Этот обнадеживающий сценарий исходит из того, что трансатлантическая и транстихоокеанская стратегии Америки будут и впредь строиться на основе здравого подхода как к стилю, так и к существу глобального лидерства Америки. Если ситуация изменится, нельзя будет исключить опасность того, что Америка столкнется с широким 167 недовольством стран континента ее мировым первенством и в итоге утратит свое стратегическое верховенство в Евразии. На протяжении последних 60 лет Америка играла столь кардинальную роль в мировых делах, что в настоящее время как европейские, так и азиатские государства едва ли могут думать о заключении каких-либо международных договоренностей, не подразумевающих тем или иным образом политическое участие Америки. Для Европы это положение дел было освящено Организацией Североатлантического договора и в предстоящие годы, по-видимому, дополнительно закрепится установлением связи между ответственностью НАТО и неспешно создаваемыми военными возможностями Евросоюза. На Дальнем Востоке военные узы, связавшие Америку с Японией, Южной Кореей и неофициально с Тайванем, сделали безопасность этих трех государств неотделимой от безопасности Америки. Даже сам Китай, десятилетиями критиковавший военное присутствие Америки в Азии, в последние годы сменил позицию, признав, что (по выражению ответственного чиновника КНР) «цели политики Китая и Соединенных Штатов, относящиеся к поддержанию стабильности в Азии, в основном идентичны»18. Это положение может пошатнуться, если Европа и Азия попадут под власть популистского антиамериканского движения, которое именует себя панъевропеизмом на Западе и паназиатским течением — на Востоке. У каждого из этих движений имеются предшественники, впрочем, ни то, ни другое по сию пору не преуспело в битве за сердца и умы большинства европейцев или жителей Азии. Оба представляют собой зарождающиеся формы наднационального регионализма. В Европе панъевропейское движение громко заявило о себе после ужасных бедствий Первой мировой войны, но оказалось бессильно преодолеть националистический партикуляризм европейских народов. В годы Второй мировой войны Гитлер, особенно в ходе нападения на Советский Союз, пытался заручиться поддержкой профашистски настроенных французов, бельгийцев, голландцев и норвежцев, апеллируя к защите «общей Европы» от большевистских орд. 168 Его старания увенчались минимальным успехом. На Дальнем Востоке японские милитаристы вынашивали идею «великой восточноазиатской сферы общего процветания» и, эксплуатируя паназиатские лозунги, пробовали взывать к антиколониальным чувствам китайцев, тайцев, яванцев, бирманцев и индийцев. Но и здесь эти потуги оказались напрасными, даже если они внесли свою незначительную лепту во взлет антиколониальных настроений. Нельзя полностью отметать вероятность, как бы мала она ни была в настоящий момент, антиамериканской реакции, рядящейся в европейские и азиатские одежды. Она может стать реальностью, если панъевропейское и паназиатское движения соберут под свои знамена всех, кто видит в Америке общую угрозу. В этом случае антиамериканизм будет осознанно выражать себя в форме регионального национализма, а объединяющей платформой послужат старания сократить американское присутствие или даже полностью вытеснить Америку с западной и восточной окраин Евразии. В Европе образцовым воплощением панъевропеизма, черпающего политическое вдохновение в недовольстве американской гегемонией в целом и ее последствиями на Ближнем Востоке в частности, может стать франко-германский альянс - своего рода возрожденная империя Карла Великого. Раздражение, досада, ропот, вызываемые политическим, стратегическим и культурным преобладанием Америки, сольются тогда в едином русле борьбы за дело самостоятельной пан-Европы. Первое представление о характере столь экстремального курса дают вопли протеста, которыми европейцы встретили предпринятую Соединенными Штатами в 2003 году войну против Ирака19. На Дальнем Востоке, где идеология сдает свои позиции и набирает силу национализм, Китай начинает заново определять свое место, на этот раз не в качестве «революционной державы», а как предполагаемый лидер Азии. Он уже является главным торговым партнером большинства государств Юго-Восточной Азии, и его экономическое и политическое присутствие становится все более ощутимым в прежде подконтрольной России Центральной Азии. Китайские официальные лица говорят о растущей 169 роли Азии и связывают будущее этой части мира с будущим Китая. Избранный в марте 2003 года новый председатель КНР