"Внутреннее" определение противоречия таково: противоречие есть возникновение и/или уничтожение противоположностей. В этом определении противоречие характеризуется как единство тождества и противоположности. Последние являются сторонами противоречия. Возникновение противоположностей означает переход от тождества к противоположности; уничтожение противоположностей означает переход от противоположности к тождеству. Промежуточными звеньями, моментами, осуществляющими переход от одной стороны противоречия к другой являются сходство и различие. Таким образом, выстраивается цепочка переходов: "тождество-сходство-различие-противоположность". Противоречие есть целокупность указанных моментов. Каждый из них в отдельности не составляет противоречия. Только вместе они "делают" противоречие противоречием. Проанализируем теперь под критическим углом некоторые наиболее распространенные в нашей философской литературе недавнего прошлого определения диалектического противоречия. Нередко противоречие характеризовали просто как отношение противоположностей. Во-первых, это определение, хотят этого его авторы или нет, отождествляет по существу понятие противоречия с понятием противоположности. Ведь слово "противоположность" имеет двоякий смысл. Оно может употребляться как в смысле отношения сторон (например, противоположность между белым и черным), так и в смысле стороны отношения (например, северный и южный полюсы противоположности друг друга). Оба смысла слова "противоположность" практически совпадают. В самом деле, всякое отношение противоположностей есть в то же время отношение противоположности и, наоборот, всякое отношение противоположности является отношением противоположностей, между противоположностями. Отсюда видно, что определение противоречия как отношения противоположностей не позволяет отличить понятие противоречия от понятия противоположности. Во-вторых, если даже под отношением противоположностей понимать не противоположность, а что-то другое, скажем, единство, борьбу или взаимодействие, то и в этом случае определение противоречия как отношения противоположностей нельзя признать удовлетворительным. Оно слишком широко. Под отношением противоположностей можно понимать как единство, борьбу, взаимодействие, взаимные переходы противоположностей, так и неподвижное противостояние, сосуществование противоположностей. Человеческий ум видит много противоположностей и полярностей в окружающем мире. Даже самый закоренелый противник диалектики не станет отрицать существование целого ряда противоположностей, таких как правое-левое, верх-низ, черное-белое, север-юг и т.п. Но все дело в том, что он, признавая противоположности и их присущность вещам объективного мира, не признает существование объективных противоречий. Для него отношение противоположностей есть нечто фиксированное. Понятие реального противоречия тем и отличается от понятия противоположности, что оно выражает не просто отношение противоположностей, а их движение, их переходы друг в друга, их возникновение и гибель. И, в-третьих, данное определение неприемлемо потому, что оно содержит в себе возможность вульгаризаторского истолкования противоречия. Философы, исходящие из того, что стороны противоречия — противоположности, недооценивают, по нашему мнению, момент тождества сторон противоречия. Диалектически понимаемые тождество и противоположность — не только внутренние, взаимопроникающие моменты противоречия, но также и внешние, исключающие, вытесняющие друг друга моменты. Поэтому, если мы говорим о противоречии только как некотором соотношении противоположностей, то здесь на первый план выступает именно момент противоположности, вытесняющий, "оставляющий за бортом" другой его момент — тождество. В определении противоречия как деятельного соотношения противоположностей (будь то единство, борьба или взаимодействие) не преодолевается до конца представление о статическом отношении (противостоянии) противоположных сторон. Термины "единство", "борьба", "взаимодействие" и т.п. подчеркивают динамичный характер противоречия, но эта динамичность не идет дальше отношения противоположения, противостояния. В ней можно только угадывать, предполагать диалектику переходов противоположностей друг в друга, их возникновения и уничтожения. Другие философы, которые характеризуют противоречие как некоторое соотношение различных сторон, совершают, на наш взгляд, противоположную ошибку: они допускают существование противоречий, в которых отсутствует момент противоположения. Те и другие философы мыслят альтернативой: либо стороны противоречия всегда противоположны, а различию и тождеству их нет места в противоречии, либо стороны противоречия только различны и не обязательно должны быть противоположными. Между тем