Физическая работоспособность при длительном стрессе
Как сказывается на физической работоспособности стрессовое снижение эмоционально-двигательной активности при долгом стрессе? Ответ на этот вопрос мы иллюстрируем результатами, полученными в длительном эксперименте с непрерывным пятнадцатисуточным вращением испытуемого Ко-ва на стенде «Орбита». Результаты этого эксперимента с регистрацией многих показателей стресса будут использованы и в последующих главах, чтобы разные субсиндромы стресса были сопоставимы. Время выполнения испытуемым Ко-вым физической работы со стандартным объемом движений резко увеличивалось в первые двое суток вращения (как и у многих других испытуемых в аналогичных условиях), именно в это время у него максимально проявились апатия и чувство мышечной слабости. Последняя была вполне реальной, о чем свидетельствовали показатели динамометрии. В ходе развития стресса (по мере адаптации) картина изменилась. На третьи-четвертые сутки вращения время выполнения стандартных рабочих операций не отличалось от исходного уровня. При этом увеличилось максимальное усилие, на которое был способен испытуемый. И вместе с тем казалось бы парадоксально, у него сохранялось чувство мышечной слабости. Вероятно, возрастание мышечной силы испытуемого — это, во-первых, эффект мобилизации «глубоких» адаптационных резервов, т. е. перестройки адаптационных систем. В пользу такого предположения говорит некоторое сходство кривых изменения (нарастания) мышечной силы и содержания катехоламинов в крови у испытуемого Ко-ва (рис. 3, 19). Во-вторых, увеличение мышечной силы могло быть реакцией на чувство слабости при выполнении физических усилий, т. е. результатом психологической установки на преодоление первоначально реальной, а затем мнимой мышечной слабости. Феномен мнимой слабости — неосознаваемый регулятор поведенческой активности при стрессе. При отсутствии осознанной человеком необходимости активных действий ощущение слабости побуждает его к пассивности. Напротив, при эффективной мотивации к деятельности чувство слабости может побуждать к дополнительным волевым усилиям (не только для выполнения заданного действия, но и для преодоления чувства слабости), которые и способствовали у испытуемого Ко-ва росту его мышечных усилий выше исходного уровня. Достигнутая к пятым суткам адаптированность организма к продолжающему действовать стресс-фактору неустойчива и может быть разрушена даже небольшой дополнительной стрессогенной нагрузкой. Так, двухчасовая остановка на четвертые сутки вращения (по техническим причинам), явившись дополнительным стрессором, ухудшила самочувствие Ко-ва, увеличила показатели дистресса. (Во время остановки испытуемый сидел неподвижно с закрытыми глазами, чтобы уменьшить стрессогенный эффект реадаптации к условиям без вращения.) Координация движений при длительном стрессе во время вращения имела ряд специфических особенностей. На рис. 3 видно, что уменьшение скорости ходьбы по 10-метровому бруску шириной 4 см (расположенному в коридоре квартиры-центрифуги по ее радиусу) в первый день вращения сопровождалось увеличением амплитуды и числа раскачиваний при ходьбе. Это было следствием дискоординации движений. Напротив, вторичное увеличение числа качаний при выполнении этого теста на 7-10-е сутки вращения свидетельствовало об активном балансировании испытуемого с целью сохранить равновесие при намеренном увеличении скорости ходьбы. Быстрым выполнением этого теста испытуемый хотел продемонстрировать возрастающий уровень своей адаптирован-ности к стрессогенным условиям. Многократные инверсии в ходе эксперимента соотношения числа колебаний вправо и влево при выполнении Ко-вым теста с ходьбой говорят о сложной трансформации доминантности в билатеральной системе организации движений. Как они были обнаружены? Сразу после первого эксперимента с многосуточным вращением в квартире-центрифуге с моим участием в качестве подопытного-испытуемого (вращение в течение трех суток со скоростью 24 град/с) я почувствовал странное нарушение устойчивости при ходьбе. Чтобы понять, что произошло, я, прогуливаясь рядом со зданием, в котором размещалась центрифуга, пошел по железнодорожному рельсу (железнодорожный служебный путь подходил к зданию с центрифугой). Пытаясь идти по рельсу, я почувствовал, что утратил способность балансировать при ходьбе. Каждое качание в сторону становилось безостановочным и вело к тому, что я оступался, сойдя с рельса. На четвертые сутки, после окончания трехсуточного вращения эти нарушения дисбаланса при ходьбе исчезли [Китаев-Смык Л.А., Бирюков В.А., Галле P.P., Гаврилова Л.Н., Устюшин Б.В., Харитонов МЛ., Корсаков В.А. и др., 1968]. Для изучения этого феномена М.Л. Харитоновым было сконструировано оригинальное устройство, регистрирующее скорость, частоту и амплитуду качаний при «ходьбе по рельсу». Это устройство использовалось в последующих экспериментах с многосуточным вращением. Типичные изменения в билатеральной системе организации движений при ходьбе, возникавшие из-за дезадаптации (а затем реадаптации) координированности движений в измененном гравиинерционном пространстве, возникали и у Ко-ва (рис. 3). Сходные явления были обнаружены и у космонавтов после возвращения из многосуточных орбитальных полетов.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Физическая работоспособность при длительном стрессе» з дисципліни «Психологія стресу. Психологічна антропологія стресу»
