Посттравматические стрессовые расстройства после массовых психотравм при чрезвычайных ситуациях
Благодаря созданию в России Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий (МЧС) в последнее время увеличилось внимание общественности и специализированных служб к проблеме ПТСР, изучаются его особенности при различных катаклизмах. Массовый характер поражений бывает во время экологических и природных катастроф [Кекелидзе З.И., 2005 и др.]. Травма психики во время стихийного массового бедствия — особая. Обширные природные, военные и техногенные катастрофы создают представления о всеобщности несчастья: все люди вокруг стали его жертвами, всем нужна помощь. При массовости страдальцев у каждого появляется чувство одиночества, т. к. не на кого опереться, нет того, кто спасет. Массированность сил, поражающих людей (землетрясение, цунами, токсическое облако, ковровая бомбардировка и т. п.) создают ощущения неодолимости и, хуже того, неизбежности бедствия и горя. Все это у одних ломает адаптационно-защитные механизмы психики, обрекая на ПТСР. Но у других, напротив, мобилизует и раскрепощает душевные силы, способствует полнейшей самореализации. Эти вторые в горестях бедствий обретают счастье преодоления массовых трагедий. У них «самопрофилактикой» ПТСР становится энергия альтруизма, воплощающаяся в мужественном лидировании. Предотвращению ПТСР при рукотворных катастрофах (техногенных, военных) может способствовать мстительная, действенная агрессия пострадавших против реальных или мнимых виновников бедствия. При массовых бедствиях причиной ПТСР у людей, непосредственно (первично) не затронутых бедствием, может стать информация о нем. Если в давнем прошлом она доходила виде слухов, молвы, поверья, то теперь вторичной причиной массовых ПТСР часто становятся средства массовой информации (СМИ). Они используют то, что все люди готовы в любой момент сохранять и продлять свою жизнь, жизнь своей семьи, своего рода, т. е. воспринимать информацию об опасности для жизни, не задумываясь об ее достоверности. Привлечение всеобщего внимания информационными «страшилками» повышает рейтинг СМИ, однако, вместе с тем у многих расшатывает психику, готовя их к ПТСР (см. так же 5.5.5). Замечу, что второй «педалью» безусловного привлечения массового внимания становится сексуальная тема. Нескромное и беззастенчивое использование ее в рекламе и для увеличения рейтинга СМИ становится массовым бедствием, увеличивая сексуальную заболеваемость (3.1.8) и провоцируя половые аномалии. Нельзя не учитывать и то, что для многих людей «ужастики», доставляемые им СМИ в сообщениях о массовых (и одиночных) чрезвычайных происшествиях — «спасение» от напряженной монотонии обыденной жизни, создающей «болезни стресса». Это может быть развлечением и отвлечением от скуки жизни, «излечивающим» психику противопоставлением: «Другим хуже, чем мне?»; таков «выход» невротических комплексов. Но все же у части населения обильная информация о чужих бедствиях опосредованно создает ПТСР. Иные механизмы психических расстройств при массовых радиационных поражениях. Неосязаемые, но смертельные радиационные воздействия при аварии на Чернобыльской АЭС, как причина своеобразного ПТСР, многие годы изучаются под руководством профессора Н.В. Тарабриной [Тарабрина Н.В., Лазебная Е.О., Зеленова М.Е., 1994; Румянцева Г.М., Степанова А.Л., Чинкина О.В., 2005 и др.]. Особым образом протекает ПТСР после сексуального насилия. Все больше средства массовой информации обращают внимание на опасность сексуальных маньяков, а это создает предпосылки для массовых проявлений ПТСР [Печерникова Т.П., Шостакович Б., 2005 и др.]. Наиболее глубокая травматизация психики, иногда с отсроченными на годы патологическими последствиями, происходит в детском возрасте [Черепанова Е.М., 1996; Шостакович Б.В., Ушакова И.М.. Потапов С.А., 1994; Портнов А.А., 2005, с. 144-162 и др.]. Обзор исследований психологических расстройств при катастрофах сделан А.Б. Исаевым с соавторами [Исаев А.Б., Котенев И.О., Филиппов Н.М., 1989]. Большинство исследователей на первой стадии состояния, названного «синдромом катастроф», обнаруживали панические действия: дезориентацию, поступки, неадекватные реальным нуждам (преимущественно истерические) либо апатию, пассивность, ступор. Человек застывает на месте, скорчившись, будто чтобы уменьшиться, в эмбриональной позе. На второй стадии — экзальтированная радость спасенных: бравада, рассказы о пережитом; потом они сменяются вялостью, утомлением, апатией. Повышается внушаемость и чувство зависимости от окружающих. Это переходит на третьей стадии в усиленное чувство коллективизма и даже «братства» переживших близость смерти. Наконец, на четвертой стадии формируется осознание горестных последствий катастрофы, тревоги за будущее [Александровский Ю.А., ЛобастовО.С, Спивак Л.И., Щукин Б.П.. 1991; Wallace A.F.C., 1956;Tyhust J.S., 1956]. Исследователи обнаружили, что паника возникает не столь выраженной, если ситуации и действия людей поддаются контролю. Плохо сказываются неподготовленность населения к катастрофам и неконтролируемая информация о происходящем или отсутствие адекватных сообщений о катастрофе [Chandessais С, 1972; Larsen O.N., 1954 и др.]. Не только пострадавшие, но и свидетели катастрофы в последующем страдают от ПТСР. Профессионалы, отобранные и обученные оказывать помощь в экстремальных, катастрофических ситуациях, также подвержены ПТСР. «W.A. Foreman, анализируя аварию самолета, рухнувшего на супермаркет... через шесть месяцев обнаружил посттравматические расстройства у 50%, через 12 месяцев — у 71%, и через 1,5 года у 43% полицейских, участвовавших в ликвидации последствий аварии. Автор отмечает, что подразделение, принимавшее участие в ликвидации пожара, сопровождавшегося массовыми жертвами и большим количеством обгоревших или изувеченных трупов, может в последующие 3-5 лет потерять до 20% всей численности личного состава за счет увольнения лиц с нарушенной психической адаптацией» [ЧовдыроваГ. С, 2000, с. 132]. Т. Пирсон обнаружил, что после «стресса критического инцидента» у 87 % профессионалов, призванных купировать такие инциденты, возникают симптомы ПТСР [Pierson Т., 1989]. Однако Ю. А. Александровский доказывает, что есть различия ПТСР и социально-стрессовых расстройств [Александровский Ю.А., 1986]. «Психотерапевтическое лечение является важным компонентом в комплексной помощи больным с ПТСР. Применение психотерапевтических методов должно учитывать личностное своеобразие пациента, стадию и клинический вариант развившегося у него заболевания, сочетание индивидуальных и групповых, в том числе семейных, подходов, базироваться на сочетанном применении методов кризисной интервенции и патогенетической личностно-ориентированной психотерапии с достаточной продолжительностью лечебно-реабилитационных мероприятий» [Положий Б.С, 2005, с. 201-202]. Полно и лаконично обобщение симптоматики, анализа механизмов ПТСР и схем лечения представлены в монографии И.Г. Малкиной-Пых «Экстремальные ситуации: Справочник практического психолога» на стр. 134-488 [Малкина-Пых И.Г., 2005]. Не буду описывать здесь применяемого при ПТСР лечения, потому что оно должно быть индивидуальным и проводиться под контролем профессионалов: психиатров и психотерапевтов.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Посттравматические стрессовые расстройства после массовых психотравм при чрезвычайных ситуациях» з дисципліни «Психологія стресу. Психологічна антропологія стресу»
