Религия в процессе модернизации европейского общества
Парсонс в ряде своих работ анализирует социальные аспекты христианства на трех этапах в соответствии с классификацией Р. Белла - историческом (раннее христианство и христианство в средневековом обществе), раннесовременном (эпоха Реформации и развития индустриального общества) и на этапе современного общества. Самые важные эволюционные события раннего средневековья на Западе произошли, как полагает Парсонс, в католической церкви. Она осталась единственной достаточно всеобъемлющей структурой, чтобы оказать влияние на институциональное устройство по всей Европе. С одной стороны, процесс фундаментального разделения церкви и государства принял здесь наиболее радикальный характер. Он привел к тому, что западному христианству (уже с этого времени, еще до того как оно вошло в протестантскую фазу) оказался присущ особого рода религиозный индивидуализм. Совпадение между религиозным и социальным статусом индивида стало не обязательным и отмечалось лишь на самом общем уровне участия в жизни общества. Церковь ведала организацией религиозных интересов и ориентации группы "народонаселения" независимо от ее светских или мирских ориентации, но, конечно, небезотносительно к этим последним. Это было христианское общество, единое христианское светское общество, в котором разделение церкви и государства определялось как разделение духовных и светских "орудий" христианской миссии. Вовлеченность церкви в мирские дела, ее переплетение экономически и полити-чески с секулярным обществом были гораздо теснее, чем в современную эпоху. Могу-щество и независимость церкви позволяли ей конкурировать на равных с секулярными структурами, а то и добиваться преобладания. Совсем иным было положение восточно-го христианства в Византийской империи. На Западе "состояние напряженности между духовным универсализмом церкви и феодальным мирским партикуляризмом, которое проявлялось в организациях и религиозного, и мирского типа, послужило мощным противодействием против соскальзывания западного общества в удобный традициона-лизм" [17, с. 60)]. В христианском обществе Запада функция религии была в большей мере спе-циализирована, чем в обществах дохристиан-
181 ского и нехристианского толка. В терминологии Парсонса это означает, что ""морально-общинный аспект "сместился от религиозной организации как таковой в область взаимопроникновения религиозного и светского. Верховный социетальный коллектив стал государством, управляемым мирянами. Если же им управляли церков-ники, то делали они это не в своем специфически духовном качестве"{20, с. 586]. После Реформации этот процесс пошел дальше, в особенности там, где возобла-дал принцип отделения церкви от государства. Но в целом Реформация лишила "види-мую" церковь ее сакрального характера. Параллельно этому искусство Возрождения и новая наука, достигшая кульминации в XVII в. в лице Ньютона, первая волна совре-менной философии, послужившая непосредственным фундаментом для развития ком-плекса светского знания, способствовали общей дифференциации светской культуры из социальной матрицы, выводу из-под опеки церкви ролевой деятельности профессио-нальных специалистов в делах культуры. "Главная культурная новация (в эпоху Реформации. - В. Г.) носила теологиче-ский характер и состояла в учении о том, что спасение достигается, по лютеранской версии - "одной только верой", а по кальвинистской версии предопределения - путем прямого общения индивидуальной человеческой души с Богом без участия каких-либо усилий со стороны человека. Это новшество лишало протестантскую церковь и ее ду-ховенство "власти над райскими ключами", то есть посреднической миссии по обеспе-чению спасения через свершение святых таинств. Более того - "видимая" церковь - кон-кретный коллектив верующих и их духовных предводителей - стала мыслиться как чисто человеческое объединение. Качество святости, статус церкви как "мистического тела Христова ", стали присваиваться только невидимой церкви - соединению душ во Христе. Человеческое общество не могло базироваться на основе двух различных... по своему религиозному статусу пластов - церкви, одновременно божественной и челове-ческой, и - чисто человеческого земного мира. Скорее, оно представляло собой единое общество, все члены которого были одновременно "телами "в своем качестве мирских существ и "душами "в своих взаимоотношениях с Богом. Такое понимание представля-ло собой гораздо более радикальную институциализацию индивидуалистических эле-ментов христианства, чем римский католицизм. В нем также содержались глубокие эгалитарные тенденции, развитие которых, однако, потребовало длительного времени и осуществлялось очень неравномерно"[20, с. 69-70].
