Рассмотрим пять типов приспособления. Схематично они представлены в таблице («+» обозначает принятие, «—» отвержение, а «±» отвержение господствующих ценностей и замену их новыми). Прежде чем коснуться способов влияния социальной структуры на выбор индивидом того или иного поведения, заметим, что люди могут пере- 2 Сокращено по источнику: Р. Мертон. Социальная структура и аномия // Социологические исследования. 1992. № 3. С. 104-114. 426 ходить от одной альтернативы к другой по мере того, как они вовлекаются в различные виды социальной деятельности. Эти категории относятся к ролевому поведению в специфических ситуациях, а не к личности в целом. Они являются разновидностями более или менее терпеливого реагирования, а не формами организации личности. Мы ограничимся изучением экономической деятельности в широком смысле слова, т.е. производством, обменом, распределением, потреблением товаров и услуг в рыночном обществе. I. Конформность Чем больше степень стабильности общества, тем шире распространен этот тип приспособления — соответствие культурным целям и институционализированным средствам. Если бы дело обстояло иначе, было бы невозможно поддерживать стабильность и преемственность общества. Сеть ожиданий, составляющая социальный порядок, основывается на желательном поведении членов общества, соответствующих установленным культурным образцам. Именно вследствие всеобщей ориентации поведения на основные культурные ценности мы может говорить о массе людей как об обществе. Типология форм индивидуального приспособления
Форма приспособления Определяемые культурой цели Институционализированные средства Конформность + + Инновация + - Ритуализм - + Ретритизм - - Мятеж + + II. Инновация Эта форма приспособления вызывается значительным культурным акцентированием цели-успеха и заключается в использовании институционально запрещаемых, но частью эффективных средств достижения богатства и власти или хотя бы их подобия. Такая реакция возникает, когда индивид акцентирует цели без равнозначного усвоения институциональных норм, регулирующих пути и средства ее достижения. С психологической точки зрения, сильное эмоциональное восприятие цели может вызвать установку на готовность рисковать. С точки зрения социологии, возникает вопрос, какие особенности нашей социальной структуры располагают к этому типу приспособления, вызывая более частое отклоняющееся поведение в одном социальном слое и менее частое в другом. На верхних этажах экономики инновация довольно часто вызывает несоответствие «нравственных» деловых устремлений и их «безнравственной» практической реализации. Как отмечал Веблен, «в каждом конкретном случае нелегко, а порой и совершенно невозможно отличить торговлю, достойную похвалы, от непростительного преступления». Как хорошо показал Роббер Бэронс, история крупных американских состояний переполнена весьма сомнительными инновациями. Публичное восхищение «хитрыми, умными и успешными людьми» является продуктом культуры, в которой 427 «священная» цель фактически объявляет священными и средства. Этот феномен не нов. Не утверждая, что Чарльз Диккенс был совершенно точным наблюдателем американской жизни и сознавая его небеспристрастность, мы цитируем его заметки об американской склонности «ловко обделывать дела», которая золотит многих мошенников и создает грубейшие злоупотребления доверием, вызывает многочисленные растраты и позволяет многим плутам, которых стоило бы вздернуть на виселицу, высоко держать голову наравне с лучшими людьми... «Нарушение условий сделки, банкротство или удачное мошенничество расцениваются не с точки зрения золотого правила «поступай так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой», а в зависимости от того, насколько ловко это было проделано». Если бы общественное сознание не принимало мошенников, их было бы намного меньше. Некоторые стали бы еще более старательно заметать следы своих темных дел, другие стремились бы подавить свои побуждения, отказываясь от неудобств мошенничества ради неудобств честной жизни. Ведь недостойный человек больше всего на свете боится быть остановленным честной рукой и холодным презирающим взглядом честного человека. У нас есть богатые мошенники, так как существуют «уважаемые» люди, которых нельзя пристыдить, взяв их за руку и открыто сказав всем, кто они такие. Именно такое «предательство» должно осудить их. Во всеуслышание объявить об их грабительских действиях — значит выдать сообщников и стать свидетелем обвинения. Можно мило улыбаться мошеннику (а большинство из нас делает это много раз в день), если вы не знаете, что он мошенник и если вам не сказали об этом. Но можно точно знать обо всем и, тем не менее, продолжать улыбаться ему, становясь лицемером-подхалимом в зависимости от общественного статуса мошенника. Лицемеров первого типа больше, так как больше мошенников небогатых и неизвестных. Каждому из них отпускается меньше улыбок. Американцы будут подвергаться ограблениям и расхищениям до тех пор, пока характер нации будет оставаться прежним, пока они будут терпимы к преуспевающим негодяям и пока американская изобретательность не будет проводить границу между общественным и частным, коммерческим и личным поведением человека. Американцы будут терпеть расхищение, пока они этого заслуживают. Ни один человеческий закон не может, да и не должен, остановить это, так как невозможно отменить действие более высокого и благотворного закона «что посеешь, то и пожнешь». Живя в эпоху процветания крупных американских мошенников, Бирс не мог пренебречь изучением феномена, позже ставшего известным как преступление «белых воротничков». Тем не менее он понимал, что известны далеко не все крупные и драматические отступления от институциональных норм в высших экономических кругах и что в большей степени изучены отклонения в среде средних классов. Сазерлэнд неоднократно доказывал, что преступность «белых воротничков» преобладает среди бизнесменов. Он отмечал также, что многим из них не было предъявлено обвинений вследствие нераскрытое™ их преступлений и «тенденции ненаказуемости и сравнительно неорганизованного возмущения общества против такого рода преступников». Изучение 1700 представителей среднего класса показало, что в число совершивших зарегистрированные преступления вошли и «вполне уважа- 428 емые» члены общества. 