В нашей стране военнопленные относятся к категории безвозвратных потерь, что представляется методологически не обоснованным, причем применительно не только к вооруженным силам. Дело в том, что часть солдат и офицеров бежали из плена и продолжали борьбу с противником в составе либо своих, либо союзных войск, либо движения Сопротивления. Такое утверждение является неточным и в демографическом отношении, т.е. прежде всего применительно к государству в целом. Ведь известно, что около 2 млн военнопленных были освобождены и возвращены на родину. Кроме того, до мая 1944 г. само германское командование, исходя из пропагандистско-политических соображений, освободило более 800 тыс. советских солдат и офицеров, преимущественно с Украины, из Белоруссии и стран Прибалтики6. Включение военнопленных в категорию безвозвратных потерь затрудняет проведение сравнительного анализа с армиями других стран, в том числе и с германским вермахтом, где безвозвратные потери было принято считать в буквальном смысле таковыми не для какого-либо 314 конкретного сражения, а для страны в целом. Другими словами, к безвозвратным потерям относили убитых и умерших от ран и болезней, а также пропавших без вести. Еще со времен Великой французской революции в международном праве утвердился принцип, что "военнопленный должен быть неприкосновенным, как суверенитет народа, и священным, как несчастье". Известно, что в 1929 г. в Женеве была принята Конвенция о режиме военнопленных, которую, кстати, 21 февраля 1934 г. подписала и гитлеровская Германия. В приговоре Международного военного трибунала отмечается, что находившиеся в руках гитлеровцев "военнопленные подвергались жестокому обращению, пыткам, убийствам не только вопреки установленным нормам международного права, но и при полном игнорировании элементарных требований гуманности". Нюрнбергский процесс четко определил, что убийства советских военнопленных были организованными, систематическими и планомерными. Как подчеркивалось в ноте НКИД СССР от 23 ноября 1941 г., гитлеровцы при этом не считались "ни с какими нормами международного права, ни с какими законами человеческой морали"7. Масштабы уничтожения советских военнопленных в гитлеровских лагерях огромны. Об этом свидетельствуют следующие сравнительные статистические данные: если в первую мировую войну смертность среди русских военнопленных в Германии составляла 5,4%, то в гитлеровских лагерях, по немецким данным, погибло уже 57,8% советских военнопленных.8 Как образно выразился на Нюрнбергском процессе обвинитель от США Р. Джексон, "в отношении советского народа и советских военнопленных тевтонская ярость не знала границ"9. В приговоре Международного военного трибунала отмечается, что в директиве верховного главнокомандования вооруженными силами Германии (ОКБ) от 8 сентября 1941 г. прямо указывалось, что советские воины, мол, потеряли право на то, чтобы с ними обращались в соответствии с правилами Женевской конвенции. Заместитель начальника разведотдела ОКБ генерал Лахузен на Нюрнбергском процессе показал, что начальник отдела по делам военнопленных генерал Рейнеке говорил: "Красноармеец 315 должен рассматриваться как идеологический враг, то есть как смертельный враг национал-социализма, и поэтому должен подвергаться соответствующему обращению". О том, что это было за "обращение", говорят многочисленные факты, оглашенные на процессах, состоявшихся в Нюрнберге. Планируя агрессию против СССР с учетом ее внезапности, фашистское верховное командование исходило из предположения, что уже в первые шесть недель войны будет взято в плен 2 – 3 млн советских солдат и офицеров, и что большинство из них погибнут от голода, ибо не гарантировалось выполнение требований Гаагской конвенции об обращении с военнопленными10. В первый период войны, рассчитывая на скорую победу над Советским Союзом, Гитлер из принципиальных соображений не прибегал к использованию в массовом порядке труда пленных в сельском хозяйстве и промышленности, особенно военной. Положение в корне изменилось с весны 1942 г., когда из-за потерь на фронте потребность в рабочей силе в Германии резко возросла. Труд пленных стал широко применяться на самых тяжелых работах, особенно в металлургической, химической и горной промышленности, а с июня 1943 г. все военнопленные передавались в распоряжение непосредственно имперского уполномоченного по использованию рабочей силы Ф. Заукела. По требованию Геринга отдельные промышленные предприятия комплектовались целиком из советских пленных, дабы избежать их "солидарности с немецкими рабочими". Находясь в экстремальных условиях, многие советские военнопленные оставались патриотами и не прекращали борьбы против врага. Прежде всего следует сказать о тех, кто сумел вырваться из вражеского плена, чтобы добраться до своих войск или участвовать в борьбе партизан. Многие из них были инициаторами организации партизанских отрядов или командирами подразделений в уже действовавших отрядах. Именно бежавшие военнопленные составляли наиболее подготовленный и стойкий костяк партизанских отрядов. Бежавшие из плена советские офицеры и солдаты, а их было не менее 50 тыс. человек, стали активными участниками партизанской борьбы и в зарубежных странах. 