Урбанизация - это процесс повышения роли городов в развитии общества, охватывающий изменения в размещении производительных сил, в населении, его социально-профессиональной демографической структуре, образе жизни, культуре'*. Процессы урбанизации, связанные с появлением первых городов, начались в обществе еще за 2-3 тысячелетия до нашей эры. Этносоциологов интересует прежде всего наиболее поздний ее этап, а именно развитие современных городов, распространение индустриальной и постиндустриальной культуры. Процессы урбанизации столь важны для формирования современного глобального общества, что еще в 60-х годах сложилась комплексная научная дисциплина - градоведение, или урбанистика. Урбансоциология же как отрасль знаний стала складываться еще раньше - в самом начале XX в. Она ставила своей целью выявить общие закономерности формирования и развития населения городов как больших социальных групп. При этом в ней (урбансоциологии, или социологии города) развивались два направления теоретическое, связанное в основном с разработкой математических моделей, и эмпирическое, в рамках которого изучалось функционирование социальных групп в городе. Первые десятилетия сво его существования социология города занималась в основном изучением процессов урбанизации в странах Западной Европы и Северной Америки: во-первых, такие исследования были тогда более актуальны, чем изучение процессов, протекавших в далеких для западных ученых странах; во-вторых, была более надежной, систематизированной и доступной информационная база подобных исследований. У истоков урбансоциологии стоял М. Бобер, который в работе <Город> поставил проблему глубинных цивилизационных, а следовательно, и этнокультурных различий в функциях и структуре городов'*. В 60-70-х годах европейские и североамериканские исследователи приступили к эмпирическому изучению демографических и социальных процессов, протекающих в <развивающихся> странах, что было вызвано возросшим влиянием этих стран на мировое развитие. Их влияние было обусловлено двумя факторами :во-первых, обострившимися глобальными демографическими и экологическими проблемами. Быстрый количественный рост городского населения стран <третьего мира>, как правило, не сопровождался коренным изменением демографического поведения, что вело к <демографическому взрыву> и сопровождающему его росту безработицы и нищеты; во-вторых, экспансией капитала, которая привела в итоге к созданию в странах <третьего мира> филиалов крупных западных фирм. При этом ожидалось, что местное население, мигрирующее в города, воспримет нормы и ценности западного общества; с таким расчетом формировались и организационные структуры. Однако в большинстве случаев оказалось, что в быстро растущих городах продолжали воспроизводиться многие традиционные нормы поведения, а методы управления и стимулирования труда, принятые в западном обществе, в этих условиях зачастую были попросту неэффективными. Более того, развитие исследований показало, что и в самом западном обществе роль межкультурных различий социальных процессов, протекавших в городах, очень существенна. В результате было сделано интересное обобщение: <Роль и значение Калькутты не может отождествляться с ролью и значением Москвы или Лондона, а что касается Лос-Анджелеса, то форма застройки и образ жизни населения там - полная противоположность Парижу или Шанхаю, или же Нью-Йорку>'*. Все разнообразие вопросов, которые могут интересовать этносоциолога, занимающегося проблемами урбанизации, сводится к двум основным - чем именно, какими факторами обусловлена специфика социальных и культурных процессов в городах, развивающихся на базе разных культур; - как в целом соотносятся процессы урбанизации и развития этноса, какую роль играют города в процессе воспроизводства этничности и самоорганизации этноса. Оба эти вопроса в конечном счете упираются в проблему природы этнического. Остановимся вкратце на каждом из них. Одно из исходных положений социологии города, содержащееся в классическом труде М. Вебера <Город>, - различия <западного> и <восточного> типов городов. Эти различия определяются особенностями их функциональной нагрузки соответственно в <западных> и <восточных> цивилизациях. Наиболее важным следствием такого различия является соотношение <традиционных> (сельских) и городских общностей. Если социальная общность <западного> города формируется как самостоятельная группа по отношению к традиционным сельским, независимая от них и даже противостоящая им, то население <восточного> города представляет