Летние оборонительные операции в Польше и Прибалтике
К середине июня 1915 г. армии русских по-прежнему действовали в составе двух фронтовых объединений. Северо-Западный фронт генерала М. В. Алексеева{87} включал в себя восемь армий (5-ю, 10-ю, 12-ю, 1-ю, 2-ю, 4-ю, 3-ю и 13-ю), Юго-Западный фронт генерала Н. И. Иванова — всего три армии (8-ю, 11-ю и 9-ю){88}. Граница между фронтами проходила в районе Сандомира. Силы противника также объединялись в два фронта: германский Восточный фронт (Неманская, 10-я, 8-я, 12-я, 9-я армии и армейская группа Войрша) во главе с главнокомандующим Гинденбургом и начальником штаба Людендорфом и австро-венгерский Галицийский фронт (1-я, 4-я, 11-я, 2-я, Южная и 7-я армии), руководимый эрцгерцогом Фридрихом и Конрадом фон Гетцендорфом. Границей фронтов служила река Пилица. Особенностью конфигурации линии фронта было то, что в своей средней части она имела форму дуги, обращенной в сторону противника. На пространстве, ограниченном дугою{89}, куда входили центральные районы Польши, находилась главная группировка русской армии. Стратегическое положение ее было невыгодным, ибо она с двух сторон охватывалась противником. Создавались условия для проведения германским командованием новых крупных операций на флангах своего стратегического фронта: с севера (из Восточной Пруссии) и с юга (из Галиции). 23 мая (15 июня), еще в ходе Горлицкой операции, начальник штаба 11-й армии полковник Сект выдвинул предложение о повороте главных сил армии в северном направлении. Эту идею одобрил Конрад. Но тогда решили отложить выполнение маневра до взятия Львова. 9 (22) июня австро-германские войска вступили в этот город. Спустя два дня, 11 (24) июня, Сект представил главным командованиям германской и австро-венгерской армий новый доклад с подробным анализом обстановки. Он утверждал, что «истинной целью войны на Восточном театре является [38] скорейшее и полное сокрушение России»{90}. По его мнению, юго-западная часть русского фронта была разбита. Оставалось нанести поражение армиям его северо-западной половины. Это, как считал Сект, можно было сделать путем нанесения большими силами мощного удара на правом берегу Вислы восточнее Ивангорода. Такой удар, как говорилось в докладе, должен отбросить весь русский Северо-Западный фронт. Следовательно, Сект (произведенный после Горлицкой операции в генерал-майоры) продолжал настаивать на своем предложении, сделанном еще 23 мая (15 июня). Конрад, как и раньше, горячо поддержал Секта, поскольку его идея полностью отвечала его собственным намерениям. Но теперь он решил идти значительно дальше. 14 (27) июня им были отправлены Фалькенгайну предложения, в которых развивалась новая оперативная идея. Возбуждался вопрос о содействии австро-венгерским войскам на Востоке для того, чтобы разбить русские главные силы и вынудить противника отойти за Вислу. С этой целью рекомендовалось провести наступление 12-й армией генерала Гальвица, усиленной другими частями, в общем направлении на Седлец. Конраду представлялась, как он писал, та операция, «которая была начата с нашей стороны в начале кампании, но которая тогда, ввиду русского численного превосходства и вследствие невыполнения германского удара на Седлец, не имела успеха»{91}. Фалькенгайн согласился с этим предложением. Было ясно, что Горлицкая операция не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Нанести решающее поражение русским не удалось. Их стратегический фронт не был прорван. Армии Иванова последовательно отходили на восток. Продолжать движение вслед за ними не было смысла. «До сих пор, — писал Фалькенгайн, — главный нажим атаки направлялся с запада на восток. Оставаясь на этом направлении, вполне было возможно отобрать у противника дальнейшую территорию. Но нанести ему действительный вред на широких равнинах Волыни и Подолии за время, имевшееся в нашем распоряжении, едва ли было достижимо»{92}. Военные действия «могли затянуться до бесконечности»{93}. Именно этого больше всего боялось германское командование. Обстановка не позволяла ему терять время. Тревожило