Экономическая теория - самая далеко идущая попытка участвовать в конкурен-ции с естественными науками, и эта попытка, без сомнения, является весьма успешной. Экономисты — последователи классической теории были вдохновлены достижениями ньютоновской физики. Они пытались установить универсально действенные законы, ко-торые могли бы быть использованы как для объяснения, так и для предсказания экономи-ческого поведения, и надеялись достичь этой цели, опираясь на концепцию равновесия. Концепция позволила сконцентрировать экономический анализ на конечном результате и пренебречь временными нарушениями равновесия. Маятник не перестает двигаться во-круг одной и той же точки, независимо от того, как велика была амплитуда его колебаний; именно этот «центристский» принцип позволил экономистам-теоретикам сформулировать бесконечно долго действующие правила об уравновешивающей роли рынка. Концепция равновесия — очень полезна, но она также может быть и очень об-манчивой. У нее есть аура некоторого эмпиризма. Но это — не так. Само по себе равнове-сие в реальной жизни наблюдается редко - рыночные цены имеют печально известную ре-путацию колебаться. Процесс, который можно наблюдать, как предполагается, стремится к равновесию, но равновесия можно никогда и не достигнуть. Верно, что участники рынка приспосабливаются к рыночным ценам, но, возможно, они приспосабливаются к постоян-но движущейся цели. В таком случае называть поведение участников процессом приспо-собления было бы ошибочно. Равновесие — продукт аксиоматической системы. Экономическая теория стро-ится на принципах логики и математики: она основана на некоторых постулатах, и все ее выводы также основываются на этих постулатах в результате логической манипуляции. Возможно, что равновесие никогда не будет достигнуто, но этот факт не должен делать недействительным логическое построение, где некое гипотетическое равновесие пред-ставляется как модель реальности, вводя тем самым значительное искажение. Евклидова геометрия была и остается вполне действенной аксиоматической системой, но она позво-ляла давать фактам неверные толкования, например, что Земля — плоская. Равновесие не всегда является движущейся целью. Существует много ситуаций, в которых когнитивная функция реализуется постоянно, а пересечение кривых спроса и предложения не всегда определяет точку равновесия. Но существуют также и многочис-ленные события, исключаемые из процесса рассмотрения, когда кривые спроса и предло-жения берутся как данные. Это исключение было оправдано по методологическим сооб-ражениям: утверждается, что экономическая теория не рассматривает кривые спроса и предложения самостоятельно, а только во взаимосвязи . За этим утверждением скрывается предположение, что механизм цен работает только в одном направлении - пассивно отра-жая условия спроса и предложения. Когда продавцы знают, сколько товара они готовы предложить по определенной цене, а покупатели знают, сколько они готовы купить, — должно установиться равновесие, чтобы рынок нашел ту единственную цену, которая со-ответствует данному спросу и предложению. Но что, если само движение цен меняет на-мерения покупателей и продавцов торговать по данной цене, например, потому что они ожидают повышения цены в будущем? Эта возможность, являющаяся доминирующим фактором жизни финансовых рынков и промышленности с быстро развивающимися тех-нологиями, просто отметается. Для определения рыночных цен необходимо предположение, что кривые спроса и предложения даны независимо. Без независимых кривых спроса и предложения цены перестанут определяться единственно возможным образом. Экономисты будут лишены возможности разрабатывать обобщения, сходные с обобщениями естественных наук. Идея, что условия спроса и предложения могут быть определенным способом взаимозави-симы или зависеть от рыночных событий, может показаться неуместной тем, кто был взращен на экономической теории. Но именно это и предполагает концепция рефлексивности, именно это и демонстрирует поведение финансовых рынков. Предположение о независимости данных условий спроса и предложения устра-няет возможность какого-либо рефлексивного взаимодействия. Насколько важно это до-пущение? Насколько важна рефлексивность в поведении рынка и экономики в целом? Да-вайте обратимся к фактическим данным. В книге «Алхимия финансов» я определил и про-анализировал несколько случаев рефлексивности, которые невозможно объяснить надле-жащим образом при помощи теории равновесия. В случае с фондовым рынком я сосредо-точился на соотношении собственных и заемных средств и превышении стоимости цен-ных бумаг над их рыночной стоимостью. Когда ценные бумаги компании или отрасли продаются по завышенной цене, они могут использовать ценные бумаги и полученную выручку для оправдания завышенных ожиданий, но — только до определенного момента. Наоборот, когда ценные бумаги быстрорастущей компании продаются по зани-женной цене, компания может оказаться не в состоянии использовать имеющиеся у нее возможности, таким образом оправдывая продажу ценных бумаг по заниженным ценам, но опять же — только до определенного момента. На основании этих примеров я разрабо-тал теорию чередования