В общество возвращается все больше молодых людей, непосредственно участвовавших в вооруженном конфликте. Какими они возвращаются с войны и как сложится их мирная жизнь? Задача реабилитации бывших военнослужащих, побывавших в «горячих точках», становится все более актуальной для социологии. По существу, речь идет о повторной социализации или, как называют еще этот процесс, о ресоциализации большой социальной группы. В принципе жизнь военнослужащего в условиях боевых действий можно рассматривать как отдельный этап социализации, имеющий специфический характер. В исследовании 1996 г. использовались данные опросов бывших участников боевых действий и результаты экспертного опроса специалистов (во енных и гражданских психологов и психиатров), а также анализ документов20. Генеральную совокупность составили проживающие на территории Рязанской области 3144 бывших военнослужащих — участников боевых действий в Афганистане и Чечне. Применялась случайная бесповторная выборка. Выборочная совокупность составила 102 человека. В экспертном опросе приняли участие 15 специалистов (психологи, психиатры, терапевты), в том числе 2 кандидата наук и 9 врачей высшей и первой квалификационных категорий. Общее количество изученных документов (личные письма военнослужащих, медицинская документация, материалы областного отделения Российского союза ветеранов Афганистана) составило 178 единиц. Гипотеза исследования состояла в том, что реальность мира боевых действий является иной, отличной от повседневного мира. Если рассматривать социализацию как усвоение и воспроизводство конкретного способа «социального конструирования реальности» (термин, предложенный П. Бергером и Т. Лукманом), то способ конструирования, который складывается в условиях повседневной реальности, неприменим или применим лишь частично в условиях боевых действий. К основополагающим чертам социализации в условиях боевых действий (а в определенной степени и реальности боевых действий в целом), согласно теоретической модели предмета исследования, относятся: 1) принудительный характер социализации, невозможность прервать ее; 2) тотальный характер социализации, предполагающий наличие институционально организованного процесса мортификации21 и десоциализации (полная утрата 19 Источник: Пожидаев Д.Д. От боевых действий — к гражданской жизни // Социс. 1999. № 2. С. 70—75. 20 Большую помощь в сборе материалов оказало руководство Рязанского областного отделения Российского союза ветеранов Афганистана. 21 Подробнее о процессе мортификации (от англ. mortification — подавление) в тотальных институтахсм.: Goffman E. The Characteristics of Total Institutions // A. Etzioni. A Sociological Reader in ComplexOrganizations. L., 1970. P. 317-320. 480 прежнего социального статуса, смена социального окружения и невозможность опереться на прежний социальный опыт)22; 3) замена базовых ценностей (часто на противоположные: например, отношение к человеческой жизни), дегуманизация ценностно-нормативной сферы; 4) санкционирование обществом (официальное или полуофициальное) ценностей и норм, которые противоречат провозглашаемым этим же обществом общечеловеческим ценностям; 5) резкое возрастание интенсивности социального взаимодействия (в силу повышенной зависимости индивидов друг от друга), «полное погружение в сплошную идентичность» (Э. Эриксон) и формирование чувства слияния с группой, обезличенности, отношения простого исполнителя приказов. Результатом армейской адаптации является новая социальная идентич ность, основу которой составляет групповая идентичность, на что, собственно, и направлены усилия различных структур армии, которая представляет собой организацию тотального типа. Американские социологи в своих исследованиях доказали, что основным источником армейской мотивации являются скорее не идеологические посылки, а групповая солидарность, преданность ценностям и идеалам первичной воинской группы. По замечанию М. Лернера, именно групповое чувство лежит в основе «боевого духа» армии, который зависит не столько от личной убежденности в справедливости войны и ее целей, сколько от un esprit de corps23. Известный эксперимент, проведенный полковником С. Маршаллом в годы Второй мировой войны, показал, что рассредоточение солдат на поле боя, когда они в течение длительного времени не имеют визуального контакта друг с другом, приводит не к возрастанию чувства страха или стремлению покинуть поле боя, а к нежеланию убивать24. Особенности жизни в боевых условиях таковы, что социальное состояние индивида после увольнения в запас характеризуется, по определению Эриксо-на, «кризисом идентичности». Подчеркивая социальный аспект этого явления, Эриксон представил кризис идентичности как «утрату тождественности самому себе, целостности и веры в свою социальную роль»25. Это проявляется в нарушении способности индивида участвовать в сложных социальных взаимодействиях (участие в интимных отношениях и трудовой деятельности), где происходят реализация человеческой личности и подтверждение ее идентичности. Согласно данным проведенного исследования, почти половина опрошенных, принимавших участие в боевых действиях в Афганистане и Чечне, жалуются, что они не могут найти взаимопонимание ни в обществе, ни в семье. Каждый четвертый заявил, что он испытывает трудности при общении в трудовом коллективе, а каждый второй менял место работы по 3—4 раза. П. Бергер справедливо указывает, что тотальный насильственный характер процедур «новообра-щения» в армии объясняется не только «чрезвычайно высокой степенью радикальности изменений самоидентификации», но и функциональной необходимостью «обеспечить стопроцентную защиту достигнутых результатов от дальнейшей изменчивости» (Бергер П. Приглашение в социологию. Гуманистическая перспектива / Пер. с англ.; Под ред. Г.