Понятие аномии ввел в научный оборот в конце XIX в. француз Э. Дюркгейм4, а превратил в хорошо разработанную научную теорию в XX в. американец Р. Мертон. Оба они связывали аномию с отклоняющимся, девиант-ным поведением, но корни его прослеживали в устройстве общества, а именно: в институциональных нарушениях. Таким образом, ненормальное поведение человека выступало у них всего лишь следствием, а деформация общества — причиной.
Дюркгейм (Durkheim) Эмиль (1858—1917) — великий французский социолог, философ, антрополог и педагог. Родился на востоке Франции в г. Эпинале в семье потомственного раввина. Отец — небогатый торговец, мать — просвещенная женщина, влюбленная в философию и изящные искусства. С ранних лет его готовили к профессии священника, воспитывали на незыблемых нравственных принципах, и в 13 лет он даже прошел иудейскую конфирмацию. Но затем последовал резкий поворот в судьбе. Биографы отмечают, что определенное влияние ока- 3~j7" ' к отмечают биографы Р. Мертона, он создавал теорию аномии в самый нестабильный для американского общества период истории: в 1936-1938 гг. Это был краткий промежуток между Вели-и депрессией 1930-х гг. и Второй мировой войной (см.: Hunt M. A biographical profile of Robert К. 4 wierton // The New Yorker. 1961.Vol. 28. P. 39-63). „ ' в.ысказывания Дюркгейма, относящиеся к аномии, представлены в книге: Durkheim E. On anomie. In Images of Man / Ed. by C.W. Mills. N.Y., 1961. P. 449-485. 117 зала его школьная учительница-католичка. Короткое время он увлекался мистицизмом, но и в нем скоро разуверился. Вероятно, Дюркгейма уже тогда привлекала в религии не доктрина, а социальная, нравственная и антропологическая сторона. Получив начальное образование в College d'Epinal в своем городе, среднее — в Lycee Louis-le-Grand5, Дюркгейм в 1879 г. поступил в известную на весь мир Высшую Нормальную школу в Париже (Ecole Normale), куда на год раньше поступили знаменитый философ Анри Бергсон и выдающийся деятель социалистического движения Жан Жорес, с которым Дюркгейм поддерживал дружеские отношения. Известный психолог Пьер Жане учился с ним в одном классе. Из профессоров Нормальной школы наибольшее влияние на формирование взглядов будущего социолога оказали видные ученые — историк П. де Куланж и философ Э. Бугру6. Среди студентов пользовался большим уважением и выделялся серьезностью, ранней зрелостью мысли и любовью к теоретическим спорам, за что товарищи прозвали его «метафизик». Тем не менее в официальной табели успеваемости выпускников Дюркгейм стоял в конце списка7. После окончания в 1882 г. Нормальной школы, Дюркгейм в течение нескольких лет преподавал философию в провинциальных лицеях. В 1885—1886 гг. он побывал в научной командировке в Германии, где познакомился с состоянием исследований и преподавания философии и социальных наук. Особенно сильное впечатление на него произвело знакомство с выдающимся психологом и философом В. Вундтом, основателем первой в мире лаборатории экспериментальной психологии. В 1887 г. Дюркгейм был назначен преподавателем социальной науки и педагогики на филологическом факультете Бордоского университета. Там же в 1896 г. он возглавил кафедру социальной науки — по существу первую кафедру социологии во Франции. С 1898 по 1913 г. Дюркгейм руководил изданием журнала «Социологический ежегодник» («L»Annee sociologique»). Сотрудники журнала образовали научное сообщество «Французская социологическая школа». С 1902 г. Дюркгейм преподавал в Сорбонне, где возглавил кафедру науки о воспитании, впоследствии переименованную в кафедру науки о воспитании и социологии. Дюркгейм был блестящим оратором, и его лекции пользовались большим успехом. Они отличались строго научным, ясным стилем изложения и в то же время носили характер своего рода социологических проповедей8. Детство, юность и молодость воспитали в Дюркгейме любовь к религии, социализму и коллективной солидарности, которую он пронес через всю жизнь и отразил в своем учении. Доходило до того, что социальную реальность он понимал как моральный порядок, хотя часто маскировал эту формулу другими словами. Будучи человеком долга, Дюркгейм постоянно стремился соединить в своей жизни принципы профессиональной и гражданской эти- 5 Учился Дюркгейм блестяще, получил множество наград и призов. Правда, это мало ему помогло,так как в Ecole Normale Superieure он поступил лишь с третьей попытки. Один раз его попыткасорвалась в связи с болезнью отпа. 6 Ему он посвятил свою первую книгу «О разделении общественного труда». 