положение на французском фронте, где соотношение сил складывалось не в пользу Германии{94}. Стали [39] поступать сведения о подготовке англо-французов к активным боевым операциям. Считалось необходимым укрепить германские армии на Западе путем переброски войск с Востока{95}. Но до этого нужно было во что бы то ни стало добиться победы над Россией. Фалькенгайну казалось, что именно наступление в северном направлении, в междуречье Вислы и Буга, вело к достижению поставленной цели. Проведение операции возлагалось на группу Макензена (4-я и 11-я армии). Оба начальника генеральных штабов были согласны и в том, что содействие войск главнокомандующего на Востоке могло бы иметь решающее значение для достижения крупного оперативного успеха над основной группировкой русских сил в Польше. Однако выбор исходного пункта и направления наступления с германского Восточного фронта, для которых представлялись различные возможности, Фалькенгайн оставил за собой. Од хотел по данному вопросу ознакомиться с мнением генерал-фельдмаршала фон Гинденбурга{96}. План стратегического наступления на русском фронте, согласованный между Фалькенгайном и Конрадом, встретил, однако, возражения со стороны командования германского Восточного фронта. Гинденбург не соглашался с организацией наступления от Нарева на юго-восток. Он настаивал на проведении более глубокого охвата русских. По его мнению, было целесообразнее нанести главный удар левым крылом восточного фронта от Немана, направляя его в обход крепости Ковно с севера на Вильно и далее на Минск. Это должно было, как рассчитывал Гинденбург, обеспечить выдвижение германских войск на пути отступления главной группировки русских армий, расположенной в Польше. Кайзер Вильгельм отклонил предложение Гинденбурга, ибо оно не отвечало общей идее единой стратегической операции. Он предписал «12 июля прорвать русские позиции на Нижнем Нареве по обе стороны Прасныша и для облегчения группы Макензена произвести наступление на Буг»{97}. Считалось вполне очевидным, что в ходе этого наступления «надлежало стремиться отрезать войска, находившиеся у Вислы и перед Макензеном»{98}. Внимание Гинденбурга обращалось на то, чтобы сосредоточить все усилия на успешном проведении операции армией Гальвица. До ее завершения следовало приостановить боевые действия на других направлениях, в том числе и на севере, исключая те, которые касались непосредственного обеспечения удара со стороны Нарева{99}. [40] Однако Гинденбурт вопреки этим указаниям стал готовить два наступления: одно силами Неманской армии, а другое армией Гальвица. Таким образом, германское командование замышляло осуществить летом 1915 г. план окружения группировки русских войск, расположенной в Польше. Выполнение его вылилось в три крупные операции: операцию группы армий Макензена в междуречье Вислы и Буга, Риго-Шавельскую и Наревскую. Все они проводились одновременно и поставили русское верховное главнокомандование в весьма трудное положение. Австро-германское командование приступило к выполнению своего стратегического плана сразу же после того, как австро-венгерские войска вступили в оставленный русскими Львов. Вечером 9 (22) июня Конрад отдал галицийским армиям директивы в духе своих оперативных предложений, высказанных в письме к Фалькенгайну от того же числа{100}. Итак, 4-я и 11-я армии под общим командованием Макензена, произведенного в генерал-фельдмаршалы, должны были наступлением в северном направлении между Вислой и Бугом оттеснить южный фланг стоявших в Польше главных русских сил. Трем армиям правого крыла (2-й, Южной и 7-й) предстояло, продолжая наступление, прикрыть эту операцию с востока{101}. Австро-венгерское командование рассчитывало заставить русских окончательно уйти из Галиции. Решением Конрада армии австрийского фронта делились на две группы — северную и восточную. Им предстояло наступать в расходящихся направлениях. Между 11-й и 2-й армиями, находившимися на внутренних флангах обеих групп, неизбежно должен был образоваться разрыв. Чтобы не допустить этого, и в особенности для