Брачное поведение состоит как бы из трех частей: чаше всего под первой частью понимают систему действий и отношений, ведущих к заключению брака (брачный выбор); вторая часть — собственно супружеское поведение, которое относится к мужчинам и женщинам, вступившим в брак и ставшим родителями; наконец, третья часть — это такая конфликтность супружеского поведения, которая ведет к разводу или разъединению, если брак был фактическим. Множество исследований, относящихся к брачному поведению, легче и удобнее классифицировать по элементам диспозииионной структуры, поскольку часто, например, исследования стабильности брака охватывают и устойчивость супружеских отношений, и удовлетворенность браком, ценности супружества и супружеские конфликты, заканчивающиеся разводом. В современных условиях, когда все больше становится альтернативных браку форм сожительства мужчин и женщин, важным становится изучение первой части брачного поведения — исследование брачного выбора. Историческое ослабление социокультурных норм брач-ности делает вступление в брак действительно проблемой выбора одной из нескольких моделей жизни. Когда все поголовно вступали в брак, инструментальное изучение мотивов брака лишалось смысла и было чисто формальной процедурой, хотя, конечно, в разных стратах индивиды могли по-разному трактовать свое конформистское следование 239 нормам. Отметим, что изучение с позиций символизма этих субъективных значений способствовало пониманию человеческой сути. Данное обстоятельство находит отражение в структуре диспозииий, в выделении наряду с потребностью в браке (в брачном состоянии, статусе, т. е. в том, что вынуждается социокультурными нормами брака и семьи) также потребности в брачном партнере. Движущей силой брачного поведения становится, таким образом, потребность в браке и брачном партнере, а доминирование последней над первой означает снижение ценности брака и супружества, поскольку усиливается ценность партнерства или товарищеско-партнерского сожительства. Во всяком случае, при разработке программ исследований и инструментария следует различать эти два пласта потребности в браке, не отождествлять их, и надо стремиться к разработке систем индикаторов потребности в брачном состоянии и потребности в супруге. В социологии семьи гораздо больше методик выяснения качеств будущего супруга, чем идеала брака, и мало примеров одновременного измерения их сравнительной значимости. При исследовании обстоятельств, ведущих к разводу, отмеченная выше особенность имеет прямое отношение к усилению тенденции к прекращению брака из-за ослабления установок на продление супружества. В условиях кризисного падения ценности семейного образа жизни все беды брака и семьи чисто психологически и в силу природы межличностного общения начинают восприниматься сквозь призму свойств и черт другого супруга. Неустойчивость семьи как института ощущается в появлении ряда проблем семьи, но успех решения их ставится в зависимость от индивидуальных качеств партнера. Институт семьи не находит поддержки среди социальных институтов, и поэтому растет количество разводов, но на уровне разводящихся супругов это продуцирует массовость ссылок на «несходство характеров». «Повышение требований» к качествам супруга вовсе не есть признак «высокого развития личности» или стремления к «равенству», а означает лишь распространяющийся все шире перевес ориентации на брачного партнера над установками к продлению супружества «Неудовлетворенность супругом» сложно интерпретировать без обращения к диспозиционной структуре поведения, хотя обиходная практика предлагает простые решения. Смена брачных партнеров осуществляется легче, чем их «перевоспитание». При отождествлении потребности в браке с потребностью в партнере такая «неудовлетворенность браком», скорее, ведет к разводу и повторным поискам нового супруга. Различение этих двух потребностей помогает увидеть, что неудовлетворенность потребности в браке, дискриминируемая по наличным результатам брачного поведения, не означает однозначности развода 240 Потребность в успешном браке, полностью или частично не удовлетворяемая в результате поведения супругов, может мотивировать супругов и всех членов семьи к действиям по укреплению брака и семьи, по налаживанию взаимоотношений и улучшению семейного климата. Таким образом, рассмотрение проблем успешности брака в контексте структуры диспозиционной регуляции брачного поведения обладает новыми возможностями в стратегии