В рассуждениях Дицгена о развитии науки отчетливо выделяются два основных плана. Во-первых, указание на обусловленность теоретического познания законами социальной жизни. Любое конкретное творение науки есть плод определенной гражданской культуры, культурно-исторического времени, места и обстановки. Во-вторых, указание на 520
логику научного познания, на его внутренний механизм. Здесь наука рассматривается в свете категории истины и путей ее достижения. Дицген сравнивает науку, как и все человеческое познание, с потоком лучей, которые освещают окружающие предметы материального мира. Человеческий интеллект—«светильник», который направляют то на один, то на другой предмет. Эта метафора раскрывает основу понимания марксистской концепции Дицгеном: внешний мир и «светильник» — явления одной действительности; нет никаких принципиальных ограничений для возможности «освещать» тот или иной предмет. Исследователь-ученый «все хочет освещать, все может освещать, тем не менее двигается вперед лишь шаг за шагом, постепенно» [Д, с. 137]. В этом поступательном движении наука достигает свою цель, обретает истину. С точки зрения логики своего развития, наука продвигается, как считает Дицген, от отдельных частных сторон истины ко все более полному ее раскрытию. История науки есть путь к истине, путь прогресса, а конкретные исторические научные эпохи суть «ступени» прогресса. Таким образом, в логической оценке истории науки Дицген близок опять-таки к «индуктивизму» с его идеями прогрессивно-кумулятивного роста знаний. Исходное представление о постоянном прогрессе познания приводит к положению о том, что наука все время как бы ассимилирует свое прошлое: то, что неверно, отбрасывается и определяется как ненаука, а истинные результаты сохраняются современной культурой, хотя бы в преображенной форме. «Все, с чем знакомит нас история, исторически развивается, движется, растет и исчезает, чтобы продолжать жить вечно в новой форме. Непосредственное, оригинальное произведение имеет смысл только в связи с отношениями и условиями времени, продуктом которых оно является, — в конце же концов оно становится пустой скорлупой, из которой ядро вынуто историей. Все, что наука в прошлом дала положительного, не живет более в том виде, в каком оно вышло из рук своего творца; оно перестало быть одним лишь духом: оно облеклось в плоть и кровь в современной науке» [Д, с. 9]. Дицген явно недооценивал историю науки. Задачу науки он видит в эмпирическом изучении природы, поэтому научная деятельность в соответствии с современными научными образцами вовсе не нуждается в изучении истории: «Например, чтобы изучить законы физики и открыть в этой области что-нибудь новое, вовсе не нужно обязательно быть знакомым с историей этой науки и изучать открытые уже законы по первоисточникам. Напротив, историческое исследование могло бы только тормозить решение известной физической проблемы, так как концентрированная сила по необходимости дает более благоприятные результаты, чем сила раздробленная» [Д, с. 9]. Но в дальнейшем он уточняет свое понимание этого вопроса. История науки есть 521
реализованный путь к истине, и в этом ее значение. Историческое изучение уже пройденного наукой пути полнее освещает и обосновывает достигнутые результаты. Дицген резко упрекает тех, кто не понимает значения истории; он доказывает, что гораздо целесообразнее рассматривать результаты науки как плод, достигнутый многолетним развитием (см. [Д, с. 100]). Категория истины является ведущей при рассмотрении вопросов о логике развития науки. Правильное понимание проблем развития науки возможно только в рамках диалектической логики, в частности в рамках диалектического ответа на вопрос о соотношении абсолютной и относительной истины. Дипген показывает, что «абсолютное» и «относительное» не являются несоединимыми категориями, исключающими друг друга как это предполагает метафизическое мышление. Относительное отличается от абсолютного, как часть отличается от целого. Точка зрения, согласно которой каждая научная теория есть сама по себе абсолютная истина, совершенно беспомощна при объяснении процесса развития науки, ибо тогда крушение одной теории при появлении другой, более прогрессивной, выглядит как крушение самой истины. Методологическая суть дела здесь состоит в объяснении относительности тех истин, которые добыты в каждой конкретной теории. Особенно это хорошо видно на примере истории философии: «Развитие философии представляет собой ряд постоянно чередующихся разочарований, когда безусловные или абсолютные системы оказываются обусловленными рамками времени и места. Наше изложение показало относительность вечных истин» [Д, с. 70]. Взгляд на внутреннюю логику развития познания получает свое обоснование в материалистических представлениях Дицгена: «Завзятые идеалисты утверждают, что все вещи суть мысли. Мы же, напротив, хотим показать, что мысленные и материальные вещи представляют собой два вида одного рода. И только вследствие их общей природы и в целях здравой логики материальные и идейные вещи должны получить, помимо своего специального имени, еще одно общее, родовое или универсальное, имя... Все велико, и все мало, все находится в пространстве и времени, все является причиной и в то же время действием, все есть целое, и все разделено на части, ибо именно все есть совокупность всего, ибо все находится во вселенной, все находится в родстве, во взаимной связи и зависимости. Понятие вселенной как абсолюта, состоящего из бесконечно многих относительных данных, понятие вселенной как универсальной истины, раскрывающейся в явлениях, — вот что составляет основу науки о понятиях» [Д, с. 213]. Наука о понятиях, это — диалектическая логика, связывающая воедино закономерности развития мира с закономерностями развития его познания. Накапливая опыт, человек все более успешно ориентируется во внешнем мире и строит понятия о нем. 522