обеспечения восточного фланга 11-й армии, имелась в виду возможно быстрая переброска через Львов к Бугу 1-й австро-венгерской армии. Занимаемая ею полоса на левом берегу Вислы передавалась армейской группе Войрша. До прибытия 1-й армии 11-я армия должна была охранять свой фланг собственными силами{102}. Одновременно с той же целью в район Сокаль из Южной армии направлялся один армейский корпус{103}. Наступление группы Макензена (11-й германской и 4-й австро-венгерской армий) в полосе между реками Висла и Буг началось 13 (26) июня. Оно развивалось крайне медленно. Противник, с трудом преодолевая сопротивление армий Юго-Западного фронта, к середине июля сумел достигнуть линии Белжице, Красностав, Грубешов. Ему не удалось продвинуться далее рубежа Люблин, Холм. [41] Не принесла сколько-нибудь значительного успеха германцам и Наревская операция, проведенная в период с 30 июня (13 июля) по 20 июля (2 августа) силами 12-й армии Гальвица. Эта армия занимала полосу протяжением более 140 км от реки Розога в районе Мышинец до реки Висла у Плоцка. Правее находилась 9-я армия Леопольда Баварского, левее — 8-я армия Шольца. К началу боевых действий 12-я армия имела в своем составе 177 тыс. человек и 1255 орудий. Силы русских были представлены 1-й армией Литвинова и левым флангом 12-й армии (4-й Сибирский корпус). Они насчитывали 107 тыс. человек и 377 орудий{104}. Левее 1-й армии на западном берегу Вислы уступом назад располагалась 2-я армия. Укрепленная позиция русских состояла из двух линий обороны, отстоявших одна от другой на расстоянии 5 — 6 км, и тылового оборонительного рубежа, удаленного от первой линии обороны на 15 — 16 км. Относительно подготовленной могла считаться только первая линия, которая включала в себя окопы полного профиля, проволочные заграждения и различного рода убежища. Вторая линия и тыловой оборонительный рубеж состояли только из окопов. Задача 1-й армии заключалась в том, чтобы прочно удерживать свои позиции до окончания эвакуации Варшавы. Все внимание было обращено на усовершенствование системы обороны, рытье окопов и ходов сообщений, возведение искусственных препятствий. Обеспеченность армии боевыми припасами была еще ниже, чем 3-й русской армии накануне Горлицкой операции. Не хватало не только снарядов (дневная норма была установлена в 5 выстрелов на орудие), но и ружейных патронов. Тысячи бойцов не имели винтовок. Гальвиц решил главный удар нанести центром своей армии в направлении на Прасныш. Задача правого фланга состояла в наблюдении за крепостью Новогеоргиевск, а левого — в поддержании связи с наступающим правым флангом 8-й армии. Для прорыва укрепленной полосы русских противник сосредоточил на 35-км участке в районе Прасныша до 7 пехотных дивизий и 860 орудий. Каждое орудие было обеспечено 600-1000 выстрелами{105}. Co стороны русских на участке прорыва оборонялись две пехотные дивизии (11-я и 2-я Сибирские). Армейский резерв составляла 1-я Сибирская дивизия, располагаясь в одном переходе от линии фронта. Таким образом, и на этот раз со стороны германцев было подавляющее превосходство и в живой силе, и в артиллерии. Прорыв намечалось осуществить тем же способом, что и у Горлице. В 5 часов 30 июня (13 июля) германские снаряды обрушились на окопы первой линии русских позиций и в течение 4-5 часов [42] вели интенсивную артподготовку. Она завершилась минометными залпами. После этого атакующие дивизии пошли в атаку. Несмотря на подавляющее превосходство в силах и на эффективность артиллерийской подготовки, нанесшей обороняющимся огромные потери (до 30% боевого состава), борьба за первую линию обороны длилась почти весь день. Русские солдаты проявили такую стойкость и упорство, что приводили в изумление своего противника. Только вечером германским частям удалось подойти ко второй линии обороны. В ночь на 1 (14) июля войска 1-й русской армии отошли на тыловой оборонительный рубеж. Подготовка атаки этого рубежа заняла у противника весь день 1 (14) июля, 2 (15) июля он возобновил свое наступление. 