В противоположность Э. Дюркгейму социологическая доктрина, предложенная М. Вебером (1864-1920)- крупнейшим немецким социологом, была наполнена очень плотным слоем скептицизма по отношению ко всякого рода «коллективным субъектам» и иным социологическим всеобщностям, на которые, подражая философии и истории, норовила опереться социология, стремящаяся стать конкретной эмпирической наукой. Научность социологии, по мысли М. Вебера (а научность у него, в конечном счете, совпадает с эмпиричностью), состоит как раз в том, чтобы редуцировать эти социологические фикции, тотальности, печатаемые нередко с большой буквы (Государство, Нация и др.), к индивидуальным человеческим действиям, а также к их конкретно-историческому сочетанию (он предпочитал здесь термин: констелляция). Только в том случае, если все виды и формы поведения людей (их социальные действия, социальные отношения, социальные стремления) будут редуцированы к конкретным проявлениям деятельности конкретных индивидов в их отношениях (взаимодействиях) с другими индивидами, социология сможет стать действительной наукой о действительности, размежевавшись с философией истории. А для этого социология должна стать понимающей, т.е. исходить из того, что только человеческому поведению присущи такие связи и регулярность, которые могут быть понятно истолкованы (3; 495). Но понять и понятно истолковать можно не коллективные действия множества индивидов, а прежде всего, точнее всего такие связи и регулярности, которые раскрываются в действиях отдельного индивида. Причем само понимание может быть двух видов: 1. Непосредственное понимание предполагаемого смысла действия. Мы непосредственно понимаем, например, смысл правила 2x2=4, когда мы читаем или слышим его, или гневную вспышку, которая проявляется в выражении лица, междометиях, жестах, - например, человека поднявшего руку, чтобы остановить 69 проходящую мимо автомашину, или охотника, прицеливающегося, чтобы выстрелить в зверя. 2. Объясняющее понимание. Мы понимаем мотивационно, какой смысл вкладывал в правило 2x2 = 4 тот, кто высказал или записал его, почему он это сделал именно теперь и в этой связи, если видим, что он занят коммерческой калькуляцией, демонстрацией научного опыта, техническими расчетами или любой другой деятельностью, в рамках которой по своему, попятному нам смыслу, данное правило может быть включено, приобретая тем самым понятную нам смысловую связь. Мы понимаем действия тех, кто рубит дрова или прицеливается для выстрела, понимаем не только непосредственно, но и мотивационно в том случае, если нам известно, что первый действует либо за плату, либо для своих хозяйственных нужд, либо отдыхая от других действий, а прицеливающийся перед выстрелом человек действует либо по приказу, выполняя приговор или сражаясь с врагом (т.е. рационально), либо из мести (под влиянием аффекта, т.е. иррационально). Мы можем, наконец, мотивационно понять гнев, если знаем, что он вызван ревностью, ущемленным тщеславием, покушением на честь (действие, обусловленное аффектом, т.е. иррациональное по своим мотивам). Все это понятные нам смысловые связи, понимание их мы рассматриваем как объяснения физических действий. Следовательно, в социологии, предметом которой является стремление понять смысл поведения, понять его и объяснить означает постигнуть смысловую связь, в которую по своему субъективному смыслу входит доступное непосредственному пониманию действие. Исходя из такого толкования, Вебер утверждает: действием, непосредственно наиболее понятным по своей смысловой структуре, является действие, ориентированное субъективно строго рационально в соответствии со средствами, которые считаются (субъективно) однозначно адекватными для достижения (субъективно) однозначных и явно осознаваемых целей. Таким образом, у Вебера наиболее понятным является действие осмысленное, т.е. 1) направленное к достижению ясно осознаваемых самим действующим индивидом целей; 2) использующее для достижения этих целей средства, признаваемые за адекватные самим действующим индивидом. Из этого вытекает, что понять смысл действия со стороны — это и значит понять в данном случае самого действующего, а с другой стороны, - понять действующего, значит понять смысл его поступка. 