7 CoserL.A. Masters of Sociological Thought. N.Y., 1977. P. 143-144. 8 Гофман А.Б. Становление французской социологической школы: Э. Дюркгейм // История теоретической социологии. В 5 т. Т. 2: Социология XIX века (Профессионализация социально-научного знания). М., 1997. С. 292-293. 118 ки, которые послужили одним из главных предметов его научных исследований. Практическая цель его профессиональной и общественной деятельности состояла в том, чтобы вывести французское общество из тяжелого кризиса, в котором оно оказалось в последней четверти XIX в. после падения режима Второй Империи, поражения в войне с Пруссией и подавления Парижской Коммуны. Моральным, религиозным и общественным пафосом проникнуты все его социологические изыскания. Можно утверждать, что три важнейших раздела его учения — история механической и органической солидарности, эмпирико-статистическое исследование самоубийства и социология религии — являли собой не что иное, как изучение с разных позиций одной и той же фундаментальной темы — морального порядка в обществе. Понятие аномии он ввел в научный оборот для того, чтобы показать, в каких случаях этот порядок разрушается (полностью или частично) и какие формы принимает разрушительный процесс. Три области жизни, но две основные формы аномии анализировались французским социологом, а именно: аномические формы разделения труда и аномические формы самоубийства. Об аномии в религиозной сфере Дюркгейм ничего не сказал. Видимо, это та область, которая не подвержена и в принципе не может подвергаться нравственной коррозии. Религия и есть сама мораль либо ее высший источник. Если уж и он подвергнется аномии, то человеческое общество в принципе не сможет существовать. Таким образом, аномия в любой сфере общества — это трагедия, аномия в сфере религии — катастрофа. Он так и утверждал: абсолютная аномия, или полное отчуждение от нравственных норм, фактически невозможны потому, что общество, по определению, есть нормативная система. Если люди не подчиняются одним нормам, это означает, что в этот момент они подчиняются другим нормам. Конкретные общества и социальные группы различаются по степени аномии. Дюркгейм считает, что в обществах есть социальные группы, отличающиеся внутренней дисциплинированностью вследствие самих условий своей жизни. С детства приученные к воздержанию и умеренности, эти люди с гораздо меньшим напряжением воли могут перетерпеть новые лишения. Аномия свойственна современному российскому обществу: значительная часть населения, не привыкшая к конкуренции и плюрализму, воспринимает происходящие в обществе события как нарастающий хаос и анархию. В.А. Парыгина отмечает, что в условиях рынка традиционные нормы регламентированного поведения не действуют, а новые образцы инновационного поведения населения не освоены. Небольшой уровень аномии даже полезен, так как чрезмерная занорми-рованность поведения равносильна интеллектуальной зашоренности, шагистике, сверхдисциплинированности. Социальные нормы превращаются в карающий меч, который общество применяет где надо и где не надо. В некоторых обществах малейшие отступления от традиций, не говоря уже о серьезных проступках, сурово карались. Все находилось под контролем: длина волос, форма одежды, манеры поведения. Так поступали правители древней Спарты в V в. до н.э. и советские партийные органы в XX в. Примеров сверхнормативности во все времена было достаточно. В Китае нормы пропитали буквально все поры общества, поэтому здесь в норму и соответствующую ей ценность возводятся такие явления, которые в дру- 11Э гих странах не нормированы. Французы — люди очень правильные, обладающие несколько застывшим образом мышления и строгими нормами поведения. Со времен Наполеона они вводят разнообразные неписаные правила в этикет, моду, этику, дипломатию, искусство, литературу и юриспруденцию. Они свято верят в то, что называют le droit (право, закон), полагая, что все основное в жизни должно делаться по правилам, в нужное время и в нужном месте. Зато они не любят мелких «придирок» и чаще всего просто не обращают на них внимания, например на требования парковаться и курить в определенных местах, соблюдать, сидя за рулем, правила дорожного
движения, не разбрасывать мусор и не мочиться где попало.
