Разумные действия как форма политического поведения
Они представляют собой форму политического поведения, которая характеризуется эффективностью (соотнесением цели и результатов), степенью осознанности политических действий и соответствием высшим ценностям, поставленным во главу проводимой политики. Но, как бы ни оценивать эту форму политического поведения, главной характеристикой, отличающей ее от двух предыдущих, является выраженное целеполагание. Чтобы обеспечить политике целенаправленный характер, объединяющий разных ее участников, применяются различные средства. В первую очередь эту задачу решают всевозможные программы, идеологические схемы, доктрины, концепции конкретных политических акций, кампаний. Особое значение для политического поведения отдельного человека и партий играют идеологии как концентрированное и систематизированное выражение целей и ценностей в политике. Понятно, что поведение никогда полностью не совпадает с обозначенными в доктринах целями и ценностями: последние служат для человека лишь своего рода путеводителем. Исследования массового политического поведения показывают, что только незначительное число людей в разных странах и политических системах руководствуются в своем поведении идеологическими соображениями. Американский политический психолог Ф. Конверс полагает, что число таких граждан в разных странах колеблется от 10 до 25%. В нашей стране долгое время идеологические формулы организованно внедрялись в сознание населения. В постсоциалистический период эти схемы активно разрушаются новой властью, которая понимает, что старые стереотипы служат препятствием для реформирования политической системы. Но никто из реформаторов не построил на месте разрушенного новой схемы. В мемуарах тех, кто начинал перестройку (М. Горбачев, Б. Ельцин, А. Яковлев), не содержится фактов, подтверждающих, что реформы были начаты по какому-то плану, что под ними была теоретическая схема, не говоря уже об идеологии реформ. Знакомство с программными документами новых политических партий и движений показывает, что и в них пока не содержится четкого представления о том, что и в какой последовательности реформаторы собираются делать, какова иерархия их целей и приоритеты ценностей. Исследование индивидуального политического сознания как политиков, так и рядовых граждан показывает, что в настоящее время у них не сложилось определенных последовательных взглядов, концепций, планов. Выделение указанных трех форм политического поведения: инстинктов, навыков и разумных действий — предпринимается с аналитическими целями. В реальности поведение включает все три формы. Разделить осознанные и бессознательные элементы в поведении не всегда представляется возможным. Однако помимо дилеммы «сознание—бессознательное» в структуре политического поведения содержится и ряд конкретных психологических элементов, учет которых делает его анализ более точным и детальным. Политическая культура может быть представлена как система проявления сознания, сформированных ценностных ориентации, установок и стиля политической деятельности. Она выражает синтез политического сознания, менталитета и практического действия. Современная политическая психология представлена большим числом теоретических моделей политической культуры. Однако все это пестрое разнообразие подходов, исследовательских стратегий и методов вписывается в две ведущие тенденции. Первая из них основана на представлении о человеке как объекте политического воздействия, о человеке как простом винтике политической машины. Отсюда и упрощенный, технократический подход к налаживанию работы этой «политической машины», который характерен и для исследовательско-практической философии этой группы политических психологов. Методологическим фундаментом этой группы концепций являются в большей степени позитивистские теории, пришедшие как из психологии, так и из политологии. Вторая группа исследователей исходит из другой теоретической установки. Для них человек является не только объектом политического воздействия, но и целью развития политической системы и ее активным субъектом. В рамках этой тенденции работают иные методологические ключи. В частности, для теоретиков этого направления характерно обращение к антипозитивистским моделям личности. Они выбирают такие теоретические парадигмы, для которых не свойственны манипуляторские тенденции. Политические психологи, исследующие культуру поведения человека, будь это лидер или обычный гражданин, индивидуальный участник либо массовый субъект политики, исходят из того, что для понимания самого феномена политического поведения необходимо видеть его как причинно обусловленный и направленный на достижение определенных целей. В политической психологии существуют различные схемы объяснения культуры политического поведения. Одной из наиболее популярных является пятизвенная «карта для изучения личности в политике», предложенная М.Б. Смитом и несколько усовершенствованная Ф. Гринстайном. Макросоциальная и политическая система воздействует на культуру политического поведения. Одновременно аспекты непосредственного социального и политического окружения, с детства и до сегодняшнего момента формирующие личность, определяют те элементы личностной структуры (оценивающие объект, посредничающие в отношениях с другими людьми, обусловливающие эго-защиту, установки), которые непосредственно направлены на культуру поведения. Есть и иные психологические схемы, объясняющие причинную зависимость факторов, воздействующих на культуру поведения, подчеркивающие, в частности, наличие не только условий, контекста поведения, но и цель, на которую оно направлено. Независимо от теоретических разногласий, разные авторы, тем не менее, считают необходимым учитывать в поведении следующие моменты: — внешнюю среду, посылающую стимулы субъекту поведения; — потребности индивида или группы, участвующей в деятельности; — мотивы, которыми руководствуется субъект, установки, ценности, ориентации, убеждения и цели субъекта; — личностные роли, стиль принятия решений, стиль межличностных отношений, когнитивный стиль; — действия и поступки, обратную связь между поведением и условиями, его сформировавшими. Если не вдаваться в подробности этой схемы, а проанализировать хотя бы важнейшие из ее элементов (прежде всего внешнюю среду, потребности и мотивы), то становится очевидным, что поведение начинается с тех стимулов, которые посылает субъекту политического поведения внешняя среда. И сама политическая система, и отдельные ее институты предъявляют