Коммуникативный подход к исследованию жизнеспособности человека
Жизнеспособность человека и уровни его коммуникативных отношений. Соответствующий угол зрения на проблему жизнеспособности позволяет полагать, что существует определенное соответствие между компонентами жизнеспособности (способности к адаптации, к саморегуляции, саморазвитию и осмысленность жизни, которые были выделены нами посредством эмпирического изучения обыденных представлений о жизнеспособности человека с последующим теоретическим обоснованием) (Рыльская, 2009а) и уровнями общения (интра-, экстра-, интер- и транскоммуникативным) как системы относительно устойчивых, добровольных и взаимных коммуникативных отношений субъекта со своими партнерами (Кабрин, 2005). Первый уровень общения реализуется как элементарное совпадение (совмещение или приспособление) встречных ориентаций партнеров друг на друга. Этот уровень определяется в основном исходными внутренними свойствами субъектов и условно назван ин-тракоммуникативным. Компонент адаптации реализуется как тенденция приспособления, т.е. такого функционирования системы, которое определяется соответствием ее целей и достигаемых в ходе деятельности результатов, что выражается в их согласованности или элементарном совпадении (совмещении), синхронизации. Следовательно, можно говорить о том, что этот компонент соответствует интракоммуникативному уровню общения. Он характеризуется импульсивностью, спонтанностью, агрессивностью (борьба за «место под солнцем») и определяется в основном исходными внутренними свойствами человека и внешней среды. Второй уровень общения характеризует отношения субъекта общения к партнеру именно как к субъекту (а не средству или условию достижения своих личных целей), что можно обозначить термином «близость». Она обозначает диапазон принятия партнера в зону «МЫ», т.е. диапазон единения или гармонии. Поскольку данный уровень определяется в основном внешними условиями, он был назван экстракоммуниктивным. Саморегуляция, на наш взгляд, соотносится с экстракоммуникативным уровнем общения. В общем виде саморегуляция - это целесообразное функционирование живых систем разных уровней организации и сложности. Саморегуляция психическая - один из высших уровней регуляции активности биологических систем, отражающий качественную специфику реализующих ее средств отражения и моделирования действительности, в том числе рефлексию субъекта на самого себя и свою деятельность и поступки. Саморегулируемость рассматривается как характеристика, обеспечивающая гармонию внутри человека и между ним и средой (Словарь практического психолога, 1997). Осознанность психической регуляции в значительной мере определяется тем, что ее субъект - не столько исполнитель программы, сколько создатель деятельности в целом, ее управляющий, а также судья, причем не только прямого результата, но и опосредствованных этим результатом последствий, выходящих по своему значению за рамки конкретного дея-тельностного акта (Конопкин, 2004, 2008). В этих словах заключен экстракоммуникативный смысл саморегуляции. Третий уровень общения характеризуется чувством самоопределенности (самотождественности) в общении и возникает в интегральном сопоставлении свойств себя с аналогичными свойствами партнера в определенном контексте взаимодействия. Этот уровень назван интеркоммуникативным. Современные представления о развитии, характеризующиеся научно обоснованной ассимиляцией знаний, фактов и подходов, не исключающих, а взаимодополнящих друг друга, позволяют рассматривать способность человека к саморазвитию как детерминированную потенциалами глубоко осознанного целеобразования, зрелостью рефлексивных механизмов, сензитивностью к разнообразным противоречиям сознания и бытия, а также творческими возможностями их конструктивного анализа. Способность к саморазвитию можно соотнести с интеркоммуникативным уровнем общения и рассматривать как сопоставление знаний о себе и готовности к изменениям. Она характеризует человека как носителя жизненных планов, идей, проектов, активного творца собственной жизни. Это уровень взаимодействия субъективных образов будущего и объективной реальности, обеспечиваемый созидательной силой интеллекта и жизнетворчества. Четвертый уровень связан с формированием и проявлением наиболее обобщенных, коммуникативно значимых и устойчивых личностных черт, в которых воплотились определенные коммуникативные ценности (солидарность, верность, откровенность, искренность, отзывчивость, эмпатий-ность), выходящие за пределы конкретной коммуникативной ситуации. Этот уровень назван транскоммуникативным. Он соотносится, в нашем представлении, с компонентом осмысленности жизни - признаком «самого человечного в человеке» и определяет собственно человеческое существование. Это высший, духовный компонент жизнеспособности. Он отражает переживание человеком самого себя и своего бытия. На высшем транскоммуникативном уровне реализуется подлинно человеческая жизнеспособность - способность к жизни как «носительнице