70 Ьсли все это суммировать, становится понятным определение социологии, данное Вебером: социология выступает как наука, поскольку она «стремится, истолковывая, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие» (4; 602). Итак, в центре «понимающей» социологии М. Вебера находится социальное действие, его понимание и каузальное объяснение. В этом - создание понимающей парадигмы социологии - и состоит первый методологический принцип Вебера. М. Вебер в своем стремлении построить теоретический каркас понимающей социологии отмежевывается от тех теорий, которые в качестве исходной реальности берут социальную «тотальность», например, «народ», «общество», «государство». Подобного рода понятия, считает он, в социологическом смысле означают категории определенных видов совместной деятельности людей, и задача социологии заключается в том, чтобы свести их к «понятному» поведению, а такое сведение означает всегда только одно -сведение к поведению участвующих в этой деятельности отдельных людей. Этим социология отличается от юриспруденции. Если в последней государство при известных обстоятельствах рассматривается, подобно отдельному человеку, как «юридическое лицо», то в социологии слово государство означает только «вид человеческого поведения особого рода». Принцип понимания оказывается, таким образом, критерием, с помощью которого определяется сфера, релевантная (т.е. соответствующая) социологу: поведение индивида мы понимаем, а составляющих его клеток — нет; не понимаем мы также - в веберовском значении слова - и действия народа, хотя вполне можем понять действия составляющих народ индивидов. Поэтому народ, государство и т.п. должны изучаться социологией в той форме, в какой они становятся значимыми для отдельных индивидов. Значит, социология, в трактовке М. Вебера, ориентирована главным образом па индивида, на индивидуальные действия и на их понимание, а не на массы, классы и тому подобные всеобщности людей. Методологический индивидуализм - вот песня песней и пафос веберовской методологии социологического знания, а следовательно, и социологии личности. В соответствии с этим исходным и решающим методологическим постулатом является утверждение: истинно реально только неповторимо индивидуальное, 41 о же касается всего остального- социальных общностей, взаи- 71 модействий, отношений и т.п., - все это не более, чем продукт социально осмысленных действий индивидов. «Действием— пише1 Вебер — мы называем действие человека..., если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. Социальным мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносятся с действием других людей и ориентируется на него» (4; 602-603). Итак, первый признак социального действия — этой важнейшей категории веберовской социологии, - наличие действующего индивида. Вторым его признаком выступает осмысленность предпринимаемого действия. Различия между социально осмысленным и неосмысленным действием Вебер поясняет следующим примером. Столкновение двух велосипедистов является не более чем происшествием, подобным явлению природы, и в этом смысле оно не может быть интерпретировано в качестве социального действия. Однако попытка кого-нибудь из них избежать этого столкновения, равно как и последовавшая за столкновением брань, потасовка или мирное урегулирование конфликта - явно оказывается уже социальным действием. А это означает, что для приобретения статуса социального, человеческое поведение или его исходный компонент - поступок -должно так или иначе соотноситься с действиями других людей или ориентироваться на них. Следовательно, веберовская модель поведения личности и ее социологического исследования, выделяя на приоритетное место индивидуальность, отнюдь не отбрасывает целиком коллективных образований. Утверждая, что в социологической парадигме (кстати, этот термин введен в социологию отнюдь не Т. Куном, он широко употреблялся задолго до него) могут рассматриваться не только действующие с определенным смыслом индивиды, но и социальные общности (государство, ассоциация, учреждение и т.п.), Вебер считал, что хотя все такого рода социальные образования суть просто процессы и связи специфического поведения отдельных людей, все-таки понимающая социология не может их игнорировать, ибо коллективные представления (скажем, о значимости и функциях государства) «имеют огромное, подчас решающее каузальное значение для поведения людей» (4; 614-615). 72 Итак, в добавление к принципу понимания выделим еще два исходных методологических постулата веберовской социологии: 1) действующий индивид есть решающий субъект социального процесса, а следовательно, и социологии; 2) действие индивида или группы индивидов получает статус социального только в том случае, если оно социально осмыслено и социально ориентировано на других людей. Эти второй и третий методологические постулаты в своем органическом сопряжении приводят к четвертому. Суть его состоит в следующем. Действие становится социальным в подлинном смысле этого слова только тогда, когда оно, во-первых, является осмысленным, т.