Небольшие отступления от жестких правил вносят в общество или группу элементы гибкости и демократичности. Они нужны сообществу, чтобы оно, имея большой диапазон свободы, могло быстро реагировать на изменения окружающей среды и приспосабливаться к ним. Но чрезмерная концентрация отклонений оказывается вредной. Если нарушение или несоблюдение социальных норм становится массовым явлением, обществу грозит опасность. Под угрозу тогда поставлено самое дорогое, что есть у человеческого общества как социального организма, — солидарность. Носителем солидарности, цементирующей людей, выступает коллективное сознание, творцом этой солидарности является мораль, а источником морали служит религия. Так выглядит иерархия высших ценностей и социологических категорий у французского мыслителя, с детства усвоившего главную заповедь: научное познание должно быть нравственным, пропитанным моральными ценностями. Изучая эволюцию человеческого общества, Дюркгейм столкнулся с особым феноменом, который он назвал коллективным сознанием. Французский социолог подразумевал под ним «совокупность верований и чувств, общих, в среднем, членам одного и того же общества, которая образует определенную систему, имеющую свою собственную жизнь»9. Собственная жизнь, определенная система указывают на онтологический статус коллективного сознания. Оно имеет особую, «отдельную реальность». Иначе говоря, существует объективно, независимо от нашей воли и сознания, хотя такую реальность нельзя ни сфотографировать, ни измерить каким-либо физическим прибором. Коллективное создание представляет для общества особую и предпочтительную ценность. Если общие верования, дорогие каждому идеалы и традиции оказываются под угрозой, то все объединяются для их охраны. Общие ценности и чувства могут разрушаться в результате нашествия врагов или преступлений самих соотечественников. Оскорбление общих верований 9 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Одесса, 1900. С. 63. 120 как тягчайшее преступление карается особенно сильно. Коллектив защищает себя от посягательств агрессивной личности, не считающейся с законами и обычаями, обретая в этой борьбе еще большее единство. Чем больше коллективное сознание как своеобразный голос общественной совести регламентирует социальную жизнь общества, тем теснее связь индивида с группой. Аномия свидетельствует о нарастающей угрозе — заболевании общественного организма. Вначале она напоминает незначительное затемнение на рентгеновском снимке, а затем, разрастаясь, превращается в патологию, несущую необратимую гибель. Центральная проблема творчества Дюркгейма — социальная солидарность. К чему бы он ни обращался — к проблемам типологии обществ или выявлению социальных факторов самоубийства, к изучению общественного разделения труда или раскрытию роли религии и сущности ритуалов — его постоянно занимает одно: что заставляет людей сплачиваться, притягиваться друг к другу, а что их разъединяет? Он создал учение о двух формах социальной солидарности — механической и органической; силой, движущей общество от низшей ступени к высшей, от одной формы солидарности к другой, у него выступает разделение общественного труда. Индивиды, связанные трудовыми функциями в единую систему общественных отношений, становятся не просто носителями профессиональных ролей, но и социально зрелыми личностями. Ведь группа, коллектив действуют и чувствуют совершенно иначе, учил Дюркгейм, чем отдельные, разрозненные индивиды. Не случайно первый раз Дюркгейм заговорил об аномии10 при подготовке своей докторской диссертации, превратившейся позже в серьезную научную монографию «О разделении общественного труда» (1893)". Проследив историческую эволюцию двух нормальных форм разделения общественного труда — механической и органической, — Дюркгейм анализирует их антиподов — «ненормальные» формы: аномию (отсутствие законности и порядка), социальное неравенство, рутинизацию труда, деградацию рабочей силы, классовые конфликты. Аномия возникает на стадии органической солидарности, т.е. в современном обществе, при двух условиях: 1) серьезных экономических кризисах, когда правительство неспособно регулировать поведение рынка при помощи выработанных правил игры и законодательства; 2) серьезных социальных конфликтах или/и противоречиях, в частности, между трудом и капиталом. Аномия здесь трактуется Дюркгеймом как отсутствие регулируемых отношений между органами общества (институтами, сферами, сегментами). При этом он полагал, что аномия в сфере торговли и индустриальных отношений носит хронический характер. Позже Дюркгейм активно изучал проблемы преступности, семейной неустойчивости, социальной дезорганизации, социальных патологий, социального контроля, социальной интеграции. Эти понятия составляют тот концептуальный круг, который узами связан с аномией. Поскольку общество являет собой нормативную систему, то ее состояние определяет благополучие всего общества. Хотя полное отсутствие норм в обществе невозможно, на том или ином историческом этапе или при опреде- м освященная аномии глава так и называется — «Anomic division of labour». Дюркгейм Э. О разделении общественного труда: Метод социологии. М., 1997. 121 ленном стечении обстоятельств их количество и эффективность может быть большей или меньшей. Можно выразиться так: стремление к сохранению своей нормативной базы — вполне естественно. Если общество добровольно или принудительно отклоняется от своего оптимума, оно стремится вернуться в исходное состояние. Когда иноземные захватчики покоряют страну, они первым делом вместо старых законов вводят новые, привычные для них. Они не убивают мирное население, которое еще может пригодиться в качестве рабочей силы. Захватчики изменяют нервную систему общества — законодательную базу, вынуждая общественную кровь стремиться по новому руслу.