10 германских дивизий атаковали 4,5 дивизии 1-й армии{106}. Врагу приходилось преодолевать сильное сопротивление русских, отражать их контратаки. Ожесточенная борьба велась за населенные пункты, где немцам приходилось штурмовать каждый дом, нести большой урон. Алексеев подкрепил армию Литвинова войсками, переброшенными из 2-й и 4-й армий и гарнизона Новогеоргиевска. Ввод в сражение этих сил позволил русским удержаться в предмостных укреплениях городов Рожаны, Пултуск, Сероцк. Попытка противника форсировать реку Нарев окончилась полной неудачей, и он решил 5 (18) июля прекратить операцию. Подавленная задача не была выполнена. За шесть дней Праснышского сражения 12-я германская армия, имевшая подавляющее превосходство [43] и в живой силе, и в артиллерии, ценой тяжелых потерь смогла продвинуться лишь на 25 — 30 км. Русские не были разбиты, а только сдвинуты со своих позиций и оттеснены к Нареву. Малый успех Гальвица беспокоил германское верховное командование. Оно настаивало на продолжении наступления через Нарев на ют навстречу армиям Макензена. Гинденбург отдал приказ 8-й и 12-й армиям в кратчайший срок закончить подготовку и возобновить операцию. Решение Гальвица сводилось к следующему: 1) направить сильные удары на позиции русских у Рожан и Пултуска; 2) под их прикрытием форсировать Нарев выше и ниже Рожан, пользуясь лесами в долине реки{107}. Выполнение этого замысла привело к сражению на реке Нареве. Оно развернулось на фронте свыше 140 км и продолжалось 11 дней с 10 (23) июля по 20 июля (2 августа). В ночь на 10 (23) июля противник атаковал предмостную позицию у Рожан. Это послужило началом сражения на Нареве. Атака оказалась внезапной. Русские вынуждены были отойти на вторую линию обороны. Три германские дивизии имели против себя 1,5 дивизии. Неприятелю удалось переправиться ниже Рожан. Созданная им угроза выхода в тыл русских заставила их оставить Рожаны и отступить на левый берег реки. Между Рожанами и Пултуском, где отходили наиболее пострадавшие в Праснышском сражении части 1-го Сибирского корпуса, германцы без особого труда перешли Нарев. С утра 10 (23) июля была атакована Пултусская предмостная позиция. Русские два дня отбивали натиск превосходящих сил противника, а затем под их нажимом стали медленно отходить, частью на левый берег Нарева, частью на Сероцкую предмостную позицию. Итогом боевых действий у Рожан и Пултуска было то, что противнику удалось форсировать Нарев. Открывался свободный путь на Седлец. Создавались условия для выхода на пути отхода 2-й армии. Но на участке Сероцк, Новогеоргиевск находились долговременные форты, которые прикрывали переправы через Неман. Хорошо укрепленная позиция у Сероцка занимала фланговое положение по отношению к рекам Бут и Нарев. Между Наревом и Западным Бутом имелось много болот. Все эти обстоятельства облегчали русским организацию обороны данного района. Попытки противника переправиться через Нарев ниже Пултуска оказались напрасными. Направление Пултуск, Вышков удалось прикрыть двумя корпусами. Наступление германских войск было остановлено. Сражение на Нареве принадлежит к одним из самых поучительных сражений на русском фронте{108}. Большой интерес представляет влияние на боевые действия войск крепостей Осовец [44] и Новогеоргиевск, которые, прикрывая фланги 12-й и 1-й русских армий, сковали оперативную свободу германского командования и вынудили его наносить удар на центральном участке, хорошо оборудованном со стороны русских в инженерном отношении. Боевые действия обогатили военное искусство ценным опытом борьбы за укрепленные позиции, форсирования речных преград, применения в целях обороны случайных и малоподготовленных тыловых рубежей. Столь же ограниченный характер носила и Риго-Шавельская операция. К 1 (14) июля Неманская армия имела в своем составе 6 пехотных и 5 кавалерийских дивизий, 2 пехотные и 2 кавалерийские бригады, 2 отдельных отряда, а всего 17 боевых единиц. Эти силы были сведены в две группы: северную Лауэнштейна и южную Рихтгофена. Армия насчитывала 115 — 120 тыс. человек и 600 орудий{109}. Ей противостояла 5-я армия русских. В нее входили 