диалектическое противоречие потому и противоречие, что оно соединяет вместе, сплавляет тождество, различие и противоположность. Близки к такому пониманию противоречия философы, которые определяют его как тождество противоположностей. Однако и это определение содержит в себе некоторую однобокость, а именно, "понятие тождества применительно к противоречию может быть понято как полное тождество противоположностей — в таком случае исчезает само противоречие, поскольку противоположности "растворяются" друг в друге". Выражение "тождество противоположностей" содержит в себе возможность абсолютизации тождества и недооценки противоположности. Сама конструкция его такова, что на первый план выдвигается момент тождества, совпадения противоположных сторон. 3десь также есть возможность для истолкования диалектического противоречия в духе релятивизма и софистики. Итак, критический анализ некоторых аспектов понимания категории противоречия в нашей философской литературе показывает, что для осмысления диалектики противоречий во всей полноте и глубине нужна целостная концепция, теория противоречий, а не просто отдельные соображения по поводу тех или иных аспектов проблемы противоречий. Определение противоречия должно играть роль категориально-логического центра концепции-теории. В противном случае оно (определение) превращается в толкование, т.е. в определение на уровне толкового словаря. Предлагаемое нами "внутреннее" определение противоречия решает как раз задачу формирования концепции-теории. Оно лежит в основе определений внутреннего и внешнего противоречий, которые в свою очередь образуют фундамент "здания" диалектики противоречий. В нашем определении противоречия ключевым словом является "противоположность". Это слово нуждается в пояснении. Философы, при всем различии подходов к пониманию противоположности, сходятся в одном: что противоположность и отрицание (в смысле А и не-А) — не одно и то же. Так же и реальное диалектическое противоречие, определяемое через противоположности, отличается от логического противоречия, имеющего форму простого отрицания. Конечно, лучше было бы, если бы диалектическое противоречие обозначалось другим термином, но так уж исторически сложилось, что то и другое противоречия мы называем одинаково. (Этим мы обязаны Гегелю — создателю учения о диалектических противоречиях. Именно он первый утверждал и пытался доказать, что диалектика противоречий пронизывает всю реальность. Как первооткрыватель диалектических противоречий Гегель не вполне ясно представлял себе их отличие от логических противоречий. В ряде случаев он изображал их в форме логических противоречий (как «А и не-А»). Но, с другой стороны, связывая понятие диалектического противоречия с понятием противоположности Гегель по существу дал, сам того не подозревая, критерий разграничения диалектического и логического противоречий.) Итак, противоположность и отрицание — разные "вещи". Такие пары понятий, как "утверждение-отрицание", "белое-небелое", "стол-нестол", "движение-недвижение", не составляют противоположности, так как одно из этих понятий определяется исключителъно через отрицание другого. Отношение отрицания только тогда является отношением противоположности, когда одна сторона не просто отрицает другую, а противостоит ей. Чтобы определить противоположность, нужно выполнить, по крайней мере, три условия. Первое условие: соотносящиеся стороны должны отрицать, исключать друг друга. Второе условие: та сторона, которая отрицает другую, должна иметь помимо этого отрицательного содержания также некоторое положительное содержание, которое являлось бы ее собственным, самоопределяющим содержанием. Этого условия вместе с первым еще недостаточно для того, чтобы считать соотносящиеся стороны противоположными. Поясним это на примере: зеленое по отношению к белому является небелым (имеет отрицательное содержание) — выполняется первое условие; кроме того, зеленое имеет вполне определенное положительное содержание, отличающее его от других небелых (красного, серого и т.д.) — выполняется второе условие; тем не менее, зеленое нельзя считать противоположностью белого. (Кстати, гегелевское "свое иное" не может служить эквивалентом противоположности, так как оно не в полной мере характеризует последнюю. "Свое иное" обозначает лишь то, что иное нечто принадлежит к тому же роду, классу, что и само нечто. В вышеприведенном примере зеленое — это "свое иное" белого. Ведь они принадлежат к одному и тому же роду, а именно, к цвету. Не своим иным для белого является, например, звук, твердость, запах. Гегелевское "свое иное" может характеризовать противоположность лишь в тех немногих случаях, когда существуют два и только два объекта одного и того же рода, находящиеся в отношении