Попробуем теперь представить всемирную историю как целостный процесс социокультурной самоорганизации человечества. Однако в какой степени можно рассматривать человечество как единую саморазвивающуюся систему на протяжении всей истории его существования? При рассмотрении истории отдельных народов и цивилизаций многие из уже упоминавшихся авторитетных мыслителей моделировали их в качестве отдельных систем, способных к саморазвитию, рано или поздно приводящему к кризису и гибели. Такой подход не вызывает принципиальных возражений. Но имеются ли основания рассматривать как определенную макросистему народы и цивилизации в их совокупности? С начала Нового времени на этот вопрос можно дать утвердительный ответ. Относительно XX в. с его мировыми войнами, мировыми кризисами, мировыми банками и т.п. это вообще не подлежит сомнению. Значительно сложнее решить поставленный вопрос относительно более ранних эпох. Понятно, что до начала Великих географических открытий (как и долгое время после этого времени) человечество не представляло собой структурированной целостности в глобальном масштабе. Историческая жизнь протекала преимущественно в рамках отдельных цивилизаций и цивилизацион-ных ойкумен, контакты между которыми большей частью играли второстепенное значение по сравнению с событиями в пределах таких блоков. Но не следует забывать, что не позднее рубежа эр все цивилизации Старого Света уже представляли собой определенную цепь, коммуникативной осью которой стал Великий Шелковый путь. Он связывал не только цивилизованные общества Средиземноморско-Переднеазиатского региона, Индостана и Дальнего Востока, контакты между которыми завязывались в Средней Азии, а и номадов зоны Евразийских степей, выводил своими периферийными трассами на Амур и в Забайкалье, к Уралу и Скандинавии, в Африку и т. п. Параллельно действовала и система морских коммуникаций: от Японии и Кореи, вдоль побережья Китая и Юго-Восточной Азии к Индийскому океану, откуда через Красное море осуществлялась непосредственная связь со Средиземноморьем. Следует учитывать также, что в Средневековье, а частично и значительно раньше, в процесс мировых коммуникаций спорадически включались и этнические группы Тропической Африки, Австрали, Сибири и Крайнего Севера, Океании и обеих Америк, о чем подробнее речь пойдет дальше. Иными словами, так или иначе почти все группы человечества, за исключением крайне немногочисленных этносов, абсолютно изолированных от остального мира (как, скажем, тасманийцы), и до начала Великих географических открытий находились в опосредованных связях. Другое дело, что насыщенность таких связей колебалась в огромном диапазоне — от непосредственного общения значительных человеческих масс в больших торговых городах до спорадических и почти случайных контактов где-то на порубежье саванн и джунглей бассейна Конго, Андской области и Амазонии или Далекого Востока и108_______________________________________Теоретические основы понимания всемирной истории северо-западного побережья Северной Америки. Вопрос, таким образом, состоит не в том, охватывалось ли человечество до середины истекшего тысячелетия системой прямых и опосредованных связей, а сводится лишь к тому, насколько эти связи были интенсивными, где и в какой мере они играли ощутимую роль в развитии человеческих сообществ, а где практически не отражались на жизни людей. Цивилизационные центры с момента своего возникновения как бы подтягивают к себе периферийные группы населения, распространяя концентрические круги влияний. Такие круги, исходя от разных цивилизаций, нередко перекрещиваются (египетские и шумерские в Сирии и Палестине, индийские и китайские в Тибете и Юго-Восточной Азии и т. п.), что нередко стимулирует появление таких высокозначимых в общечеловеческом отношении духовных феноменов, как, например, древнееврейская (библейская) культура. В качестве реально функционирующих, самоорганизующихся и саморазвивающихся систем в Древности и Средневековье выступают отдельные цивилизации и цивилизационные ойкумены с их ближней и отдаленной перифериями. Но вместе с тем через линии прямых и цепочки опосредованных контактов, через общие периферийные зоны человечество в Древности и тем более в Средние века образовывало определенную полицентрическую, довольно аморфную, но все же реально существующую структуру. Нечто подобное наблюдается уже за несколько тысячелетий, предшествовавших возникновению первых цивилизаций, по крайней мере, с начала "неолитической революции" на Ближнем Востоке. Именно с этих пор начинается формирование нескольких центров опережающего развития человечества, начинающих играть решающую роль в истории. Эти центры опережающего развития оказывают непосредственное влияние на окружающие менее развитые социумы, формируют свою внешнюю периферию и стягивают ее вокруг себя в экономическом, общественном и культурно-информационном плане. При этом именно в них наблюдается ускоренный прирост населения, которое растекается по всем пригодным для ведения земледельческо-скотоводческого хозяйства областям Земли. Такого рода процессы вели к распространению на планете искусственных экосистем, создаваемых целенаправленной преобразующей деятельностью людей. Речные поймы становились огородами и полями, степи и плато — пастбищами, осушались болота, орошались сухие пространства. Это было связано с ростом энергоиспользования и информационного обогащения человечества и вело к утверждению первых цивилизаций. Поэтому можно сказать, что переход к ранним формам земледельческо-скотоводческой экономики, органически связанный с соответствующими изменениями в социальной и культурно-информационной сферах, с возрастанием численности и плотности населения, с формированием принципиально нового характера взаимодействия человека и окружающей среды и т.