Генезис идей «философии жизни» в исследованиях Вильгельма Дильтея
Историко-философское рассмотрение концепций философии жизни ХІХ столетия обнаруживает тенденцию привлечения к анализу аспектов жизни наряду с традиционными иррациональными методами, активно используемыми А. Шопенгауэром, С. Кьеркегором, Ф. Ницше и др., рациональных методов анализа. На мой взгляд, этот шаг в немалой степени вызван социальными изменениями, которые последовали вслед за экономическим развитием общества. На конец девятнадцатого столетия выпадает период становления индустриально-го общества. Все то новое, во многом разрушительное для старых устоев, уже прочно вошло в жизнь, стало привычным, уже повседнев-ным. И если за изменениями можно было наблюдать, созерцать со стороны, надеясь на возврат к старому, привычному, допуская временный характер нового и нежеланного, то с устоявшимся нужно было мириться и привыкать жить в нем. Пробовать находить в нем приемлемое для себя. Отыскивать нишу, в которой возможно было реализовать внутренний потенциал психики. Пришло время от созерцательности переходить к действиям, от пассивности к активно-сти, от пессимизма к оптимистическим надеждам и ожиданиям. Вопрос «возврата» к рациональным методам исследования в конце девятнадца-того столетия, когда еще в силе была «мода» на волюнтаризм, «философию жизни» и другие направления неклассической филосо-фии, рассмотрен многими авторами, в том числе А. Введенским, И. Бычко, В. Табачковским, Е. Причепием и др. Авторы коллективной монографии «Философские маргиналии», под редакцией Л. Рыскельдиевой, отмечают, что к концу ХIХ столетия намечаются предпосылки дифференциации видов знания [527]. Происходит исторический разрыв между эстетическими и эпистемоло-гическими предпочтениями человека эпохи модерн. Теоретико-познавательная асимметрия знания, по их мнению, есть следствие расщепле-ния универсального для античности способа размышления о мире, его частичного сохранения для постижения сугубо антропологических фрагментов реальности и полной замене в исследовании предметов, в своем существовании никак не зависящих от поведения человека [527]. Дифференциация видов знания впервые была представлена в твор-честве немецкого профессора Вильгельма Дильтея (1833–1911). В отличие от пессимистических идей А. Шопенгауэра, от эмоциональной категоричности «бунтаря» Ф. Ницше, рассуждения В. Дильтея обладали основательностью и последовательностью, присущей философ-ским школам Германии того периода времени. Концепция философии жизни Дильтея аккумулировала в себе достижения трех важнейших направлений. Первое – немецкой классической философии: неоканти-анство баденской школы (противопоставление естественнонаучного и культурно-исторического познания). Второе – немецкий идеализм и романтизм: внимание к миру субъекта и интерес к культуре и истории. Третье – англо-французский позитивизм, объединяющий в себе исследования Дж. Милля, Конта, признание антиметафизической установки и метода психологизма, как анализа непосредственных данных сознания. В силу основательности и последовательности рассуждений В. Дильтей считается не только достойным представите-лем «философии жизни», но и основоположником понимающей психологии, которая видела в «понимании», или иначе – интуитивном постижении некоторой духовной целостности, – специфический метод «наук о духе». Этот аспект творчества Дильтея оказал значительное влияние на представителей экзистенциализма (К. Ясперса, М. Хайдеггера, Х. Ортега-и-Гассета), на формирование понимающей социологии М. Вебера, а также герменевтики Гадамера и Рикера. В. Дильтей первым начал обновление наук о духе, в том числе и посредством избавления их от остатков «метафизики субстанциональ-ных форм», как он сам характеризует платонизм [281, 320]. При этом в платонизме Дильтей выделял два принципиальных момента. Первый: причастность к идее делает вещь похожей на свой образец в силу субстанционального сходства идеи и формы вещи. По мнению авторов коллективной монографии «Философские маргиналии», идея и форма вещи в этом случае не сводятся к только ощущаемым – материальным признакам предметов [527]. И второй принципиальный момент: познание есть непосредственный и прямой способ причастности к идее, устанавливающий не внешнее, а внутреннее, «невидимое, но более прочное сходство, чем то, которое существует между идеей и познаваемой вещью, поскольку познание осуществляется мышлением, разумом, который и есть чистая субстанция идеального» [527, 108]. Именно второй принципиальный момент, выделяемый в плато-низме Дильтеем, как раз и возводится в основу идеи, культивирую-щей различие наук о природе, «рассматривающих эмпирические определения предмета мышления, и наук о духе, наоборот, изучаю-щих реальность, привносимую в опыт субъектом» [там же]. Концепция философии жизни В. Дильтея, как, впрочем, и концеп-ция философии жизни Ф. Ницше, не получила признания в своем поколении. Традиционное понимание многих аспектов феномена жизни еще преобладало в общественном сознании. Но именно Дильтеем был заложен прецедент, который впоследствии стимулировал