Развал Советской Империи, хрупкость и государст венная несостоятельность новых политических образований на ее территории (включая РФ) заставляют искать более конкретную категорию для понимания "русских национальных интересов". Единственной органичной, естественной, исторически укорененной реальностью в этом вопросе может быть только русский народ. Русский народ это историческая общность, имеющая все признаки полноценного и стабильного политического субъекта. Русский народ объединен этнически, культурно, психологически и религиозно. Но не только это является главным основанием для постановки его в центр геополитической концепции как субъекта политической и социальной стратегии. Русский народ, в отличие от многих других народов, сложился как носитель особой цивилизации , имеющей все отличительные черты самобытного и полноценного планетарно-историче ского явления. Русский народ та цивилизационная константа, которая служила осью в создании не одного, а многих государств: от мозаики восточнославянских княжеств до Московской Руси, Петровской Империи и Советского блока. Причем эта константа и определяла преемственность и связь между образованиями, столь различными политически, социально, территориально и структурно. Русский народ не просто давал этническую базу для всех этих государственных формаций, он выражал в них особую цивилизационную идею, не похожую ни на какую другую. Не государство сформировало русскую нацию. Напротив, русская нация, русский народ экспериментировал в истории с различными типами государственных систем, по-разному выражая (в зависимости от обстоятельств) специфику своей уникальной миссии. Русский народ безусловно принадлежит к числу мессианских народов. И как у всякого мессианского народа, у него есть универсальное, всечеловеческое значение, которое конкурирует не просто с иными национальными идеями, но с типами других форм цивилизационного универсализма. К.Леонтьев и русские евразийцы довольно полно развили эту идею. Независимо от смут, переходных периодов и политических катаклизмов русский народ всегда сохранял свою мессианскую идентичность, а следовательно, всегда оставался политическим субъектом истории. После очередного государственного потрясения одна и та же древняя и могущественная русская сила создавала новые политические конструкции, облекая свой духовный порыв в новые геополитические формы. Причем, как только государственные конструкции развивались до критической черты, за которой брезжила окончательная утрата связи политической формы с национальным содержани ем, наступали кризисы и катастрофы, вслед за чем начиналось новое геополитическое и социальное строитель ство, облечение цивилизационной миссии русского народа в новые образы и политические конструкции. И на нынешнем переходном периоде именно русский народ должен быть взят в качестве главного политиче ского субъекта, от которого и следует откладывать шкалу геополитических и стратегических, а также социально-экономических интересов России. Русский народ и есть сегодня Россия, но не как ясно очерченное государство, а как геополитическая потенция, реальная и конкретная с одной стороны, но еще не определившая свою новую государственную структуру ни ее идеологию, ни ее территориальные пределы, ни ее социально-поли тическое устройство. Тем не менее "потенциальная Россия" сегодня имеет гораздо больше фиксированных характеристик, нежели эфемерные РФ или СНГ. Эти характеристики связаны напрямую с той цивилизационной миссией, в осуществ лении которой состоит смысл бытия русского народа. Во-первых, русский народ (= Россия), без сомнения, ответственен за контроль над северно-восточными регионами Евразии. Этот русский "Drang nach Osten und Norden" составляет естественный геополитический процесс русской истории в последние века, который не прекращался ни при каких политических катаклизмах. Макиндер называл Россию "геополитической осью истории", и это совершенно справедливо, так как русский народ действительно традиционно тяготел к цивилизационно му освоению всех тех внутриконтинентальных евразий ских пространств, которые расположены в самом центре материковой массы. Отсюда можно заключить, что стратегические интересы русских неотделимы от просторов Северо-Восточной Евразии. В этом заключается фундаментальный принцип при определении реальных перспектив геополитики России ( = русского народа). Во-вторых, русский народ (= Россия) наделен особым типом религиозности и культуры, которые резко отличаются от католико-протестантского Запада и от той постхристианской цивилизации, которая там развилась. В качестве культурной и геополитической антитезы России следует брать именно "Запад" как целое, а не просто одну из составляющих его стран. Современная западная цивилизация является универсалистски ориентированной: во всех ее отсеках существует особое культурное единство, основанное на специфическом решении главных философских и мировоззренческих проблем. Русский универсализм, фундамент русской цивилизации, радикально отличается от