Чтобы раскрыть тайну капитала, следует вернуться к исходному значению этого слова. В средневековой латыни слово «capital» означало голову крупного или мелкого домашнего скота, то есть важнейший источник и измеритель богатства в тогдашнем обществе. Скотина не требует особых забот, а в случае опасности ее легко перегнать в укрытие. Количество скота допускает счет и оценку. Что еще важнее, скот является источником дополнительного богатства или прироста ценности: он приносит, помимо мяса, молоко, шкуры, шерсть, топливо. Скотина размножается и воспроизводит самою себя. В силу этого термин «капитал» обретает двойное значение: стадо, а также дополнительные блага, источником которых является домашний скот. От гумна недалеко до письменных столов изобретателей экономической теории, которые определяли «капитал» как составную часть активов страны, способную порождать дополнительную продукцию и повышать производительность. Великие экономисты прошлого Адам Смит и Карл Маркс считали капитал двигателем рыночного хозяйства. Их интересовал вопрос, что представляет собой капитал, как он возникает и накапливается. Можно соглашаться или не соглашаться с классиками экономической науки, можно счесть их работы несущественными (Смит, кажется, даже не подозревал, что живет в эпоху промышленной революции, а Марксова трудовая теория стоимости никогда не имела практического смысла), но не может быть сомнения, что эти мыслители создали отдельную отрасль науки, с позиций которой мы можем пытаться ответить на вопросы, что такое капитал, что его порождает и почему за пределами Запада народы так скудно им обеспечены. С точки зрения Смита, производственная специализация — система разделения труда и последующего обмена продуктами труда на рынке — была источником роста производительности и, в силу этого, «богатства народов». И производственная специализация, и обмен стали возможны благодаря капиталу, который Смит определял как совокупность имущества (активов), накопленного для производственных целей. Предприниматели могут использовать накопленные ресурсы для поддержки специализированных предприятий ровно до тех пор, пока имеют возможность обменивать произведенную продукцию на то, что им нужно. Чем больше накопленный капитал, тем шире возможности специализации и выше производительность общественного труда. Маркс был согласен с этим; для него производимое капитализмом богатство представляло гору всякого добра. Смит считал, что феномен капитала возник в результате естественного прогресса человечества от общества охотников, пастухов и землепашцев к обществу торговому, где, благодаря росту взаимозависимости, специализации труда и торговле, происходит беспрецедентный рост производительности. Капитал должен был являться волшебным средством, повышающим продуктивность хозяйства и создающим добавочную стоимость. «Количество полезного труда в стране, — писал Смит, — не только возрастает с увеличением запаса, применяющего его, но и то же самое количество труда вследствие такого увеличения производит гораздо большее количество работы»1. Смит подчеркивает один момент, образующий самую сердцевину загадки, которую мы пытаемся решить: чтобы накопленные активы обратились в активный капитал и послужили расширению производства, они должны получить определенную форму и воплотиться в определенном предмете, «который существует, по крайней мере, некоторое время после того, как закончен труд. Некоторое количество труда как будто откладывается про запас и накопляется, чтобы быть затраченным, если понадобится, при каком-либо другом случае»2. Смит предупреждал, что труд, вложенный в производство активов, должен не исчезать без следа, а закрепляться надлежащим образом в ценности. Можно спорить о том, что на самом деле имел в виду Смит. Для меня здесь важно то, что капитал представляет собой не накопленный запас активов, а потенциал развертывания нового производства. Этот потенциал, естественно, абстракция. Его можно реализовать только после соответствующей обработки и придания ему адекватной формы — так же как в случае с таящейся в материи потенциальной энергией ядерного взрыва. Без процесса преобразования, высвобождающего потенциальную внутриядерную энергию, материя так и останется обычным, скажем, кирпичом. Создание капитала также предполагает процесс преобразования. Эта идея, что капитал сначала существует только как абстрактное понятие и может стать действенным, только получив определенную осязаемую форму, была известна и другим экономистам-классикам. Симонд де Сисмонди, швейцарский экономист XIX в., писал, что капитал представляет собой «постоянную ценность, которая не расточается, а приумножается... Когда эта ценность отщепляется от создающего ее продукта, она обращается в метафизическую и нематериальную величину, всегда принадлежащую тому, кто ее создал, и по его желанию может быть воплощена в различных формах»3. Великий французский экономист Жан Батист Сей полагал, что «капитал по своей природе всегда нематериален, поскольку производит капитал не материя, а ценность, заключенная в ней. А в ценности самой по себе нет ничего материального»4. Маркс был согласен с этим. Он писал, что сделанный из дерева стол «остается деревом, но как только он делается товаром, он обращается в чувственно-сверхчувственную вещь. Он не только стоит на земле на своих ногах, но становится перед лицом всех других товаров на голову, и эта его деревянная башка порождает причуды, в которых гораздо более удивительного, чем если бы стол пустился по собственному почину танцевать»5. Такое принципиальное понимание капитала оказалось утраченным. Сегодня капитал путают с деньгами, которые представляют собой лишь одну из форм его движения. Трудные для понимания концепции легче воспринимаются в максимально наглядной форме. Понятие «деньги» доступнее для ума, чем понятие «капитал». Но мнение, что деньги являются предельной и конечной формой капитала, совершенно ошибочно. Как указывал еще Адам Смит, деньги — это «великие колеса обращения», но не сам капитал, потому что ценность не может порождаться этими металлическими монетами»6. Иными словами, деньги облегчают проведение сделок купли-продажи, но не являются источником и причиной дополнительного производства. Смит настаивал, что «золотые и серебряные деньги, находящиеся в обращении страны, можно с полным правом сравнить с шоссейной дорогой, которая, содействуя передвижению и доставке на рынок всего сена и хлеба страны, сама по себе на производит ни одного снопа или вязанки»7. Стоит отказаться от мысли, что «капитал» — это синоним «накопленных и вложенных в дело денег», и тайна раскрывается. Причиной распространенного и неверного представления, что деньги это и есть капитал, является то, что в наше время величину капитала измеряют в деньгах. И на самом деле, невозможно оценить совокупную величину столь разнообразных активов, как машины, строения и земля, если не выражать их ценность в деньгах. В конце концов, именно для этого деньги и придуманы — для сопоставимого измерения ценности чего угодно, что облегчает обмен разнородными активами. Но при всей своей полезности деньги сами по себе не обладают полезными свойствами ни одного из активов, которые необходимы для создания капитала. Страны третьего мира и бывшего соцлагеря позорно знамениты склонностью накачивать свои хозяйственные системы пустыми деньгами, что обеспечивает скорее расточение капитала, чем его прирост.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Подсказки из прошлого (от Смита до Маркса)» з дисципліни «Загадка капіталу»
