Индустриальное общество, как мы уже не раз упоминали, является продуктом индустриальной (промышленной) революции. Процесс развития индустриальной революции от ее зачаточных форм (относящихся, как мы помним, к концу XVIII столетия) до возникновения мощных индустриальных держав можно было бы назвать одним коротким термином — индустриализация. Это процесс непрерывного экономического роста, являющегося следствием приложения неодушевленных источников энергии к механизации производства. Первоначально индустриализация принимала форму фабричного промышленного производства, позднее распространившись также на сельское хозяйство и сферу услуг. В сравнении с доиндустриальной организацией она вобрала в себя весьма глубокое разделение труда, новые социальные производственные отношения между собственниками капитала, менеджерами и рабочими, урбанизацию и географическую концентрацию индустрии и населения, и изменения в структуре занятости. Вообще сам термин "индустриальное общество" ввел в научный оборот еще Анри Сен-Симон. В современной же социологии эту концепцию наиболее плодотворно развивали Р.Дарендорф, Р.Арон, У.Ростоу, Дж. Белл. Современные теоретики утверждают, что укоренившееся в традиционной социологии отождествление индустриального общества с капиталистическим не совсем правомерно. Капиталистическое общество — это, скорее, частный случай индустриального, где индустриальное производство, будучи преобладающей формой экономической организации, находится в частных руках, а предприниматель чаще всего являет собою в одном лице и собственника, и главного субъекта управления трудовым процессом. Однако, говорят они, такое совмещение не может быть вечным и носит, скорее, временный характер. Каковы же определяющие характеристики индустриального общества? По мнению Р. Арона, таковыми следует считать: (1) создание национальных государств, сплачивающихся вокруг общего языка и культуры; (2) коммерциализация производства и исчезновение экономики пропитания; (3) господство машинного производства и реорганизация производства на фабрике; (4) падение доли рабочего класса, занятого в сельскохозяйственном производстве; (5) урбанизация общества; (6) рост массовой грамотности; (7) предоставление избирательных прав населению и институционализация политики вокруг массовых партий; (8) приложение науки ко всем сферам жизни, особенно к индустриальному производству, и последовательная рационализация социальной жизни. Мы не будем подробно останавливаться на каждой из этих характеристик, а просто попытаемся описать индустриальное общество в соответствии с тем, как это делает известный американский футуролог А. Тоффлер. Поскольку ядром индустриальной цивилизации выступает машинное производство, массовое и сильно специализированное по своей сути, то, отталкиваясь от этого качества, мы в принципе можем описать и всю индустриальную цивилизацию в самых разнообразных ее аспектах. Для того, чтобы дорогие по своей стоимости машины быстрее окупились, их лучше сосредоточить в одном месте (чтобы быстрее получить целостный законченный продукт, чтобы сэкономить на складских помещениях, транспортировке отдельных узлов и деталей по линии обработки и сборки и т.п.). Так что специализированное машинное производство должно быть крупным по самой своей природе. Специализация машинного производства воспроизводит себя во всех других сферах и структурах общественной жизни. В силу достаточно высокого уровня занятости родителей на производстве снижается роль семейного воспитания и возрастает роль общественной "индустрии" воспитания и образования (последнее, начиная с определенной ступени, специализировано изначально). Специализируется здравоохранение, которое в значительной степени сосредоточивается в крупных "фабриках" по лечению болезней — больницах и клиниках. Специализируются правоохранительные органы, ибо в крупных городах преступники уже не могут быть на виду, как это было в сельской местности в эпоху традиционного общества. Для объединения всех этих узко специализированных элементов и узлов в единую систему требуются специализированные интеграторы — управленческая элита (высшая и средняя), административные органы, торговые фирмы и т.