316 Местные руководители высоко ценили участие советских военнопленных в совместной борьбе против общего врага. Множество советских военнопленных оставались непокоренными в гитлеровских лагерях. Они формировали, где это было возможно, боевые организации, устанавливали контакты с местными антифашистами. Наиболее крупной в Германии организацией советских военнопленных было созданное осенью 1942 г. в Баварии Братское сотрудничество военнопленных. Ни царская Россия, ни Советский Союз не присоединились к Гаагским конвенциям 1907 г., регулировавшим правовой режим военнопленных в годы войны. Но 1 июля 1941 г. советское правительство утвердило Положение о военнопленных, которое гарантировало гуманное обращение с ними. К сожалению, в заявлениях советского правительства имелись такие оговорки, которые, по существу, сводили эти заявления на нет. Так, например, 17 июля 1941 г. в ноте шведскому правительству и 8 августа 1941 г. в ноте всем аккредитованным в СССР иностранным посольствам советское правительство выразило готовность на началах взаимности выполнять все положения Гаагских конвенций 1907 г. А в ответной ноте НКИД американскому посольству от 25 ноября 1941 г. подчеркивалось, что советское правительство солидарно также со всеми принципами и положениями Женевской конвенции 1929 г. Но далее отмечалось, что оно "не может, однако, принять положение статьи 9-й Конвенции, где устанавливается размещение в лагерях военнопленных по расовой принадлежности, что находится в прямом противоречии со статьей 123-й Конституции (Основного Закона) СССР. Именно на этом основании советское правительство не может дать свое согласие на присоединение Советского Союза к Женевской конвенции 1929 года". В 1942 г., однако, оно официально заявило, что будет руководствоваться Гаагскими конвенциями 1907 г. К тому времени в немецких лагерях уже погибло около 3 млн советских военнопленных. Советское правительство не поддержало инициативу Международного Красного Креста об оказании гуманитарной помощи советским военнопленным и о содействии в организации через нейтральные страны почтовой связи с ними. Это стало 317 для немцев поводом, чтобы ужесточить обращение с советскими военнопленными и активизировать антисоветскую пропаганду среди них и среди населения оккупированных территорий Советского Союза. Таким образом, ответственность за гибель миллионов наших соотечественников в лагерях Германии несет не только фашистский режим с его расистской теорией о "неполноценности" славянских народов. В немалой степени в этой трагедии повинен и сталинский режим, изначально считавший всех советских пленных изменниками, не заслуживавшими защиты и спасения. Известны указания Сталина на сей счет. После окончания боевых действий отношение советского руководства к освобожденным и вернувшимся на родину соотечественникам еще более ужесточилось. Советское руководство относилось более гуманно к военнопленным противника, нежели к собственным гражданам, вернувшимся из вражеского плена. На себе испытавшие ужасы первых вражеских ударов, как могли сдерживавшие рвавшегося вперед врага и вынужденные, оказавшись в безвыходном положении, сдаваться в плен, они рассматривались как предатели Родины. Советское правительство в отношении своих же граждан грубо нарушало один из древнейших международных принципов – возвращения на родину и восстановления в правах после плена. Пребывание в плену рассматривалось как уголовное преступление. Так, еще в декабре 1941 г. по приказу наркома обороны всех освобожденных военнопленных через армейские пересыльные пункты направляли в лагеря НКВД, а раненых размещали в специальных госпиталях. К ним широко применялись провокационные методы ведения следствия, их семьи были лишены пособий и льгот. В нарушение норм международного права по указанию Сталина с середины 1943 г. значительная часть освобожденных военнопленных офицеров в порядке наказания направлялись в отдельные штрафные стрелковые батальоны в качестве рядовых и лишь затем восстанавливались в званиях и на штатных должностях. Бывших военнопленных сводили в особые батальоны и в принудительном порядке направляли в отдаленные районы страны на постоянную работу на предприятиях 318 лесной и угольной промышленности. Лишь после смерти Сталина эти грубейшие нарушения международного права были осуждены. 17 сентября 1955 г. была объявлена амнистия советским гражданам, которые в годы войны сотрудничали с оккупантами. 29 июня 1956 г. ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли постановление "Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей". В документе осуждались проявления огульного политического недоверия к бывшим военнопленным, применение к ним репрессий, ограничение прав и провокационные методы ведения следствия. Объявлялись незаконными репрессии в отношении семей военнопленных, разжалование без суда офицеров, бывших в плену и окружении. В постановлении предлагалось распространить Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии от 17 сентября 1955 г. и на бывших военнопленных, осужденных за сдачу в плен. С 1956 г. все дела бывших военнопленных были пересмотрены. Большинство из них реабилитированы, восстановлены в воинских званиях, получают пенсии. Тем, кто в плену вел себя достойно, пребывание там засчитывалось в срок службы в армии. Бывшие военнопленные, получившие ранения или совершившие побег из плена, награждались орденами и медалями.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Кто виновен в трагедии военнопленных?» з дисципліни «Інша війна: 1939 – 1945»
