НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ — направление в англоязычной аналитической философии втор. пол. 20 в., пытающееся решить психофизическую проблему на основе интерсубъективного языка. Его фил ос. предтечами являются: необихевиоризм Б. Скиннера, логический бихевиоризм Г. Райла, физикализм Р. Карнапа, концепция приватного языка Л. Витгенштейна. Основные представители: Г. Фейгл, Дж. Смарт, Д. Армстронг, Р. Рорти, П. Фейерабенд, У. Селларс, Дж. Фодор, К. Уилкес, П. Чёрчленд, М. Бунге, Дж. Ким, Д.Деннет и др. Внешним фактором появления Н.м. явилось развитие новых областей знания — нейронаук, когнитивных наук, теории искусственного интеллекта и др. Его стратегической целью является опровержение декартовского дуализма, исходя из физикалистской парадигмы, включающей в себя физикалистский монизм и детерминизм («все есть физическое и все подчинено физическим законам»). Предметом анализа является разветвленный куст подпроблем, входящих в проблему сознания: интенциональность, самость, личностное, свобода воли, язык, идеальное. Филос. специфика Н.м. состоит в переведении проблемы отношения сознания и тела (the mind-body problem) на лингвистический уровень и в разрешении возникающих при этом логических, семантических и эпистемологических трудностей. Лингвистический подход проявляется в формулировке обсуждаемых вопросов. Тождественны ли высказывания о психических процессах высказываниям о нейрофизиологических процессах мозга? Удостоверяет ли прямая интроспекция своего Я реальность сознания и самости? Поскольку нельзя непосредственно ощущать чужую боль, не означает ли это, что мы не можем знать значение ментальных терминов, употребляемых др. людьми, таких, как «боль», «желание», а ментальный язык в принципе не может быть интерсубъективным? Не достигается ли интер-субъективность в описании психических состояний человека на «публичном» языке нейрофизиологии и поведенческих наук? Является ли язык инструментом сознания, или все, что именуют «сознанием», есть только языково-коммуникативная деятельность? Возможно ли сконструировать физическую систему, скажем, компьютер, в виде самосознающей самости, ощущающей боль? Установки, составляющие костяк Н.м., исключают идеализм и иррационализм, вместе с тем являются достаточно широкими, чтобы в их рамках предлагать более радикальные (теория тождества, элиминативный материализм и др.) и менее радикальные (функциональный материализм, атрибутивный материализм и др.) версии. Физикалистский импульс этому течению задал Карнап (1931), в рамках концепции единой науки выдвинувший идею трансляции языка психологии на язык физики. Фейгл (1958) счел эту идею нереальной и предложил тезис о тождестве духовного и физического, согласно которому ментальные термины обычного языка и нейрофизиологические термины, используемые в науке для описания сознания, семантически различаются между собой, однако относятся к одному и тому же референту. Данное тождество подобно тождеству терминов «Утренняя звезда» и «Вечерняя звезда», относящихся к одному и тому же объекту — планете Венера. Австрал. философы Дж.Дж. Смарт (1963) и Д. Армстронг (1968) предложили др. толкование тождества: высказывания о ментальных состояниях могут быть транслированы в то, что Райл назвал «предметно нейтральными» высказываниями, какими мы пользуемся, напр., когда говорим, «что-то вызывает рак», не зная подлинных причин рака. Философ может предполагать, что это «что-то» и есть процессы мозга, однако подтверждением служат только эмпирические исследования ученых. Логические трудности теории тождества связаны с отождествлением разнородного: ощущение запаха розы и испытываемые при этом нейрофизиологические процессы — это не одно и то же. Более радикальная стратегия предложена элиминативизмом, предлагающим вовсе изъять категорию «сознание» из филос. языка. Фейерабенд (1963) утверждал, что с созданием совершенного материалистического языка ментальные термины изменят свой смысл и будут вытеснены научными. Согласно Рорти (1965), у понятия «сознание» нет референта, оно лингвистически невыразимо, строится на иллюзии о прямом доступе сознающего к своему сознанию. У него нет никакой особой реальности, помимо социолингвистической коммуникации. Чёрчленд (1984) считал, что в сфере обыденных представлений, или «фолк-психологии», объяснения сознания опираются на посылки, не имеющие интерсубъективной значимости: они выражают информацию от первого лица («я чувствую боль»), которая у др. лица может иметь качественно др. основание. Поскольку терминам «фолк-психологии» нет точных коррелятов в научном языке, их ждет такая же судьба элиминации, которая постигла физические понятия «флогистон», «движущиеся небесные сферы» и др. Стратегия более умеренных функционалистс к и х теорий строится на использовании компьютерных аналогий. Ее сторонники — X. Патнэм (1960), Деннет (1978) — утверждают, что ментальные состояния реализуются в теле таким же образом, каким «мягкая» программа компьютера реализуется в «жесткой». Согласно Деннету, пропасть между человеком, животным и физическими системами исчезает, если рассматривать интенциональность не как онтологический признак ментального, а как наш способ изучения мира или стратегию прагматического предсказания поведения как живых, так и неживых систем. Для понимания самости наиболее важное состоит в том, что процессы мозга работают параллельно процессам языкового нарратива и именно язык создает видимость единого Я, его постоянства и самотворчества. Имеются и др. версии Н.м., в частности, эмерджентный материализм (Бунге, Дж. Марголис), теоретический материализм (Дж. Корнмен). Критики видят трудности элиминативистских и функционалистских трактовок сознания в их противоречии с субъективной уверенностью человека в реальности собственного сознания и прямого доступа к своему Я, в сомнительной возможности, не прибегая к особому ментальному языку, выразить качественную определенность субъективных чувств (Дж. Сёрл, Э. Нагель). В тенденции замены языка «фолк-психологии» языком научной психологии многим видится процесс взаимной коррекции, а не вытеснения. Эти трудности активизировали картезианскую традицию в философии сознания, также апеллирующую к науке, но настаивающую на уникальности феномена сознания. В современном неодуализме также имеется множество позиций: интеракционизм (К. Поппер, Дж. Экклз), дуализм свойств, эпифеноменализм, психофизический параллелизм и др. Признание реальности или нереальности сознания в конечном счете зависит от того, какая гипотеза принимается за стратегическую: о наличии у человека природной диспозиции к усвоению языка (в терминах Н. Хомского — «ментального органа языка») или гипотеза о чистой социальности языка. Спор монистов и дуалистов упирается, т.о., в решение фундаментальной проблемы об отношении биологического и социального. Смарт Дж. Дж. Конфликтующие точки зрения по проблеме объяснения // Структура и развитие науки. М., 1978; Бунге М. Несостоятельность психофизического дуализма // Философские науки. 1979. № 2; Марголис Дж. Личность и сознание. М., 1986; Дубровский Д. И. О книге Дж. Марголиса и его концепции «эмерджентистского материализма» // Там же; Дэвидсон Д. Материальное сознание // Аналитическая философия. Избр. тексты. М., 1993; Армстронг Д.М. Материалистическая теория сознания // Там же; Рорти Р. Философия и зеркало природы. Ч. I. Новосибирск, 1997; Деннет Д.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ» з дисципліни «Філософія: Енциклопедичний словник»
