Когда весь десантный отряд сосредоточился на правом берегу, генерал Коцебу лично повел его по дороге к Мачину, выслав влево от дороги рекогносцировочный отряд греческих волонтеров для осмотра местности, покрытой камышом. Охотники спокойно подошли к оставленной неприятелем батарее, но как только они взошли на ее вал, то были встречены сильным штуцерным огнем турок, скрытых в ложбине за батареей и в траншеях, которые соединяли ее с прочими батареями. Генерал Коцебу остановил свою цепь и завязал с противником перестрелку, а переправившаяся наша артиллерия совместно с батареями острова Бындоя открыла картечный огонь по ближайшим неприятельским укреплениям, за которыми держалась турецкая пехота. Одновременно с этим приступили к трассировке и постройке предмостного укрепления. Противник до ночи продолжал действовать своими двумя орудиями картечью по войскам и ядрами по работам и мосту. Сверх того турки два раза выстраивались вдоль своих ложементов и открывали батальный огонь, не нанося нам, однако, никакого вреда как вследствие своего большого удаления, так и ввиду отличной приспособленности нашей пехоты к рельефу местности. Тем временем наводка моста71 очень задерживалась из-за неприятельского огня и сильного ветра, который рвал якоря и сносил 73
суда. Это обстоятельство делало крайне опасным положение на правом берегу реки отряда генерала Коцебу, который мог ожидать ночного нападения турок, все еще удерживавшихся в ближайших укреплениях. Пришлось отряд этот подкрепить двумя батальонами Люблинского полка и двумя орудиями, которые около 6 часов вечера переправили на судах. В течение ночи генерал Коцебу был подкреплен остальными двумя батальонами люблинцев и еще двумя орудиями. Но утро 12 марта принесло мало утешения князю Горчакову. «Предмостное укрепление,— писал он генералу Лидерсу72,— слабо, мост не клеится, перевозочные средства дурные. По всему этому положение Браиловского отряда может сделаться весьма затруднительным, если ваши войска не двинутся вперед». Поэтому князь Горчаков просил генерала Лидерса продвинуться с его отрядом до Горвана или по крайней мере выдвинуть вперед авангард. В действительности же турки в ночь с 11 на 12 марта окончательно очистили свои батареи и отступили по направлению к Мачину73. В ночь же на 13 марта князь Урусов, начальствовавший войсками на острове Бындой, донес, что неприятель, оставив Мачин, потянулся на Гирсово. 13-го утром мост был готов, и князь Горчаков, приветствуемый жителями, торжественно вступил в Мачин. Урон Браиловского отряда при совершении этой операции был весьма незначителен. Оторвало ногу одному из помощников Шильдера, генералу Дубенскому, и из нижних чинов было 6 убитых и 30 раненых74. Таким образом, 13 марта на правом берегу Дуная находилось уже свыше 50 батальонов и 160 орудий русских войск, владевших крепостями в Тульче, Исакче и Мачине и имевших три обеспеченные переправы на левый берег. Все это было достигнуто сравнительно ничтожными потерями в 25 офицеров и около 750 нижних чинов убитыми и ранеными и ставит переправу князя Горчакова вровень с блестящими подобного рода операциями по искусству стратегии и превосходному исполнению. На театре военных действий, заключающем все пространство по Дунаю, от Калафата до Измаила, князь Горчаков, не ослабив ни одного из пунктов, занятие которых имело значение, сумел сосредоточить на нижнем Дунае столько войск, что одновременно мог предпринять переправу на правый берег в трех пунктах — от Браилова, Измаила и Галаца, произведя демонстрацию у Гирсова. Форсированная переправа в трех весьма мало удаленных друг от друга местах, с самостоятельными силами и флотилией на каждом, должна была парализовать оборону. Ни на одном из защищаемых пунк- 74
тов переправы неприятель не мог быть спокоен за свой тыл и фланги, а одновременность форсирования и внушительные силы всех отрядов затрудняли противнику возможность определить, откуда, собственно, наносится главный удар, и своевременно направить туда резерв, если бы таковой у турок и существовал в низовьях Дуная. Оригинальность и искусство плана Горчакова заключались еще и в том, что сила переправляющихся отрядов и пункты переправ были так скомбинированы, что неудача на одном из этих пунктов, даже там, где переправлялись главные силы, не влекла за собой неудачи всей операции, так как внушительность сил, переправляемых в остальных пунктах, и угрожающее положение каждого из этих пунктов по отношению к другим не давали возможности туркам развить свой успех и продолжать удерживать берега Дуная. Если прибавить к этому необыкновенно подробную и точную подготовку операции, повышенное внимание к надлежащему обеспечению техническими средствами, к уменьшению опасности сильного поражения в случае неудачи, отличную ориентировку всех частных начальников, данную им необходимую долю самостоятельности и тесную связь между всеми отдельно действующими отрядами, то нашу переправу через Дунай следует признать не только «единственным счастливым делом войны 1853 года»75, но и операцией, во всех отношениях блестящей, способной, по мнению наших противников, изменить, как увидим ниже, весь ход кампании, если бы мы не испугались первого нашего решительного шага. Странная судьба у князя Михаила Дмитриевича! После бесцветной многомесячной кампании, в течение которой на его голову не без справедливости сыпались со всех сторон нарекания, он проявляет качества талантливого генерала именно в ту минуту, когда, истомленные его нерешительностью, посылают на Дунай князя Варшавского. Невольно еще больше убеждаешься, что князь Горчаков не был обойден военными талантами, но в излишней степени был одержим нерешительностью, отсутствием гражданского мужества действовать самостоятельно, страхом перед Петербургом и Паскевичем и недостатком практики в командовании войсками. Как только категорическое повеление императора Николая совершить переправу через Дунай покрыло собой отмеченные выше недочеты характера князя Михаила Дмитриевича и ему удалось по тем или другим обстоятельствам не спуститься с роли главнокомандующего в роль частного начальника, то и результат дела вполне соответствовал военным дарованиям командующего армией. «Князь Горчаков пишет мне,— всеподданнейше доносил князь Варшавский76,— что он жив не остался бы, если бы переправа не удалась».
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Преследование линейными казаками турецких фуражиров» з дисципліни «Східна війна 1853—1856»
