Следует заметить, что у государя в Петергофе почти одновременно появилась такая же мысль, как у Липранди в Слатине, и он писал Паскевичу, что «не хорошо ли б было перейти в Малой Валахии внезапно в короткое наступление и разбить наголову, что туда сунулось»54. Но этот наступательный порыв генерала Липранди был сдержан князем Варшавским, который разрешил ему предпринять быстрое наступление лишь в том случае, когда турки приблизятся к Слатину верст на пятнадцать. Одновременно с этим как бы из опасения, чтобы Липранди не вырвался, Днепровский полк его дивизии был отведен от Ольты к Бухаресту55. Но Липранди еще до получения этих распоряжений фельдмаршала решил приступить отчасти к исполнению своего плана. Ввиду появления турецкой кавалерии около г. Каракула и в разных местах по р. Ольтец он намеревался для отражения их отправлять за р. Ольту сильные кавалерийские партии. 16 мая с этой целью был выслан отряд из 3 дивизионов Гусарского князя Варшавского (Александрийского) полка, 4 орудий конной № 10 батареи и сотни Донского казачьего № 38 полка под начальством полковника Карамзина и при офицере генерального штаба штабс-капитане Черняеве. Виновником свершившегося в этот день с отрядом несчастья был его начальник, появившийся на театре войны при несколько необычных условиях. Вялость ведения кампании и нерешительность престарелого фельдмаршала вызывали не только удивление при дворе и в выс- 248
ших административных сферах, но и целое возмущение в наиболее патриотично настроенных кругах обеих столиц. Главный центр этого кружка находился в Петербурге, и один из видных членов его, отставной полковник Карамзин, решил перейти от слов к делу, ехать на войну свершить подвиг и «donner un peu de vigueur au vieux maréchal»56. Следует заметить, что Карамзин, сын знаменитого историографа, бросил строевую службу с чина поручика гвардейской артиллерии и, женившись на вдове известного богача Демидова, занимал выдающееся положение в обществе; его отъезд на Дунай служил как бы демонстрацией наиболее патриотично настроенных кругов столицы, недовольных вялым ведением кампании. Совершенно не знавший службы, никогда не служивший в полевых условиях, Карамзин приехал в Александрийский полк полковником и вступил, из-за болезни командира, в командование полком. Хотя генерал Липранди и его начальник штаба князь Васильчиков сознавали всю неподготовленность Карамзина, но при описанных выше условиях им трудно было его обойти в назначении начальником отряда, и таким образом он стал во главе поиска районов дислокации противника 16 мая. Александрийцы с приданными к ним частями должны были выступить без обоза в шесть часов утра и следовать через с. Пятра к с. Вадулени, пройдя которое, остановиться на ночлег близ р. Ольтец. Отсюда после необходимого лошадям отдыха выслать сильный разъезд в г. Каракул, чтобы убедиться, не занят ли этот город небольшим отрядом, который можно было бы оттеснить. Если бы неприятеля в Каракуле не оказалось, то 17-го продолжать поиск в направлении г. Балаш и при отсутствии неприятеля и в этом пункте 18-го вернуться в Слатино. Начальнику отряда предоставлено было по обстоятельствам несколько изменить направление движения, но ни в каком случае не иметь ночлега на правом берегу р. Ольтец57. Это требование служило как бы указанием на возможность встречи превосходящих сил противника и должно было несколько связывать чрезмерный пыл неопытного Карамзина. Карамзин, не соразмерив предстоявшей работы конского состава, повел свой отряд на быстрых аллюрах, дошел до с. Вадулени, пройдя которое, остановился на привал на левом берегу р. Ольтец. Но вместо того чтобы выслать для рекогносцировки Каракула сильный разъезд, как это было ему указано, он поверил показаниям местных жителей, что в этом пункте находится 600 или 700 человек неприятельской кавалерии, которую решил разбить и после этого вернуться на ночлег за р. Ольтец.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Союзники в Добрудже» з дисципліни «Східна війна 1853—1856»
