Несмотря на эти кажущиеся несомненными достижения земской статистики, ее историки указывают на ряд дефектов. К специфически русским условиям развития статистики следует отнести административное воздействие и частую смену руководителей статистических работ. Другие особенности — чрезмерное стремление каждого руководителя проводить при организации 44 Кауфман А.А. Статистическая наука в России. Теория и методология. 1806—1917. Историко-кри-тический очерк. М., 1922. С. 68. 45 Там же. 46 Постников В.Е. Южно-русское крестьянское хозяйство. 2-е изд. М., 1907. С. XXXI 328
исследований и разработке программ свои личные взгляды, а также недостаточное внимание, уделявшееся земскими статистиками сохранению преемственности исследований, производимых одним ученым в разное время и взаимосвязи исследований, выполняемых разными учеными в разных местах; недостаточное внимание к однородности и сравнимости получаемого материала (и это, пожалуй, являлось основным недостатком земской статистики). В самих исследованиях обнаруживалось множество отдельных дефектов, в частности, в постановке вопросов и табличной обработке данных. Одним словом, отечественной земской статистике не хватало того, что можно назвать научной школой. Однако надо быть справедливым: на крайнюю разрозненность и пестроту работ в программном и организационном отношении можно было указать не только русским земским, но и, скажем, бельгийским или немецким, статистикам. Все это, разумеется, не могло не затруднить решение задачи сравнительного анализа международных данных. Одним из серьезных недостатков земской статистики, по мнению ее знатока, А.А. Кауфмана, являлась громоздкость получаемых к обработке и анализу данных: «В стремлении к детализации, к комбинированию признаков, создавались таблицы с многими сотнями и даже тысячами граф, где материал распылялся до совершенной потери статистического значения, и которые, именно в силу своей чрезмерной детальности, в подавляющей части даваемого ими материала никогда и никем не использовались. Расчленение признаков по вариантам сплошь и рядом страдало недостаточною продуманностью, а иногда и совершенно не соответствовало действительному смыслу характеризуемых цифрами явлений. В особенности это следует сказать относительно учета сельскохозяйственного найма и промысловой деятельности населения, — достаточно сказать, что под рубрикою «промыслы» обычно объединяются две столь существенно-различных вещи, как батрачество и другие виды сельскохозяйственного найма и промысловые, в тесном смысле, т.е. неземледельческие заработки, благодаря чему даваемые земскою статистикою цифры промысловое™, дают нередко очень неправильное освещение этого первостепенно-важного явления»47. В.Е. Постников отмечает практически те же недостатки, присущие южнорусской земской статистике, что и А. Кауфман, оценивавший земскую ста- Уфман А.А. Статистическая наука в России. Теория и методология. 1806-1917. Историко-кри-■ический очерк. М., 1922. С. 80. 329 тистику в целом. Основной порок — неспособность за обилием цифр увидеть главные тенденции. Массу времени потратили статистики на составление таблиц, характеризующих социально-экономическое положение южно-русского крестьянства — однако они ничего в окружающей реальности не объясняют и ни к каким заключениям подвести не могут. «Занимаясь столь усердно цифрами, таврические статистики в то же время просмотрели важнейшие бытовые явления, зарегистрированные в их же таблицах.... Так, в «Памятной книжке» совершенно опущено рассмотрение аренды и сдачи у крестьян надельных земель, которые практикуются в этой многоземельной губернии в таких размерах, что невольно останавливают на себе внимание исследователя и составляют едва ли не самый капитальный факт местного крестьянского быта в статистическом обследовании... Прочитывая в этой же «Памятной книжке» главы о земледелии и скотоводстве у крестьян, мы также убеждаемся в отсутствии личных наблюдений у земских статистиков над местным крестьянским хозяйством. Обе эти главы, составленные лично г. Вернером, представляют собою почти голую компиляцию, или