В этой связи не случайно уже сейчас многие аналитики начинают поиск путей если не выхода за пределы ядерного сдерживания, то, по крайней мере, радикальной трансформации этой опасной доктрины. Один из вариантов обсуждаемой в международном сообществе трансформации ядерного сдерживания можно было бы отнести к функциональному (operational). Его обсуждение в свое время было активизировано известным заявлением Б.Н. Ельцина в мае 1997 года в Париже о том, что российские боеголовки более не нацелены на страны НАТО. Фактически это означает исключение из системы (режима) боевого дежурства любых видов ракетно-ядерных средств, которые могли бы быть нацелены на государства – члены НАТО, включая США. При этом несение повседневного дежурства, как затем разъяснило Министерство обороны Российской Федерации, организуется только в интересах осуществления эксплуатации таких средств и обеспечения ядерной безопасности. Как было сказано, эта важная мера дает право рассчитывать на взаимность со стороны всех наших партнеров. Как известно, имеется российско-американская декларация о ненацеливании ракет США и России соответственно на объекты, расположенные на территории России и США. Такая договоренность имеется и между Россией и Великобританией. Вместе с тем заявления о ненацеливании не снимают основных озабоченностей военных специалистов, отвечающих за национальную безопасность. В этом плане характерно мнение председателя подкомиссии по НИОКР в военной области, конгрессмена-республиканца К. Уэлдона, который заявил, что ненацеливание нисколько не способствует укреплению национальной безопасности США, а наоборот – является «дезориентирующим фактором», создающим ложное впечатление защищенности, и отвлекает внимание от «истинных потребностей» скорейшего развертывания национальной ПРО. При этом на слушаниях на экспертном уровне было подчеркнуто, что «ненацеленность» не поддается проверке, так как обратный процесс занимает считанные секунды, а заявленный Россией «нулевой вариант» нацеливания при несанкционированном пуске якобы автоматически сбрасывается, и срабатывает одна из прежних программ поражения целей, сохраненных в памяти компьютера. Таким образом, «ненацеливание» как таковое является исключительно политико-психологической мерой. Проблема поэтому состоит в том, как «перевести ее на технический язык», сделать транспарентной, контролируемой и эффективной в плане укрепления взаимной безопасности. Конкретные предложения на этот счет – поэтапное снижение боеготовности СНВ на взаимной основе – уже давно и весьма плодотворно разрабатывают бывший председатель сенатского комитета по делам вооруженных сил Сэм Нанн и эксперт по проблемам разоружения из Института Брукингса Брюс Блэйр. «Для США и России, - пишут эксперты, - пришла пора избавиться от психологических оков политики сдерживания, снять с боевого дежурства стратегические силы и задействовать новую формулу, которая привела бы в соответствие ядерную политику с установившимися между двумя странами отношениями в политической области». По мнению Нанна и Блэйра, на смену доктрине «взаимного гарантированного уничтожения» времен холодной войны должна прийти доктрина «взаимной гарантированной безопасности». Под снятием с боевого дежурства подразумевается осуществление системы мер, которые увеличили бы время, необходимое для подготовки ядерных сил к запуску. При драматическом изменении обстоятельств интересы обеспечения национальной безопасности могли бы потребовать отмены этих мер и возвращения сил в боеготовное состояние. Однако решение о снятии сил с боевого дежурства внесло бы разумную задержку в процесс запуска стратегических носителей, что благоприятно бы влияло на создание более надежного контроля над ядерными силами, снижение повседневной напряженности, связанной с ядерным оружием, а также способствовало бы укреплению уверенности в намерениях другой стороны. Снятие с боевого дежурства не означает ликвидации ядерного оружия, но оно, в отличие от принятой в 1994 году российско-американской декларации о ненацеливании ракет, которые вновь могут быть нацелены на свои прежние объекты в течение считанных секунд, устранит ситуацию, когда ядерные силы обеих сторон находятся в режиме запуска «по предупреждению». В развитие этих идей специалисты США предлагают некоторые шаги, которые могли бы быть предприняты