Наряду с земской статистикой сбором эмпирических данных о крестьянстве и рабочем классе до революции занималась и государственная статистика. Население в целом составляло объект изучения общегосударственной статистики, а отдельные крестьянские хозяйства — объект изучения земской статистики. Государственная статистика оперировала однодневными переписями населения, которые при широком охвате масс людей скользили как бы пс поверхности явления, не проникая вовнутрь его. Только земская статистика доходила до каждого конкретного хозяйства и изучала его во всей глубине, с разных сторон, по десяткам признаков. Правда, при этом часто терялась возможность дать статистические обобщения больших групп людей. Оба вида эмпирического исследования крестьянских хозяйств опирались даже на разную технику статистического учета, не говоря уже о разной методологии и проистекающей из нее концепции и программы исследования. Периодически повторяющиеся демографические (народные переписи, или как бы мы выразились сегодня, общенациональные) переписи обладали сложным аппаратом текущей регистрации, преследующей одновременно и статистические, и юридические цели. Разница между земской и общегосударственной статистикой прослеживалась не только по линии технического оснащения, но и по линии обеспеченности эмпирическими данными. В России была проведена только ЧупровА.И. Статистика. Лекции. М., 1895. С. 108-109. 323 одна перепись, более или менее приближенная к идеалам строгой науки — всеобщая перепись 1897 г. Напротив, земская статистика, отчасти появившаяся не только из практических потребностей развития самоуправления в России, но и как способ компенсировать недостаточность общегосударственных, или официальных переписей, обладала к началу XX в. богатейшими традициями и огромным эмпирическим материалом. Именно на нее прежде всего опирались русские эконом-статистики, проводя изучение крестьянского хозяйства и материального благосостояния населения. Только земская статистика, используя современную терминологию, занимавшаяся мезо- и микроуровнем социально-экономической действительности и ближе всего стоявшая к крестьянским нуждам, досконально знавшая его повседневное существование, способна была раскрыть социальный облик большинства населения России тех времен. Но население как самостоятельное явление не могло быть охвачено теми микроинструментами и приемами, которыми пользовались земские статистики. Подобно муравьям, они ползали по отдельным дворам, селениям, уездам. Но для изучения статики и динамики всего крестьянского населения, для понимания самого этого феномена требовались серьезные межрегиональные обобщения, материал, репрезентирующий страну в целом. Земским статистикам, не обладавшим к тому же необходимым образованием и подготовкой, было явно не по силам создать обобщенную картину социальной структуры и миграции российского населения. Земская статистика выходила на категорию «население» между прочим, боком, односторонне. Неспособная дать широкую панораму социально-классовой дифференциации крестьянства России по губерниям и регионам, на основании которой можно было бы строить сравнительные сопоставления и обобщенные теоретические выводы, земская статистика в то же время обладала своими достоинствами, которые заключались в ее умении проникать в глубинные слои социально-экономической структуры крестьянства. Методологическое обоснование и поиск новых возможностей в разработке статистических документов сдвинулись с мертвой точки в начале XX в., когда в среду земских статистиков, и без того сплошь народнически окрашенных, стали проникать марксистские идеи. На передний план в земской статистике выдвинулись вопросы промысловой деятельности и отходничества, а также проблемы социального расслоения деревни. Параллельно с обогащением содержания статистических программ и документов шло усиление требований к качеству получаемой информации. На смену простому обобщению собираемых через добровольных корреспондентов сведений приходит практика их проверки и пополнения, для чего вырабатываются специальные приемы и техника. В ряде губерний были проведены повторные (в Полтавской губернии даже третье по счету) основные исследования, открывшие возможность изучения не только статики, но и динамики русского крестьянского хозяйства. В возникновении повторных исследований решающую роль сыграла как раз ориентация на оценочное изучение крестьянского хозяйства, ради которой и создавалась земская статистика и которая на первом этапе преграждала доступ к социально-экономическим показателям. Но со временем именно она дала толчок к методологическому обновлению земской статистики: «оценочные запросы сыграли положительную роль: ради чисто статистических целей земства, может быть, не пошли бы на хлопоты и затраты, связанные с вторичными исследованиями; но оценочный закон требовал статистических сведений, относящихся к определенному новей- 324 шему времени, и ради получения таких сведений было неизбежно прибегать к повторному исследованию». Повторные исследования позволили «изучать, путем сопоставления с результатами первых исследований, эволюцию, совершающуюся в народной жизни, в связи с общими изменениями нашего хозяйственного строя и социальной структуры нашей страны»40. В зависимости от материальных возможностей и научных целей практиковались следующие стратегии повторных исследований: 1. Варианты сплошного обследования: а) некоторые земства проводили вторые и третьи исследования по полной или расширенной программе; б) в других местах повторное исследование проводилось по значительносокращенной программе, ведущую роль в которой играли оценочные показатели (они-то и оставались неизменными). 