периода быстрого роста деловой активности и спада для фондо-вого рынка, которая принесла хорошие результаты (я подробно рассматриваю ее в сле-дующей главе). Изучая рынки валют, я выявил возможности возникновения порочных и непо-рочных кругов, на которых обменные курсы и так называемые основные принципы, кото-рые они, как предполагается, должны отражать, взаимосвязаны некоторым самоусили-вающим способом, создавая самоподдерживающиеся тенденции в течение длительных пе-риодов, — до тех пор, пока они в конце концов не начинают развиваться в обратном на-правлении. Я выявил порочный круг для доллара, который достиг своей кульминационной точки в 1980 г., и проанализировал порочный круг, складывавшийся в период с 1980 по 1985 гг. Я назвал его «имперским кругом» Рейгана. Если бы я писал книгу позже, то мог бы проанализировать подобный «имперский круг» в Германии, вызванный объединением Германии в 1990 г. Он складывался иначе в результате своего влияния на европейский ме-ханизм обменных курсов: этот механизм привел к девальвации фунта стерлинга в 1992 г. Наличие таких длительных, легко выявляемых тенденций поощряет спекуляции, основан-ные на следовании за тенденциями, а нестабильность накапливается постепенно. Изучая банковскую систему и кредитные рынки в целом, я отметил наличие рефлексивной связи между актом кредитования и стоимостью обеспечения, которая опре-деляет кредитоспособность заемщика. Это дает основания для асимметричного чередова-ния периодов быстрого роста деловой активности и спада, при котором кредитная экспан-сия и экономическая деятельность медленно набирают скорость и могут внезапно остано-виться. Рефлексивная связь и асимметричная модель четко просматривались в период ве-ликого кредитного бума в 1970-е годы, который достиг кульминационной точки во время мексиканского кризиса в 1982 г. Сходный процесс развивается в 1998 г., когда я пишу эти строки. Этих примеров должно быть достаточно для демонстрации неадекватности тео-рии равновесия и оправдания попытки развить общую теорию рефлексивности, в которой равновесие становится особым случаем. В конце концов было достаточно одного экспе-римента с солнечным пятном, чтобы продемонстрировать недостатки ньютоновской фи-зики и доказать действенность теории относительности Эйнштейна. Но между теорией Эйнштейна и моей существует серьезное отличие. Эйнштейн мог предвидеть определен-ное событие — эффект Майкельсона — Морли, который доказал инвариантность скорости света, или перигелий Меркурия, и подтвердил общую теорию относительности. Я не могу предсказать ничего, кроме самой непредсказуемости. Мы должны понизить уровень на-ших ожиданий относительно нашей же способности объяснять и предсказывать общест-венные и исторические события до того, как будет принята теория рефлексивности. Прежде чем двигаться дальше, мне хотелось бы прояснить два теоретических момента. Во-первых — идею равновесия. Помимо рефлексивности существуют другие факторы, которые могут вмешаться в формирование тенденции к равновесию. Одним из них являются инновации. Артур Брайан и другие ученые разработали концепцию расту-щей доходности, которая оправдывает рост производства за рамки классического равнове-сия в надежде, что развитие технологии будет резко снижать затраты на производство и таким образом увеличит прибыли благодаря доминирующей позиции на рынке. Эта тео-рия подорвала одно из самых свято охраняемых заключений экономической теории, а именно оптимальность свободной торговли. Во-вторых — идею рефлексивности. Рефлексивность проявляет себя в измене-нии ценностей и ожиданий людей. Однако оказалось недостаточно, чтобы эти восприятия просто изменялись, восприятия должны также оказывать значительное влияние на реаль-ные события, иначе изменениями можно пренебречь как простым фоновым шумом, а ко-нечное равновесие останется прежним. В целом, я не верю, что в отношении реальности можно применить некое жесткое воздействие, если микроэкономический анализ не при-нимает в расчет рефлексивность. Возможным исключением здесь является реклама и мар-кетинг, которые предназначены для изменения кривой спроса, а не для удовлетворения существующего спроса. Но даже такая деятельность не всегда будет рефлексивной в том смысле, в котором я определил этот термин, и она не мешает установлению равновесия, при котором фирмы выделяют часть ресурсов на увеличение спроса и часть — на удовле-творение потребностей. Когда дело касается финансовых рынков и проблем макроэкономики, возникает другая ситуация. Ожидания играют важную роль, эта роль является рефлексивной. Участ-ники основывают свои решения на своих ожиданиях, а будущее, которое они пытаются предугадать, зависит от решений, принимаемых ими сегодня. Разные решения приводят к разному будущему. Поэтому решения не относятся к чему-либо, данному независимо. Это дает основания для появления элемента неопределенности как в решениях, так и в послед-ствиях. Теоретически неопределенность могла бы быть устранена введением героического предположения о совершенстве знания. Но этот постулат не выдерживает критики, по-скольку игнорирует тот факт, что люди — свободны в осуществлении выбора. Уместно задать также