уже в ближайшее время: - Соединенные Штаты могли бы снять с ракет МХ блоки управления и хранить их внутри шахтных пусковых установок этих МБР. - На защитные крышки российских и американских ракетных шахт могли бы быть установлены тяжелые предметы, а пороховые заряды, которые сегодня используются для экстренного открытия крышек шахт, могли бы быть демонтированы. - Россия могла бы снять со своих ракет – как стационарных, так и мобильных – бортовые источники питания. - Российские мобильные ракеты могли бы быть выведены из своих гаражей и развернуты в направлении на юг, с тем чтобы затруднить быстрый пуск ракет в северном направлении (то есть по Соединенным Штатам). Мобильные пусковые установки могли бы быть поставлены на козлы, а шины с их колес в этом случае были бы сняты. Для того, чтобы сделать невозможным быстрый пуск ракет в то время, когда мобильные пусковые установки находятся в своих гаражах, поверх открывающихся крыш гаражей могли бы быть уложены тяжелые металлические балки. - Соединенные Штаты могли бы сократить долю своих стратегических подводных лодок, постоянно находящихся в море, с нынешних двух третей до одной трети. - Россия могла бы снять и отправить на объекты хранения боеголовки ракет подводных лодок, которые в готовности к немедленному пуску ракет несут дежурство у пирсов, оставаясь при этом крайне уязвимыми. Крышки нескольких пусковых установок подводных лодок, находящихся в базах, могли бы оставаться открытыми с тем, чтобы сделать возможной проверку. Пусковые установки, крышки которых были бы открыты, ежедневно менялись бы. - В море как российские, так и американские подводные лодки могли бы находиться в состоянии пониженной, а не полной готовности. Такая мера гарантировала бы, что для подготовки к запуску ракет подводным лодкам понадобилось бы несколько часов. Нанн и Блэйр предлагают всерьез подумать о немедленном снятии нескольких сотен боеголовок с ракет, стоящих на боевом дежурстве в обеих странах, с тем чтобы поощрить принятие и других мер по снижению боеготовности. «Если бы Соединенные Штаты сняли с дежурства ракеты МХ и поместили бы в контролируемое хранилище применяемые на ракетах «Трайдент-2» боеголовки W-88 – а обе эти системы российские военные рассматривают как средство нанесения первого удара, - то Россия, вероятно, готова была бы снять с боевого дежурства основную часть своих стратегических сил, предназначенных для запуска по оповещению. В этом случае число готовых к немедленному запуску российских боеголовок упало бы со многих тысяч до всего лишь нескольких сотен». Можно, вероятно, согласиться с американцами в том, что все эти меры могут быть быстро реализованы на взаимной основе без проведения длительных переговоров по контролю над вооружениями. Они недороги и проверяемы путем непосредственного наблюдения с использованием обычных мер проверки и существующей системы контроля на месте. Отход от этих мер требует времени и легко проверяем. Вместе с тем предлагаемый функциональный вариант – при всей его кажущейся простоте – оставляет много вопросов. За скобками вновь остаются КРМБ, а также высокоточное обычное оружие – сферы, где США имеют серьезное преимущество. Не вполне ясно в этом случае и влияние даже «ограниченных» систем ПРО на стратегическую стабильность. Ничего не говорится о третьих ядерных державах, которые не могут в этом случае, разумеется, остаться в стороне. Главное же состоит в том, что принятие подобных мер предполагает другой уровень взаимного доверия между Россией и США. Пока же до реального (а не декларативного) партнерства между Россией и США еще очень далеко. Во всяком случае, официальная военная доктрина США по-прежнему акцентирует необходимость всемерного сохранения и укрепления сил ядерного сдерживания, для чего проводится соответствующая их модернизация, направленная на повышение боевой устойчивости, скрытности, безопасности и живучести ПЛАРБ; продление сроков эксплуатации боеголовок МБР; расширение боевых возможностей воздушного компонента СНВ, включая принятие на вооружение новых стратегических бомбардировщиков В-2. В документах Пентагона, определяющих общие цели и задачи, поставленные перед стратегическими наступательными силами, сохраняется возможность нанесения ядерного удара по российским военным и гражданским объектам, расширяется перечень целей на территории