Запада во всех основных моментах. В некотором смысле, это две конкурирующие, взаимоисключающие друг друга модели, противополож ные полюса. Следовательно, стратегические интересы русского народа должны быть ориентированы антиза падно (что проистекает из императива сохранения русской цивилизационной идентичности), а в перспективе возможна и цивилизационная экспансия. В-третьих, русский народ (= Россия) никогда не ставил своей целью создание моноэтнического, расово однородного государства. Миссия русских имела универсальный характер, и именно поэтому русский народ планомерно шел в истории к созданию Империи, границы которой постоянно расширялись, охватывая все больший и больший конгломерат народов, культур, религий, территорий, регионов. Считать планомерный и ярко выраженный "экспансионизм" русских исторической случайностью абсурдно. Этот "экспансионизм" составля ет неотъемлемую часть исторического бытия русского народа и тесно сопряжен с качеством его цивилизационной миссии. Эта миссия несет в себе некий "общий знамена тель", который позволяет русским интегрировать в свою Империю самые различные культурные реальности. Однако "общий знаменатель" имеет свои особенности и применим только к тем народам, которые имеют определен ную историческую специфику и культурное содержание, тогда как остальные народы (в частности, некоторые нации Запада) остаются глубоко чуждыми русскому универсализму (что исторически проявляется в неустойчи вости и даже противоречивости русского политического влияния в Европе). В-четвертых, русский народ (= Россия) исходит в своем бытии из еще более глобальной, "сотериологической" перспективы, которая в пределе имеет общеплане тарное значение. Речь идет не о безграничном расширении "жизненного пространства" русских, но об утверждении особого "русского" типа мировоззрения, который акцентирован эсхатологически и претендует на последнее слово в земной истории. Это высшая сверхза дача нации как "богоносного народа". Следовательно, теоретически нет на планете такого народа, такой культуры или такой территории, чья судьба и чей путь были бы безразличны русскому сознанию. Это проявляется в непоколебимой вере русских в финальное торжество Правды, Духа и Справедливости, причем не только в рамках русского государства, но и повсюду. Лишить русских этой эсхатологической веры равнозначно их духовному оскоплению. Русским есть дело до всего и до всех, и поэтому в последнем счете интересы русского народа не ограничиваются ни русским этносом, ни Русской Империей, ни даже всей Евразией. Этот "трансцендентный" аспект русской нации необходимо учитывать при разработке будущей геополитической стратегии. Очевидно, что в нынешних условиях и при общепринятых западных, светских, количественно-либеральных нормах юридического подхода не существует никакой объективной возможности не только правовым образом закрепить статус "русского народа" как самостоятельно го политического субъекта, но даже ввести в юридический и дипломатический обиход такой термин, как "народ". Современное международное право (копирующее в основных чертах римское право) признает в качестве полноценных политических субъектов только государство и индивидуума . И поэтому есть кодекс "прав государств" и "прав человека", тогда как само понятие "прав народа" отсутст вует. Это неудивительно, так как светский и количественный подход не может принимать в расчет такие культурные духовные категории, как этнос, народ и т.д. Сходное количественное отношение характеризовало и советский строй, и "демократический" мир. А так как русский народ в актуальный период пребывает на территории, где действуют либо "постимперские", либо либерально-демократические принципы легитимности, ни о каком автоматическом признании политического статуса "народа" не может быть и речи. Следовательно, логика выяснения и защиты "русских национальных интересов" требует серьезных изменений в существующей юридической практике, и более того, радикального пересмотра этой практики в национальном ключе. Такая трансформация была бы невозможна, если бы речь шла о каком-то одном народе, слаборазвитом и технологически не оснащенном. В случае русских это, к счастью, не так. Сегодня у нас еще сохраняется возможность довольно независимых от остального мира политических преобразований, так как наличие у России стратегических видов вооружений позволяет в определенной степени противостоять давлению Запада. И здесь все зависит лишь от политической воли и решимости тех лиц, которые возьмут на себя ответственность за судьбы России и русского народа. Как бы то ни было, первым шагом к выявлению "национальных интересов русского народа" является признание этого народа самостоятельным политическим субъектом , имеющим право самому решать, что ему выгодно, а что нет, и предпринимать в соответствии с этим геополитические, социально-экономические и стратеги ческие шаги.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Русский народ центр геополитической концепции» з дисципліни «Основи геополітики»