собой нечто мозаичное, являющееся прямым продолжением сельских общностей. Его социальная структура состоит из отдельных сегментов и не выступает как единое целое. Соответственно <западный> город создает собственные нормативные системы, противостоящие традиционным, а <восточный> город воспроизводит традиционные нормативные системы, лишь несколько модифицируя их. Мы не случайно употребляем термины <западный> и <восточный> в кавычках: они были введены М. Вебером и отражали различие между двумя идеальными типами городов. Однако только этими типами все их разнообразие в мире не исчерпывается. Даже в рамках одной и той же цивилизации города очень отличаются друг от друга; и в восточных цивилизациях есть города с <западными> чертами, и на Западе многие города имели и имеют <восточные> черты. Речь идет лишь о преобладающей схеме, о принципиальных особенностях городов в различных цивилизациях. Дальнейшее изучение городов во второй половине XX в. привело к развитию веберовской схемы. В частности, было отмечено, что большинство крупных городов в странах Ближнего Востока, Северной Африки, Центральной Азии имеет сложную структуру, включающую три основных элемента: собственно <традиционный> город, современное городское ядро <западного> типа и преобладающий в количественном отношении <маргинальный> пояс. Население последнего обычно состоит из бывших сельских жителей, временно или постоянно проживающих вне районов обитания первых двух элементов (подструктур), обслуживающих их. Именно с этим <маргинальным> слоем, составляющим основное население <фавелл!> и <бидонвиллей> - городских трущоб, связаны основные проблемы современных развивающихся городов стран бывшего <третьего мира>. Этот слой отличается, во-первых, тем, что, формально относясь к городскому населению, он в то же время сохраняет нормы демографического поведения, присущие сельским жителям, т.е. он сам является одним из главных источников неконтролируемого роста населения. Во-вторых, в нем отсутствует жесткий социальный контроль, характерный для <традиционного> города. Именно поэтому <маргинальные> слои являются главным источником отклоняющегося поведения. Советский Союз распался именно в тот момент, когда сложились предпосылки для изучения этносоциальных особенностей процессов урбанизации и на его территории. Актуальность связанных с ними проблем не уменьшилась, однако возможности для исследования - и по политическим, и по экономическим причинам - заметно сократились. Как было показано в начале данной главы, титульные этносы республик СССР различались по темпам роста и характеру динамики доли городского населения. Менее разработанным оказался вопрос о типах адаптации в среде городского населения. А между тем очень важно знать, например, какие группы - <городские> (профессиональные и деловые) или <традиционные> (родственные и земляческие) - в большей мере определяют поведение индивида. Можно выдвинуть гипотезу, что влияние традиционных групп на урбанизацию этноса зависит от того, к какому типу цивилизации он принадлежал ранее. Наиболее сильно их влияние сказывается среди земледельческих этносов (грузины, узбеки), а менее существенно - среди народов, недавно начавших урбанизацию, но традиционно занимавшихся скотоводством (киргизы, казахи). Наконец, наименьшим влияние родственных и земляческих связей на формирование городских этнических субкультур было у тех этносов, которые испытывали воздействие европейской системы ценностей и, хотя бы в качестве периферии или частично, но всетаки вошли в европейскую цивилизацию (эстонцы, латыши, отчасти молдаване, украинцы и белорусы западных регионов). Процессы урбанизации среди народов СССР имели целый ряд специфических черт по сравнению с аналогичными процессами на территории расселения родственных им зарубежных народов. Наиболее ярко эти особенности проявились среди народов Средней Азии и Закавказья. Так, для городов в СССР не было характерно подразделение на три <зоны>. Советские административные центры, как правило, формировались в старой части города, поэтому <старый> и <новый> города как бы сливались. Кроме того, в больших советских городах никогда не было таких <маргинальных> районов, как, скажем, в Дели, Калькутте, Кабуле или Багдаде. Представители титульных этносов обычно расселялись во вполне пристойных кварталах. Некое подобие маргинальных районов возникало в городах в связи со строительством в них больших промышленных объектов. Правда, на стройках и среди персонала самих предприятий преобладали лица <нетитульных> этносов - мигранты, в основном из России. Таким образом, на этносоциальную структуру городов советских республик Средней Азии и Закавказья влияла неоднократно отмечавшаяся в литературе специфика российской колонизации, когда метрополия не столько брала из колоний, сколько отдавала им. Естественно предположить, что после распада СССР характер урбанизации в среднеазиатских и других республиках будет приближаться к <общемировым стандартам>, что, конечно, не является благом для их населения. Роль традиционных межличностных связей в структуре городского населения, этнические различия в этих показателях, их динамика в постсоветские времена, сравнительный анализ с зарубежными странами - одна из перспективных тем этносоциологических исследований на ближайшие годы. Данные процессы будут влиять и на демографическое поведение, и на систему ценностных ориентаций. Одной из особенностей России, впрочем, и СССР тоже, было то, что города почти всегда (за исключением, пожалуй, части русских городов) формировались как многонациональные. Причем <титульные> этносы, составлявшие, как правило, большинство в сельской местности, далеко не на всех этапах урбанизации представляли большинство в городах, особенно в крупнейших. Поэтому даже титульные этносы (не говоря уже об этнических меньшинствах) всегда занимали в городах <своих> республик определенные ниши как в территориальной, так и в отраслевой структуре населения. В особенностях такого распределения также сказывалась специфика российской колонизации. В крупных городах большой части-регионов Земли территориальная и отраслевая концентрация - это две стороны одной медали. Этнические общности образуют территориальные анклавы и одновременно концентрируются в определенных отраслях городского хозяйства. Несколько иначе обстояло дело в процессе урбанизации с титульными этносами СССР. В советское время в процессе миграции в города этносы, особенно составлявшие крупные группы в городах (титульные национальности, русские), не формировали четких территориальных анклавов. Так, изучение расселения национальностей в Казани и Таллине с помощью методов <факторной экологии> позволило получить сравнительные результаты по разным республикам''. Анализ показал, что этнический фактор не играет существенной роли во внутригородском расселении. Конечно, существуют отдельные территориальные ячейки, в которых повышена доля представителей той или иной национальности, однако такие ячейки не образуют компактных <кустов>, а рассеяны по всему городскому пространству. Таким образом, для многонациональных советских городов была характерна <мозаичность> расселения национальностей. В противоположность этому, факторный анализ западных городов, например Лос-Анджелеса, показал, что этнический состав населения является одним из важнейших факторов дифференциации территориальных ячеек города. В восточных многонациональных городах (Индия, Ближний Восток) концентрация этносов на территории городов еще выше. В тех же советских городах, где крупные этнические анклавы исторически сложились на городских территориях (Тбилиси, Казань и др.), они <размывались> в ходе экстенсивной урбанизации. Сходным образом изменялось и соотношение национальностей в отраслевой структуре населения. В табл. 5 приводятся значения коэффициента структурного сходства отраслевого состава коренной и русской национальностей в четырех столицах бывших союзных республик. Коэффициент равен О при полном совпадении распределения национальностей по отраслям и 1 - при максимальных различиях'*. Как видно из таблицы, за годы Советской власти различия отраслевого состава национальностей существенно сократились, однако темпы и характер сближения в городах были неодинаковыми. Например, в Кишиневе, где и в дореволюционные времена различия были сравнительно невелики, они падали быстрыми темпами; в Ташкенте и Тбилиси различия стабилизировались в начале 60-х годов, а в Таллине они возрастали. Отраслевая структура населения городов в советские годы, в процессе индустриализации практически формировалась заново. Поэтому, строго говоря, этнические диспропорции в отраслевой структуре, сложившиеся к концу 70-х годов, нельзя рассматривать как сохранение диспропорций, существовавших в конце XIX в. Анализ переписей 1979-1989 гг. показал, что все столицы союзных республик в этом отношении можно подразделить на две неравные группы: первая - три столицы (Киев, Минск, Кишинев) с максимальной близостью культуры титульного этноса к русской и незначительной дистанцией отраслевого состава, и вторая - остальные 1 1 столиц. Что касается второй группы, представленной в табл. 5 тремя городами (Ташкент, Тбилиси, Таллин), то в них четко просматриваются следующие закономерные тенденции: во-первых, снижение доли титульных национальностей в сфере материального производства и, наоборот, концентрация их в сферах торговли и обслуживания, науки, культуры, здравоохранения, которые в предперестроечные десятилетия были наиболее престижными отраслями, а во-вторых, снижение привлекательности некоторых отраслей материального производства для представителей титульных этносов, которые сосредоточивались преимущественно на предприятиях легкой, пищевой и полиграфической промышленности, производящих предметы непосредственного потребления людьми. За 90 лет - период жизни более трех поколений - в России в корне изменилась и отраслевая структура городского населения, и распределение национальностей в ней. Однако столь отдаленное, по масштабам насыщенного событиями XX в., прошлое во многом влияло на процессы урбанизации титульных этносов в XX в. Действовала следующая закономерность: чем выше была степень участия коренных национальностей в таких ключевых для конца XIX в. отраслях, как ремесло, торговля, тем интенсивнее они занимали наиболее престижные позиции в новой отраслевой сетке во второй половине XX в. Например, несмотря на значительное территориальное удаление и различия исторических судеб, по степени вовлеченности в наиболее престижные отрасли титульных этносов выделялись в конце XIX в. и выделяются в конце XX в. Ташкент и Таллин. Таким образом, формирование городских этнических субкультур - очень медленный и инерционный процесс; зато, сформировавшись, эти субкультуры могут оказывать долгосрочное влияние на судьбы этноса, невзирая ни на какие исторические коллизии. Вот почему этносоциолог, изучающий процессы урбанизации, должен обращать внимание не только на долю городского населения, но и на историю формирования городских групп, их структуру, <укорененность> в городах и т.д. Процессы урбанизации титульных этносов национальных республик РСФСР отличались от аналогичных процессов в большинстве союзных республик по крайней мере двумя моментами: вопервых, они начались позже; во-вторых, титульные этносы российских республик в основном втягивались в уже сложившиеся города, где преобладало русское население. Исключение составляли лишь поволжские татары и осетины. Русский этнос, в отличие от практически всех нынешних <титульных> этносов республик России, самостоятельно прошел начальные этапы урбанизации. Представители <титульных> этносов субъектов РСФСР и на первом, самом сложном этапе урбанизации участвовали в этом процессе относительно слабо. Однако в 70-80-х годах XX в. среди них начался бурный процесс экстенсивной урбанизации. От того, как именно, под влиянием каких факторов протекает процесс миграции населения в города, каким образом мигранты <вписываются!> в эти города, как принимает их население городов, во многом зависят не только культура и социальное самочувствие народа, характер межнациональных отношений, но в конечном счете и целостность российского государства. Массовые миграции в города представителей почти всех этно сов РСФСР начались лишь в 50-60-х годах, а иногда и позже в 70-SO-x. Главным фактором, вызывающим бурные миграции из сельской местности в город, является экономический. Обычно интенсивному росту городов предшествует кризис традиционной системы сельского хозяйства, рост сельской безработицы. <Выталкивание> сельского населения происходит через рыночные механизмы, что и наблюдалось в дореволюционные времена в России. В современной России можно выделить этносы, в которых и демографический переход, и процессы экстенсивной урбанизации находятся в завершающей стадии. Такие этносы отличаются относительно высокой долей горожан, низкими или средними темпами прироста их численности, средним уровнем естественного прироста, относительно высокой долей лиц с высшим образованием. Среди титульных этносов России - это осетины и татары. Указанные этносы характеризуются тем, что в их среде завершился процесс первичной урбанизации, т.