонациональных, особенно часто в сельских, общинах негативные гетеростереотипы и предубеждения в значительной мере подпитываются их культурной замкнутостью. У образованных же групп негативные установки чаще всего не связаны с культурными факторами, особенно в деловой сфере. К первой группе факторов относится и пропаганда образцов межнационального общения через средства массовой информации. Особенно большое влияние оказывают телевидение и пресса. В мусульманской общине Вашингтона нам рассказали, как один крупный бизнесмен-мусульманин благодаря своему влиянию, в том числе в государственных учреждениях, добился того, что по телевидению было запрещено показывать мусульман в образе шейхов-богачей и кровожадных людей с оружием. Мы наблюдали, как росли антимусульманские предубеждения, когда телевидение показывало кадры из чеченской республики с исполнением ритуального танца <Зикр> и отправлением <намаза> (молящиеся аллаху) на площади шейха Мансура. Но никто из наших респондентов не помнил, чтобы по телевидению показывали чеченца или аварца, даргинца из Дагестана, кабардинцев и балкарцев, обрабатывающих землю или работающих на предприятиях. И это один из очевидных примеров формирования <антикавказских> установок россиян. Надо ли удивляться, что в середине 90-х годов они имели место, например, у более 50% населения в Москве. Вторая группа культурных факторов связана с традиционными нормами поведения. Принято считать, что традиции чаще влияют на поведение в быту, но на самом деле здесь они просто очевиднее. Эндогамные браки преобладают у всех народов не только вследствие теоретической возможности заключения однонациональных и смешанных семейных союзов, но и благодаря установкам на такие браки. Однако традиционные нормы оказывают влияние и на отношения в трудовой сфере, а именно: сказываются на выборе партнеров по бизнесу, проявляются в нормах общения в трудовых коллективах, влияющих на отношения людей. Любопытно, как один из бизнесменов-калмыков объяснял то, почему он предпочитает работать со своими соплеменниками: <В нашем деле много риска, попадаются люди неумелые или безответственные. Если кто-то из партнеров <прогорит>, то за русского никто не заплатит, а за калмыка заплатит семья, родственники!>. Представления о людях, с которыми лучше иметь дело, отношение к явлениям других культур, событиям из жизни других народов во многом определяются тем, как историческое прошлое, современная социальная действительность преломляются в психологии личности. Вот почему социологи особо выделяют личностные факторы.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Роль социально- структурных и культурных факторов» з дисципліни «Етносоціологія»
