Теория институциональных изменений считается экзогенной, если институциональные изменения объясняются на основе действия внешних факторов. В этом случае институциональные изменения исследуются методом сравнительной статики при игнорировании их кумулятивности. Сравнительная статика – метод исследования, в котором сравниваются два равновесных состояния без учета того, как происходит переход от одного к другому. Более интересными являются эндогенные теории институциональных изменений, учитывающие эндогенные факторы этих изменений. В настоящее время в экономической науке нет единой, общепризнанной теории институциональных изменений. Ее место занимают несколько различных концепций, рассмотренных В.Л. Тамбовцевым 8. В качестве базовой может быть принята концепция, разделяемая Х. Демсецем, Дж. Умбеком, Б. Филдом. В этой концепции изменения институтов, прежде всего прав собственности, объясняются изменениями в относительных ценах экономических ресурсов. Государство и политические процессы – пассивные факторы, принимающие любые изменения, обусловливающие рост чистой общественной выгоды. При этом подходе внимание акцентируется преимущественно на существовании спроса на институциональные изменения со стороны экономики, обусловленного недостаточной эффективностью использования ресурсов. При этом не учитывается потенциал их предложения, который зависит от способности и желания политического порядка обеспечить новую институциональную среду. Причем игнорируется и то, что вводимые правила повлияют на перераспределение богатства. Ограниченность этого подхода породила несколько альтернативных концепций. Прежде всего это подход Д. Норта, отличительная черта которого – явное введение в анализ процессов, происходящих на политическом рынке, и наличие на нем положительных трансакционных издержек. Д. Норт поставил под сомнение широко распространенное мнение о том, что институты представляют собой прежде всего средства экономии издержек хозяйственной деятельности, поскольку повышают уровень определенности внешней среды и сокращают затраты на поиск и обработку информации, т.е. уменьшают трансакционные издержки как часть общих издержек хозяйствования. Он показал ошибочность этого мнения, так как оно исходит из предпосылки о том, что конкуренция среди институтов обеспечивает выживание тех из них, которые способствуют использованию ресурсов с наибольшей эффективностью. Препятствием такому исходу служат различные факторы, центральный из которых – высокие трансакционные издержки осуществления институциональных изменений. Д. Норт указывал: «... поскольку трансакционные издержки не являются нулевыми, можно ожидать формирования различных моделей экономического поведения, отражающих различия в том, насколько успешно конкретная институциональная система снижает трансакционные (и трансформационные) издержки… Но если вопрос состоит в том, каким образом мы пришли к сегодняшним институтам, и если пройденный нами путь ограничивает будущий выбор имеющихся у нас альтернатив, то мы можем утверждать не только то, что история имеет значение, но и то, что устойчивость плохо функционирующих экономик и многовековая дивергентная модель развития происходят из одного корня»9. В другой своей работе, характеризуя роль государства в формировании эффективных прав собственности (т.е. способных обеспечить наибольшую общественную эффективность использования ресурсов), Д. Норт отмечал: «Политическим системам органически присуща тенденция производить на свет неэффективные права собственности, которые приводят к стагнации и упадку. Тому есть две основные причины. Во-первых, доходы, которые получают правители, могут оказаться выше при такой структуре собственности, которая хотя и неэффективна, но зато легче поддается контролю и создает больше возможностей для взимания налогов, чем эффективная структура, которая требует высоких издержек контроля и сбора налогов. Во-вторых, правители, как правило, не могут позволить себе устанавливать эффективные права собственности, поскольку это может оскорбить одних подданных и тем самым поставить под угрозу соблюдение прав других. Иначе говоря, даже если правители захотят принимать законы, руководствуясь соображениями эффективности, интересы самосохранения будут диктовать им иной образ действий, поскольку эффективные нормы могут ущемить интересы сильных политических группировок...»10. Другой подход к проблеме отражает предложенная В. Раттеном и Ю. Хайями теория индуцированных институциональных инноваций. Они пытаются в равной мере учесть как экзогенные изменения, порождающие спрос на новые институты, так и политические и культурные ограничения на предложение институциональных изменений. Экзогенные изменения в технологиях, обеспеченности ресурсами или в потребительском спросе создают неравновесие на рынках факторов производства, из которого и вырастает спрос на институциональные изменения. При этом институциональные инновации предлагаются для того, чтобы сохранить достающуюся государству (или его функционерам – «политическим предпринимателям») долю частных доходов. Поскольку рост частных доходов не тождествен социальному благосостоянию, предлагаемые властью институциональные инновации могут быть неэффективными с точки зрения всего общества. Эта теория подчеркивает не только культурную ограниченность предлагаемых институциональных изменений, но и выдвигает на передний план фактор частного дохода институционального инноватора. Кроме