п. При этом вся система управления и интеграции выстраивается по образу и подобию фабрично-заводской иерархической бюрократии. Специализация производства предъявляет высокие требования к его стандартизации. И эта характеристика опять же проецируется на все стороны общественной жизни. Наряду с тем, что в различных концах страны и мира производится одинаковая продукция, стандартизируются меры весов, цены и денежные единицы. В значительной степени стандартизируются образы и описываемые факты — продукты производства новой гигантской отрасли — масс-медиа или средств массовой информации. Стандартизируется тип семьи, которая почти повсюду становится нуклеарной, ибо, во-первых, семья перестает быть производственной единицей, во-вторых, уровень жизни позволяет поддерживать достаточно высокие жизненные стандарты, не прибегая к поддержке многочисленных родственников, а старикам — не опираясь на экономическую помощь детей, в-третьих, расширенную семью патриархального типа трудно перевозить из города в город при смене места работы. Исходя из требований крупного машинного производства, существенно повышается уровень требований к синхронизации деятельности людей. Единый ритм, задаваемый на производстве взаимосвязью машин и рабочих мест, распространяется на всю социальную машину: на транспорте — четкое расписание движения, с заданной периодичностью выходят газеты, теле- и радиопередачи, в школах и вузах — звонки, в больницах — одинаковое время приема пищи и т.п. Разумеется, ни один производитель не в состоянии потребить сам всю производимую им продукцию (заведомо специализированную), а, кроме того, для удовлетворения своих потребительских запросов ему необходимо производить как можно больше, чтобы получить взамен продукцию, выпускаемую другими производителями. В результате резко усиливается отделение производства от потребления. Все это расширяет сферу действия рыночных механизмов. Массовый характер производства взламывает границы маленьких феодальных и полуфеодальных государств с их таможенными барьерами. Это диктуется и тем, что для производства массовой продукции требуется все большее количество сырья. Цивилизация все глубже и масштабнее опустошает природные ресурсы (в принципе невозобновимые в рамках жизни одного и даже нескольких поколений людей). Наряду с непрерывным поиском все новых рынков сбыта продукции идет не менее настойчивый поиск и освоение новых источников и рынков сырья. Основная область противоречий при анализе индустриального общества сосредоточивается на вопросе, являются ли такие общества сотрудничающими или конфликтными, приспосабливающимися или саморазрушающимися. В XIX столетии Г. Спенсер и Э. Дюркгейм подчеркивали согласующую, интегративную природу разделения труда в индустриальном обществе. Аналогичным образом структурный функционализм трактовал индустриальное общество как высоко дифференцированную и согласованную социальную систему. Напротив, марксистские социологи рассматривали индустриальное общество как изначально конфликтное, указывая на противоречивые интересы представителей наемного труда, с одной стороны, и капиталистических собственников и менеджеров — с другой. В то время как социологи немарксистских школ трактовали и капитализм, и социализм как индустриальные общества, марксисты обычно рассматривают индустриальное общество как специфичное только для капитализма, подчеркивая при этом сущностно эксплуататорскую природу капиталистических отношений. Однако по трактовке марксистов, технологический базис машинного производства в индустриальном обществе присущ определяющим характеристикам капитализма, именно — отделению рабочего от средств производства товаров вследствие наемного труда и реализации экономического прибавочного продукта в форме прибылей. Кризисы капиталистического производства имеют своим результатом классовую борьбу и появление империализма. Разумеется, не все концепции индустриального общества были сформулированы в таких острых противопоставлениях сотрудничества и конфликта. К примеру, социолог М. Вебер и экономист Дж. Н. Кейнс признавали нестабильность капиталистического рынка, не принимая в то же время марксистского анализа. Вебер признавал нестабильность конкурентного капитализма и дисциплину фабричного производства, отрицая, однако, что социализм смог бы полностью избежать социологических характеристик индустриализма. Кейнс в 1936 году утверждал, что базовой проблемой делового цикла (которая, по его мнению, могла быть успешнее разрешена через государственное обеспечение программ общественных работ, нежели путем классового и военного конфликта) является неадекватный совокупный потребительский спрос. Дискуссия о роли государства в отношении к кризису индустриального капитализма до сих пор остается центральной в большинстве современных социологических анализов. Существует определенная логика индустриализации, в соответствии с которой страны и народы, вступившие на этот путь, в конечном счете, независимо от исходного исторического, этнического, культурного и религиозно-идеологического фундамента, от социально-политического устройства, неизбежно приобретают схожие характеристики. Другими словами, чем выше индустриализированы общества, тем больше тяготеют они к единообразию индустриального порядка. Этот тезис, получивший в социологии название тезиса конвергенции, утверждает, что процесс индустриализации продуцирует общие и единообразные политические и культурные характеристики обществ, которые до индустриализации могли иметь весьма различающееся происхождение и социальные структуры. Все общества, в конечном счете, движутся к общей точке, поскольку индустриализация