новый виток в развитии «философии жизни» как направления в философии конца XIX – начала ХХ столетия. Им была сделана попытка рассмотреть феномен жизни с новых ракурсов, осмыслить его, опираясь на более современные достижения научного познания. И, несмотря на то, что эта попытка не была востребована в свое время в силу сложившихся традиций, она получила должную оценку в последующих поколениях. Центральное понятие философии В. Дильтея – понятие «жизнь», которое он понимает в качестве способа бытия человека в культурно-исторической реальности и в качестве самой этой реальности. Отправной пункт его исследований – осмысление кризиса современ-ного философского мировоззрения. В целом следует отметить, что для многих концепций философии жизни характерно восприятие европейской культуры в «темных тонах» — как кризис, упадок, распад и т. п. Мы можем назвать концепции Ф. Ницше, В. Дильтея, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера и мн. других, которые наряду с некото-рыми другими характеристиками объединяет тревога за будущее цивилизации, попытка осмысления кризиса европейской культуры и поиск путей преодоления кризиса. В концепции философии жизни В. Дильтея кризис европейской культуры заключается в отстраненности от конкретного человека, абсолютизации только одной из его познавательных способностей – разума. По Дильтею, единственным объектом философии должна оставаться жизнь – всеобъемлющая, творящая из себя все новые формы духа, нуждающаяся в понимании себя и продуктов своей деятельности. В «Введении в науки о духе» В. Дильтей писал о необходимости положить в основу объяснения познания и его понятий «представление о человеке во всем многообразии его сил, о человеке как хотящем, чувствующем, представляющем существе» [280, 214], т. е. понимание конкретной жизни в ее целостности и полноте. Как считает В. Дильтей, философия должна повернуться к челове-ку, «стать реальной метафизикой», изучающей исторический мир, мир человека. Значимость философского наследия В. Дильтея для нашего иссле-дования, заключается в двух основных достижениях. Во-первых, в первой попытке осуществить структурный анализ понятия «жизнь», и на уровне философского обобщения систематизировать накопившиеся знания о феномене жизни. Во-вторых, в определении «человеческого существования» как самодостаточного понятия. Для В. Дильтея в понятии «жизнь» по-прежнему аккумулировалось совокупное существование биологических структур и человека. Но, в отличие от остальных авторов, придерживающихся этой точки зрения, человеческое существование в «жизни» Дильтея проявляло самостоятельную активность, обращало на себя внимание не как на часть целого, а как на целое. Еще не выделяя это целое, В. Дильтей уже начинает рассматривать его как самостоятельное понятие, через него анализируя даже саму «жизнь»: жизнь – как способ бытия человека. Как пишут в коллективной монографии «Сущность и явление» В. Кизима, И. Огородник и другие: «В поисках устойчивых теорети-ческих оснований собственной философии В. Дильтей пытался дополнить иррационалистические установки методологии «филосо-фии жизни» принципами <…> историзма. Поэтому основное внимание он уделяет поискам взаимосвязи истории и жизни» [495, 39]. По этому поводу сам Дильтей пишет: «История является жизнью, поэтому история и жизнь, взятые с точки зрения общности человека, находятся во взаимосвязи» [280, 216]. У В. Дильтея понимание жизни иррационально. Он – представи-тель своей эпохи, продолжатель традиций А. Шопенгауэра, С. Кьеркегора, Ф. Ницше и др. Субстанциональным началом философии Дильтея является «иррационалистически истолкованная «жизнь». Первичность жизни перед пониманием ее, по мнению В. Дильтея, «состоит в том, что оно воссоздано жизнью из ее собственных глубин» [495, 39]. Одновременно у В. Дильтея просматриваются попытки кантовского рационального мышления. Новаторство философии Дильтея, по мнению Е. Причепия, заключается в пусть робких, но попытках системного анализа феномена жизни [441]. Как отмечают многие критики, в том числе Н. Плотников, А. Михайлов, Е. Причепий и др., научность подходов В. Дильтея вызвана немалым влиянием феноме-нологии Э. Гуссерля и личным влиянием Э. Гуссерля, несмотря на разницу в возрасте, профессионализме и социальном положении. В частности, последние дильтеевские работы в этом плане довольно показательны, на что указал в своем исследовании С. Кошарный [329]. Неудивительно поэтому, что В. Дильтей, в конечном счете, признает роль феноменологии и в качестве метода решения тех задач, которые он ставил в «Критике исторического разума». По мнению С. Кошарного: «Жизнь расценивается Дильтеем как универсальная основа интерсубъективной связи индивидов, как та общая всем субъектам субстанция их деятельности, которая образует актуальное культурно-историческое пространство общения людей и поколений, выступает темпорально развернутой в социально-историческую реальность и организованной в мир человека единой для всех людей трансисторической системой их взаимодействия, источником самопонимания и взаимопонимания. Со своей субъек-тивной