этих концепций выделяется «распределительная» теория институциональных изменений Г. Лайбкепа. По его утверждению, нет гарантии того, что институциональное изменение всегда будет обеспечивать рациональное использование ресурсов и быстрый экономический рост11. Любое изменение прав принятия решения по использованию ресурсов вызывает сдвиги в распределении богатства и политической власти. По его мнению, отношение отдельных экономических агентов к предлагаемой институциональной инновации определяется чистыми выгодами, которые они ожидают получить от осуществления последней. Возникающий конфликт интересов находит свое разрешение в процессе ведения политических переговоров и заключения соответствующих соглашений (контрактов). Суть контрактной проблемы заключается в придумывании политически приемлемых распределительных механизмов для указания получателей выгод от институционального изменения в течение того времени, пока сохраняются их производственные преимущества. Эти экзогенные изменения могут породить политическое неравновесие и вызвать спрос на институциональные инновации. Мотивами возникающего контрактного процесса являются осознаваемые потери от существующей неэффективной институциональной структуры и ожидаемая чистая выгода, которую можно реализовать за счет исключения этих неэффективностей. Однако влиятельные стороны, которым угрожают потери в новой институциональной структуре, в состоянии блокировать выгодные институциональные изменения, если только эти потери не будут им приемлемым образом компенсированы. Высокий уровень трансакционных издержек на политическом рынке ведет к тому, что такие факторы, как многочисленность сторон политического контрактного процесса, разнородность групп специальных интересов, информационная асимметрия и неравномерность в распределении богатства, могут в результате привести к появлению социально неэффективных конечных результатов, т.е. к принятию не наилучших политических решений по изменению формальных правил. Еще одной теоретической концепцией является подход Дж. Найта, который привлек внимание к проблеме безбилетника в связи с процессами заключения политических сделок по поводу осуществления социально эффективных институциональных изменений. Рациональный экономический агент не будет принимать участия в подобном контрактном процессе, поскольку в случае его успешного завершения он без всяких затрат получит часть общей выгоды. Дж. Найт трактует социальные взаимодействия как контрактные процессы и вводит понятие асимметричного распределения силы в обществе в качестве первичного объяснения институциональных изменений. При этом институциональная структура может неточно отражать имеющуюся асимметрию распределения ресурсов в связи с индивидуальными издержками заключения и осуществления контрактов, высокими трансакционными издержками коллективных действий и значительной неопределенностью в соотношении предпринимаемых действий и их фактических конечных результатов. Спрос на институциональные изменения возникает со стороны частных агентов, заботящихся исключительно о собственном благе. Лишь случайно общественное разрешение распределительного конфликта может привести к конечным результатам, оказывающимся также социально желательными. По мнению Дж. Найта, гипотеза о том, что исключаются неэффективные институты, должна быть отброшена, поскольку власть (возможность насилия), как правило, распределена в обществе неравномерно. Соответственно «развитие и изменения суть функции распределительного конфликта по поводу значимых социальных благ, в то время как устойчивость и стабильность суть функции непрерывной способности институциональных правил обеспечивать распределительные преимущества»12. На основе анализа концепций Д. Норта, Дж. Найта и других А.Е. Шаститко предложил схему институциональных изменений исходя из того, что институты обладают не только координационной, но и распределительной природой13. За точку отсчета принимается институциональное равновесие. Развитие означает нарушение равновесия и движение к новому равновесию в долгосрочной перспективе. Вслед за Д. Нортом под институциональным равновесием стали понимать такую ситуацию, в которой при данном соотношении сил игроков и данном наборе контрактных отношений, образующих экономический обмен, ни один из игроков не считает для себя выгодным тратить ресурсы на изменение соглашений. Набор равновесных стратегий игроков отражает их сравнительную переговорную силу. Причем присутствует асимметричность распределения переговорной силы между сторонами. Из теории игр известно, что может существовать множество равновесных состояний, но только часть из них может соответствовать критерию Парето-оптимальности. Институты определяют структуру стимулов для экономических агентов, деятельность которых осуществляется через организации, обеспечивающие достижение частично совпадающих целей их участников. Тогда стабильность институциональной системы зависит от структуры стимулов, так как они определяют направления и интенсивность действий агентов, т.