п., может считаться начальным моментом, своеобразной стартовой позицией самоорганизации человечества и его дальнейшего развития в сторону иерархически структурированного целого — глобальной макроцивилизации наших дней. Иными словами, начавшийся на Ближнем Востоке приблизительно 10 тыс. лет назад цивилизационный процесс (включая в него и время формирования основ цивилизации), пройдя ряд стадий, в наше время привел к образованию структурно-функционального единства глубоко 109 раметров глобального человечества. В аспекте же взаимоотношений человечества и окружающей среды, этот процесс является ни чем иным, как первым шагом к созданию ноосферы Земли, учение о которой разрабатывали В.И. Вернадский и П. Тейяр де Шарден. Определив, таким образом, начальный момент цивилизаци-онного процесса, посмотрим на предшествующую ему историю человечества — эпохи плейстоцена по геологической и времен палеолита по археологической пе-риодизационным схемам. Можно ли усмотреть на том этапе сколько-нибудь определенные тенденции к самоорганизации и интеграции человечества? Если нет, то в чем тогда можем усматривать смысл истории человечества на протяжении многих десятков тысяч лет с момента его появления до начала "неолитической революции"? Это время, как отмечал В.Ф. Генинг, человечество потратило на заселение пригодных для жизни людей пространств земного шара — сначала в границах Старого Света, а позднее Австралии и Америки. Наличие огромных неосвоенных площадей определяло экстенсивный характер этого процесса. В поисках богатых пищевыми ресурсами земель небольшие кровнородственные группы охотников и собирателей расходились по необжитым пространствам, рассеиваясь по Земле. Полностью изолированное существование каждой такой группы было невозможным в силу многих причин, но определенное количество связанных друг с другом брачно-родственными узами, отношениями дарооб-мена (важность которого в жизни древних людей показал М. Мосс), обмена информацией и т. п. общин могло образовывать определенное жизнеспособное формирование в границах некоего компактного района. Такие филиации раннепервобытного человечества могли возникать вследствие того, что небольшие группы их предков попадали в какие-то пригодные к жизни незнакомые места, отделяясь от своих сородичей, а иногда и вовсе утрачивая связь с сообществом, из которого они вышли. Очевидно, в пределах таких отдельных сообществ, почти или полностью оторванных от других, и происходило формирование расовых и подрасовых типов, а также первых диалектно-языковых общностей с их самобытными социокультурными традициями. Такие общности образовывали слабоструктурированные децентрализованные системы с минимальным уровнем самоорганизации, представлявшие особые, пусть и не плотные, поля информационных связей. В случае возможности экстенсивного (за счет ресурсов еще не освоенных территорий) решения жизненных проблем традиционными средствами такие автономные самодовлеющие социокультурные системы на протяжении десятков тысяч лет могли существовать без принципиального увеличения уровней самоорганизации, энергопотребления и информационной насыщенности. Небольшой прирост населения компенсировался освоением соседних территорий. Общности, состоящие из спорадически контактирующих кровнородственных раннепервобытных общин, медленно расширялись; из их гущи могли вычленяться отдельные филиации, переходившие на новые, ранее не освоенные территории. Однако принципиальных изменений в течение тысячелетий в их рамках не происходило. На этом этапе формирование принципиально новых по сравнению с предшествующими временами экосистем не наблюдается. Человек еще не преображал окружающий мир, а лишь брал (часто довольно хищническими методами) от него то, что считал нужным для себя. Люди были полностью включены в110____________________________Теоретические основы понимания всемирной истории естественные биоценозы, образовывая их высшее звено, и если как-то и влияли на них, то лишь разрушительно, деструктивно, истощая ресурсы окружающей среды. Но такие отрицательные последствия человеческой жизнедеятельности начали сказываться лишь в конце эпохи верхнего палеолита, когда численность людей в определенных, благоприятных для жизни регионах заметно возросла. Ландшафтно-хозяйственно-культурные области начали смыкаться, входить в прямую или опосредствованную связь. Возможности развития человечества в эпоху присваивающего хозяйства были крайне ограниченными и к концу ледникового периода, на рубеже плейстоцена и голоцена, практически исчерпались. Однако в ту эпоху Земля оказалась опутанной взаимосвязанными цепочками раннепервобытных общин. Это определяло возможности дальнейшей интеграции и самоорганизации человечества в эпоху производящей экономики. Таким образом социокультурная трансформация, связанная, с переходом от присваивающего к производящему хозяйству, может считаться своеобразным водоразделом всей истории человечества. С этого момента мы наблюдаем последовательный, в некотором смысле целенаправленный процесс его самоорганизации, который с равным правом можно называть и цивилизационным, и ноосферным. При таком понимании понятия, "цивилизационный процесс" охватывает не только собственно эпоху цивилизации, а и времена формирования раннециви-лизационных систем — от "неолитической революции". Поэтому его приблизительно можно определять в пределах последних 10 тысячелетий — от времени утверждения ранних форм земледельческо-скотоводческого хозяйства в ведущих центрах Ближнего Востока до наших дней. В его же рамках, как было сказано, следует четко различать эпоху становления основ цивилизации и, начиная с рубежа IV—III тыс. до н. э., собственно историю цивилизации. Однако не следует забывать, что вся цивилизационная история является чем-то вроде вершины айсберга, основной массив которого сопоставим с эпохой охотничье-собирательской первобытности. Именно там закладывались ар-хетипические основания современной культуры, что неоднократно отмечалось Э. Тайлором, Э. Дюркгеймом, 3. Фрейдом, К. Юнгом, К. Леви-Строссом, М. Мос-сом и многими другими видными исследователями и мыслителями, имевшими достаточное представление о первобытной эпохе.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Временные рамки цивилизационного процесса» з дисципліни «Історія світової цивілізації»