стороны она в большинстве случаев рассматривается Дильтеем как определенная система ценностей и идеалов, целевых устремлений и волевых импульсов, продуктивно-творческих и познавательных способностей человека» [329, 46]. По мнению В. Дильтея, будучи, с одной стороны, центром всех активностей, с другой – объективируясь в системах культуры, социальных институ-тах и учреждениях, жизнь обретает эмпирически фиксированные предметные формы своего проявления. Концепция философии жизни В. Дильтея, как мы уже отмечали, иррациональна. Но в глубине ее зреют ростки рационального понимания, поиск аподиктических истин, на основе которых В. Дильтей пытается выстроить здание понимания жизни. Для него жизнь не столь неуловима, как для предшественников. Для В. Дильтея жизнь просматривается, проявляет себя в человеческой истории. Он пишет: «На произведениях гениальных людей мы можем изучить энергетическое действие определенных форм умственной деятельно-сти. В языке, в мифах, в религиозных обычаях, нравах, праве и внешней организации общества выявляются результаты работы общего духа, в которых человеческое сознание, выражаясь языком Гегеля, объективировалось, и может быть подвергнуто расчленению. Что такое человек можно узнать не путем размышления над самим собой и даже не посредством психологических экспериментов, а только лишь из истории. Но это расчленение произведений человеческого духа, стремящееся проникнуть в возникновение душевной связи, в ее формы и ее действия, связать с анализом исторических продуктов должно наблюдение и собирание всякой уловимой части исторических процессов, в которых образуется такого рода связь» [282, 51–52]. По мнению В. Дильтея, познавая человеческую историю, в какой-то мере можно познать и исследовать жизнь. Попытка «привязать» неуловимость жизни к более просчитываемым событиям отдаленно связывает философию В. Дильтея с экзистенциальной философией, которая, как отмечают многие исследователи , является «новым видом рациональности» [155]. Как и в экзистенциальной философии, В. Дильтей пытается в целях проведения системного анализа связать неуловимый процесс, «поток» жизни, с более просматриваемым явлением и через него познать то, что не является возможным для познания. Жизнь у Дильтея раскрывает, а точнее — приоткрывает свое содержание в истории. Рассмотрение жизни в качестве реальной основы возникновения культуры, или более того, как «основного факта, который есть нашим исходным пунктом не только в науках о духе, но и в философии» [329, 49], по мнению С. Кошарного, неумолимо склоняло Дильтея к тому, чтобы провозгласить структурные формы самой жизни конститутив-ными принципами исторического познания, а ее устойчивые внутрен-ние взаимосвязи превратить в основные положения философского осмысления методологии и практики гуманитарных наук. По этому поводу В. Дильтей пишет: «Именно сама жизнь, жизненность, далее которой я не могу проникнуть, содержит в себе связи, в которых эксплицируется всякое познание и всякая мысль. И именно здесь лежит решающий пункт всей возможности познания. Познание действительности имеет место лишь постольку, поскольку в жизни и опыте содержится та связь, которая проявляется в формах, принципах и категориях мышления и поскольку эта связь может быть аналитически раскрыта в жизни и в опыте» [280, 50]. Отсюда, Дильтей приходит к выводу, что для объективации и научного исследования возможностей гуманитарного знания необходимо вычленить из жизненного опыта феномен жизни, осмыслить его и методологически проанализировать. У В. Дильтея, по мнению С. Кошарного, «жизнь содержит времен-ность в качестве своего первого категориального определения, являющегося основополагающим для всех остальных ее категориаль-ных определений» [329, 68]. В. Дильтей выделяет следующие категориальные характеристики жизни: «часть», «целое», «внутрен-нее», «внешнее», «ценность», «идеал», «структура», «развитие» и др. Все они группируются вокруг основополагающих операций гумани-тарного познания: распознавания, усвоения и интерпретации значений. В понимании «жизни» у Дильтея четко просматривалась ее психо-логическая трактовка: «жизнь – это прежде всего непосредственное переживание, и это всегда человеческая жизнь» [309, 322]. При этом речь шла не о множественности отдельных человеческих жизней, а о некоем духовном единстве, которое связывает не только жизни сегодня живущих современников, но и жизнь настоящего с жизнью прошлого. «Жизнь» у В. Дильтея глубоко иррациональна, неуловима для разума, неисчерпаема в своей глубине. Дильтей считал, что разум и интуиция должны дополнять друг друга . Философия должна быть направлена не на внешний предмет, а на духовный мир человека, на жизнь, акцентируя историчность, духовность человека, и противопос-тавляя ее всему естественно природному. По мнению А. Кутлунина, в философии жизни можно выделить целый ряд интерпретаций понятия «жизнь»: а) биологическую, понимающую жизнь как единство всех живых организмов; б) психологическую, сводящую ее к совокупности переживаний; в) виталистическую, видящую в ней некую деятельную