духа», которая попадает под определение А. Бергсона: «Жизнь - это те усилия, которые предпринимает человеческий дух, чтобы подняться по тому склону, по которому опускается материя» (В. Лега). Жизнеспособность человека и виды коммуникации. Рассматривая компоненты жизнеспособности как информационные (коммуникативные) структуры, можно установить их соответствие не только уровням общения, но и видам коммуникации: внешней и внутренней. Актуализация адаптивных способностей и способностей к саморегуляции в большей мере связана с внешней коммуникацией, саморазвитие и смысложизнен-ный поиск - с внутренней. Если внешняя коммуникация - это процесс, в котором проявляется сущность человека, то внутренняя коммуникация -это процесс постижения человеком своей собственной сущности, реализуемый в общении с другими людьми. Жизнеспособность предполагает гармонию, согласие внешней и внутренней коммуникации. Нежелание общаться с другими людьми, если оно приобретает устойчивый характер, - тревожный признак. Если человек отделяется от других, замыкается в себе, это нарушает его связи с внешней средой, деформирует его собственный жизненный мир. Не случайно в клинических проявлениях суицидов часто встречаются примеры аутизма, получившие отражение не только в пособиях по психиатрии, но и в литературном творчестве. Так, например, в стихотворении А.К. Лозина-Лозинского, русского поэта, имя которого сейчас практически забыто, ясно звучит тема невозможности какого бы то ни было общения с ближним: Наверно, человек когда-нибудь устанет Блуждать за новизной под добрый смех веков; Быть может, некогда земля безмолвной станет И люди будут жить с иронией богов. И в библиотеке улыбкой сфинкса ранит Брат брата своего средь саркофагов слов (Лозина-Лозинский, 1916. С. 23). Эти строки написаны тоскливейшим январским днем последней мирной зимы в жизни еще той - старой, патриархальной России. Через полгода грянет страшная бойня Первой мировой войны, а затем и апокалипсические революционные перевороты. Впрочем, их поэт уже не увидит. А вот еще один пример. Еще одна смерть, еще одно убийство, совершенное над собой, и слова, ему предшествующие: «От времени до времени в моей душе без всякой внешней причины поднимается темная волна. Тень ложится на весь мир, как будто от облака, радость начинает звучать неправдоподобно, музыка кажется пошлой. Душой овладевает тоска, смерть кажется лучше жизни. Люди, дома, краски, тона, которые до того нравились, производят какое-то сомнительное впечатление и кажутся фальшивыми. Письма раздражают, в них кажутся скрытые упреки. Быть принужденным в эти часы говорить с людьми для меня мука» (Зиновьев, 1927). Неспособность жить, таким образом, ассоциируется с нежеланием общаться. Причем общаться не только с другими, но и с самим собой. Боязнь самого себя доходит до самоотвращения, что еще более удручающе, ибо в этом случае становятся невозможными всяческий поиск и всяческое нахождение смысла. А жить без смысла человек не может (Коноп- кин, 2008). Жизнеспособность и коммуникативный мир человека. Коммуникативный подход к жизнеспособности предполагает ее исследование в русле широкой жизненной проблематики, которая в психологии связана с оперированием понятиями «жизненный мир», «многомерный мир», «жизненные ситуации», «жизненное пространство», «социальный мир» и др. Каждое из них допускает различные, довольно широкие толкования. В постнеклассической науке понятие «мир» получило дополнительную разработку. В теории психологических систем многомерный мир человека выступает как особая совмещенная реальность, субъективно-объективное пространство, не сводимое ни к внешнему, ни к внутреннему. «Человек как открытая система проявляет свою способность к избирательному взаимодействию со средой на основе ее превращения в многомерный мир, становление которого является предпосылкой устойчивого бытия человека в непрерывно создаваемом им самим жизненном пространстве (самоорганизация) (Клочко, 2007). Соответственно, жизнеспособная система (система устойчивая) - это система, находящаяся в процессе постоянного становления, а жизнеспособный человек - это человек, способный к становлению собственного жизненного (многомерного) мира. Многомерный мир человека всегда существует в пространстве человеческих отношений, в реальном выражении коммуникативного мира (Кабрин, 2005), поэтому способом посредничества, определяющим процесс становления в человеке (и самим человеком) своего жизненного мира, является коммуникация как внутренняя, сущностная основа всех жизненных процессов. С точки зрения коммуникативного подхода коммуникация - это смыслообразующий, смыслотворческий процесс жизни человека, в котором информация, имеющая жизненный смысл, не просто передается, но трансформируется и «творится», воплощаясь в самых различных кодах (языках) - от генетического до культурного (Кабрин, 2007). Поэтому коммуникабельность человека как сквозной фактор, интегрирующий разноуровневые способы жизни биологической, психологической, социальной, культурной природы, выступает как жизнеспособность, актуализирующаяся в смыслотворчестве. Жизнеспособность человека и смыслотворческая коммуникабельность. В традиционном представлении творчество существует как способ реализации плодов человеческого активного воображения. Исследования Б.