4 пехотные и 6 кавалерийских дивизий, 3 пехотные и 2 кавалерийские бригады. Общая их численность составляла 117 тыс. человек, включая 10 тыс. невооруженных, и 365 орудий{110}. Позднее к участию в операции были привлечены находившиеся в Митаве и Риге 12-я и 13-я Сибирские дивизии. В них было до 20 тыс. человек. Но обе дивизии, переброшенные из Галиции, не успели привести себя в порядок, имели большой некомплект оружия. Реального влияния на ход событий они не могли оказать. Стороны располагались на широком фронте протяжением 250 км. Оперативных резервов не имели. Их силы были примерно равны. Но немцы почти в два раза превосходили русских в артиллерии и лучше были обеспечены боеприпасами. Инициатива действий находилась в их руках. Используя свои преимущества, германское командование поставило Неманской армии задачу овладеть районом Митава, Поневеж. Это должно было создать благоприятные условия для выполнения последующего маневра — удара на Вильно в обход Ковно с севера. Отсюда же армия получала возможность действовать в направлениях на Ригу и Двинск. Противник поставил перед собой большую цель. Но Неманская армия, растянутая на широком фронте, не могла являться ударной силой. Русское командование понимало важность удержания Риго-Шавельского района. Успех немцев был опасен, ибо приближал борьбу к столице империи — Петрограду. Но ограниченность сил и средств не позволяла русским принять наступательный план действий. Было решено ограничиться обороной. Задача сводилась к обеспечению направлений на Митаву и Двинск и обеспечению крепости Ковно с севера. Особое внимание обращалось на удержание района Шавли, который, занимая центральное положение, прикрывал все указанные направления. [45] С 8 часов утра 1 (14) июля генерал Отто фон Белов начал наступление форсированием реки Виндавы силами левого крыла своей армии, в общем направлении на Митаву. Немцы, имея двойной перевес над русскими, медленно продвигались вперед. Под напором превосходящих сил врага правофланговые соединения 5-й армии отходили в восточном направлении. Ее основная группировка оказывала упорное сопротивление в районе Шавли. Германцы замышляли окружить центральные дивизии русских. Частям северного крыла было приказано, оставив заслон против Митавы, нанести удар на юго-восток, а южным корпусам — на северо-восток. Имелось в виду сомкнуть кольцо окружения восточнее Шадова, применив излюбленный прием шлиффеновской доктрины. С утра 8 (21) июля немцы начали свой маневр двойного охвата. Плеве, весьма здраво оценив обстановку, разгадал этот замысел. Он отдал приказ о немедленном отходе, чтобы вывести войска из-под ударов врага. Этот шаг, как отмечал военный историк Г. Корольков, «показывает гражданское мужество Плеве, так как мало было генералов, способных принять решение, идущее вразрез с требованиями Ставки «ни шагу назад»»{111}. Войска применяли метод активной обороны в самом широком смысле. Корпуса отходили с рубежа на рубеж, переходя на отдельных участках в короткие, но энергичные контратаки. Они сохраняли свои силы и выходили из-под фланговых ударов врага. 8 (21) июля немцы заняли Шавли, а 12 (25) июля — Поневеж. На этом 12-дневное сражение под Шавли закончилось. Общая цель маневра двойного охвата не была достигнута. Русские избежали окружения. С занятием Поневежа германские войска вышли на стык 5-й и 10-й русских армий. Создалась угроза прорыва их в направлении Вильно. Одновременно нависла опасность над Ригой и Двинском. Положение на этих направлениях беспокоило Ставку. На усиление 5-й армии направлялись резервы — две пехотные и одна кавалерийская дивизии{112}. В район Риги была переброшена 12-я армия. Немцы сумели 7 (20) августа занять Митаву. Но их дальнейшее продвижение на рижском и двинском направлениях было остановлено. Русские активизировали свои действия. Однако вытеснить Неманскую армию из Литвы не удалось. Риго-Шавельская операция продолжалась более месяца, с 1 (14) июля по 7 (20) августа 1915 г. Немцам удалось захватить обширную территорию и оттеснить 5-ю армию русских к Западной Двине. Русские