иррациональ-ную силу; г) культурно-историческую, отождествляющую ее с историческим процессом культурного творчества; д) метафизиче-скую, отождествляющую жизнь с изначальной двигательной силой и носителем смысла существующего [340]. Эти различные интерпрета-ции не существовали сами по себе, в «чистом» виде, одна отдельно от другой. Выделенные здесь абстрактно-теоретически, они, по мнению А. Кутлунина, в воззрениях философов «переплетались, варьирова-лись, давая каждый раз иной, своеобразный сплав» [340, 42]. По мнению В. Дильтея, философия должна стать учением о миро-воззрении, определяющей стороной которого становится не научно-познавательный, а ценностный аспект. В. Дильтей установил три типа философских мировоззрений: натурализм, объективный идеализм и идеализм свободы. Мировоззрения первого типа придерживались, согласно Дильтея: Демокрит, Лукреций, Гоббс, Авенариус; второго типа: Гераклит, Спиноза, Гёте, Гегель; третьего типа: Платон, Кант, Фихте, Карлейль. Каждый тип мировоззрения – это определенный тип ощущения жизни, переживания мира. Объективация пережива-ния, его обналичивание, согласно Дильтею, происходит именно в мировоззрении, в том, через призму каких устоявшихся систем взглядов человек будет воспринимать информацию из внешней материальной среды. Мировоззрение составной частью входит в повседневную жизнь человека, формирует основу человеческой души и основные типы структуры психики. Отсюда, с одной стороны, в концепции В. Дильтея мировоззрение является выражением человеческих переживаний, а с другой стороны, оно влияет на формирование людских переживаний. Из иррационального понимания феномена жизни В. Дильтей заключает, что и мировоззрение не создано философией, что оно вообще по своей природе не является произведением мышления. Мировоззрение, по Дильтею, первоначально существует в иррацио-нальных дотеоретических формах, чем-то напоминающих «душу» культуры у Шпенглера. Это иррациональное мировоззрение лежит в основании различных объективаций культуры – религии, нравов, искусства, философии, при этом теоретическая форма выражения мировоззрения, т. е. собственно философская, дальше всего отстоит от его дотеоретической основы. В. Дильтей постулировал независимость и даже превосходство исторических наук над естественными. В качестве объекта изучения у Дильтея выступает духовный мир человека, как ряд взаимосвязанных между собой форм сознания – религии, искусства, философского знания и т. д., в которых объективировался творческий дух предшест-вующих эпох. В таком контексте духовный мир человека становится тождественен историческому миру. Он впитывает в себя этот исторический мир, прошлое и настоящее культуры. «Науки о духе» («науки о человеке», «науки о культуре» — раз-личная терминология В. Дильтея с практически идентичным содержанием) ориентированы на жизненный опыт, а свою эмпирическую реальность воспринимают непосредственно как тотальность жизненно важных связей и значений. Согласно Дильтею, естественные науки с помощью рассудка лишь приводят в порядок данные органов чувств. Внутренний жизненный опыт – это первичный способ восприятия человеком реальности. Именно он, как утверждает В. Дильтей, дает непосредственное, неэксплицированное знание, предшествующее мышлению. Являясь «науками о человеке», «науки о духе» постигают человеческую жизнь через познание человеческой деятельности и ее духовных продуктов. В естественных науках главная установка – независимость от человека. В науках о духе конституирующим моментом человеческого мира является дух, а знание этого мира опирается на его переживание, а не на концептуализацию. В «науках о духе» нет полярности субъекта и объекта, нет прин-ципиальной разницы между духовным миром познающего субъекта и познаваемой им объектированной духовностью. Специфика проблематики исторических наук по Дильтею заключается в том, что их объект – не просто явление, или образ чего-то реального, а сама непосредственная реальность. По Дильтею, реальность существует в качестве единого «переживаемого» целого. В концепции философии жизни В. Дильтея условно можно выде-лить четыре интерпретации феномена жизни: «жизнь – структура», «жизнь – действие», «жизнь – реальность», «жизнь – переживание». В. Дильтей сам не проводит такого показательного разделения. Они схематичны и условны, но их явность в творческом наследии В. Дильтея позволяет нам понять желание автора более глубже и качественнее осмыслить феномен жизни, рассмотреть его под различным углом зрения, при этом используя ранее категорично отвергаемые рациональные способы анализа. Разберем вышеназванные интерпретации феномена жизни в творчестве В. Дильтея. Для нас они интересны в плане первых шагов рационального понимания феномена жизни, проникновения аспектов научного познания в ранее запретную, недоступную область преобладания иррационального мышления. Первая интерпретация: «жизнь – это структура». Интересна сама эволюция понятия «структура» в творчестве В. Дильтея. Ее проанали-зировал Н. Плотников в исследовании «Жизнь и история: философ-ская программа Вильгельма Дильтея» [430]. Это