исследования. Диспозиционный подход позволяет выделить при изучении, например, «удовлетворенности браком» в качестве составной части также «удовлетворенность брачной потребности», в свою очередь л од разделяющуюся на удовлетворенность состоянием брачных отношений и супругом. При этом «неудовлетворенность партнером» предполагает либо сохранение «статус-кво» и коррекцию межличностных восприятий, или же мотивирует смену супруга, тогда как второй вид неудовлетворенности браком в большей степени побуждает к перестройке отношений, в т. ч. путем терапии. Использование диспозиций поведения помогает при изучении и других параметров стабильности брака и семьи, в отличие от обычной схемы исследования «независимых — зависимых переменных», дублирующей схему «стимул — реакция» с той разницей, что в качестве переменных могут выступать любые факторы, в том числе и поведенческие. Эта традиция до сих пор остается распространенной и связана с изучением факторов стабильности брака. Выглядит это схематически примерно так:
Фактор 1 Фактор 2 Фактор 3 Фактор 4 Фактор 5 и т. д. Стабильность брака 1 Множество факторов создает впечатление, что необходимо найти фактор — причину «зависимой переменной» стабильности брака. Исходя из этого составляются длинные перечни разнородности факторов, отсюда же стремление к поиску однородности факторов, к выделению переменных фундаментального и временного свойства. Но при этом способе или методе исследования брачное поведение в целом с его структурой и динамикой исключается из анализа. Гут действует методологический принцип или постулат непосредственности, т. е. непосредственного влияния выделяемых переменных на устойчивость брака, минуя опосредствующее звено, — само поведение. Оправдание тому— включение в число независимых факторов поведенческих пе- 241 ременных — ценностных ориентации или мотивов. Анализ проводится путем взвешивания факторов и определения круга наиболее влиятельных из них. Осознание недостаточности подобной тактики приводит к усовершенствованию методологии исследования — к введению в схему анализа так называемых промежуточных переменных. Важность этой познавательной процедуры такова, что, например, в изучении рождаемости предложенная американскими социологами Кингсли Дэви-сом и Джудит Блейк «модель промежуточных переменных» получила признание и широчайшее распространение в исследовательской практике, и она описана во многих учебных пособиях9. В исследованиях стабильности браков в роли промежуточной переменной была выделена «удовлетворенность браком», и схема преобразовалась следующим образом:
Фактор 1 Фактор 2 Фактор 3 и т. д. удовлетворенность браком стабильность брака Промежуточная переменная «удовлетворенность браком» косвеннс вводит в схему поведение, не нарушая, так сказать, положенного основу постулата непосредственности. Предполагается, что удовлет-" воренность браком прямо, непосредственно влияет на устойчивость супружества, а значит, неудовлетворенность ведет к разводу. Соответственно этому конструируются методы определения высоты уровня удовлетворенности и сложные структуры самой удовлетворенности браком10. Примером систематизации факторов устойчивости брака может служить модель успешного брака американских социологов Льюиса и Спэниера, осуществивших вторичный анализ свыше 300 работ в конце 70-х гг.". Ими было выделено 40 важнейших признаков супружеского успеха, объединенных в 14 групп, которые в свою очередь дали три укрупненных блока факторов: а) добрачные, б) социальные и экономические, в) личностные и внутрибрачные. Перечни факторов могут быть и длиннее и короче, но важно, что не только в плане рекомендаций, но и с точки зрения инструментального объяснения успеха в браке сложно на этой основе оценить тех- 9 Сч. АнтоновА. И., Медков В.М. Социология семьи. С. 207. 10 См подробнее об этом: Мацковский М. С. Социология семьи. С. 76, 79, 80. 