Врагами нормативной системы могут оказаться собственные жители, среди них особенно опасны революционеры и заговорщики. Первые происходят из низов, выражают народное негодование, недовольство большинства населения существующими законами. Вторые происходят из верхов и составляют ближайшее окружение монарха либо президента. Ими движет жажда власти, а не потребности населения. Но и те и другие, захватив пьедестал власти, немедленно водружают на него новый кодекс законов. Любое переходное состояние общества, появилось ли оно добровольно, например, в ходе крупных реформ, или принудительно, всегда представляет достаточно питательную среду для произрастания аномии. Ведь в такое время старые нормы перестают действовать, а новые еще не установились. Дюркгейм был убежден, что аномия порождена переходным характером эпохи в целом, временным упадком моральных норм, призванных регулировать отношения в обществе.
У Дюркгейма аномия — следствие неполноты перехода общества от одного состояния к другому, а именно от механической солидарности к органической, когда старые институты и нормы уже разрушены, а новые еще не созданы. Социальные и экономические нововведения, которых становится все больше в результате прогрессирующего разделения труда, появляются на свет, не получив морального оправдания и моральной опоры в коллективном сознании. Люди не успевают привыкнуть к одним нормам, как рождаются другие. В традиционном обществе культурный порядок обеспечивался просто: темп изменения социальных институтов был невелик; потребности людей были неразвиты, а механизмом их удовлетворения являлось примитивное удержание на низком уровне. Жесткое иерархическое общество и в античности, и в Средневековье было очень стабильным и малоподвижным. В нем 122 отсутствовало понятие личности и индивидуальности и тем более личных прав и свобод. Люди ощущали свою жизнь осмысленной внутри узкого замкнутого слоя, вертикальная мобильность была небольшой. По мере развития общества развиваются индивидуальные свободы, сужается круг коллективного контроля, а вместе с ними увеличивается область отклоняющегося поведения. Люди не выдерживают натиска открывшихся им свобод: при отсутствии твердых норм поведения исчезают и твердые жизненные принципы, моральные границы дозволенного расширяются, а область подконтрольного сокращается. В индустриальном, высокоурбанизо-ванном обществе разрушены старые нравственные устои, индивиды атом и-зировались, авторитет старших, равно как и святость традиций, подорван. Это дезориентирует людей, лишает их коллективной помощи и солидарности в ответственные минуты выбора. Капитализм, особенно эпохи первоначального накопления, называемый еще «дикий», «нецивилизованный», придал особый размах индивидуальному расчету и конкуренции, мошенничеству и корысти, преступности и продажности. Этой есть переходная эпоха, когда новые ценности цивилизованного рынка еще не окрепли либо не сформировались, когда на смену неразвитому индивидуализму не пришел индивидуализм, адекватный современной эпохе. В подобных условиях и формируется питательная среда для аномии. Второй раз Дюркгейм обратился к аномии при подготовке книги «Самоубийство» (1897)12. Четыре года, разделяющие эти две попытки изучить аномию, были посвящены методологическим штудиям, в результате которых на свет появилась еще одна знаменитая книга — «Правила социологического метода» (1895). Четвертое великое творение — «Элементарные формы религиозной жизни» — появилось только через 20 лет после этого (1915). Но здесь, как и в «Правилах», ничего не говорится об аномии. Исследование религии основано на анализе этнографических описаний жизни австралийских аборигенов. Обращение к этим «элементарным» формам позволило, по мнению Дюркгейма, исследовать религию в «чистом виде», без последующих теологических и прочих наслоений. В примитивных обществах нет пессимизма, надрыва, патологии, общественных разломов и катастроф, присущих современному обществу, а значит, нет места аномии. Французский социолог как бы вернулся к истокам — туда, где зарождается механическая солидарность, — в детство человеческой цивилизации. Не случайно религиозное сочинение больше всего привлекает внимание антропологов, называя Дюркгейма в числе