для своего успешного осуществления требует выполнения определенных — одних и тех же — условий. К таким требованиям относятся: (1) глубокое социальное и техническое разделение труда; (2) отделение семьи от предприятия и рабочего места; (3) формирование мобильной, урбанизированной и дисциплинированной рабочей силы; (4) определенная форма рациональной организации экономических расчетов, планирования и инвестирования. Теория индустриальной конвергенции предполагает, кроме того, что, в соответствии с "логикой индустриализации", все индустриальные общества будут иметь тенденцию к секуляризации, урбанизации, повышенной социальной мобильности и демократии. Тезис конвергенции, таким образом, связан, с одной стороны, с "теорией конца идеологии" — в предположении, что индустриальное общество будет основано на новой форме консенсуса, а с другой стороны, — с развитием теории, которая рассматривает западное общество как единственную подходящую модель для быстрого экономического прогресса. И действительно, на протяжении ХХ века, особенно во второй его половине, мы можем наблюдать, как индустриальный порядок организации промышленного (да и сельскохозяйственного) производства, сложившийся в западных обществах, быстро распространяется и внедряется в ткань социальной жизни многих обществ, испокон века имевших принципиально иные уклады. На примерах наиболее продвинутых обществ Азии и Африки можно убедиться в справедливости многих положений тезиса конвергенции: новый порядок производит социальные изменения не только в сфере экономики, технологии и организации производства, но и влечет за собой изменения в большинстве других областей, придавая им качественное своеобразие, присущее Западу. Досуговые занятия, стиль одежды, формы сервиса, манеры поведения, рациональная архитектура деловых зданий — все это так или иначе выстраивается по западным образцам, создавая основу для взаимного понимания и узнавания и опровергая знаменитую фразу английского поэта времен воинствующего колониализма. Даже господствующая "ячейка общества" — супружеская нуклеарная семья — и как социальный тип, и как собрание определенных ценностей, — стала, по мнению ряда исследователей этой проблемы, "одним из наиболее удачных экспортов из Западного мира. Она быстро продвинулась в Азию и Африку и становится сегодня универсальным феноменом". Правда, необходимо отметить и ряд теоретических проблем, связанных с тезисом конвергенции. (1) Неясно, должны ли все общества предполагать наличие общей формы индустриализации или же значительные институциональные изменения совместимы с общей индустриальной базой. (2) Сохраняется неопределенность в вопросе о том, являются ли причиной социальной конвергенции само возникновение крупных промышленных предприятий, индустриализация как процесс или же определенные технологические условия производства. В последнем случае довод принимает форму незрелого технологического детерминизма, трактующего социальный контекст индустриализации в прямой зависимости от промышленной техники. (3) Не все индустриальные общества конвергируют к единому образцу. (4) Некоторые социологи доказывают, что характеристики индустриального общества прямо аналогичны характеристикам капитализма. Поскольку социальная конвергенция имеет место, она может быть объяснена, скорее, господством капиталистических отношений, нежели процессами индустриализированного производства как такового. (5) Тезис конвергенции был типичным образцом оптимистического анализа индустриального общества, характерного для социологических трактовок 1960-х гг. Последовавший за этим опыт промышленного спада, инфляции и безработицы в определенных индустриальных экономиках продемонстрировал, что региональная несбалансированность и чередование экономических пиков и спадов могут создавать в рамках индустриальных обществ существенные разновидности развития. Последовательным развитием системы идей индустриального общества стала теория постиндустриального общества. Это понятие было сформулировано в 1962 г. Д. Беллом, который позднее развил и подытожил эту концепцию в изданной в 1974 г. работе "Приход постиндустриального общества". Наиболее краткой характеристикой такого типа цивилизации могло бы послужить представление об информационном обществе, ибо ядром его является быстрое развитие информационных технологий. Если индустриальное общество является результатом индустриальной революции, то постиндустриальное общество — продукт революции информационной. Д. Белл исходит из того, что если в доиндустриальных и индустриальных обществах осевым принципом, вокруг которого строятся все социальные отношения, является собственность на средства производства, то в современных обществах, доминирующих в последней четверти ХХ века, место такого осевого принципа все чаще начинает занимать информация, точнее совокупность ее — накопленные к этому моменту знания. Эти знания выступают источником