Г. Ананьева и его учеников, проведенные в 60-е гг. прошлого века, продемонстрировали положительную взаимосвязь креативности и жизнеспособности человека в показателях его активного долголетия (Пако, 1960). Однако, с другой стороны, известно, что развитие креативности сопровождается увеличением частоты неврозоподобных реакций, что прямо свидетельствует о тесной взаимосвязи этих психических состояний с творческим процессом. Эти парадоксы творчества, вероятно, имел в виду и В.Д. Шадриков, утверждая, что «нормативные способности и способности творчества трагически противостоят друг другу» (Шадри- ков, 1997. С. 7). Вместе с тем среди творческих самоактуализирующихся личностей встречаются и такие, которые близки к человеческому совершенству. Их большую совершенность А. Маслоу связывал с наличием опыта транс-ценденции как актуализированного «набора» пик-переживаний - особенно радостных и волнующих моментов в жизни каждого человека. «Без трансценденции к трансперсональному мы становимся больными или яростными, нигилистическими, лишенными надежды или апатичными», - писал А. Маслоу в предисловии ко второму изданию книги «Навстречу психологии бытия» (Maslow, 1968. С. 3). В. Франкл считал способность к самотрансценденции фундаментальной онтологической характеристикой человека (Франкл, 1990). Многие исследователи связывают понятия «трансцендентность» и «духовность», рассматривая их как освобождение от собственной замкнутости, преодоление своей ограниченности, устремленности к контакту с миром других людей, природой, богом и т.п. Так, М. Боуэн описывает переживание духовного момента как ощущение своего внутреннего «Я», при котором границы между Я - Ты - Природа - Бог исчезают и сливаются в одно (Боуэн,1992). Феномен трансценденции получил свое логическое развитие в феномене транскоммуникации как процессе, выводящем человека (через трансцендирование) из состояния самодостаточности для настоящего понимания с Другим (Кабрин, 2007). Если говорить о связи творчества и жизнеспособности, то можно полагать, что она является неоднозначной. С одной стороны, жизнь как таковая есть творчество. Творчество - это не только прерогатива человека, это феномен, пронизывающий все живое (Частоколенко, 2007). С другой стороны, творчество - это источник и причина мучительных метаний, напряженных поисков, дезадаптивных контактов, нередко приводящих к болезням тела и духа. Стремление человека к самоопределению, самовыражению, расширению собственных границ вступает в противоречие со стремлением к сохранению своей собственной целостности, устойчивости. Это противоречие может разрешиться особым транскоммуникативным способом - способом сообщаемости разнопорядковых коммуникативных (жизненных) миров человека. Решение основного творческого противоречия на одном уровне коммуникативного мира постоянно «выталкивает» его на новый уровень, требующий постоянного изменения себя как условия обретения внутренней устойчивости. Транскоммуникация - это способность к согласованному взаимодействию, к продуктивному общению с социальной средой и самим собой, вектор, определяющий направленность творчества - жизнеутвердающую или жизнеразрушаю-щую. Таким образом, способность к транскоммуникации лежит в основе готовности к творчеству, включающему взаимопонимание с другим и самим собой, к «транскоммуникабельному» творчеству не для себя или не только для себя, но и для других. Такое творчество и выступает, прежде всего, как смыслотворчество, как духовная сущность жизнеспособности человека, как форма ее реализации. Смыслотворческая коммуникабельность проявляется как актуализированная способность человека к творческому, имеющему жизненный смысл информационному обмену с окружающей средой, реализуемому в специфически человеческой форме общения, это актуализированная способность к транскоммуникации. Актуализированный характер смыс-лотворческой коммуникабельности как компонента жизнеспособности придает особый статус этому структурному компоненту. Если элементы адаптации, саморегуляции, саморазвития, осмысленности жизни выступают как синергия потенциалов жизнеспособности, то смыслотворческая коммуникабельность является актуальной и интегральной формой ее реализации, тем, что «синергирует» жизнеспособность в ее реальной, а не потенциальной форме. Непротиворечивость и цельность этого структурно-функционально-динамического соотношения обеспечиваются основаниями коммуникативного подхода, позволяющего рассматривать адаптацию, саморегуляцию, саморазвитие и осмысленность жизни как специфические информационные (коммуникативные) процессы, соотносимые с уровнями и видами человеческого общения, а смыслотворческую коммуникабельность - как сквозной фактор, «обеспечивающий» становление