В 1994 г. я участвовала в конференции, посвященной двадцатипятилетию Ленинградской социологической школы. Слушая доклады В.А. Ядова, В.Н. Шубкина, Б.М. Фирсова, А.Н. Алек- 853 сеева и других авторитетных российских социологов, я обнаружила фундаментальный парадокс. Они столь ярко живописали тогдашнюю социологию, что показалось, будто ее состояние в советские времена было блестящим. По их мнению, социология просвещала общество, разоблачала идеологические мифы, готовила будущую демократизацию. Из их выступлений вырисовывалась картина мощного научного направления, которое играло в обществе весьма заметную роль. С другой стороны, известно, что именно в 70—80-е гг., когда расцвела ядовская школа, ведущие социологи СССР оценивали положение социологии весьма критически. И вот через 10 лет выяснилось, что на самом деле тогда был расцвет. То, что современники оценивали пессимистически, потомки переоценили. По их мнению, в эпоху СССР социология переживала свой золотой век! Каковы корни этой переоценки, как и почему она возникла? Причина одна — сравнение с нынешним временем. Как оказалось, на фоне нынешнего состояния социологической науки ее состояние в эпоху СССР стало выглядеть не только не трагично, но даже оптимистично. Участники конференции вспоминали царивший в 60—80-е гг. дух творчества, глубокие результаты, увлеченность работой, крупные научные школы, межрегиональные контакты, социологические экспедиции и т.д. Не надумано ли все это? Ведь в СССР была цензура, был партийный и кегебистский контроль за мыслями, был запрет на изучение основных проблем общества, власти и собственности, не говоря уже о десятках конкретных тем, начиная от стратификации и кончая сексом. Что показывает сравнение современной социологии с советской? По сравнению с советской эпохой сегодня у нас есть неоспоримые преимущества: 1) свобода организации любых исследований; 2) свобода международных связей; 3) свобода высказывания любых научных идей и концепций; 4) свобода использования и сбора любой информации. Однако кроме свободы, нужны еще базовые институциональные условия, которые позволяют эту свободу реализовать. К их числу нужно отнести по крайней мере семь: 1) существование научных организаций и (или) крупных научных коллективов; 2) «живое», функционирующее научное сообщество (на макро- и микроуровнях) как социальная среда для творчества, социальный механизм, необходимый для повышения качества и накопления научных знаний; 3) нормальное воспроизводство научных кадров; 4) внутренний социальный заказ — спрос на исследования со стороны государства, ведомств, хозяйственных и других организаций, причастных к управлению экономикой и культурой; 5) стимулы и мотивы для проведения исследований; 6) развитые научные контакты с другими научными организациями как внутри страны, так и за рубежом; 7) методологические предпосылки для проведения крупных исследований — таких, как национальная выборка населения, общедоступные банки информации по основным проблемам страны, доступ к временным рядам и др. Если сопоставить состояние социологической науки в СССР и в постсоветский период по этим семи институциональным условиям, придем к парадоксальному выводу: в СССР социология была социальным институтом, а в постсоветскую эпоху перестала им быть. Хотя социологические организации и коллективы находились под сильным идеологическим контролем, их функционирование не теряло своего институционального характера. 854 Масштабы исследований были значительными, межнаучные контакты — тесными, обмен результатами (межрегиональные и отраслевые научные и научно-практические конференции, семинары) был нормой. Конечно, идеология исследователей была разной — от прокоммунистической до диссидентской, но профессиональные нормы работы в сфере эмпирических исследований были довольно стандартизированными. И, главное (о чем мы тогда не задумывались), как диссидентствующие, так и прокоммунистические социологи были ориентированы на анализ и решение проблем страны. Именно в условиях тоталитаризма и огосударствленной экономики в начале 60-х гг. стали возникать и сформировались крупные, продуктивно работавшие научные коллективы, выполнявшие значительную социальную функцию, так или иначе связанную с народно-хозяйственными задачами. Социология тех лет была макросоциологией. Это выражалось в анализе крупных проблем — таких, как межрегиональные различия в условиях жизни населения, сельско-городского различия, социальные проблемы в отраслях народного хозяйства (в промышленности, сельском хозяйстве, строительстве и др.). Выполнялись крупные исследовательские проекты динамического характера: проект «Человек и его работа» в Ленинграде продолжался 12 лет (1965-1977); проект «Таганрог— 1,2иЗ»— 14 лет (1975—1989); проект «Методология системного изучения советской деревни» в Новосибирске — 15лет(1967-1982). Именно в советскую эпоху появились стимулы для серьезного изучения социальных проблем. В 60—70-е гг. в социологию шли математики, инженеры, кибернетики, лингвисты, юристы, историки, педагоги, врачи, руководители предприятий. Приходили люди, искренне желавшие понять устройство общества, его трудности и проблемы и, главное, стремившиеся практически участвовать в решении этих проблем. Именно в советское время сформировалась методология исследований, основанная не только на опросах общественного мнения, но и на «поведенческих» проектах, касающихся миграции, ориентации и поведения в сфере труда, в личном подсобном хозяйстве, в жилищном вопросе. Изучались конкретные категории населения (например, потенциальные мигранты, владельцы личных подсобных хозяйств и т.п.). Их мнения о ситуации соотносились сданными об их намерениях и действиях, с госстатистикой. Советская социология продуктивно работала на промышленных и других предприятиях, решала социальные проблемы многих трудовых коллективов страны. Разработанная социологами методология социального планирования безусловно была полезной как с принципиальной стороны (как форма заботы об интересах работников), так и в практическом смысле. Социальное планирование усиливало стимулы к труду, улучшало обстановку на предприятиях, помогало управлять коллективами.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Парадоксы российской социологии» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