е. будут ли они действовать в рамках существующей системы правил или будут стремиться изменять данные правила. Через организации осуществляется накопление явных и неявных знаний и человеческого капитала для адаптации к существующим внешним ограничениям и для изменения этих ограничений. В результате инвестирования средств в знания и по мере обучения экономических агентов изменяется их восприятие внутренней и внешней среды организации, что означает и изменение воспринимаемых относительных издержек осуществления действий ее участниками. Трансформация данных восприятий означает нарушение равновесия системы относительных цен, которые, изменяясь, ведут к сдвигам в сравнительной переговорной силе сторон. Изменения переговорной силы ведут к нарушению институционального равновесия, так как у сторон появляется стимул к изменению условий контрактов. Однако иерархическая структура правил обеспечивает относительную стабильность институционального равновесия, так как изменение правил более высокого порядка требует существенно более высоких издержек, чем изменение правил низших порядков, например контрактов. Если институты обеспечивают стимулы к производительной деятельности, то это приводит к инновациям в сфере технологии, организации, создании новых рынков и продуктов. Результатом являются изменение относительных цен, а вместе с ним сдвиги в сравнительной переговорной силе сторон, участвующих в контрактном процессе на политическом рынке. Эти сдвиги обусловливают изменения в институциональной среде, которые являются попытками закрепить новое положение через правила с асимметричными распределительными свойствами. Тем самым может быть подорван стимул к производительной деятельности как у выигравших, так и у проигравших, т.е. институциональные изменения связаны с риском для всех его участников. Таким образом, институты, нацеленные на совершенствование производства, порождают такое изменение относительных цен и создание таких организаций, которые обеспечивают отдельным группам агентов получение распределительных преимуществ и в новой системе правил. Эти правила могут препятствовать производительной деятельности и, наоборот, поощрять ее. Нет никаких гарантий, что будут созданы социально эффективные институты. В соответствующих условиях преобладающей может стать распределительная природа институтов, а координационные аспекты воспроизводятся как побочные результаты распределительных. В целом современные концепции институциональных изменений связывают возможности государства реально изменять формальные институты с двумя вопросами: 1) распределение сил в обществе и на политическом рынке, т.е. распределение выгод и потерь от намечаемого изменения, которые могут понести определенные группы специальных интересов; 2) величина издержек на осуществление требуемого коллективного действия, которая может оказаться запретительно высокой, несмотря на значительные потенциальные выгоды. Здесь необходимо остановиться на особенностях политического рынка, под которым понимается институциональный механизм, обеспечивающий взаимодействие между различными индивидами и группами по поводу формирования системы правил. Он охватывает совокупность субъектов, организаций и процедур, обусловливающих формирование и изменение институциональной среды. На этом рынке происходят институциональные соглашения по поводу формальных правил. Потенциальная неэффективность процесса создания формальных институтов является производной от неэффективности политического рынка. Именно на политическом рынке качество услуг, предоставляемых избирателям законодателями, измерить наиболее сложно. Несовершенство политического рынка делает функционирование законодательных и исполнительных органов власти непрозрачным для других агентов, что воспроизводит проблему асимметричной информации, а также ухудшающего отбора и морального риска. Представители власти дают нереалистичные обязательства, а получив соответствующие должности, решают частные проблемы или проблемы определенных групп интересов. Важнейшей особенностью политического рынка являются доминирование самовыполняющихся соглашений и высокие издержки оценки деятельности исполнителей в процессе выполнения соглашений. Самовыполняемость соглашений основана на инвестициях в репутацию. В связи с этим В.Л. Тамбовцев развивает альтернативную концепцию – институциональный рынок как механизм институциональных изменений. Внедрение институциональных инноваций осуществляется через так называемый институциональный рынок. Как отмечает С. Пейович, «рынок институтов – это процесс, который позволяет индивидам выбирать правила игры в их сообществе. Посредством своих добровольных взаимодействий индивиды оценивают преобладающие правила, определяют и проверяют пригодность новых. Важнейшей функцией этого конкурентного рынка выступает, следовательно, поощрение институциональных инноваций и форм адаптивного поведения»14. На рынке институтов происходит их конкуренция (метаконкуренция, по Ф. Хайеку). Под «конкуренцией между правилами» понимается конкуренция между индивидами и группами, которая осуществляется посредством правил и институтов. Она показывает, как распределение индивидов или групп по градациям «шкалы правил» определяется относительными успехами, которые различные правила помогают получить их соответствующим пользователям. Победа того или иного института означает, что он получил массовое распространение в экономическом поведении хозяйствующих субъектов, а проигрыш показывает, что данное правило перестает применяться вообще или ему следуют изредка в определенных ситуациях. Следование индивида тому или иному правилу обусловливается не только текущими экономическими выгодами, но и социокультурными условиями.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Концепции институциональных изменений» з дисципліни «Нова інституціональна економічна теорія»