понятие Дильтей начинает употреблять уже во «Введении в науки о духе», в первом своем крупном произведении. Первоначально он вкладывал в него два смысла. Первый исходил из медицины, из понимания структуры в распространенном значении анатомического строения организма, мозга, нервной системы и т. д. Второй был связан с политическими науками: структура, как строение государственных устройств, внешней организации общества и т. п. Только позднее, впервые — в статье «Поэтическое воображение и безумие», понятие структуры Дильтей начинает использовать для обозначения жизненной взаимосвязи в двуединстве континуальности и различенности. От этого определения структуры, развернутого Дильтеем в концепцию «структурной психологии», исходят многообразные импульсы развития понятия структуры в немецкой философии ХХ века [430]. Интерпретация «жизнь – структура» содержит определения прак-тического отношения: «структурная взаимосвязь», «цели и средства», «ценности жизни» и т. п. Структура жизни, по Дильтею, имеет характер отношения потребностей, целей и средств их реализации. По этому поводу В. Дильтей пишет: «Из потребности возникает тенденция к целенаправленному воздействию на вещи. Различаются цели и средства. Предусматривается будущее. Складываются жизненные понятия, каковые обнаруживают себя в праве и религии» [430, 133]. Фундамент всей совокупности человеческой деятельности от элементарных практических операций до высших достижений духа в науке, искусстве, религии заложен в структуре жизненной взаимосвязи, в активном взаимодействии человека и окружающего его мира (будь то природы или культуры), организованном в соответствии с инструментальной рациональностью и направленном на сохранение и расширение жизни. Вторая интерпретация: «жизнь – действие», включает в себя прежде всего динамику, «взаимосвязь», «континуальность», «изменение». Эти ключевые понятия, воздавая должное В. Дильтею, в тот исторический период времени мало использовались в концепциях философии жизни. Уходя корнями в творчество А. Шопенгауэра и С. Кьеркегора, жизнь до Дильтея трактовалась как неуловимое, постоянно ускользающее целое, данное извне сверхъестественными, «космическими» силами. Она была неподвластна времени, так как была «сверхприродна». Напротив, у Дильтея, через все его творчест-во, понятие «жизнь» проходит как динамичное существование, реализуемое и проявляющее себя в истории. В понимании В. Дильтея, история – это не статистическая наука, отображающая трансформа-ции жизни во времени, а определяющий способ осуществления жизни, которая проявляет себя в модусах времени. Действие, как вторая сторона феномена жизни, проявляет себя в истории, реализу-ясь в конкретных проявлениях, воплощаясь в различных материаль-ных формах. Человек, по Дильтею, не имеет истории — он сам есть история, которая только и раскрывает, что он такое [280]. В этой связи показателен дильтеевский анализ эволюции личности, в основу которого как раз и положен аспект «действия» (динамики) феномена жизни [280]. Первый этап в становлении личности, по мнению В. Дильтея – это Сократовское «познай самого себя»: глубокое и всестороннее осознание личностью своих внутренних нравственных процессов. В. Дильтей считает, что без сократовского «познай самого себя» «невозможно образование законченной личности. Его «познай самого себя» было прежде всего направлено на единообразие в человеческой природе, но из этого общезначимого в нем, которое он выносил на свет знания, должно было выделиться то могучее, недоступное исследованию, что он назвал «даймонион» и что, несомнен-но, относится к сокровенной глуби субъективности» [282, 139]. Второй этап становления личности по Дильтею – это созданный стоиками идеал мудреца. «В этом идеале автономная и замкнутая в себе личность возвышалась над горизонтом философского сознания. Подчёркивание воли в мышлении, ориентация на выработку убеждения, способного придать действиям единство и сознание цели, ограниченность личности вовне путем превозможения силы внешних болей и наслаждений, возникающий таким образом идеал мудреца, обретающего центр тяжести внутри самого себя именно вследствие сознательной силы замкнутой в себе личности, вырабатывающейся под влиянием мысли, и более значительной, нежели цари и герои, культ дружбы, в которой связь образуется благодаря сродству индивидуальностей, — все это черты стоической жизни и стоического мышления, безмерно поднявшие ценность законченной гармонической личности и разъяснившие понятие о ней» [282, 139-140]. В этой исторической области возникло самоосоз-нание христианства, которое наиболее полно воплотилось в средневеко-вой литературе созерцаний и размышлений. Третий этап становления личности в концепции философии жизни В. Дильтея – открытие индивидуальности, которое произошло в эпоху Возрождения. По мнению В. Дильтея, переход от постижения понятия замкнутой в себе гармонической личности, понятия, нашедшего свое завершение в трансцендентальной философии, до понятия индивидуальности, совершился в сфере немецкой трансцен-дентальной философии [282]. «Мориц, Шиллер, Гёте подготовили