многомерного жизненного (коммуникативного) мира человека. Однако смыслотворческая коммуникабельность выполняет не только интегративную функцию. Она придает жизнеспособности динамичный, «текучий» характер, делает ее саморазвивающимся, самоорганизующимся процессом, обеспечивая непрерывный процесс становления жизненного мира человека. На наш взгляд, смыслотворческая коммуникабельность человека является особым (присущим только человеку) средством, которое позволяет отбирать из окружающей среды то, что нужно системе жизнеспособности как открытой системе в каждый конкретный момент жизни, и обеспечивать тем самым становление жизненного мира человека. Смыслотвор-чество в процессе коммуникации - это не простая трансляция смыслов, их привнесение, «навязывание», это транскоммуникативный процесс всякий раз нового самопорождения смыслов, результатом которого является динамическая устойчивость (порядок) жизнеспособности человека как синергетического единства потенциалов адаптации, саморегуляции, саморазвития и смысложизненного потенциала. В отличие от этих потенциалов смыслотворческая коммуникабельность является актуальным, всегда имеющимся в наличии средством, позволяющим «запускать» систему жизненных потенциалов человека, обеспечивающих становление его жизненного мира. Выше уже отмечалось, что жизненный мир всегда существует как коммуникативный мир или мир коммуникативных отношений - особая форма личностного общения, которая характеризуется: избирательностью, т.е. свободным, добровольным выбором тем и партнеров общения; определившимися в результате регулярных контактов отношениями между партнерами, когда контекст становится существеннее конкретного текста сообщения; относительной преемственностью в отношениях через соотнесение образов себя и партнера на базе анализа и синтеза запомнившихся диалогов; достижением определенного уровня взаимности (эквивалентности и дополнительности) в отношениях. Избирательность и взаимность, по мнению В.И. Кабрина, являются сущностными характеристиками коммуникативного мира человека, определяющими особенности его смыслотворчества как субъекта этого мира. Поскольку они допускают достаточно широкую интерпретацию как для элементарных ситуаций жизни клеток, связанных с жизненно значимым энергообменом, так и для сложных коммуникативных ситуаций общежизненного масштаба, это позволяет предполагать, что любой жизненный смысл (вплоть до «смысла жизни») образуется определенным единством или соотношением ценности взаимности и значимости избирательности (Кабрин, 2005). Категории «избирательность» и «взаимность» конкретизируют представления о «самоотборе» и «законе ограничения взаимодействия» применительно к проблеме жизнеспособности. Можно полагать, что баланс избирательности и взаимности в реальных коммуникативных отношениях выступает операциональным средством смыслотворчества как формы реализации жизнеспособности человека. Вышеизложенное позволяет с достаточной степенью теоретической обоснованности гипотетически «снять» вопрос о статусе коммуникабельности в структуре жизнеспособности. Если смысложизнен-ный потенциал - это духовная вертикаль всех остальных потенциалов (адаптации, саморегуляции, саморазвития), «динамический параметр порядка»..., субъективная «разметка» объективной реальности, вырезающая из безразличной «среды» (или столь же безразличного «окружения») то, что соответствует человеку здесь и теперь в качестве необходимого условия жизни» (Клочко, 2007. С. 113), то смыслотворческая коммуникабельность - это конкретное средство «разметки», реализации возможности подниматься по этой вертикали все выше и выше. Итак, в соответствии с исходными концептуальными положениями в качестве интегральной формы реализации жизнеспособности человека мы рассматриваем смыслотворческую коммуникабельность. Смыслотворческая коммуникабельность не является научным понятием, это, скорее, метафора, которая в нашем случае будет выступать в качестве теоретического конструкта, позволяющего объяснить влияние фактора коммуникабельности на жизнеспособность человека через особенности ее структурной организации. Элементы смыслотворческой коммуникабельности - это минимальные единицы коммуникативной сферы (в широком смысле, как допускает коммуникативный подход), интегрально реализующие жизненный потенциал человека. Их правомерно рассматривать как операциональные дескрипторы (термин В.Н. Дружинина) смыслотворческой коммуникабельности - сквозного фактора, интегрирующего жизнеспособность человека. Связи операциональных дескрипторов смыслотворческой коммуникабельности и жизнеспособности человека будут формировать общую психологическую структуру этого интегрального феномена. Для эмпирической проверки данного положения было проведено специальное исследование, результаты которого изложены в следующем параграфе.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Коммуникативный подход к исследованию жизнеспособности человека» з дисципліни «Транскоммунікація: перетворення життєвих світів людини»