вопрос — совершенное знание о чем? О всех возможных вариантах выбора всех участников? Это невозможно, когда альтернативы связаны результатом, который, в свою очередь, зависит от выбора. Поэтому участники должны не только знать, что пред-ставляет собой конечное равновесие, но они должны одновременно желать этого; они также должны знать, что все остальные знают о нем и хотят именного этого результата. Это достаточно условный набор предположений, но он был предложен со всей серьезностью. Мы должны признать, что совершенное знание недостижимо, а элемент неопре-деленности — неизбежен. Значит ли это, что концепция равновесия не имеет отношения к реальному миру? Не обязательно. Должно произойти еще что-то, чтобы превратить равно-весие в движущуюся цель: ожидания должны повлиять на будущее, с которым они связа-ны. Более того, это влияние должно вызывать изменение ожиданий, которые, в свою оче-редь, меняют будущее. Такие соотносящиеся с самими собой, оказывающие влияние на самих себя механизмы обратной связи не приходят в действие всякий раз, но они возни-кают достаточно часто, поэтому их нельзя игнорировать. Эти механизмы неизбежно воз-никают на финансовых рынках, где изменения текущих цен могут вызвать изменения бу-дущего, которое текущие цены, как предполагается, должны дисконтировать. Они также свойственны макроэкономической политике, на которую оказывают влияния события на финансовых рынках и которая, в свою очередь, сама оказывает влияние на финансовые рынки. Итак, очевидно, что попытки объяснить поведение финансовых рынков и макроэкономических событий посредством анализа равновесия нельзя считать успешными. Но именно это и пыталась делать экономическая теория, когда приписывала все проявле-ния неравновесного состояния шоковым влияниям извне. Это устремление напоминает мне попытки Птолемея объяснить движение небесных тел рисованием дополнительных кругов, когда планеты вдруг переставали двигаться по предписанному им пути. На практике и участники рынка, и те, кто его регулируют, осознают, что равно-весие — это иллюзия. Очень редко можно найти область деятельности, в которой теория и практика столь далеки друг от друга, открывая большое поле деятельности для алхимии и других форм магии. Я знаю, что, поскольку меня наделили репутацией мага, особенно в азиатских странах, это позволило бы мне манипулировать рынками. Выступления Алана Гринспэна, особенно его предупреждения о «нерациональном изобилии рынка», вызвали рефлексии обо всем, кроме имени. Самых мощных практиков рефлексивной алхимии прошлого можно было найти в Министерстве финансов Японии; в настоящее время их мешок с чудесами пуст. Я вынужден признаться, что я не знаком с господствующими теориями об эф-фективных рынках и рациональных ожиданиях. Я считаю их нерелевантными и поэтому никогда не тратил время на их изучение, поскольку мне, похоже, неплохо жилось и без них — что было, возможно, и к лучшему, судя по недавнему краху Long-Term Capital Management — страхового фонда, руководители которого пытались получить прибыли от использования современной теории равновесия. Их арбитражные стратегии были обосно-ваны, частично, группой лауреатов Нобелевской премии за 1997 г. в области экономики — премии, которую они получили за теоретическую работу по ценообразованию опционов. Тот факт, что некоторые удачливые участники финансовых рынков считают современные теории, которые якобы объясняют, как функционируют финансовые рынки, абсолютно бесполезными, можно рассматривать как уничтожающую критику, но это не является официальной демонстрацией неадекватности этих теорий. Крах названного страхового фонда является более убедительным и ярким тому доказательством. Я считаю концепцию равновесия очень полезной для высвечивания недостатков реального мира. Мы не смогли бы создать динамической теории неравновесия, если бы не существовало теории равновесия. Я не имею ничего против экономической науки, кроме того, что она не достаточно глубоко анализирует реальность. Она не учитывает рефлек-сивные связи между событиями на рынках и условиями спроса и предложения. Чтобы понять финансовые рынки и макроэкономические события, нам необхо-дима новая парадигма. Нам необходимо дополнить теорию равновесия концепцией реф-лексивности. Рефлексивность не отрицает выводов теории равновесия как аксиоматиче-ской системы, но она добавляет измерение, которое теория равновесия не принимает в расчет. Это напоминает объединение геометрии плоскости с понятием о том, что земля круглая. Теория равновесия предназначается для того, чтобы давать обобщения, которые могут быть действенными бесконечно долго. Рефлексивность добавляет во все процессы историческое измерение. Движение времени представляет собой исторический процесс, который может стремиться к равновесию, а может и не стремиться. Только это и имеет смысл в реальном мире. В следующей главе я предложу рефлексивное, историческое объяснение финан-совых рынков; но сначала я хочу завершить критический анализ экономической теории рассмотрением вопроса о ценностях.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Критический анализ экономической теории» з дисципліни «Криза світового капіталізму»