В своих понятиях субъект как бы рассекает, расчленяет природу на части. Эти членения не должны восприниматься как объективно существующие. Диалектическая логика учит гибкости и взаимопереходам понятий в познании. Единство диалектики и гносеологии является одной из центральных идей Дицгена при разработке им марксистской концепции познания и его развития: «Необходимо строго расчленять универсальное понятие, или понятие о вселенной, на подчиненные ему понятия, делить его и расчленять до бесконечности. Но при этом следует помнить, что такого рода классификация понятий есть только формальность, с помощью которой человек ориентируется в своем опыте. Далее. Необходимо помнить, что по мере накопления нашего опыта мы имеем право уточнять его, внося изменения в классификацию. .. Вещи, понятия и имена находятся в процессе постоянного совершенствования. Устойчивое движение и подвижная устойчивость — вот противоречие, которое ждет своего разрешения, а это разрешение даст возможность примирять все противоречия» [Д, с. 231]. Другое противоречие, которое фиксирует и раскрывает Дицген, — это противоречие между природой как целостной системой и ее узкими разграничениями, обусловленными дифференциацией научных дисциплин. Единство и целостность человеческого познания природы распалось на множество специальных научных дисциплин, связи между которыми все более и более трудно установить. Возникает противоречие между единством и разнообразием, между целью всякой науки к теоретической и систематической согласованности и множеством специальных научных областей и видов знания. Дицген стремится понять и объекты науки, и научное знание как единство в многообразии. Такой подход позволяет, по его словам, понять духовные и материальные явления в их единстве. При этом он отмечает, что познавательные феномены испытывают на себе отпечаток и социальных факторов. Наиболее трудна для разрешения в условиях общества, раздираемого противоречиями классовых интересов, задача познания способности человеческого мышления. Умственный труд должен быть «разоблачен», «расфетишизирован» — такова точка зрения Дицгена. Но это стало возможным благодаря тому, что человечество вступило в новую историческую фазу своего развития. «Только историческое развитие, в результате которого и может пробудиться стремление к непосредственной общей свободе масс, — а для этого необходим еще целый ряд безусловно игнорируемых исторических предпосылок, — только новая эра четвертого сословия освободится от веры в призраки, чтобы разоблачить последнего виновника чертовщины, разоблачить чистый дух... Подобно тому, как реформация обусловливалась фактическими отношениями XVI столетия, так и обоснование теории головной работы человека, равно как и открытие электрического телеграфа, обусловливалось фактическими отношениями XIX столе- 523
тия. В этом смысле содержание этого небольшого произведения («Сущность головной работы человека».—Ред.) является не индивидуальным продуктом, нопорождением истории» [Д, с. II]. Анализируя развитие научного познания в его связи с техникой и производством, в которых конкретизируется социальный фактор развития науки, Дицген показывает своеобразие каждого из этих компонентов; их связь и переходы между ними и другими компонентами социальной системы. При этом в центре внимания стоят у Дицгена вопросы о взаимоотношениях между материальным и идеальным. Он пишет: «Как в техническом производстве явления природы предстают в телесном своем виде, так и в науке изменения природы являются нам с своей духовной стороны. Как производство оставляет в конечном счете неудовлетворенной преувеличенную потребность в творчестве, так наука, или «познание природы», не удовлетворяет всецело нашей преувеличенной потребности в причинном объяснении» [Д, с. 145]. Далее Дицген связывает эту проблему с основным цля него вопросом об эмпирическом фундаменте знания. Он продолжает: «Но как благоразумный человек не будет жаловаться на то, что мы для творчества вечно нуждаемся в материале и из ничего, из благих желаний, ничего не можем сделать, так и тот, кто постиг природу знания, не захочет выйти за пределы опыта. Как для творчества, так и для познания или объяснения нам нужен материал» [Д, с. 145]. Развитие науки, по Дицгену, подчинено внутренней логике отражения в диалектических формах мышления развития самого мира. Адекватность отражения — следствие накопления опыта и практического действия. Но теоретическое отображение происходит в определенных условиях социальной жизни человечества. Развитие науки поэтому обусловлено развитием системы общественного устройства. Совокупность факторов того и другого рода определяет исторически конкретный путь развития науки.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «О факторах развития науки» з дисципліни «Марксистка концепція історії –XIX століття»