отцов-основателей своей науки. Понятие аномии, широко применяемое в социологии права, социологии морали и отклоняющегося поведения, необходимо, естественно, не для анализа первобытного общества, а для диагностики социальных заболеваний современной цивилизации. Аномию в отношении к религии Дюркгейм рассматривал не в своем главном произведении, посвященном ей, а в работе, на первый взгляд не имеющей отношения к религии, — «Самоубийстве». Изобретенное в 1890-е гг. Дюркгеймом понятие аномии понадобилось ему для объяснения участившихся случаев самоубийства, апатии и разочарования. Дюркгейм Э. Самоубийство: социологический этюд. М., 1994. 123 Теорию аномии вторично Дюркгейм разрабатывал в русле социологического объяснения феномена суицида. На этот раз угол зрения Дюркгейма меняется: исходным пунктом теоретических координат становится не общество, а индивид. Каждый человек, если это, конечно, не обитатель первобытных лесов, обладает очень широким кругом потребностей, желаний и амбиций. По мере взросления его самого и экономического развития общества, в котором он живет, число потребностей только увеличивается. На каком-то этапе возникает противоречие между желаниями и возможностями. Однако средств ограничить непомерные аппетиты у самого человека нет (иначе бы он это давно сделал), ему нужны внешние ограничители. Регулирующую роль, по Дюркгейму, призвано сыграть общество. Только оно обладает достаточной моральной силой к принуждению и духовным авторитетом. Ни один человек такими свойствами не обладает, поэтому попытки со стороны других людей будут встречены в штыки. Но в исключительных ситуациях, когда само общество справиться со своими задачами не в силах и нуждается в регулировании, например оно внезапно переходит из одного состояния в другое, подверглось вторжению или впало в глубокий кризис, тогда и наступает царство теней. Аномия означает невозможность либо неспособность общества обуздать человеческие страсти и регулировать поведение больших масс людей. В переходные периоды, в эпохи реформ и социальных катаклизмов, когда прежние нормы, к которым большинство членов общества приспособилось и привыкло их выполнять, перестают действовать, а новые еще не закрепились, довольно частым явлением становится аномическое самоубийство13. Дюркгейм выделяет четыре вида самоубийств: 1) эгоистическое — человек изолирован от сообщества: средоточие всех ценностей он видит в себе; 2) альтруистское — из-за чрезмерной привязанности, любви к людям; 3) фаталистическое — связано с чрезмерной зависимостью от общества; 4) аномическое — связано с недостатком социальных норм. По степени аномичности различаются не только общества и группы друг от друга, но и исторические эпохи. Когда общество переживает стабильный период и процветает, аномия уменьшается. Но она, как температура тела больного, немедленно устремляется ввысь, когда общество вступает в полосу кризиса, особенно затяжного. Дюркгейм рассматривает причины всплеска кривой самоубийств — одного из показателей существования аномии — в периоды экономических кризисов. В период экономического спада люди не могут воспользоваться теми законными средствами, которые, как их учили, ведут к успеху. Вместе с тем и в ситуации экономического подъема им приходится нелегко: потребности, как бы догоняя, а то и опережая заработки, взлетают вверх, а индивиды не знают, как их остановить и привести в соответствие со своими материальными возможностями. 13 Некоторые социологи в своих книгах вместо «аномическое самоубийство» пишут «анемическое». Это неверно. Первый термин социологический, второй — медицинский. Анемия (от греческого an — отрицательная приставка и naima — кровь) — бескровие, малокровие, истощение, характеризующиеся уменьшением количества эритроцитов и (или) гемоглобина в крови. Следовательно, анемическим самоубийство быть не может, если смерть и наступает вследствие потери крови, то не по добровольному желанию человека. 