2. Варианты выборочного обследования: а) в ходе повторного обследования из первоначального объекта исследования выбиралась его крупная или основная часть и подвергалась сплошному обследованию (примером служит исследование Ф.А. Щербины, которыйподверг вторичному изучению не всю Воронежскую губернию, а охватилширокую полосу, пересекающую ее с севера на юг), б) в ходе повторного изучения объектом наблюдения становится небольшая часть объекта исследования. Так, в Вятской губернии выборочное повторное исследование охватывало только пятую часть всего населения губернии. Повышение уровня отечественной статистики позволило поставить такие задачи, о которых раньше и не думали, среди них проведение сравнительного анализа данных, полученных разными исследователями. Вскоре правило сопоставимости становится чуть ли не всеобщим явлением. Стоит открыть любую крупную социально-экономическую монографию конца XIX — начала XX в., как обнаружится совершенно уникальное явление, которое не было свойственно отечественной социологии даже конца XX в., а именно построение сравнительных таблиц из данных трех, пяти и даже десяти исследований. При этом давался иногда краткий, иногда развернутый анализ базы сравнимости данных, указывалось, при каких показателях и каком способе их измерения, эмпирические данные можно сравнивать, а при каких условиях такого допускать нельзя. Ни одни из уважающих себя русских ученых, трудившихся в области экономической социологии, не ограничивался данными только своего собственного исследования. Вообще, считалось как бы дурным тоном анализировать «свое». Очень многие шли дальше: одновременно с сопоставлением результатов разных исследований, проведенных отечественными статистиками, в ход шли сравнительные данные зарубежных ученых. При этом методологические требования к сопоставимости эмпирической информации ничуть не снижались. Нередко оказывалось, что методологический (реже методический) уровень зарубежных исследований был как раз ниже. От сбора статистической информации через повторные исследования надо отличать организацию текущей статистики. На всем протяжении существования земской статистики базой сбора информации выступало так называемое основное исследование. Оно могло иметь несколько разновидностей: а) сплошное обследование всех хозяйств уезда или губернии; б) выборочные исследования через специальный опрос местных жителей; в) экскурсии ста- 40 Ka~ih Ч* ан А.А. Вопросы экономики и статистики крестьянского хозяйства. М., 1918. С. 433. 325 тистиков-специалистов на места. Самым дорогостоящим являлось сплошное обследование. Его не удавалось проводить часто. Но поскольку с годами (а именно такой срок проходил между исследованиями) статистическая информация устаревала, а экономическая жизнь деревни претерпевала серьезные изменения, земская статистика вынуждена была обращаться к практике повторных исследований. Однако и они представляли собой дорогостоящее и очень громоздкое мероприятие. Между тем ученые понимали, что ценность статистической информации заключается в ее оперативности. Для ускорения сбора информации, ее регулярного обновления была введена практика текущей статистики, представлявшая собой ежегодный учет экономических показателей (ежегодная регистрация урожайности, а также цен на продукты и рабочую силу). «Так как повторение исследований в прежнем объеме было невозможно, то оказывалось необходимым придумать новый тип статистической организации, которая обладала бы достаточной подвижностью, чтобы приспособляться, по мере надобности, ко всяким новым требованиям в сфере текущих нужд земского хозяйства»41, — отмечал известный земской статистик В.Ф. Караваев. В связи с этим на смену корреспондентскому методу, который на первом этапе становления земской статистики являлся исключительным, а на втором — главным способом получения информации, приходит экспедиционный, осуществляемый через командирование специалистов для сбора текущей статистической информации на места. На место централизованной системы сбора информации постепенно приходит диверсифицированная местная. В России формируется налаженная сеть уездной статистики в лице уездных статистиков губернского бюро либо самостоятельные уездные статистические учреждения. Все это стало возможным, видимо, благодаря подготовке кадров на местах и выполнению своих контрольных функций центром.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «ЗЕМСКАЯ И ГОСУДАРСТВЕННАЯ СТАТИСТИКА» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