перепечатку из разных изданий»48. Далее автор приводит примеры. Так, в «Памятной книжке» из 680 страниц текста земледелию, представляющему главный и почти единственный промысел местного населения, посвящено всего 20 страниц. Из них половина отведена под таблицы, заимствованные из изданий Департамента Земледелия и Центрального Статистического Комитета. Данные о распределении угодий по уездам, собиравшиеся через волостные правления, уже в 1881 г. считались недостаточно корректными, а к 1889 г. они почти полностью устарели. В сборе этих данных земские статистики участия не принимали (они позаимствовали их из публикаций), хотя сделать это было очень просто, «потому что съемка крестьянских земель была произведена здесь недавно, при выдаче владенных записей и уставных грамот, и все планы надельных земель имеются по селениям и в крестьянских присутствиях. Этими планами очень легко устанавливается общая площадь крестьянских угодий, а распределение угодий легко узнается по данным о крестьянских переделах, раз известно в селении число раскладочных душ и пахотная площадь, отведенная на душу, которая каждому крестьянину известна не хуже всякого землемера. Определить затем выгонную площадь можно по разности, тем более, что в большинстве здешних селений все угодья состоят лишь из трех категорий: земель усадебных, пахотных и выгонов»49. Обнаружив множество заимствований и ошибок в расчетах, касающихся полеводства, скотоводства и определения плотности населения по районам Таврической губернии, В.Е. Постников указывает на еще более серьезный — методологический — промах южно-русских земских статистиков: «В наших многоземельных южных и восточных губерниях земская статистика обнаружила довольно видный процент зажиточного крестьянства, которое, сверх собственного значительного надела, довольно много еще арендует земли на стороне. Хозяйство здесь преследует не только удовлетворение собственных потребностей семьи, но еще и получение некоторого излишка, дохода, благодаря которому крестьяне улучшают свои постройки, заводят машины, прикупают землю. Желание довольно естественное и ничего греховного в себе не заключающее, 48 Постников В.Е. Южно-русское крестьянское хозяйство. 2-е изд. М., 1907. С. XII-XIII. 49 Там же. С. XIV. 330 так как никаких кулацких элементов в нем еще не выражается. Но не которые из земских статистиков, видимо считая такие проявления в кре стьянской жизни чем-то незаконным, стараются умалить их и доказать что крестьянская аренда главным образом руководится нуждою в про довольствии, и что если крестьяне зажиточные и арендуют много зем ли, то % этих арендаторов все-таки постоянно уменьшается с увеличе нием размеров надела. Такой тенденции, видимо, остался не чужд и г Вернер и для ее проведения он воспользовался комбинационными таб лицами, приложенными к подворной переписи в поуездных сборни ках.... Рассмотрение аренды в группах крестьян, расположенных по раз мерам посева на двор, приводит г. Вернера к заключению, что «вмесп с благосостоянием отдельных дворов растет как размер аренды на двор так и процент арендаторов, и что размер аренды нарастает вместе с размером надела, числом работников приходящихся на двор и количествол^ скота, и притом не пропорционально им, а значительно быстрее»... Затем он отбирает и складывает по всем уездам цифры аренды, соответствующие разряду крестьян с одним и двумя работниками и с 2—3 штуками рабочего скота на двор. Располагаясь в группах по величине надела, полученные таким образом цифры показывают, что с размеров надела правильно понижается % арендующих дворов и менее правильно размер арендуемой на двор земли. Такой прием, конечно, нельз5^ назвать доказательным, во 1-х, потому, что эти цифры относятся лишь к одной небольшой группе дворов, имеющих 2—3 лошади, а не ко Bceiv группам, и во 2-х, нельзя соединять вместе такие разнородные по условиям аренды местности, как северные уезды Таврической губернии и Крым. В уездах Крыма большинство сельского населения (от 1/2 дс 3/4 его в разных уездах) состоит из безземельных десятинщиков, которые притом почти везде