понесли значительные потери. Больших потерь стоила она и германским войскам. Несмотря на превосходство во всех отношениях, противник не смог достигнуть своей основной цели — разгрома 5-й русской армии. Отличительной особенностью операции было то, что она протекала в условиях [46] борьбы на широком фронте (армия — 250 км, корпус — 50 км, дивизия — от 20 до 25 км). Командующий Неманской армией генерал фон Белов, слывший среди немецкого генералитета выдающимся военачальником, не показал должного оперативного мастерства. Он действовал излишне осторожно, а иногда и нерешительно. Задуманный им маневр двойного охвата был начат с опозданием и осуществлялся недостаточно энергично. Что касается русского командования, то оно, находясь в невыгодных условиях, сумело противопоставить врагу способ борьбы, приведший к срыву его намерений. Генерал Плеве, которого Ставка считала «одним из лучших командующих армиями»{113}, оказался на высоте. В Риго-Шавельской операции он проявил удивительную настойчивость и требовательность{114}. Таким образом, все три операции, призванные обеспечить окружение основной группировки русских армий в Польше, не оправдали надежд германского командования. Решающую роль в срыве замыслов врага сыграло мужество русского солдата. Достаточно умело действовали Ставка, главнокомандование фронтов, командование армий. 4 (17) июня в Холме Ставка провела совещание. Было решено перейти к стратегической обороне. Назначенный Северо-Западному фронту основной оборонительный рубеж проходил по Неману, Бобру, Нареву и Висле до Ивангорода. Варшаву признавалось целесообразным удерживать в своих руках. Юго-Западному фронту разрешалось отвести правое крыло на восточный берег Сана, а левое — до государственной границы. В качестве последнего рубежа, на который допускался отход, считалась линия Немана, Буга и далее до границы с Румынией. Принимая такое решение, Ставка надеялась выиграть время, чтобы привести в порядок войска и в некоторой степени наладить снабжение их боеприпасами, сохранить живую силу армии для продолжения борьбы. Она рассчитывала и на то, что союзники перейдут в наступление и оттянут на себя часть сил с русского фронта. Наступление войск противника в междуречье Вислы и Буга, а также на Нареве создало опасность выхода его на тылы центральной группировки русских армий. Возникла реальная угроза их окружения. Ставка решила провести очередное совещание с руководством Северо-Западного, фронта, чтобы обсудить создавшееся положение и наметить план дальнейших действий. Оно состоялось в Седлеце 22 июня (5 июля). На нем было подтверждено ухудшение материально-технического обеспечения. В ближайшее время оно не могло быть улучшено. Война приобретала затяжной характер. Отсюда делался вывод о необходимости беречь живую силу, ибо без нее продолжение борьбы было невозможно. Совещание признало необходимым по условиям обстановки отвести [47] армии до линии Ломжа, Малкин, Коцк, Влодава, Ковель. Это должно было привести к постепенному спрямлению фронта. Ставка решила пойти дальше рекомендаций совещания. Отданная ею директива предоставляла Алексееву право отвести армии до линии Бобр, Верхний Нарев, Брест-Литовск, Ковель. Это должно было совершенно выпрямить выпуклость фронта{115}. Русское командование успешно выполнило этот план. Оно сумело удачно осуществить весьма сложный стратегический отвод своих центральных армий на линию Осовец, Ломжа, Любартов, Ковель. Замысел противника окружить войска русских, находившиеся на левом берегу Вислы, окончился неудачей. Фалькенгайн вынужден был признать, что летние операции «не достигли своей цели»{116}. С ним согласен был и Гинденбург. «Операция на востоке, несмотря на прекрасное проведение Наревского удара, — писал он, — не привела к уничтожению противника. Русские, как и нужно было ожидать, вырвались из клещей и добились фронтального отхода в желательном для них направлении»{117}.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Летние оборонительные операции в Польше и Прибалтике» з дисципліни «Історія першої світової війни 1914-1918»