11 Lewis R. & Spanier G. The rising about the quality and stability of mam- age. // Contemporary theoues about the family. Vol. 2. Eds. W. Burr а. о N.Y., 1979- 242 нологию достижения стабильности брака. Привязка же этих факторов к элементам диспозиционной регуляции брачного поведения в силу их содержательной взаимосвязи в рамках процесса определения ситуаций позволяет не просто упорядочить всю эту массу факторов, но и пролить свет на сохранение и успешное функционирование супружества как на итог именно диспозиционного взаимодействия. Конечно, возможно и совершенствование факторного подхода. К примеру, конструктивнее оказались попытки рассмотреть психодинамику супружества по стадиям жизненного цикла семьи в связи с продуцированием ситуаций, способствующих продлению брака или распаду его. В ряде отечественных исследований С. И. Голода, Л. Я. Гозмана, Ю. Е. Алешиной и др. была показана параболическая зависимость удовлетворенности браком от стажа. Через 12-18 лет брака удовлетворенность от него оказывается наименьшей в результате развития у супругов потребности в автономии, сменяющей первоначальную потребность их в адаптации и в значимости духовных взаимоотношений. Как отмечает Т. А. Гурко, «различия в восприятии брака в значительной мере определяются стадией жизненного цикла...» и «существенных различий в удовлетворенности мужей и жен браком практически не обнаружено...», хотя «с годами неудовлетворенность браком российских женщин увеличивается...»12. Дестабилизирующими российскую семью на первых стадиях жизненного цикла являются следующие факторы: краткость добрачного знакомства, вступление в брак до 21 года, влияние неудачности брака родителей, добрачная беременность, расхождение представлений супругов относительно профессиональной занятости жены, различия в установках детности, разница в характере проведения свободного времени и в распределении обязанностей и властных полномочий13. Проведенный А. В. Шавловым анализ отечественных и зарубежных публикаций позволил увидеть, «что удовлетворенность браком, по сути своей, является характеристикой межличностного восприятия супругами друг друга», и сделать вывод, что «взгляд большинства исследователей сосредоточен на утверждении брачной удовлетворенности как важнейшей движущей силы современных брачно-семейных отношений...» и что почти «нет работ, которые бы затрагивали противоположный ракурс видения проблем удовлетворенности, а именно механизмов формирования того или иного уровня самой удовлетворенности...»14. 12 Семья на пороге третьего тысячелетия. Ред.: Антонов В А., М а ц - ковский М. С., Мэддок Дж.. Хо ган М. М., 1995. С. 64 13 Гурко Т А. Становление молодой семьи в крупном городе: условия и факторы стабильности. Дисс. канд. филос. наук 1983. 14 Шавлов А. В Факторы удовлетворенности браком в семье кадрового военного России. Дисс. канд. социол. наук. !996. С. 60—61. 243 Это замечание в равной мере можно отнести и к изучению факторов развода, поскольку они характеризуют негативную сторону факторов устойчивости брака. Интересно, что в социологической литературе изучение факторов развода занимает гораздо меньше места, чем факторов удовлетворенности браком и его стабильности. Это фактически одни и те же факторы, но действующие в разных направлениях, хотя не всегда безуспешное супружество обязательно заканчивается разводом. Данное обстоятельство лишний раз свидетельствует о необходимости внимания к изучению элементов дислозиционной регуляции брачного поведения, определяющих весь веер его конечных результатов, а именно: эффективность брака, исключающего развод при достижении высокой или умеренной сплоченности, сохранение брака и семьи при любых ухудшениях взаимоотношений, разные виды разъединения супругов, но без развода, дезертирство и прочие формы распада брака без оформления развода, развод. Кстати говоря, в русском языке нет подходящего слова для обозначения поведения, относящегося к разводу; «разводное поведение» не звучит, «девиантно-супружеское поведение» слишком сложно, поэтому лучше воспользоваться термином «бракоразводное поведение» или «предразводное поведение», который точнее отражает суть супружеского разлада, предшествующего разводу. Ведь речь идет не о самом поведении разводящихся в ходе бракоразводного процесса (хотя оно тоже может быть интересно с социологической точки зрения), а о том, каким образом налаженная семейная жизнь начинает расстраиваться и разрушаться. В российской социологии семьи уже употребляются термины «пред-разводная» и «послеразводная» ситуации и даже «послеразводное поведение»15. Конвенционально можно принять термин «предразводное поведение» для конфликтных ситуаций брачного поведения, ведущих к разводу и заканчивающихся им. «Послеразводное поведение» лучше закрепить за теми видами поведения бывших супругов, которые связаны с контактами по поводу детей и прошлых семейных дел, а также за индивидуальным поведением каждого из них, ведущим либо нет к повторному браку. Бракоразводное поведение в вышеуказанном смысле будет, таким образом, заполнять пространство между предразводной и послеразводной ситуациями, хотя послеразводное поведение, относящееся к новому браку, уже может иметь место, а тенденции предраз-водных взаимоотношений будут продолжать действовать на стадии " Солодников В.