е. направлено на достижение ясно сознаваемых самим индивидом целей; во-вторых, сознательно мотивировано. А в качестве мотива в его социологической теории выступает «некое смысловое единство, представляющееся действующему лицу или наблюдателю дос гаточной причиной для определенного действия» (4; 611). И, наконец, в-третьих, действие выступает как сознательное, если используемые для достижения ясно осознаваемых индивидом целей средства признаются адекватными самим действующим индивидом. Тип действий индивида или группы индивидов, отвечающий трем названным критериям, Вебер называет целерациоиапъмым. Согласно его теоретической модели, именно целерациональное действие является специфическим объектом социологии, ибо психология, в отличие от нее, не ставит своей целью показывать поведение индивида в понятиях смысла. Вот здесь-то и раскрывается значимость веберовской теоретической конструкции для правильного понимания содержания социологии как науки. С позиции этой конструкции, все социальные тотальности типа: «народ», «общество», «государство» должны изучаться социологией в той форме, в какой они становятся значимыми для отдельных индивидов, в какой индивиды ориентированы на эти тотальности в своих реальных поисках и поступках. В противовес требованиям выдвинуть на первое место коллективно-всеобщее, Вебер исходил из необходимости социологического рассмотрения в качестве первичной социальной реальности именно действий отдельных индивидов. «Такие понятия, как «государство», «сообщество»... «феодализм» и т.п. в социологическом понимании означают, — подчеркивал он, - если выразить это в общей форме - категории определенных видов совместной деятельности людей, и задача со- 73 циологии заключается в том, чтобы свести их к «понятному поведению», а такое сведение всегда означает только одно — сведение к поведению участвующих в этой деятельности определенных людей», т.е. индивидов (3; 507). Только таким путем можно понять значимость и смысл целерационального действия. При этом Вебер считал, что целерациональность представляет собой не онтологическую, а только методологическую установку социолога, поскольку в реальной социальной действительности множество действий индивидов не являются рациональными, поэтому было бы не оправдано делать «в данном случае вывод о действительном преобладании рационального в повседневной жизни» (4; 606). Только в этом смысле целерациональное действие выступает в качестве методологической основы для так называемой «понимающей социологии». Лишь ограничив применимость логической конструкции целерационального действия сферой методологии, подчеркивал он, можно понять, что целерациональность «служит в социологии типом («идеальным типом»), с помощью которого реальное, обусловленное различными иррациональными факторами (аффектами, заблуждениями) поведение может быть понято как «отклонение» от чисто рационально сконструированного (4; 605-606). Необходимо иметь в виду, подчеркивает он, что очень редко люди, а при массово-однородном поведении лишь отдельные индивиды осознают рациональный или иррациональный смысл предпринимаемых социальных действий. «В реальной действительности подлинно эффективное, т.е. полностью осознаваемое по своему смыслу поведение- всегда лишь пограничный случай» (4; 624). Такое толкование становится тем более важным, считает Вебер, что «для социологии ... объектом постижения является именно смысловая связь действий» (4; 614). Смысловая связь действий и ее осмысление возможны только посредством мышления, которое является функцией не абстрактно-всеобщих форм социальности, а умственной деятельности вполне конкретных личностей. Выдвигая на первый план индивидуальность мышления и действия, Вебер, тем не менее, подчеркивал, что коллективные представления обладают большой социальной значимостью, поскольку именно на них люди нередко ориентируют свое поведение, вследствие чего эти коллективные образования имеют огромное, подчас решающее, каузальное значение для поведения отдельных индивидов и их групп. 74 Если исходить из целерационального смысла социальных действий, исходным началом которых является мышление и действие отдельных индивидов, взятых в их очищенных от случайных, привходящих обстоятельств, типических чертах, то становится ясно, что социология, в ее веберовском истолковании, конструирует типовые понятия и устанавливает общие правила явлений и пределов. Этим она отличается не только от психологии, но и от истории, поскольку последняя стремится дать каузальный анализ и каузальное сведение индивидуальных действий определенных институтов и деятелей. Понимающая социология, в отличие от этого, должна стремиться к тому, чтобы понять социальное поведение, «исходя из типических мотивов и типического субъективного смысла, которым руководствуется действующий индивид» (4; 620). Учение об идеально-типических сущностях помогает, по мысли Вебера, за многообразием эмпирически устанавливаемых поведенческих актов, совершаемых отдельными личностями или их социальными общностями, устанавливать, почему именно те, а не иные идеи в определенную историческую эпоху становились господствующими и побуждали людей к определенным социальным действиям. Понять же глубинный смысл этих идей, их социальную значимость, масштабы их побудительной притягательности для многих индивидов