могут арендовать землю в желаемом количестве, в материковых же уездах губернии безземельных крестьян всего 3—4% и аренда земель часто ограничивается у крестьян невозможностью найти землю для аренды вблизи селения. Существующее в этих последних уездах размещение землевладения, при котором крестьянские и владельческие земли лежат большею частью особняком, большими островами, не может не оказывать существенного влияния на размеры аренды земель крестьянами, но это влияние не укладывается в комбинационные таблицы и потому последние не могут дать однородных отношений для различных групп, а следовательно не могут и служить для анализа вопросов связанных с арендою земель»50. Далее В.Е. Постников предлагает собственный вариант комбинационной таблицы, в сказуемом которой крестьянские дворы сгруппированы по размерам надела (прием, который он сам называл неправильным), а в подлежащем приведены группировка пашни по дворам и едокам, затем та же группировка на землю собственную, купчую и арендованную, а рядом, самостоятельным столбцом, показан процент арендующих дворов от их общего числа. Благодаря такой усложненной таблице автору удалось уловить довольно тонкие нюансы в поведении такой переменной, как аренда земель в группах по относительным и абсолютным значениям. Что касается другой переменной, а именно размеров посевной площади, то при ее анализе выяснилось: размер площади, приходящейся на одного едока в средней семье, показывает, что группы с высшим наделом ведут хозяйство уже на коммерческой основе. 50 гГ~ стников В.Е. Южно-русское крестьянское хозяйство. 2-е изд. М., 1907. С. XVII—XVIII. 331 Проанализировав методологические и методические ошибки таврических статистиков, В.Е. Постников приходит к выводу, что при дополнительной и весьма нетрудоемкой корректировке ими вполне можно пользоваться. Систематические ошибки выборки в целом не влияют на выводы при большой выборочной совокупности, а систематические ошибки, связанные с неискренностью ответов респондентов, характеризуют не всю выборочную совокупность, а лишь ее часть. Несколько иначе обстоят дела у херсонских земских статистиков. «Характер земско-статистических работ в Херсонской губернии, в настоящее время уже законченных по всем 6 уездам, является совершенной противоположностью работам таврического бюро. Сборники херсонских статистиков заключают в себе много непосредственных наблюдений из крестьянского быта, обнаруживают живой интерес к жизни края и обилуют многими обобщениями собранного материала, хотя и не всегда ясного значения. Но тот сырой материал, который собран здесь в подворных переписях трех уездов, оставляет желать многого, как относительно точности цифр, так и еще более относительно группировки их в таблицах. В этом последнем отношении Херсонская перепись много уступает подворной переписи Тав-рическаго земства. В Херсонской губернии подворная перепись произведена по трем уездам: Елисаветградскому, Александрийскому и Ананьеве -кому. В первом уезде перепись производилась в форме посельных и сословных ведомостей, а в двух остальных по подворным листкам. Тем не менее, мы находим для всех этих уездов одну и ту же группировку хозяйств по сословиям и ни в одном из них нет более детальной группировки, проведенной внутри общин»51. Кроме отсутствия внутриобщинной группировки у херсонских статистиков имелись и другие недостатки. Первая связана со способом оценки земель. «Оценку земель они производят главным образом по данным о съемных платах за землю. Такая оценка имеет много случайного, как случайны и самые съемные цены за землю. Последние изменяются в зависимости от урожая в местности, от зажиточности окрестного сельского населения, размещения землевладения и пр. Тем не менее, следует сказать, что этого рода оценка земель едва ли уступает в точности тому подробному кадастру с бонитировкою земель и детальным вычислением доходности сельского хозяйства, какое сделано, например, в последние годы статистическим бюро Воронежского земства. В подобном кадастре обыкновенно употребляется немало фикций, из которых главнейшая заключается в оценке крестьянского труда по рыночной цене. Если такая оценка является правильной для вычисления доходности владельческого хозяйства, то для крестьянского она совсем не приложима, так как наши крестьяне в большинстве случаев никакой ренты от своего земледелия не получают и ведут хозяйство не для дохода, а для собственного существования»52. Вторая — с характером определения задач и методов исследования. Их они, по мнению В.