Китая. В последнее время американцы отказались лишь от принципа времен холодной войны, согласно которому вооруженные силы должны быть подготовлены к тому, чтобы вести затяжную ядерную войну, и формально признали, что ни одна страна не выйдет победителем в крупном ядерном конфликте. В то же время от разработчиков военной политики требуется сохранить существующие возможности для ядерных ударов по военному и гражданскому руководству и ядерным силам в России. Таким образом, весьма незначительные подвижки в современной ядерной стратегии США, по сравнению с периодом холодной войны, еще раз наглядно демонстрируют сохраняющийся огромный разрыв между декларативной политикой и ее практическими намерениями, реализуемыми в конкретном военном планировании, в отношении России. Вполне логично, что и Россия в этом вопросе во главу угла ставит национальные интересы, а приоритет отдает национальной ядерной стратегии, а не переговорам. Эта стратегия заключается не в том, чтобы попытаться развернуть максимальное количество вооружений или даже сохранить во что бы то ни стало паритет с США, а в том, чтобы обеспечить неуязвимость СЯС, их управляемость путем совершенствования и должного финансирования обеспечивающих систем (СПРН, СККП и др.), сохранения ключевых компонентов ядерной триады, а также соответствующей научной и производственной базы. С другой стороны, с недавнего времени многие сенаторы США считают необходимым подтолкнуть администрацию к полномасштабному диалогу с Россией по корректировке подходов к стратегической стабильности и безопасности, успешно начатому, как они считают, при администрации Дж. Буша-ст. и фактически сведенному на нет за последние 20 лет, несмотря на имеющиеся договоренности на этот счет. Заявляя, что блоки и барьеры, которые разделяли мир на протяжении 50 последних лет, в основном демонтированы и сейчас главная задача – строительство новых институтов и взаимопонимания, адаптация старых, они, в частности, отмечают, что в новых условиях стал устаревшим и ненужным центральный принцип внешней политики США – сдерживание. Вместо этого все более решающее влияние на состояние международных отношений оказывают «силы интеграции» (экономические, технологические, политические). Задача США – найти свое место в этом изменившемся мире и взять на себя лидерство в строительстве мирного и безопасного будущего. В этом же ряду стоят публичные выступления в последние 15 лет генерала в отставке Джорджа Ли Батлера. Бывший главком стратегического авиационного командования, в чьем ведении находились стратегические ядерные средства наземного и воздушного базирования, начал последовательно проводить идею радикального сокращения ядерных вооружений. В общем плане Батлер выступает за паритетное с Россией и значительное по масштабу сокращение стратегических сил, а также кардинальный пересмотр ядерной политики с целью отказа от «стратегии ядерного сдерживания путем устрашения». С практической точки зрения он предлагает не только отменить дежурство в постоянной готовности ядерных сил наземного и морского базирования, но и перебазировать оставшиеся тактические ядерные заряды из Европы на территорию США, официально объявить об отказе от применения ядерного оружия первыми. Есть основания полагать, что идея радикального сокращения ядерных вооружений в перспективе будет одобрена администрацией США. Учитывая, что ядерное разоружение обещает благоприятное для Соединенных Штатов изменение баланса сил в сопоставлении с Россией, администрация может счесть его способом заставить ее отказаться от ядерного оружия, остающегося, по мнению американских аналитиков, последним ее атрибутом как великой державы. Кроме того, Белый дом не может не принимать во внимание, что вопрос о сокращении ядерных сил поднимается в то время, когда Пентагон в связи с активной военной политикой США в Центральной Азии и на Ближнем Востоке испытывает нехватку средств на развитие обычных высокоточных вооружений, считающихся более перспективными с точки зрения обеспечения военного превосходства. Одним из существенных резервов представляется сокращение расходов на ядерные силы, которые в настоящее время достигают 25-33 млрд. долларов ежегодно.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Можно ли трансформировать сдерживание?» з дисципліни «Сучасна зовнішня політика Росії»
