В Крымскую кампанию соотношение сторон не изменилось для нас в лучшую сторону, а скорее в худшую, так как у западных держав появился большой перевес в числе паровых судов. Первые сведения о входе союзников в Черное море не имели особенно угрожающего вида. Адмиралы, как сообщал канцлер князю Меншикову47, получили приказание ввести туда большие суда только в том случае, когда они будут положительно осведомлены, что наш Севастопольский флот везет десант в Варну или в Константинополь. Для разведок же адмиралам рекомендовалось посы- 201
лать преимущественно турецкие и египетские пароходы, подкрепляя их лишь в крайнем случае самыми легкими судами союзников. Барон Бруннов рисовал со своей стороны нашему правительству эту меру как результат растерянности английских министров после синопского погрома и необходимости дать с их стороны удовлетворение общественному мнению. «Dans ce but,— сообщал он канцлеру48,— ils ont résolu de faire entrer l’escadre dans la mer Noire, mais cela même sans courage, sans hardiesse, sans but déterminé. Elle ne doit pas aller loin. Elle ne doit pas rester longtemps. Tout cela est d’une pauvreté extrême. Ce n’est pas même une démonstration, c’est une escapade navale». Однако император Николай не поддавался уже радужным взглядам своего представителя и приведенную выдержку снабдил несколькими вопросительными знаками. В Европе чувствовалось, что вход эскадр западных держав в Черное море есть тот рубикон, за которым начиналась общая война. В Париже, по словам Киселева49, об этом только и говорили, стараясь узнать, как отнесется русское правительство к такому враждебному акту, и с нетерпением считали дни и часы, когда будет получен наш ответ. Искреннее желание избежать европейской войны заставило, как известно, Петербургский кабинет ответить очень сдержанно на брошенный ему вызов. Граф Нессельроде готов был смириться со свершившимся фактом в том случае, если союзные державы установят на Черном море нечто вроде перемирия, поставив одинаковые условия для обеих враждующих сторон. В этом духе предложено было нашим представителям в Париже и Лондоне сделать запросы соответствующим правительствам. Граф Кларендон сообщил по этому поводу барону Бруннову, что британский флот послан в Константинополь не для атаки русских, а с твердым намерением защитить Турцию и что правительство королевы будет очень радо, если к этому не представится случая. Для указанной цели французские и английские суда войдут в Черное море и будут требовать от каждого русского военного судна возвращения в свой порт, а в случае нежелания исполнить это требование будут прибегать к силе. Но в то же время правительство королевы, желая по-прежнему мирного окончания возникших недоразумений, примет меры помешать нападению турецкого флота на русскую территорию50. В том же миролюбивом тоне наш канцлер писал и князю Меншикову51. Предупреждая, что на Черном море может установиться своего рода перемирие, он выражал сожаление, что мы не имеем там сил, достаточных для того, чтобы сразиться с успехом с соединенными эскадрами Англии, Франции и Турции.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Турки в траншеях под Силистрией» з дисципліни «Східна війна 1853—1856»