Е. Постникова, обнаруживают при решении вопроса о достаточности обеспечения крестьян землею. «Определив среднюю запашку (посев) у всех групп крестьян Елисаветградского уезда в 7,4 дес, они пола- 51 Постников В.Е. Южно-русское крестьянское хозяйство. 2-е изд. М., 1907. С. XXII—XXIII. 52 Там же. С. XXIV. 332 гают, что этот размер запашки и есть пищевая площадь, которую необход мо иметь местному крестьянину на своем собственном наделе для достато ного обеспечения хозяйства. Ничем не мотивировав такого допущения, oi делают затем вычисления — у скольких семей имеется надел «достаточны и «недостаточный». Вычисления эти, конечно, являются проблематичным Раньше было указано уже, что и самая цифра этой средней запашки долж быть считаема уменьшенной противу действительности. Для пояснения TOI в какой степени удовлетворяются продовольственные нужды сельского н селения в Елисаветградском уезде, статистики приводят данные, собранш ими относительно стоимости содержания одного взрослого человека в теч нии года. По этим показаниям взрослый работник потребляет в год 42 пу хлеба и прочей пищи на сумму 55 р. 60 к., расходует 34 р. на одежду и 9 62 к. неуплату податей. «Мы взяли, — говорят статистики, — минимальш расходы и притом на самые необходимые потребности». Но если таког необходимые потребности для взрослого работника, то удовлетворение п требностей целой семьи должно требовать не менее 200—250 р. в год. Меж, тем те же статистики показывают конкретный годовой расход беднейш] семей в 84—85 руб., а у зажиточных 204-485 р.53 Конечно, все эти конкре ные данные, сообщенные статистикам регистраторами, производившими п репись, не заслуживают никакого доверия. И еще менее вероятен подробнь бюджет типичного бедного хозяйства, приведенный на стр. 235 описания то же Елисаветградского уезда. Так как это единственный бюджет крестьян кой семьи, который мы находим в земско-статистическом описании Xepcoi ской губернии, то мы остановимся на нем. Семья, состоящая из 9 душ обоего пола, между которыми 4 взрослых р; бочих, при 4-х лошадях во дворе, имела в 1884 г. 9,5 дес. посева, изхоторь 5 дес. было на собственном наделе и 4,5 дес. на съемной земле. С этих 9,5 де было собрано 113 пуд. хлеба. Из хозяйства было продано 2 пуд. гречихи и HI сколько пуд. сена, всего на 14 руб. Кроме того, выручено", от сапожничесп и охоты — 8 руб. и от поденной работы на паровой молотилке — 15 руб. Вс< го денежного дохода было 37 руб., а денежного расхода 231 руб. 60 коп. Д< фицит в 194 руб. 60 коп. был покрыт продажею имущества. Но все эти цис| ры, очевидно, приняты статистиками без всякой критики. С 9 дес. nocei может свободно управиться один работник с парой лошадей. Спрашивае-ся, что же делали в году другие лошади и рабочие?54. Пожалуй, речь должна идти, судя по содержанию приведенного фрагмег та, не только об ошибке в постановке задачи исследования у херсонских сп тистиков. Тривиальное расхождение цифр, обнаруживаемое на уровне здрг вого смысла, возникло, видимо, из слепого доверия той информации, коте рую статистикам сообщали регистраторы. А регистраторы выполнили евс дело спустя рукава, примерно так же, как поступают нынешние студенть привлекаемые к проведению опросов: заходят в соседний подъезд и сам заполняют анкеты. По современным меркам для чистоты данных необходр мы контрольные выборочные опросы, которые делают руководители иссле дования (в рассматриваемом случае — херсонские статистики), обходя оп Дельные квартиры или дворы.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «НЕДОСТАТКИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЗЕМСКОЙ СТАТИСТИКИ» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