В. Социологический анализ предразводной ситуации в молодых семьях. Автореферат канд. дисс. М , 1986; Седельников С. С. Социальные последствия разводов. Автореферат канд. дисс. М , 1990. С. 16. 244 бракоразводного процесса. В самом широком смысле понятие «бракоразводное поведение» целесообразно употреблять в качестве видового для всех типов поведения, связанных с разводом, и для проведения различия между ним и брачным поведением. Все брачные ситуации, создающие среду реализации потребности в успешном браке, можно разбить на три части; ситуации брачного выбора и заключения брака, ситуации состояния супружеских отношений, удлиняющие или укорачивающие длительность семейного цикла; ситуации собственно предразводные и связанные с разводом. В социологической и социально-психологической литературе больше всего повезло по частоте и интенсивности исследований ситуациям брачного выбора и предразвод-ным. Брачные ситуации, относящиеся к спокойному и монотонному ходу семейной жизни, остаются в тени. Пожалуй, науку, как и литературу, сильнее влечет к маргинальным, пограничным состояниям. Начнем с классификации ситуаций, в стихии которых пребывает усиливающаяся или угасающая потребность во вступлении в брак, в выборе супруга. Заключение отдельного брака нельзя рассматривать вне контекста брачного рынка в целом по стране, по отдельным регионам, городам и селам. Следовательно, самый широкий уровень брачных ситуаций относится к общенациональному уровню, к демографической структуре населения. Следующий уровень — ситуации, способствующие или препятствующие вступлению в брак в зависимости от проживания в том или ином городе, районе, селе, т. е. там, где общенациональные тенденции могут совсем не действовать. Чаще всего «женские города» или «мужские поселения» возникают в связи с возможностями приложения труда и использования рабочей силы, резко уменьшая вероятность заключения брака. Еще один уровень — социальное положение, принадлежность к определенному классу, слою, страте. Известно, что самые высшие и самые низшие социальные группы практикуют жесткую эндогамию: одобряются браки среди людей своего круга и ограничиваются смешанные, экзогамные браки с людьми из других социальных страт. Наконец, если исключить из рассмотрения всех тех, кто по состоянию здоровья или по каким-либо еще вынужденным обстоятельствам не может вступить в брак, то остаются ситуации, создаваемые социально-психологическими параметрами брачного выбора. Человеческие симпатии или антипатии влияют на селекцию женихов и невест, сужая зону выбора одних и расширяя зону выбора других. Все перечисленные уровни распространяются и на ситуации, связанные с фактическим, незаконным браком. Брачный рынок в каждой стране не есть нечто абстрактное, в демографии семьи рассчитывается потенциал брачности, характеризующий возможность вступления в брак для тех, кто в нем не состоит. 245 Демограф А, Б. Синельников, поданным переписи 1970 г., определил, что 20,3 млн неженатых мужчин и 39,4 млн незамужних женщин могли бы чисто теоретически образовать не 20 млн браков, а лишь 11,6 млн. Этот расчет сделан только с учетом соотношения возрастов потенциальных супругов (и сложившихся социокультурных норм и установок на то, что муж должен быть немного старше жены), и тем не менее за бортом «теоретического брака» осталась почти половина мужчин и две трети женшин (точнее говоря, теоретическая возможность вступления в брак есть соответственно у 57% и 29% холостых людей старше 16 лет}16. Если бы можно было в эту теоретическую модель ввести учет территориального расселения, тогда стало бы ясно, что для многих социальные ситуации удовлетворения потребности в браке неблагоприятны и потенциал брачности стал бы меньше. Учет социально-классовых ограничений и психологических предпочтений людей уменьшает брачный потенциал до фактической брачности. В приведенном примере среднегодовое число браков составило 2,3 млн, т. е. потенциал брака по соотношению возрастов был реализован всего на 20%. По России динамика показателя реализации потенциала брачности за последние 40 лет свидетельствует не о каких-то внешних препятствиях к браку, а о кризисе официально регистрируемого супружества. В 1958—59 гг. реализация брачного потенциала (по соотношению