пути, а в заключение Гумбольдт и Шлейермахер сформулировали учение об индивидуальности» [282, 140]. Рассмотрение феномена жизни под углом зрения его историко-культурных и практических определенностей позволяет говорить о Дильтее, как о самостоятельной фигуре в истории философии, внесшей значительный вклад в развитие научной мысли. В. Дильтей не согласен с биологизацией терминологии, используемой в философии жизни, и одновременно критикует «сенсуалистские представления утилитаризма, фиксирующего в понятии жизни лишь «стремление к удовольствию и избежанию неудовольствия» [430, 132]. Среди остальных представителей «философии жизни» В. Дильтей единст-венный, чье трансцендентально-философское воззрение состоит в том, что «жизнь в качестве жизнеосуществления является первичным условием всяких эпистемологических конструкций, а не их результа-том» [430, 133]. Третья интерпретация феномена жизни в философии В. Дильтея – «жизнь – реальность». Жизнь, как реальность – этот тезис занимает в творчестве В. Дильтея важное место. В предисловии к «Введению в науки о духе» он пишет: «Здесь, по видимому, находит себе разрешение упрямейшая из загадок, связанных с искомым обоснованием, – вопрос об источнике и правомерности нашего убеждения в реально-сти внешнего мира. Для чистого представления внешний мир всегда остается лишь феноменом; напротив, в нашем цельном воляще-чувствующе-представляющем существе наряду с нашей самостью нам одновременно, и с ничуть не меньшей достоверностью, дана заодно и внешняя действительность (т. е. независимое от нас «другое», в полном отвлечении от своих пространственных определений) – дана в качестве жизни, а не в качестве чистого представления. Мы знаем об этом внешнем мире не благодаря умозаключению от следствий к причинам и не в силу соответствующего мыслительного процесса; наоборот, сами эти представления о следствии и причине лишь результат абстрагирующего подхода к жизни нашей воли. Так расширяется горизонт опыта, который, как казалось при первом приближении, дает нам сведения лишь о наших собственных внутренних представ-лениях; вместе с нашим жизненным единством нам сразу дан и целый внешний мир, даны и другие жизненные единства…» [280, 274-275]. Т. е. у Дильтея «внешняя действительность» дана в «качестве жизни», а не чистого представления. В этой сформулированной философской позиции просматривается задача научного исследования В. Дильтея – преодолеть абстрактный когнитивизм философии Декарта. По Дильтею, реальность внешнего мира – не предмет доказательства, а «предпосылка всякого суждения о мире» [430, 134]. Анализируя этот аспект в концепции философии жизни Дильтея, Н. Плотников пишет: «Устранение проблемы реальности в ее интеллектуалистской форме («феноменализм») осуществляется посредством переворачивания основного отношения гносеологии: познание рассматривается как вторичное, выведенное отношение, практическое жизнеосуществление – как первичный подход к миру, подход, в котором мир присутствует столь же, как и действующее «жизненное единство» [280, 135]. И далее он цитирует самого Дильтея: «С точки зрения жизни не бывает никакого доказательства посредством перехода от содержательного сознания к чему-то трансцендентному. Мы лишь анализируем то, на чем в самой жизни основана наша вера во внешний мир. Фундаментальные предпосылки познания даны в жизни, и познание не может выйти за их пределы. <…> Они суть не гипотезы, а исходящие из жизни принципы и предпосылки, которые включаются в науку в качестве средств, ее определяющих» [430, 135]. Рассматривая жизнь как реальность, В. Дильтей прежде всего понимает ее как способ существования человека в культурно-исторической реальности. К такому выводу В. Дильтей подходит, опираясь на развитие философии и науки того периода времени. Доминирование картезианства и своеобразный культ вокруг «разума», по мнению Дильтея, привел к отстраненности от конкрет-ного человека, к непониманию первооснов его существования. С первых научных работ Дильтей подвергает резкой критике метафизи-ку, которая, по его мнению, уже пережила себя, осталась умозритель-ной, абстрактной и оторванной от человека наукой. Он пишет: «“Великий принцип” достаточного основания (как его часто называл Лейбниц), эта последняя формула метафизического познания, не есть, однако, мыслительный закон, тяготеющий над нашим интеллектом подобно року. Выдвигая этим положением притязание на познание субъекта мирового процесса до самых последних его предпосылок, метафизика доказывает свою собственную невозможность» [280, 691]. Четвертую главу второй книги «Введения в науки о духе» Дильтей так и назвал: «Заключительные размышления о невозможно-сти метафизической позиции для познания». По мнению В. Дильтея, объектом философии должна оставаться жизнь – «всеобъемлющая, творящая из себя все новые формы духа, нуждающаяся в понимании себя и продуктов своей деятельности» [400, 219]. Философия должна отойти от абстракций и повернуться к человеку, к его реальному миру, естественно, в культурно-историческом контексте. По мнению В. Дильтея, человек – это не