требования к культуре поведения граждан. Так, в одних условиях от них ожидается высокая активность, в других, даже если это требование декларируется, реальные ситуации, складывающиеся в политическом пространстве, отнюдь не поощряют граждан к выступлениям даже на стороне системы. Как можно расценить, например, циркулирующие в коридорах власти слухи об отмене выборов незадолго до них? Это негативный стимул (блокатор) для и без того не слишком настроенных на участие людей. Стимулами, или бло-каторами, для политического поведения могут служить и общий политический контекст, и конкретные события (например, запуск первого космического корабля, непрекращающаяся война в Чечне, цепь террористических актов в стране, углубляющееся реальное обнищание населения и т. п.). Следует также учитывать и роль группового климата, воздействие ближайшего окружения на принятие человеком решения о том или ином политическом действии. Так, решение баллотироваться в депутаты Думы разные кандидаты принимали под воздействием разных стимулов: для одних было необходимо получить депутатскую неприкосновенность, чтобы укрыться от преследования со стороны закона, для других было важно перебраться из провинции в Москву, для третьих решающую роль сыграли экономические стимулы. Возможно, определенное число политиков стремились принести пользу обществу и ими двигали побуждения типа «если не я, то кто». Так же, как и политиков, обычных граждан стимулируют к политическому поведению разнообразные средовые воздействия, среди которых есть и общие для всех, и сугубо личные. Но все эти внешние для человека воздействия не работают автоматически. Они дают эффект только будучи пропущенными через внутренний мир личности. Среди внутриличностных факторов, определяющих культуру поведения в политике, первыми выступают потребности. Трудно себе представить, чтобы политика порождала у человека какие-то специфические потребности, если не считать навязчивого стремления стать депутатом, министром или президентом, которое, подобно заразному заболеванию, распространилось среди отечественных политиков. В политике действуют обычные человеческие потребности, среди которых можно встретить и любопытство, и стремление к свободе, и необходимость удовлетворить голод, и иные материальные нужды. Чтобы понять, как происходит воздействие потребностей на политическое поведение, приведем некоторые данные из исследования образов власти у российских граждан. Как показал анализ требований граждан к власти, за ними имеются вполне конкретные психологические причины. Рассмотрим те потребности, которые стоят за приведенными высказываниями респондентов и определяют их недовольство нынешней властью. Воспользуемся психологической классификацией потребностей, предложенной известным американским психологом А. Маслоу. Все потребности он предложил разделить на пять ступеней, расположенных иерархически: физиологические потребности, потребность в безопасности, потребность в любви, потребность в самореализации, потребность в самоактуализации [159]. Классификация потребностей, предложенная А. Маслоу, помогает классифицировать многообразные человеческие нужды по мере их возвышения. Ученый предположил, что потребности более высокого уровня можно удовлетворить лишь тогда, когда более низкие ступени уже пройдены. Это не означает, что поиском социального статуса можно заниматься только на сытый желудок. У Маслоу речь идет об ограничении, которое накладывают нереализованные низшие потребности на восхождение человека к самоактуализации [159]. Анализ мотивации политического поведения основан на фундаментальных закономерностях, изученных психологической наукой. Так, общепризнанной является классификация мотивов, предложенная Д. Маклел-ландом и Дж. Аткинсоном, где выделены три ключевых мотива: мотив власти, мотив достижения и мотив аффилиации (стремления быть с другими) [143, 154]. Иногда мотив власти дополняется мотивацией контроля, который выступает четвертым в этой схеме. Анализ выделенных подходов к мотивации политического поведения указывает на следующее. Целесообразно проанализировать все выделенные мотивы. В психологической концепции Д. Маклелланда речь идет не только о политической власти, но и о власти в семье, в отношениях на производстве, в иных сферах жизни. Власть — это некая ценность, к обладанию которой стремятся в той или иной степени все люди [154]. Но есть люди, у которых эта потребность доминирует над другими, и тогда желание достичь власти становится для них высшей ценностью. Есть данные, что гипертрофированное стремление к власти связано с обстоятельствами формирования личности, порождающими у нее низкую самооценку, страх пассивности, слабости, опасение оказаться под чьим-то каблуком. В другом случае потребность во власти может стать результатом развития агрессивных и деструктивных черт личности. Поэтому власть может быть желанна по многим причинам, причем у одного и того же человека в различное время эти причины могут быть разными. Условно можно выделить три типа причин, по которым власть может быть желанна: чтобы доминировать над другими и/или ограничивать действия других; чтобы другие люди над ним не доминировали и/или не вмешивались в его дела; чтобы осуществлять политические достижения. Мотив контроля над людьми и ситуацией является модификацией мотива власти. Политические психологи придают этому мотиву особое значение, так как полагают, что поведение в политике напрямую связано с развитием этого психологического показателя. Известно, что по мере достижения социальной зрелости человек научается контролировать свое собственное поведение, это дает ему чувство уверенности в своих силах, расширяет границы возможного участия в разных сферах жизни, в том числе и в политике. Так, американский политический психолог С. Реншон обнаружил зависимость между высокими значениями субъективного контроля и степенью активности политического поведения. Он высказал гипотезу о том, что существует зависимость между личным контролем и верой в правительство, позитивным отношением личности к политической системе. Эмпирическое изучение американских студентов, предпринятое этим ученым, показало, что есть корреляция между низким уровнем субъективного контроля и недоверием к правительству, отчуждением от политики, между тем как лица с высоким уровнем субъективного контроля имеют среднюю и высокую степень доверия к власти.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Разумные действия как форма политического поведения» з дисципліни «Політична психологія»