124 Таким образом, аномические самоубийства являются продуктом не одних лишь экономических кризисов. В той же мере другие социальные изменения, протекающие в сравнительно краткие периоды времени в политической, идеологической сферах общественной жизнедеятельности, сдвиги в области нравственного регулирования могут вызвать существенную дезориентацию сознания и своеобразную моральную панику. В самом деле, человек, вчера именовавшийся «спекулянт» или «фарцовщик», преследовавшийся органами правосудия, заклейменный общественным презрением, сегодня занимается своими «темными делишками» вполне легально и преуспевает в жизни; а честный труженик находится на грани нищеты. Вчера средства массовой информации клеймили американский империализм, а сегодня заискивают перед ним. Есть от чего впасть в отчаяние. Если теория аномии верна, то российское общество 1990-х гг. могло бы послужить ей в качестве иллюстрации. Так, в последнее время ежегодно накладывают на себя руки более 60 тыс. россиян... Если сравнивать среднероссийские показатели со среднеевропейскими, то российские мужчины кончают расчеты с жизнью в 2,5 раза чаще, чем европейцы, а российские женщины в 1,5 раза чаще14. Во времена Дюркгейма суицид стал свойствен психически здоровым европейцам и не был связан с психофизиологическими расстройствами. Следовательно, у него должны быть иные причины, прежде всего социальные. При анализе статистических данных Дюркгейм выяснил ряд любопытных закономерностей. Так, оказалось, что в городах удельный вес самоубийств выше, чем в сельской местности; самоубийства чаще совершают протестанты, нежели католики; холостяки более склонны к самоубийствам по сравнению с семейными людьми, причем особенно высок этот процент среди разведенных; женщины реже совершают самоубийства, чем мужчины; число самоубийств существенно сокращается в периоды войн и вообще бедствий национального масштаба; количество самоубийств (в процентах) больше в странах с неустойчивой экономикой и политическим устройством; репрессивные политические системы создают в стране суицидальную обстановку. Французский социолог как бы подводит нас к своему главному выводу: основной причиной роста числа самоубийств выступают не психофизиологические нарушения в организме человека, а социальные причины, среди которых на первом месте стоят социетальные нарушения в самом обществе, его социальной структуре. Первый фактор — характер социальной среды — причина, толкающая человека на то или иное отклонение. Представители угро-финской группы народов все переживания скрывают в себе, ни с кем не делятся, стремясь решить проблему самостоятельно, а если она не решается, это ведет к экстремальному выходу из тупика. Напротив, у кавказских народов самоубийств практически нет: у них выше общительность и коллективизм, они открыты, эмоциональны, моментально выражают или делятся своим настроением с окружающими. У них другой менталитет: они считают, что человек не может себя убить. Когда человек недостаточно полно социализирован в общество, не принят окружением, он замыкается в себе. Но когда его внутренний мир в хао- нурин В.Ф. Основы социологических знаний: Курс лекций по общей социологии. Н. Новгород, 1998. 125 се, нет смыслообразующего единства, человек, не обнаружив опору в себе, кончает жизнь самоубийством. Получается настоящий тупик: в обществе он не понят и не принят, в себе разобраться не может. Его отторгли обе инстанции, которые призваны страховать его существование, — среда и собственное Я. Характер социальной среды либо препятствует абсурдному выходу из тупика, либо благоприятствует ему. Христианство считает суицид величайшим грехом и запрещает самоубийство: Бог дал человеку жизнь, и только он вправе забрать ее у него. Католики проявляют большее религиозное рвение и послушание законам своей религии, и у них меньше самоубийств. Протестанты менее религиозны. Они рационалистичны, алчны, своекорыстны. По большому счету, протестантизм представляет собой духовную революцию и ниспровержение истинной веры. Путь к спасению для протестантов лежит в добросовестном труде и накопительстве. Такой, если можно выразиться, потребительский вариант христианства, созданный Кальвином и Лютером на потребу мелкой буржуазии, лишь на первый взгляд является продолжением традиционного христианства. В действительности человек отрывается от Бога, вверяет свою судьбу самому себе и... расплачивается за это.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «КОНЦЕПЦИЯ ДЮРКГЕЙМА» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