возрастов) составляла 22,4%, в 1969-70 гг. — 19,2%, в 1978-79 гг. — 17,7%, в 1988-89 гг. - 14,3% и в 1993-94 гг. — 9,7%17. Это означает, что если проживание в сугубо мужских или женских регионах можно условно считать «объективным препятствием» к вступлению в брак, то социальные и психологические предпочтения сказались на таком индивидуальном определении своей брачной ситуации, которое привело к пребыванию вне законного брака. В условиях снижения ценности семейного образа жизни «состояние вне брака» оказывается не столь тяжким «грехом*, поскольку людьми учитываются другие, более престижные, чем брак, жизненные ценности и нормы. Но известны и опросы мнений, согласно которым семья получает более высокие оценки (85%) в сравнении с интересной работой (78%), творчеством (21%), материальным благополучием (74%), здоровьем (83%), дружескими связями (73%), уважением (70%) и добрым отношением окружающих (75%)1S. Такого рода опросы привлекают 16 Синел ьн и ко в А. Б. Методические проблемы изучения брачности в СССР. Автореферат канд. дисс. М., 1981. С. 8 17 Семья: краткий демографический словарь / Авт.-сост. Синельников Б. А. М., 1996. С. 30. 18 Семья на пороге третьего тысячелетия. С 13—14. 246 внимание к методике исследования — выявляемые предпочтения к браку и семье (в сопоставлении с одиночеством и другими аспектами бытия) не инструментальны. В обиходных интерпретациях жизни семья и брак остаются ключевыми значениями в ряду других внеин-струмвитальных символов. Однако эти интерпретации часто используются при обсуждении фактов падения числа детей в семье, снижения брачности и роста разводимости, т, е. феноменов, требующих инструментальной трактовки в терминах диспозиционной регуляции семейного поведения. Смешение уровней методологии исследования, наблюдаемое в данном случае, не может быть снято требованием повышения надежности измерения — сколько ни расширяй перечень оцениваемых объектов, сколько ни добивайся однородности континуума сравниваемых между собой ценностей — все равно это будут не те ценности, что побуждают к внебрачному состоянию, уменьшению числа детей в семье и к разводам. (Об измерении ценностей иными средствами, чем процентные оценки, речь пойдет далее, в той части данной главы, где обсуждается исследование репродуктивного поведения.) В социологии семьи и брака рассматривается влияние на брачную ситуацию возраста, образования, национальной принадлежности, социального происхождения и других личностных характеристик. Расчет коэффициентов ассоциации браков может показать действие правила гомогамии по рассматриваемым переменным. Например, В. М. Мед-ков продемонстрировал с помощью статистических данных по России, что никогда не состоявшие в браке предпочитают вступать в брак с себе подобными (коэффициент ассоциации 1,18 выше 1,0 — величины, показывающей равные шансы на вступление в брак) и что у разведенных эта тенденция в 2 раза сильнее (1,93), а у овдовевших — почти в 10 раз (9,7). Любопытно, что одна из самых высоких вероятностей заключения брака с себе подобными относится к супругам с самым низким, начальным образованием (32,5 — данный коэффициент превышает в 8 раз вероятность брака между супругами с высшим образованием)19. Подобные индексы ассоциации браков, разработанные украинским демографом М. В. Птухой, позволяют определять степень притяжения или отталкивания, например по национальному статусу, как это сделала Л. В. Чуико, рассчитав по Украине брачную привлекательность всех национальностей20. Кстати, эту методику попытался использовать американский социолог В. Фишер для опровержения идеологической догмы советс- АнтоновА. И., Медков В. М. Социология семьи С. 155-157. ЧуйкоЛ. В. Браки и разводы. М., 1975. С. 71—75. кого периода о ведущей роли любви среди остальных мотивов заключения брака21. Попытка закончилась неудачей, т. к. реальный процесс брачности, разумеется, не укладывался в идеологические рамки, а сравнительное изучение мотивов брака нельзя заменить умствованиями. Причем обнаруженная тенденция мужчин предпочитать женшин моложе себя, меньшего образования и социального статуса и противоположная тенденция женшин никоим образом не доказывают отсутствие или наличие любви (исчислявшейся Фишером как равенство шансов на брак кого угодно с кем угодно, т. е. любовь наделялась способностью преодолевать все существующие между людьми границы и различия).
Ви переглядаєте статтю (реферат): «ИЗУЧЕНИЕ ДИСПОЗИЦИЙ БРАЧНОГО ПОВЕДЕНИЯ» з дисципліни «Мікросоціологія сім'ї»