е. горожане в настоящее время составляют большинство, а новое поколение городских жителей будет состоять уже в основном из потомков горожан, а не сельчан. При этом обычно если народу удается сохранять специфику своей культуры в городах, создавать новые оригинальные образцы культуры и транслировать их на остальную часть этноса, то народ устойчиво сохраняется как этнокультурная общность. Но стоит нарушиться одному из звеньев этой цепи, и народ оказывается перед угрозой утраты этнокультурной идентичности, распадения на отдельные этнические группы и постепенного исчезновения с исторической арены. К такому результату может привести низкий уровень урбанизации, отсутствие устойчивых групп городского населения, связанных с воспроизводством и трансляцией культурных ценностей. Однако и сверхвысокие темпы миграции сельских жителей в города тоже могут создавать существенные проблемы как для социального, так и для культурного развития народа. Например, татарский и осетинский этносы миновали наиболее опасный для сохранения этнической целостности этап <первичной> урбанизации; перспективы их развития связаны с качественным развитием групп городского населения. Противоположный по сравнению с осетинами и татарами тип составляют этносы, находящиеся на ранних стадиях урбанизации. Численность горожан в их среде невелика и растет очень медленно. К этому типу относятся ингуши, чеченцы, алтайцы и до известной степени даргинцы, в среде которых как бы накапливается взрывной потенциал. Дело в том, что слабый отток населения из сельского хозяйства в другие сферы деятельности при сохранении высокого уровня рождаемости неизбежно порождает кризис традиционных сфер хозяйства, массовую безработицу на селе, а это рано или поздно должно привести (и уже приводит) к форсированной миграции из сельской местности в города и быстрому росту там маргинализованных слоев. Подобные факты негативно сказываются на этнокультурных процессах и политических ориентациях населения. С одной стороны, низкоквалифицированные маргинальные слои вчерашних сельских жителей, вырванных из привычной среды, не могут формировать устойчивые образцы городской национальной культуры, будь то нормы общения или произведения искусства. С другой стороны, именно в их среде в силу того, что они находятся в наиболее тяжелом социальном положении, появляется тенденция к восприятию экстремистских националистических лозунгов. Особенно опасная ситуация складывается тогда, когда массовый приток сельских жителей в города происходит одновременно под влиянием экономического кризиса и высокого уровня демографического прироста. Формирование городского населения как следствие <демографического взрыва> на селе наиболее характерно для этносов Северного Кавказа. Например, аварцы в настоящее время находятся на этапе форсированной миграции в города при относительно низкой по сравнению с другими этносами доле интеллигенции. Близки к этому типу этносов и кабардинцы, хотя у них несколько более высокие темпы прироста интеллигенции и студенчества. В Сибири к этносам такого типа можно отнести тувинцев, в Поволжье - башкир. Однако гораздо больше этносов, у которых численность национальной интеллигенции растет быстрее доли горожан. К ним относится большинство титульных этносов Кавказа (кумыки, черкесы, лезгины, карачаевцы, балкарцы, адыгейцы). Из этносов других регионов в числе тех, у которых доля интеллигенции растет быстрее, чем число горожан, следует назвать: в Сибири - бурят, якутов и хакасов; в европейской России - калмыков. Среди бурят и хакасов численность интеллигенции увеличивается не намного быстрее, чем растет число горожан, а среди якутов и калмыков этот процесс идет еще более ускоренными темпами. Финно-угорские этносы европейской части России значительно отличаются по соотношению урбанизации и падения рождаемости от народов Кавказа и Сибири, а также от татар, башкир, калмыков. Указанные (финно-угорские) этносы имеют, как правило, среднюю долю городского населения (40-50%), однако у всех народов, за исключением марийцев, темпы прироста этого показателя низки, доля лиц с высшим образованием относительно невелика. Потенциал естественного прироста в сельской местности исчерпан. Характеризуя урбанизационные процессы в среде этноса, необходимо прежде всего определить - уровень и динамику численности городского населения; - этап, на котором находится процесс урбанизации, т.е. имеет место экстенсивный (количественный) прирост или происходят качественные изменения - формирование городских этнических групп (субкультур); - тип урбанизации: вписывается этнос в уже сложившиеся города или формирует собственные, развивается его урбанизация преимущественно по модели <восточного> или <западного> города; - по каким каналам и насколько интенсивно происходит трансляция городских норм в традиционную сельскую среду.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Процессы урбанизации» з дисципліни «Етносоціологія»
