Две трактовки нации: нация - согражданство и этнонация
Стратегически меняющим прежние концептуальные построения стало предложение В.А. Тишкова пересмотреть понятие нации в пользу гражданского, а не этнического содержания. Аргументируется этот подход тем, что вся международная практика и доктринальный язык современных государств, кроме советского, постсоветских и постюгославских, пользуется термином <нация> в значении политической и гражданской общности. Так, термин <нация> в международной организации ООН использован в значении <государственная общность>. Дело в том, что именно с пониманием нации как высшей формы этнической общности, с ее правами связывалось в СССР в целом и в РСФСР в частности выделение республик как национально-государственных образований. Именно им предоставлялось по Конституции право на самоопределение. А поскольку национальные движения опирались именно на это положение, то опасность сецессий связывалась с ним. Идеи гражданской нации* имели в своей основе попытку нейтрализовать стремление народов или их элит иметь свою максимально возможную или полностью независимую государственность. Идея деполитизации этничности высказывалась тогда Г.Ч. Гусейновым, Д.В. Драгунским, B.C. Сергеевым, В.Л. Цымбурским*. Представление о нации как о согражданстве поддерживается далеко не всеми. Противники и сторонники такого подхода есть и в республиках, и в Центре. Критика шла и идет до сих пор как со стороны философов, государствоведов, так и со стороны традиционных разработчиков теории этноса - этнологов. Многие государствоведы и философы отстаивают прежние историка-стадиальные представления о нации как высшей форме этнической общности, сложившейся в период становления капитализма на основе экономических связей, единства территории, языка, особенностей культуры и психики. Сторонники этой позиции считают, что сохранение национальной государственности есть демократический способ решения национального вопроса*. 29 В апреле 1994 г. в письме на имя президента Б.Н. Ельцина заместитель председателя Совета Федерации Р.Г. Абдулатипов писал в связи с подготовкой концепции национальной политики: <Предусматривалось объявить из Москвы вместо наций какое-то согражданство... Россия давно уже нокетнографическая протоплазма>... Ряд <советников> толкают и продолжают толкать Вас к такой модели федеративного строительства, в которой не находится места нациям, их специфическим интересам. Вовсе не от того беды наши в межнациональных отношениях, что Российская Федерация включает в себя республики и автономии, как об этом со всех сторон вещают некоторые. Были бы, мол, штаты, как в США, земли, как в ФРГ, или губернии, как в Российской Империи, заботы отпали бы... Народы угадывают скрытую логику авторов подобных рассуждений: России нужны Чечня, Тыва, Калмыкия и не нужны чеченцы, чуваши, тувинцы, калмыки>*. Подобные мысли высказывались не только элитой титульных национальностей республик, но и немалым числом специалистов, давно занимавшихся национальной проблематикой в Центре. В защиту принятого значения термина <нация> выступали Э.А. Баграмов, Ж.Т. Тощенко*. Дискуссии об использовании понятия <нация> продолжались и в 90-х годах; философы, государствоведы, социологи чаще прибегали к политико-практической аргументации, этнографы больше обращали внимание на традиции отечественной науки. В.И. Козлов писал, что на протяжении по крайней мере XX в. слово <нация> и производное от него <национальность> употреблялись в русском языке обычно в этническом смысле, не связанном с наличием или отсутствием государственности. Это отразилось в тысячах книг и, таким образом, вошло в менталитет многих десятков (если не сотен) миллионов людей'". Действительно, во Франции со времени Великой французской революции конца XVIII в. для обозначения сообщества свободных граждан было использовано понятие <нация>. Содержательный акцент в нем был сделан на то, что каждый народ (как граждане) суверенен и имеет право на образование своего государства. Под влиянием французской революции в таком значении понятие <нация> перешло и в английский язык. Историческая ситуация в Германии была иной. На ее территории в то время существовало несколько немецко-язычных государств. Формировавшаяся идея немецкой государственной общности основывалась на языковом, культурном сходстве, территориальной близости. Понятие <нация> употреблялось там в смысле <народ> (Volk) и в таком значении сохранилось в немецком языке до сих пор. В России четкости в использовании данного понятия не было и в начале XX в., хотя постепенно за ним все же закрепилось этническое значение. Возможно, это было связано с полиэтничностью государства и слабой идеей гражданского общества. Во всяком случае в социал-демократической литературе понятие <нация> употреблялось в этнокультурном смысле, а после включения в программные документы <права наций на самоопределение> оно приобрело еще и политическую нагрузку. К. укорененности исторической этнокультурной традиции и апеллируют противники пересмотра понятия <нация>. Дискуссии о понимании нации вышли далеко за пределы академических учреждений и научных форумов в Центре. Наиболее активно и конструктивно теоретические вопросы обсуждались в Татарстане. Так, государственный советник Президента Татарстана Р.С. Хакимов, в отличие от многих в Татарстане, был готов принять понятие нации как граждан, объединившихся <в государственную общность>". Сегодня немало ученых и политиков в Центре и на местах готовы перейти на употребление понятия нации в значении согражданства, однако в большинстве обсуждений и публикаций по постсоветскому пространству мы встречаемся с использованием понятия нации в традиционном для российской науки значении. И все же дискуссии не прошли бесследно. Конституция РФ 1993 г. определяет республики как <национальные государства>, а не только как <государства>. В <Концепции государственной национальной политики>, подписанной президентом Б.Н. Ельциным 15 июня 1996 г., нет термина <нация>, хотя не вводится и понятие <гражданская российская нация>. Сторонники использования термина <нация> в значении согражданства и инициатор этой идеи В.А. Тишков понимают, что использование термина в прежнем смысле обрело глубокую эмоциональную и политическую легитимность, и никакими запретами-декретами его демонтировать нельзя. <Никто не накладывает запрет, - пишет В.А. Тишков, - на употребление понятия нации в его этническом значении для лидеров республик и активистов национальных общин, но федеральная власть обязана оставить некоторое доктринальное пространство для процесса гражданского нациестроительства, без чего не может существовать ни одно государство>'*. Учитывая весь ход дискуссии вокруг термина нации, в социологических работах последнего времени для определения этнокультуркай общности кроме принятого во всем мире понятия <этническая группа> употребляются понятия <этнонация> или <национальность>, <народ>. Совершенно очевидно, что дискуссии вокруг понимания нации имеют не сугубо теоретический характер. Они связаны с вопросами государственно-политического устройства страны, сохранения или возможности ликвидации республик как национальных государств. Главное же заключается в том, чтобы государственность не использовалась для утверждения исключительного положения и узурпации власти одной этнической общностью, что противоречит процессу гражданского равноправия. В современной ситуации важнее содействовать демократическим процедурам правления в республиках, улучшению социального самоуправления граждан, увеличению возможностей для людей реализовывать свои коллективные и частные интересы'*.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Две трактовки нации: нация - согражданство и этнонация» з дисципліни «Етносоціологія»