абстрактное, аморфное существо, это реальность, воплощенная в истории, творящая историю, и в этой истории развивающаяся. Четвертая интерпретация феномена жизни: «жизнь – пережива-ние». Первоначально в своих работах В. Дильтей использует термин «осознавание» (Innewerden), который является центральным понятием во втором томе «Введения в науки о духе». И лишь позднее в трудах по эстетике и особенно по методологии гуманитарных наук, он разрабатывает термин «переживание» (Erleben, Erlebnis). Четвертая интерпретация феномена жизни у Дильтея «жизнь – пережи-вание» вызвала наиболее широкий исследовательский интерес. Е. Причепий, В. Лях, Л. Ситниченко констатируют, что именно в этой интерпретации Дильтей впервые в концепциях философии жизни наиболее полно сопоставляет содержание «жизни» и переживаний, максимально приближенных к понятию «человеческое» [411]. По мнению В. Дильтея, основу философского знания о жизни должен составить так называемый «жизненный опыт». В этой связи мы не должны забывать о том, что творческие интересы Дильтея проникали не только в философию, но и в психологию. Именно в этом симбиозе В. Дильтей осуществлял свои научные исследования. По Дильтею только психология способна постичь жизнь, дух. Ее истины содержат только фрагменты человеческой реальности и предполагают как необходимое условие, что все эти фрагменты могут быть объединены в совокупность, частями которой они являются. Таким образом, задачей исторических наук должна стать своеобраз-ная интеграция реальности, описываемая с помощью переживаний. «Переживание» («внутренний опыт», или «опыт переживания») становится органом понимания человека и его мира. Науки о духе стремятся восстановить «живое» отношение человека к жизни, к его миру, воссоздать этот мир, сущность которого и составляет единство переживаемой и понимаемой связи. Согласно В. Дильтею, психология должна стать основой теории познания наук о духе. Поэтому с «жизненным опытом» В. Дильтея в философию входит психологический аспект: осмысление и представ-ление мира происходит через переживание. Это чисто психологиче-ское «переживание» помогает Дильтею глубже рассмотреть его философскую установку «жизнь — переживание». Жизнь по В. Дильтею – это переживание, это прежде всего человеческая жизнь. В. Дильтей был не первым, кто для более глубокого осмысления философских категорий использовал достижения науки. Но он стоял у истоков научных исследований, которые впервые брали нечто глубокое и проверенное из психологии и вносили в философию, а не наоборот. Ведь культурно-исторический контекст периода жизни В. Дильтея предполагал обратное: развитие психологии через доминирующее влияние философских идей. При этом «психологиче-ское» в творчестве Дильтея «растворялось» в более масштабных и глубоких философских размышлениях, больше экстраполировало к философской глубине. Поэтому чисто психологическое «пережива-ние», «жизненный опыт», в какой-то мере сама «жизнь», которые мы встречаем в творчестве В. Дильтея, указывают не на единичные жизни, и даже не на эмпирическую множественность отдельных жизней, а на некое философское «биопсиполе», как его назвал белорусский профессор А. Манеев [463]. Это манеевское «биопсипо-ле» своей емкостью тождественно пониманию феномена жизни В. Дильтеем. Это не просто совокупность жизней человека, это совокупность и культуры, и деятельности целых поколений. Т. е., это интеграция прошлого, настоящего и будущего человечества. Анализируя дильтеевскую концепцию философии жизни, мы приходим к выводу, что жизнь и ее предметные воплощения в культуре постигаются самой же жизнью, или теми составными частями, из которых «жизнь» как понятие состоит. В. Дильтей пишет: «Жизнь, жизненный опыт и науки о духе находятся, следовательно, в постоян-ной внутренней связи и взаимодействии. Не концептуализация, а осознание целостности психического состояния и его воссоздание в переживании образуют основу наук о духе. Здесь жизнь постигается жизнью и сила, с которой в науках о духе осуществляются эти два первоначальных процесса, составляет предпосылку для совершенства в каждой из областей этих наук» [329, 112]. Осуществляясь во времени и разворачиваясь в культурно-исторический мир, жизнь, как резюмирует С. Кошарный, «изнутри упорядочена к образованию постижимых единств значения своих предметных выражений. Через своих индивидуализированных конкретно-исторических субъектов – выдающихся культурных деятелей, политиков, реформаторов общества, религии и морали, писателей и поэтов, художников, композиторов и музыкантов, включая, разумеется, историков культуры, философов и других ученых гуманитарного профиля, занятых познанием и разъяснением творческих свершений непосредственных агентов культурно-исторического процесса – она сама себя воссоздает, объективирует в системах культуры и интерпретирует» [329, 112]. Как замечает С. Кошарный, у Дильтея исходной данностью исто-рического понимания всегда выступают проявления жизни, ее выражения, под которыми подразумеваются не просто знаки и символы, а внешние манифестации некоторого внутренне-человеческого содержания [329]. Выражения жизни у Дильтея делятся на три класса. Первый класс выражений жизни – это понятия, суждения и более сложные формы мышления. Они образуют различные области естественнонаучного знания и соответствуют нормам, правилам и требованиям формальной логики. Этот класс выражений соответствует условиям научной истинности. Второй класс выражений жизни – это человеческие действия и движения, которые, хотя и не направлены преднамеренно на сообщение в форме знания, тем не менее, знание в себе содержат. По этой причине всегда в действиях можно определить цели, намерения и переживания, которые в них выражены. Третий класс жизненных выражений – это жизненные выражения в подлинном смысле этого слова, сознательно и преднамеренно выражающие человеческие переживания. Эти выражения, по Дильтею, поднимаются из недоступных сознанию глубин человеческой души и поэтому могут рассказать о ее жизни намного больше, чем в состоянии раскрыть любое психологическое самонаблюдение. Три перечисленных класса жизненных выражений образуют предметную область понимания. Понимание подразделяется Дильтеем на элементарные и высшие формы. В истории философии В. Дильтея считают основоположником неогегельянской интерпретации культуры. В коллективной моногра-фии «Буржуазные концепции культуры: кризис методологии», под редакцией В. Табачковского, авторы после глубокого анализа неогегельяского варианта социологии культуры пишут, что Дильтей «принимает гегельянскую концепцию духа, но отбрасывает рациона-листическую тенденцию в его интерпретации» [194, 211]. Исходной посылкой концепции Дильтея является все та же иррациональная «жизнь», рассмотрению которой В. Дильтей посвятил многие годы своей жизни. По Дильтею, искусство, религия, философия – это духовные формы, в которых выражается и постигается «жизнь». Но так как «жизнь», по мнению Дильтея, в своей основе психологична, то и проникновение в сущность культурных явлений должно основываться на личном психологическом опыте субъекта. В. Дильтей дает историческую интерпретацию культурным феноме-нам. Но его историзм носит психологический характер. В. Дильтей открывает и первым начинает использовать новый метод интерпретации культурных феноменов – герменевтический метод. Герменевтика у Дильтея – это искусство понимания письменно зафиксированных проявлений жизни. Так как культурно-исторические феномены представляются Дильтею словно «застывшими», «овеществленными» переживаниями прошлых эпох, то «истолковывающая психология», или герменевтика, мыслится им в качестве основополагающей методологи-ческой дисциплины в гуманитарных науках. С. Кошарный по этому поводу приводит цитату Дильтея: «Однако мне представляется, что помимо ее использования в занятиях истолкованием она имеет и другую задачу, которая на самом деле является ее главной задачей: противодей-ствовать постоянному вторжению романтического произвола и скептической субъективности в сферу истории посредством теоретиче-ского обоснования общезначимой интерпретации, на которой зиждется вся историческая достоверность. Учение об интерпретации, усвоенное в связи с теорией познания, логикой и методологией наук о духе, становится важнейшим связующим звеном между философией и историческими науками, главным основоположением гуманитарных наук» [329, 76]. В основе постижения явлений культуры лежат их «переживание» и «понимание». Сущность герменевтики как метода исторического познания заключается в том, что исследователь на основании своего внутреннего опыта истолковывает исторические феномены, открывает их значение. Таким образом, делают заключение авторы коллективной монографии «Буржуазные концепции культуры: кризис методологии», внутренний психологический опыт субъекта выступает основой понимания культуры. В творчестве Дильтея можно выделить следующие основные идеи [372]: 1) Дильтей попытался четко разделить естественнонаучное и гуманитарное знание, освободить последнее от влияния со стороны естественнонаучных дисциплин; 2) Впервые, именно благодаря творчеству Дильтея, жизнь челове-ка стала центром самостоятельного философского интереса. 3) Дильтей добился весомых результатов в понимании роли исто-рии в жизни человека. 4) Дильтей значительно расширил применимость герменевтики, включив в ее круг не только понимание текстов, но и человеческой жизни. 5) Многие понятия и категории, находившиеся в центре философ-ских интересов Дильтея, со временем начали самостоятельную жизнь в философских дискуссиях ХХ века. Они были использованы в качестве важнейших категорий в философии Хайдеггера, Ясперса, Сартра и др. 6) Огромное влияние на развитие немецкой педагогической науки оказали проблемы понимания, которые красной нитью проходят через творчество Дильтея. 7) Переосмысление Дильтеем «природы» человека и философии, создали условия для возникновения новых категорий, которые должны были более адекватно выразить новый философский опыт.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Генезис идей «философии жизни» в исследованиях Вильгельма Дильтея» з дисципліни «Філософія життя: від волюнтаризму до екзистенціалізму»