С. Батыгина. М., 1996. С. 99). 23 Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. М., 1992. Т. 2. С. 449. 24 Marshall S.L. Men against Fire. N.Y., 1947. P. 53. См.: Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996. С. 76. 481 Разрушение способности вступать в социальные контакты сказывается на семейных отношениях. Почти каждый четвертый разведен. Опрошенные психологи и психиатры считают, что около 30% участников боевых действий в Афганистане и более 70% тех, кто воевал в Чечне, переживают посттравматический синдром, для которого характерны приступы страха, тревоги, эмоциональная напряженность и эмоциональная обособленность, повышенная агрессивность, вспышки гнева. Среди бывших участников боевых действий весьма распространены различные формы девиантного поведения. Так, в 1994—1996 гг. зафиксированы 13 случаев самоубийств среди «афганцев», проживавших в Рязанской
области, что в 5 раз превышает средний показатель по России. Весьма распространен алкоголизм: эксперты полагают, что он присущ 20% бывших участников боевых действий в Афганистане. Можно с уверенностью предсказать, что среди участников боевых действий в Чечне эти явления еще более распространены. Результаты опроса бывших военнослужащих, воевавших в Чечне, показывают, что 54% респондентов употребляли алкоголь в районе боевых действий, а каждый четвертый опрошенный употреблял наркотики или транквилизаторы, причем в основном военнослужащие контрактной службы. Показательно сопоставление этих данных с результатами опроса «афганцев». Так, на употребление алкоголя указали 25% опрошенных, на употребление наркотиков — менее 10%; в Афганистане употреблялись в основном «мягкие» наркотики растительного происхождения, а в Чечне — лекарственные препараты типа наркотических анальгетиков и транквилизаторов. Исследование позволяет говорить о том, что изменения в ценностно-нормативной сфере военнослужащих (как и молодежи вообще) в последние годы приняли тотальный характер. У поколения «афганцев» превалируют ценностные ориентации, связанные с интересами общества (патриотизм — 32%, коллективизм, товарищество — 54%, воинский долг — 43%). У военнослужащих, воевавших в Чечне, наблюдается резкая переориентация на себя, собственные интересы. Так, лишь 4% опрошенных отнесли к группе основных ценностей патриотизм, любовь к Родине; почти каждый пятый считает, что в основе его действий было желание отомстить чеченцам, а 7% в качестве основной ценности определили интерес к войне. Если для поколения «афганцев» были характерны мирные ориентации: стремление продолжить учебу (более 30% опрошенных), получить желаемую гражданскую специальность (22%), уехать на стройку (около 25%), то из числа прошедших Чечню только 8% выразили желание продолжить образование в вузе или техникуме, 18% намерены организовать собственное дело, а более 50% намерены заняться деятельностью, продолжающей их боевой опыт, — работать в охранной фирме, милиции, других «силовых» структурах. 482 Таким образом, можно предположить, что адаптация к мирным условиям участников боевых действий в Чечне приняла еще более сложные формы и характеризуется напряженными отношениями между ними и обществом, которое подвергло их испытанию кровью. 75% опрошенных заявили о своем желании вернуться в Чечню или какую-нибудь другую «горячую точку», причем каждый четвертый готов сделать это без всяких раздумий. Противостояние личности и государства усиливается еще и потому, что ветераны Чечни, по их собственному убеждению, вправе рассчитывать на дополнительные льготы, привилегии и права. Но своих обещаний государство не сдержало. Чувствуя себя обманутыми, ветераны переносят недоверие к государству и на мирные отношения. В результате проблематичным полем социализации для них становится не только сама война, где они рискуют быть убитыми, но и мирная жизнь, где они чувствуют себя покинутыми главным гарантом стабильности и безопасности для солдата — государством. Девиантное поведение, обусловленное боевой обстановкой и ею отчасти оправданное (немотивированное убийство, мародерство и насилие над мирным населением), позже переносится на мирную обстановку, превращая ее в область повышенного риска. Возникающий у всех участников войн посттравматический синдром в данном случае, когда силой обстоятельств в одном месте пересекается множество неблагоприятных факторов, длительное время не проходит, а в отдельных случаях он не исчезает вовсе. Интересы общества требуют, чтобы на региональном (а лучше на государственном) уровне была разработана программа социальной адаптации и реабилитации бывших военнослужащих — участников боевых действий. Необходимо прежде всего создать организационные структуры (как государственные, так и общественные), непосредственно занятые проблемами бывших военнослужащих; оказать содействие уже существующим организациям ветеранов боевых действий; предусмотреть систему психологической и психотерапевтической помощи; ввести ряд льгот (прежде всего в области образования, поскольку образование само по себе является мощным институтом социализации, а также в области здравоохранения).
Ви переглядаєте статтю (реферат): «РЕАБИЛИТАЦИЯ УЧАСТНИКОВ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