99% опрошенных подтвердили, что совершили как минимум одно из сорока девяти нарушений уголовного законодательства штата Нью-Йорк, каждое из которых было достаточно серьезным для того, чтобы получить срок заключения не менее года. Число нарушений законодательства среди взрослых (старше 16 лет) составило 18 для мужчин и 11 для женщин. 64% мужчин и 29% женщин полностью признали свою вину по одному или более пунктам уголовного преступления, по законам штата Нью-Йорк достаточным для лишения их всех гражданских прав. Одна из основных идей этих находок выражена в следующих словах министра, давшего ложные сведения о проданном им товаре: «Сначала я пробовал говорить правду. Но она не всегда приносит успех». На основе своих данных авторы весьма сдержанно заключили, что «число действий, с юридической точки зрения преступных, сильно превосходит число преступлений, о которых официально сообщается. Противозаконное поведение, далеко не являющееся следствием каких-либо социально-психологических аномалий, встречается поистине очень часто». Но как бы ни были различны масштабы отклоняющегося поведения в разных социальных слоях (из множества источников мы знаем, что официальная статистика часто завышает уровень преступности в нижних социальных слоях, что недостаточно полно и недостаточно надежно отражает действительное положение дел), из нашего анализа видно, что наиболее сильному побуждению к отклоняющемуся поведению подвергаются нижние социальные страты. Примеры позволяют нам выявить социологические механизмы возникновения этих побуждений. В ряде исследований показано, что порок и преступление — «нормальная» реакция на ситуацию, когда усвоено культурное акцентирование денежного успеха, но доступ к общепризнанным и законным средствам, обеспечивающим этот успех, недостаточен. Профессиональные возможности представителей нижних социальных страт ограничиваются преимущественно ручным трудом и в меньшей степени — работой «белых воротничков». Нелюбовь к ручному труду почти в равной степени присуща всем социальным классам американского общества, и результатом отсутствия практических возможностей для продвижения за этот уровень является отмеченная тенденция к отклоняющемуся поведению. С точки зрения существующих стандартов успеха, общественное положение неквалифицированного труда с соответствующим ему низким доходом никак не может конкурировать с силой и высоким доходом организованного зла, рэкета и преступности. Подобные ситуации имеют две выдающиеся особенности. Во-первых, стремление к успеху вызывается условленными в культуре ценностями и, во-вторых, возможные пути движения к этой цели в значительной степени сведены на нет классовой структурой, на всех уровнях не полностью открытой для способных людей. Несмотря на нашу широко распространенную идеологию «открытых классов», продвижение к цели-успеху является сравнительно редким и значительно затруднено для имеющих формально низкое образование и незначительные экономические ресурсы. Господствующее в культуре побуждение к успеху ведет к постепенному уменьшению законных, но в целом неэффективных усилий и увеличивающемуся использованию приемов незаконных, но более или менее эффективных. 429 К представителям нижних социальных слоев культура предъявляет несовместимые между собой требования. С одной стороны, представители низов ориентируют свое поведение на большое богатство («каждый человек — король», — говорили Марден, Карнеги и Лонг). С другой же стороны, они в значительной мере лишены возможности достичь его законным путем. Эта структурная несовместимость приводит к высокой степени отклоняющегося поведения. Равновесие созданных культурой целей и средств становится весьма нестабильным по мере увеличения акцентирования достижения престижных целей любыми средствами. Это позволило Аль-Капоне говорить о торжестве аморальной разумности над морально предписываемой «неудачей» в случае, когда каналы вертикальной мобильности закрыты или сильно сужены в обществе, интенсивно поощряющем экономическое изобилие и социальное восхождение для всех его членов. Последнее определение является исключительно важным. Оно показывает, что при изучении социальных корней отклоняющегося поведения следует учитывать и другие аспекты социальной структуры: высокая частота отклоняющегося поведения вызывается не просто отсутствием возможностей и не просто преувеличенным акцентированием денежного успеха в культуре. Более жесткая по сравнению с американской кастовая социальная структура может в значительно большей степени ограничивать возможности достижения целей, не вызывая при этом отклоняющегося поведения. Но когда система культурных ценностей, фактически ни с чем не считаясь, превозносит определенные, общие для всего населения, цели успеха, и при этом социальная структура строго ограничивает или полностью закрывает доступ к одобряемым способам достижения целей для значительной части того же самого населения, это приводит к увеличению масштабов отклоняющегося поведения. Иными словами, наша идеология равенства косвенно отрицает существование неконкурирующих индивидов и групп в погоне за денежным успехом.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Типы приспособлений индивидов» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
