Организация союзных армий, их планы и действия на Черном море до августа 1854 года
Ко времени вступления князя Варшавского в командование Дунайской армией в число наших врагов открыто стали две западные державы — Англия и Франция, и авангарды их войск вступили уже на территорию Балканского полуострова. Этот факт для нас не был неожиданностью, и уже после Синопского боя, а в особенности после входа эскадр западных держав в Черное море для защиты турецкого флага не могло быть сомнений в приближающемся открытом разрыве с англо-французами, что и было, как известно, введено в предположение императора Николая о характере ведения кампании 1854 года. Об истинных намерениях новых союзников султана и мечтах, которые ими руководили в то время, когда Париж и Лондон мастерской рукой подготовляли выгодную для себя политическую обстановку и сумели почти всю Европу сделать враждебной России, сказать что-либо точно нельзя, так как солидные иностранные источники о них умалчивают, а тайники дипломатических архивов этих государств остались для нас закрытыми. Если холодные и рассудительные англичане и руководствовались, может быть, более практическими целями сохранить неприкосновенность Турции и ослабить наше могущество на Черном море, то трудно предположить то же об увлекавшемся и склонном к иллюзиям руководителе политики Парижского кабинета, который и по своему характеру, и по всей обстановке воцарения должен был иметь какие-либо скрытые планы, вовлекая Европу в большую и рискованную войну. О предположениях Людовика-Наполеона можно хоть отчасти судить по тем сведениям, которые стекались в наше Министерство иностранных дел от политических агентов. Сведения эти, представлявшие иногда личные взгляды, иногда же добытые через третьи руки, хотя и не могут считаться вполне точными, но все-таки им нельзя отказать в большой доле вероятности. Первым затронул вопрос о предположениях англо-французов наш посол в Лондоне барон Бруннов в своей обширной записке о современном состоянии дел на Востоке в январе 1854 года1. Враждебность Англии автор записки объясняет плохой работой ее агентов в Турции и в России. В то время как первые преувеличивали военную мощь Оттоманской империи, вторые рисовали военные приготовления на юге России как направленные к полному погло- 179
щению Турции. Вера в военную мощь турок была так велика, что Ольтеницкое сражение вызвало в Лондонском кабинете ожидание, что через две недели князь Горчаков вынужден будет очистить Валахию и сосредоточиться за Серетом. В газетах сообщалось о входе турецких войск в Бухарест и в Тифлис, но вскоре вместо этих ложных слухов лондонское общество было потрясено достоверным известием о синопском погроме. Такой неожиданный оборот дел, как погром, поразил Лондонский кабинет, и реакция была тем сильнее, чем ожидание турецких успехов было больше. Уязвленное самолюбие министров королевы Виктории заставило их согласиться на предложение Людовика-Наполеона совместно принять первые открыто враждебные против нас меры ввода соединенных эскадр в Черное море. Свершившийся факт вызвал у барона Бруннова желание предсказать, что должно нас ожидать в будущем. Со свойственным ему пренебрежением к английским министрам барон уверял, что Лондонский кабинет не знает ни того, чего он хочет, ни того, что он может. («Certe»,— пометил в этом месте император Николай.) Предполагая спасти Турцию, англичане согласились, по мнению Бруннова, на средство, которое должно было неминуемо повести к падению Оттоманской империи. Они решили поддерживать Турцию исключительно морскими силами, забывая, что с суши она остается открытой для ударов России; но более широкий в глазах Бруннова ум Наполеона предвидел, что дела на Востоке дойдут до такого кризиса, когда придется морские силы поддержать сухопутной армией. Первые попытки императора французов внушить этот взгляд в Лондоне потерпели неудачу, и англичане выразили мало желания видеть французскую армию высадившейся в Константинополе. Но дальнейшие события постепенно убедили Лондонский кабинет в необходимости подкрепить морские силы сухопутной армией, и предложение Людовика-Наполеона уже встретило больше сочувствия. «Je regarde donc comme certains,— восклицает по этому поводу Бруннов,— que sans l’avoir deviné, sans l’avoir voulu le gouvernement de Sa Majesté Britannique prépare à Louis-Napoléon le triomphe de conduire une armée française à Constantinople». Первоначальная сила экспедиционного корпуса определялась в 20 000, но наш посол полагал, что столь незначительная величина была умышленно назначена Наполеоном, чтобы не обеспокоить Лондон излишне воинственными предположениями. По мнению английских генералов, потребуется по крайней мере 70 000, чтобы предпринять экспедицию, имевшую целью защитить Константинополь от атаки с суши. С такими силами предполагалось возможным ограничиться защитой линии балканских проходов от атаки превосходящих сил противника и оставить один корпус в резерве 180
в Румелии для прикрытия столицы. Эскадра должна была находиться в Бургасе и облегчать сообщение армии с Константинополем. Далее Бруннов продолжал отстаивать свой взгляд на то, что Англия имела единственной целью защитить неприкосновенность Турции, так как она искренне верила в опасность, которая грозила этой державе. Что же касается Наполеона, то он прикрывался лишь этой идеей, желая нарушить мир Европы, перекроить ее карту и, как результат всего, возвеличить Францию.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Организация союзных армий, их планы и действия на Черном море до августа 1854 года» з дисципліни «Східна війна 1853—1856»