противоположности. Например, для берега реки "своим иным" может быть только противоположный берег реки. То же самое справедливо для стороны улицы.) Итак, необходимо выполнить еще одно, третье условие: каждая из соотносящихся сторон должна иметь такое положительное и отрицательное содержание, которое делало бы ее не просто "иным" другой стороны и не просто некоторым определенным "иным", а "иным" в наибольшей степени. Такое содержание имеют стороны, которые определены как противостоящие друг другу. Одна сторона противостоит другой, если она отрицает ее в наибольшей степени, является ее "отсутствием, которое выявлено в полной мере" (Аристотель), и если между сторонами имеется или возможно некоторое промежуточное состояние, по отношению к которому они выступают как крайние члены. Данное условие обнаруживает тот факт, что между противоположными сторонами имеет место не только отношение отрицания, исключения, но и отношение взаимного полагания, обусловленности. В самом деле, если некоторая сторона определена как сторона отношения противоположности, то ей вовсе не безразлично, какая сторона ее отрицает; из всех отрицающих сторон она "выбирает" лишь ту, которая противостоит ей. Налицо отношение полагания: полагается противоположной сторона, противостоящая ей. Рассмотренные условия определения противоположности позволяют охарактеризовать ее так: противоположности — это такие соотносящиеся стороны, которые исключают (противны друг другу) и обусловливают (полагают) друг друга. Само слово очень точно характеризует понятие "противоположность". Далее, следует иметь в виду, что не всякая мыслимая противоположность является диалектической противоположностью. Например, такие противоположности как "правое-левое", "верх-низ", "север-юг" осознаются обычно (обыденным сознанием) как застывшие, фиксированные противоположности. Диалектической является лишь такая противоположность, которая определена как момент диалектического противоречия. Сформулированное выше "внутреннее" определение противоречия характеризует не только противоречие, но и противоположность. В полном своем значении оно является взаимоопределением понятий противоречия и противоположности. В заключение хотелось бы сказать несколько слов о таких соотносительных понятиях как «конечное-бесконечное", "дискретное-непрерывное", «порядок-беспорядок». Одно из этих понятий образовано через отрицание другого, буквально путем приставления частиц отрицания "без" и "не". Это, однако, не значит, что указанные понятия только отрицают (в смысле А и не-А) и не могут рассматриваться как противоположности отрицаемых понятий. Возьмем понятие бесконечного. Разве оно только не-конечное? С точки зрения формальной логики в объем понятия "не-конечное" входит все, что угодно, кроме самого конечного. Например, "острое", "влажное", "глупое". Бесконечное не является таким "не-конечным". Оно, во-первых, и прежде всего, — "свое иное" конечного, т.е. объединено с конечным в более общую категорию (в нашем случае — в количество). Во-вторых, оно может быть как просто "своим иным" конечного, своим отрицанием конечного в разной степени, так и "неконечным" в наибольшей степени, т.е. противоположностью конечного. То же самое можно сказать о непрерывном, беспорядке и всех подобных понятиях. О том, что бесконечное и непрерывное не являются в содержательном смысле отрицательными понятиями, говорит также следующее. Одно из частных значений бесконечного, его отражение во времени — вечное, вечность — является всецело положительным понятием. Еще интереснее дело обстоит с понятием непрерывного. В русском языке у этого понятия-слова имеются положительные синонимы — сплошной, континуальный (от лат. continuus — сплошной, непрерывный). Более того, во многих европейских языках вместо отрицательного понятия "непрерывное" фигурирует вполне положительное понятие, производное от латинского "continuum". Так, в немецком языке непрерывность переводится как "Kontinuitвt». Имеется и чисто немецкое слово "Stetigkeit". Любопытно, что наше русское положительное понятие "прерывность" фигурирует в немецком языке как отрицательное — "Diskontinuitвt, Unstetigkeit». Воистину пути естественного языка неисповедимы. Наша задача — вовремя выявлять языковые аномалии и не давать сбить себя с толку этими аномалиями. В самом деле, понятия, образованные путем простого отрицания, — это такого рода аномалии, которые могут подтолкнуть на ложный путь отождествления диалектических и формальнологических противоречий, что чревато, с одной стороны, невообразимой путаницей и "деланием" диалектических глупостей, а с другой, сознательной фальсификацией концепции диалектики и софистикой.
Ви переглядаєте статтю (реферат): ««Внутреннее» определение противоречия» з дисципліни «Світ очима філософа»