технических и экономических инноваций и в то же время становятся исходным пунктом формирования политики. В экономике это находит свое отражение в том, что удельный вес и значение собственно промышленного производства как основной формы экономической активности существенно снижается. Оно вытесняется сервисом и производством информации. Сервисный сектор в развитых странах вбирает в себя едва ли не половину занятого населения. Что же касается информационного сектора, к которому "причисляются все те, кто производит, обрабатывает и распространяет информацию в качестве основного занятия, а также кто создает и поддерживает функционирование информационной инфраструктуры", то он быстро увеличивается как в размерах, так и в росте социального влияния. Таким образом, в обществе развертывается процесс, именуемый деиндустриализацией. Значение обрабатывающего производства в ряде индустриальных обществ представляется приходящим в упадок, когда оценивается с учетом его доли в общем объеме продукции и удельного веса занятого в нем населения. Отчасти это относительное снижение просто отражает рост общего объема продукции и занятости в секторе обслуживания, которые изменяют соотношение производства и обслуживания. Изменение занятости отражает, кроме того, внедрение трудосберегающих технологий, которое уменьшает объем занятости в производстве для любого данного выпуска продукции. Вообще структура занятости в постиндустриальном обществе имеет тенденцию к дальнейшему снижению доли работников аграрного сектора, а также уменьшению удельного веса занятых в индустриальном секторе. Одновременно идет быстрый рост занятости в сфере обслуживания (достигающей в некоторых странах половины трудоспособного населения) и в сферах, связанных с информационными технологиями. Тот факт, что на смену собственности на средства производства в качестве осевого принципа социальной структуры приходит знание (информация), ведет, по сути, к возникновению новой страты (Белл именует ее интеллектуальным классом) и возрастанию ее роли в жизни общества. Разумеется, сфера материального производства — ни в аграрном, ни в индустриальном секторах — не может утратить своего важного значения в жизни общества. В конечном счете, та же научная и вообще информационная деятельность нуждаются во все возрастающем объеме оборудования, а занятые в ней люди должны каждый день питаться. Речь идет лишь о соотношении численности занятых в том или ином секторе, а также его эффективности. Таким образом, в цивилизации постиндустриального типа главным богатством выступает не земля (как в традиционном, аграрном обществе), не капитал (как в индустриальной цивилизации), а информация. Причем, одна из ее особенностей, в отличие от земли и капитала, такова, что она не ограничена, в принципе все более доступна каждому и не уменьшается в процессе ее потребления. К тому же она сравнительно недорога (ибо невещественна), а средства ее хранения и обработки становятся все более дешевыми в производстве и одновременно возрастает их эффективность. Техническим базисом информационного общества выступает развитие компьютерных технологий и средств коммуникаций. Современные средства хранения, переработки и передачи информации позволяют человеку (разумеется, обладающему необходимыми знаниями) практически мгновенно получить требуемую информацию в любой момент из любой точки земного шара. Невообразимый по масштабам объем информации, накопленный человечеством и продолжающий нарастать лавинообразно, циркулирует в современном обществе и впервые в истории начинает выступать не просто в качестве социальной памяти (например, в книгах), а уже как действующий инструмент, как средство принятия решений, причем достаточно часто — без непосредственного участия человека. Основными формами труда во все большей степени становятся символические формы — научные исследования, экономический анализ, программирование. Многие социологи утверждают, что на смену пролетариату как одному из двух основных классов индустриального общества постепенно приходит когнитариат (от англ. cognition — знание, познание). Постепенно размывается разделение труда на "голову" и "руки". Кристаллизуется новый тип работника: творческая личность, обладающая достаточно большим запасом знаний и умений, чтобы быстро воплотить идею в жизнь. Одновременно преодолевается жесткая синхронизация (совместный труд в одном и том же месте по единому временному плану), столь характерная для индустриального общества. Она, разумеется, сохраняется, даже в чем-то усиливается, но становится все чаще уделом машин и даже — благодаря компьютерам — делается еще более четкой и быстрой. Что же касается человека, то он постепенно высвобождается из-под гнета синхронизации. Все в большей степени распространяется работа по гибкому графику.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Индустриальное общество» з дисципліни «Основи соціологічних знань»