Ху Цзинтао, находясь в мае 2002 года с визитом в Малайзии (в качестве вице-председателя), заявил, что «Азия не может достичь процветания без Китая». «История уже доказала и будет доказывать и впредь, что Китай является активной движущей силой развития азиатских стран», - отметил китайский лидер. Упоминания о миссии Китая в Азии, подчеркивающие его особую роль, все чаще присутствуют и во внешнеполитических декларациях китайского руководства. Азиатская политическая ориентация уже отчетливо проявляется в растущей институциализации собственно азиатского регионального сотрудничества. Китай, Япония и Южная Корея ежегодно проводят сепаратные трехсторонние встречи на высшем уровне; существует тенденция формирования азиатского экономического блока; обсуждаются перспективы сотрудничества в области безопасности на азиатской региональной основе. Некоторые азиатские лидеры не делают секрета из того, что все это направлено на высвобождение из-под верховенства Соединенных Штатов. Китайцы достаточно открыто выражают свой замысел. «...Создание организации сотрудничества в восточноазиатском регионе стало одной из долгосрочных стратегических целей Китая... Китай уже понял, что интеграция региона означает не только социальную и экономическую интеграцию, но и политическую, равно как интеграцию в области безопасности. В то же время он понял и другое: для того, чтобы завоевать доверие стран, находящихся на периферии региона, и играть ту роль, которую должна принять на себя в регионе крупная держава, необходимо во всех отношениях смешаться и слиться с обществом, господствующим в регионе, и вместе с другими странами определить единый план игры и следовать ему»20. Все это не осталось незамеченным японскими наблюдателями, некоторые из которых многозначительно объясняют китайские усилия намерением создать «экономическую сферу великого Китая». «Существует опасность возникновения в Азии зоны великого Китая, - 170 предостерегают также японские комментаторы, - а это, в свою очередь, может привести к политике регионализма, исключающей присутствие внешних держав»21. К тому же, из обсуждения внешнеполитических проблем в японском обществе явствует, что японцев все больше беспокоит, как бы действующие на Дальнем Востоке договоренности в области безопасности не были поколеблены и Япония не оказалась перед необходимостью фундаментального выбора. Как уже отмечалось, наиболее вероятной реакцией Японии на серьезный дестабилизирующий удар по метастабильной системе отношений в Восточной Азии -например на неспособность Америки успешно и в контексте регионального подхода справиться с брошенным Северной Кореей вызовом - был бы резкий и ни с кем не согласованный поворот к ремилитаризации. А это само по себе усилило бы и склонность Китая более открыто выступить во главе континентально-азиатского движения, направленного на вытеснение из региона внешних сил. Неустойчивый характер японского и корейского национализма вносит опасный элемент неопределенности. Обе страны были сперва усмирены, а затем возвышены -и все это произошло в результате сложившейся после Второй мировой войны зависимости от Америки. Зависимость этих стран от США получила свое рациональное обоснование, поскольку она была признана исторической, а также стратегической необходимостью. Но стоит такому признанию уступить место недовольству, и радикальный национализм в обеих странах может приобрести антиамериканскую направленность, стимулируя становление регионального азиатского самосознания, которое будет выражать себя через стремление к независимости от американской гегемонии. Потенциал для подобного развития событий имеется в обеих странах, и некий неожиданный, но травмирующий сдвиг способен привести его в действие22. Возникновение антиамериканских панъевропейских и паназиатских тенденций, особенно если США будут разжигать страсти, проводя политику единоличных решений, помешает формированию требуемой структуры глобальной безопасности. Даже если эти движения не 171 приобретут доминирующего влияния, они способны повернуть вспять процесс глобального строительства, поступательно развивавшийся в последние несколько десятилетий. А возобладав, они могут вытеснить Америку из Евразии. Понимание этой опасности должно побудить США приложить еще больше усилий к углублению и расширению стратегических связей Америки с имеющими жизненно важное значение западными и восточными регионами Евразии.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Реванш Евразии?» з дисципліни «Світове панування або глобальне лідерство»