182 Шаг за шагом по формуле "чья страна, того и вера" возобладала тенденция уста-новления над церковью более жесткого секулярного контроля, протестантские церкви становились обыкновенно государственными или "национальными", политическая власть навязывала им конформное поведение. Религиозный распад европейского обще-ства и появление суверенных государств породили жесточайший кризис, достигший кульминации в XVII в. в религиозных войнах. Решение религиозной проблемы было разработано в виде нескольких моделей в ряде европейских стран. В некоторых аспек-тах альтернативной оказалась англосаксонская модель по типу дифференциации социе-тального сообщества и религиозной системы. В этой модели были выработаны такие виды социетальной солидарности, которые преодолевали исторически сложившиеся религиозные различия, позволяли совмещать все увеличивавшийся диапазон религиоз-ных приверженностей с членством в социетальном сообществе, религиозный плюра-лизм с национальным (гражданским) единством. Вместо традиционного слияния рели-гии и государства с социетальным сообществом утвердились и дальнейшая дифферен-циация, и новый способ интеграции. В Англии, например, право на религиозное и политическое несогласие получило правовую институционализацию, социетальное сообщество уже не было ограничено только единоверцами короля, а включило в себя также и протестантских нонконформи-стов. В целом эти перемены Парсонс связывает с процессом "генерализации ценно-стей в системе сохранения и воспроизводства образца". В европейских обществах после Реформации основой ценностного согласия должна была стать "мораль" как нечто бо-лее общее, чем любая из вероисповедных позиций: принадлежность к конкретным конфессиям в таком случае не исключает морального консенсуса на уровне общества в целом. В культурной системе на протяжении XVIII-XIX вв. соответственно происходит "этизация религии", а наряду с этим большее признание получает, в том числе и со сто-роны большинства конфессий, рациональное постижение мира, отчасти - из-за практи-ческой полезности науки, но также в рамках процесса генерализации ценностей, обще-го развития светской культуры. Этот процесс не только усиливал мотивацию, полу-чившую первоначально стимул в протестантской этике, на достижение, жизненный успех в мирских "призваниях". Он создавал ситуацию, наделяющую новым смыслом такое "достижение", которое определяется с точки зрения культуры не как "потусто-роннее", а как "посюстороннее", ориентированное на построение до-
183 стойного общества, а не только на спасение души по окончании земной жизни. "Это была универсалистская и новаторская ориентация в том смысле, что мандат на достижение предоставлялся каждому человеку и выдавался не для увековечивания тра-диции, а для построения нового "царства"[20, с. 96-97]. Процесс фундаментального разделения церкви и государства Парсонс рассмат-ривает не как симптом ослабления религии в западном обществе. Основной областью, в которой играет роль ценностное побуждение, остается, с его точки зрения, религия. Меняется отношение между культурной и социальной системами, механизм интегра-ции, но интегративная функция религии сохраняется. Даже в Соединенных Штатах Америки, где возобладал принцип отделения церкви от государства (которое следует отличать от дифференциации), ценности в американском обществе псе еще явственно находят свою основу в теистической религии ("Мы верим в Бога"). Но на уровне кол-лективной организации моральная община является, вне сомнения, политически орга-низованной общиной. "Произошло, в сущности, то, что всякий орган, ориентированный скорее культурно, нежели социально, лишился законной власти предписывать общест-ву ценности и следить за обязательным соблюдением норм; в этом смысле можно ска-зать, что общество подверглось секуляризации. Ценности по-прежнему уходят синими корнями в религиозную почву, но религия организуется плюралистическим и частным образом. Формально ценности воплощены в Конституции и в ее официальных толкова-ниях, даваемых в первую очередь судебными законодательными органами" [20, с. 586-587]. Религиозный плюрализм в США проявляется в том, что существует множество церквей, каждая из которых представляет собой добровольную ассоциацию. Государст-во не является религиозным коллективом, и не существует такой церкви, которая пре-тендовала бы (или которой позволено было бы претендовать) на установление универ-сальной религиозной юрисдикции в масштабах общества в целом. Плюрализм сущест-вует и на ролевом уровне: каждый индивид в определенных границах волен придержи-ваться своих собственных убеждений и взглядов. Политическая структура общества является в религиозном отношении плюралистической, но это не означает, что инсти-туционализация религиозных ориентаций на уровнях норм и ценностей не имеет места. Они стала функцией более разнообразных субколлективов на более низких уровнях социально-структурной сегментации, чем тот, на котором находилась универсальная церковь старого типа. Од-
184 нако этот процесс разгосударствления церквей, дифференциации организован-ной религии от социетального сообщества совпал с развитием более высоких уровней обобщений религиозных требований, предъявляемых к нормальному участию в жизни общества. Американское общество свидетельствует, что узко и детально разработанное религиозное согласие не является необходимым условием стабильного ценностного согласия на социетальном уровне. Довольно хорошо интегрированное американское социетальное сообщество устанавливается на основах, не являющихся по преимущест-ву религиозными или этническими, но, в первую очередь, - на основе принципа добро-вольной ассоциации. Универсализм, проявившийся в раннесовременную эпоху в этике аскетического протестантизма, оказал ценностное давления в пользу религиозного плюрализма - включения иноверия в сообщество, с одной стороны, а с другой - в поль-зу активистской убежденности в возможности построения хорошего общества в соот-ветствии с волей Божьей. "На раннесовременной стадии наиболее важной основой сообщества в Европе была этнонациональная принадлежность. Однако, по всей Европе совпадение между этнической принадлежностью и территориальным принципом ее организации не было полным. Этноцентрический национализм поэтому не стал адекватной заменой религии как основы социетальной солидарности, хотя важность его возрастала номере "секуля-ризации "и включения религиозного многообразия в рамки единой политической юрисдикции. Наиболее значимой основой для включения в социетальное сообщество стало гражданство... В стабильном социеталъном сообществе, столь радикально, как это произошло в американском обществе, покончившем с религиозным и этническим единообразием, на центральное место выходит высокоразвитая правовая система. Пуританская традиция и Просвещение создали основательные предпосылки для писаний конституции, в кото-рой слышны сильные отзвуки Завета и общественного договора" [19, с. 124-125].
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Религия в процессе модернизации европейского общества» з дисципліни «Соціологія релігії»