и их сообществ возможно только в том случае, если их анализировать со всей понятийной строгостью только в виде идеального типа. С точки зрения веберовской методологии идеальный тип помогает исследователю понять не то, что и как существует, а то, как могло быть, если бы индивиды и их группы всегда поступали осмысленно и целерационалы-ю. Требование идеально-типического теоретизирования составляет сущность пятого, очень важного постулата веберовской социологии. Объясняя методологическую и эвристическую значимость категории «идеальный тип», Вебер подчеркивал, что когда в социологии говорят о «типических» случаях, всегда имеется в виду идеальный тип, который сам по себе может быть рациональным или иррациональным, но всегда, независимо от этого, конструируется адекватно смыслу. Под этим углом зрения в веберовской социологической концепции анализируются мотивы социального действия и особенности социальных отношений. С точки зрения мотивации вся совокупность социальных действий может быть подразделена на четыре основных вида: 1) целерациональные; 2) ценностнорациональные; 3) аффективные; 4) традиционные. Если 75
Однако высшим уровнем рациональности, т.е. разумности, согласно М. Вебсру, обладают только те действия, что в полной мере отвечают разумным целям, которые поставил перед собой сам индивид. Наиболее разумным, с его точки зрения, в смысле наполненности осознанным смыслом, - является целерациональ-ное действие. «Целерационально действует тот индивид, - утверждает Вебер,- чье поведение ориентировано на цель, средства и побочные результаты его действий, кто рационально рассматривает отношение средств к целям и побочным результатам и, наконец, отношение различных возможных целей друг к другу» (4; 629). В отличие от двух первых из названных типов действий данный тип деятельности не является ни аффективным, ни основанным на традиции. Что же касается третьего из этих типов - ценностно-рационального действия, то он имеет с ним как серьезное сходство, так и существенное различие. Сходство состоит в том, что це-лерациональный тип действия, равно как и ценностно-рациональный, является рациональным и разумным по своим средствам. Но в отличие от ценностнорационалы-юго поведения, которое рационально осмысленно только по своим средствам, высший тип осмысленного поведения,- целерационалыюе действие, является рациональным не только по применяемым средствам, но и по целям, ради достижения которых действие осуществляется. В терминах рациональной осмысленности и анализирует Вебер совокупность социальных отношений, в которую включаются в своих действиях индивиды. «Социальным отношением», — пишет он, - мы будем называть поведение нескольких людей, соотнесенное по своему смыслу друг с другом и ориентирующиеся на это» (4; 630). Следовательно, социальные отношения рассматриваются им как рационально ориентированные и рационально организованные. Поэтому такое важное значение в веберовской социологии получает категория «организация». Самое существенное отличие организации от других типов социальных общностей М. Вебер усматривал в том, что чаще всего у нее имеется административный персонал, постоянно ответственный за поддержание организации и за координирование деятельности ее членов. Для обозначения этих административных аспектов организации применяется термин «бюрократия». Обычно под этим термином подразумевается волокита и неэффективность, однако в социологии его значение нейтрально. Он указывает скорее на усилия, необходимые для поддержания функционирования организации. Однако степень бюро- 77 кратизации организации зависит и от величины усилий, направленных на решение административных проблем, и от процента административного персонала в ее составе, и от иерархического характера организаций, и от жесткости административных процедур и т.п. М. Вебер исходит из того, что в обществе существуют такие объединения, в которых социальное поведение и социальные взаимодействия в значительной степени рационально упорядочены в своих целях и средствах их достижения. В таких случаях отдельный индивид участвует в совместных действиях с другими и, следовательно, на него, как и на других, распространяются ожидания, что его поведение будет ориентировано на общие для всех установления, задачи и цели. Такое объединение называется «социальным институтом». Его отличительные особенности заключаются в следующем: 1)люди включаются в социальный институт на основании объективных данных, независимо от желания зачисляемых лиц (наличие гражданства, религиозных верований, профессии и т.п.); 2) одним из определяющих поведение факторов здесь служит наличие рациональных установлений и аппарата принуждения. В качестве таковых, согласно М. Веберу, выступают государство, церковь, политическая партия.
Ви переглядаєте статтю (реферат): ««ПОНИМАЮЩАЯ» СОЦИОЛОГИЯ М. ВЕБЕРА» з дисципліни «Загальна соціологія»
